Ох, какая же это неприятнейшая штука, доложу я вам! Один раз набил и – яркие впечатления до конца дней своих. Виктор свои мозоли получил в качестве сувенира из первого своего визита в Санкт Петербург, бывший тогда еще Ленинградом. Молоденьким, свежеиспеченным штурманом оказался он на приемке нового судна в одном из военных кораблестроительных заводов. Какие-то документы, поданные на него в министерство обороны, не сработали. Благодаря этому, не получил он допуск в завод и остался почти не у дел на целый месяц. Дела, конечно же, нашлись, но вне завода их у третьего помощника набралось настолько мало, что основное время он был предоставлен самому себе.

 

Оказаться в северной столице с массой свободного времени и не воспользоваться этим – большой грех! Так он решил и ударился «во все тяжкие», то есть с утра до вечера посвящал свое время приобщению к культуре. Неделя на залы Эрмитажа, затем – на доступные в то время дворцы, храмы и прочие достопримечательности. И так – целый месяц, изо дня в день, с утра до вечера, когда возвращался в гостиницу в состоянии полуневменяемости от усталости.

 

Ничего особенного. Мало кого удивишь таким поведением в этом прекрасном городе. Да, все так, но было одно «но» - все это делалось в новеньких, красивых до умопомрачения или казавшихся ему таковыми после тяжелых курсантских «гадов», остроносых туфлях стоимостью двадцать восемь рублей пятьдесят копеек, Ленинградской фирмы «Скороход» - флагмана советской обувной промышленности! Слава этой фирмы простиралась во все концы страны. Одним из ее основных отличительных свойств было то, что обувь этой марки обладала повышенной устойчивостью к разнашиванию.

 

С самого начала туфли отчаянно портили Виктору жизнь, напрочь отказываясь, в подтверждение этой устойчивости, принимать форму ноги и причиняя этим массу неприятных ощущений. Вполне понятно, что к концу периода приобщения к культуре, одним из его результатов стали новехонькие, первосортные, классические мозоли на обеих ногах. Крепкие и надежные, как броня! Никакие попытки самостоятельно или с помощью судового доктора избавиться от них, не давали результата. Висевший в разных местах города на Неве лозунг «Сделано в Ленинграде - сделано отлично!» был воплощен в этих мозолях в полной мере!

 

Через пару лет, во время работы на Индийской линии, Виктор насмотрелся всяких чудес. Прямо у борта судна, на лодках, показывали свое искусство и змееглотатели, и заклинатели кобр, и дрессировщики похожих на кошек зверьков по имени «мангуст», которые устраивали бои со змеями, причем мангусты всегда побеждали. Стоимость любого такого "аттракциона" составляла пару кусков наиболее ценимого индусами хозяйственного мыла, да пара банок сгущенки. Так вот, были среди них и выводители мозолей. После долгих сомнений, согласился и Виктор на операцию по удалению мозолей за пару кусков мыла.

 

Процесс выглядел довольно занятно. Тощий до безобразия, босоногий индус в более, чем несвежей лунги – запашной юбке, намазал на мозоль что-то вроде воска или пластилина. Минут через пять снял этот воск, срезал лезвием верхний, чуть размягченный слой кожи и, приставив стеклянную трубку, стал что-то высасывать. Потом он взял стакан, налил в него воду, вставил трубку, дунул в нее и показал. В воде плавал тончайший волосок длиной сантиметр - полтора. Проделав это на одной ноге, он повторил процедуру и на второй. То ли у него что-то не получилось, то ли он просто обеспечивал себе работу на будущее, но волосок в воде не показал, сразу же вылив воду в раковину. Тогда-то Виктор сразу и подумал, что на мозоли номер два индус явно смухлевал! Так потом и оказалось.

 

Однако достаточно предыстории. Дело было через годы, на пассажирском судне "М.Урицкий", в последнем рейсе Виктора в должности старпома.

Вышли из Владивостока и пошли в Охотоморскую крабовую экспедицию со сменными экипажами для краболовных судов. В рейс с ним пошла жена.

Все как всегда. Вышли в море, и началась спокойная жизнь. Предполагалось, что на неделю, именно столько предстояло идти до Охотского побережья северной Камчатки. Ничто не предвещало неприятностей.

- А знаешь, - сказала на второй вечер жена, - я недавно вычитала, что вывести мозоль очень просто. Совершенно замечательный и доступный способ. Хочешь, сделаем?

- Давай, попробуем,- с сомнением сказал Виктор, одновременно отгоняя свой внутренний голос, который сильно нашептывал, что не все будет так радужно, как это ей показалось.

 

Действительно, способ оказался очень простым. Срезался кругляшок лука, вымачивался в уксусе и прибинтовывался срезом к мозоли. Положившись на опыт изобретателей этого метода, именно так и сделали перед сном. Для верности использовали эссенцию. К великому сожалению, история не сохранила имена этих людей, давших миру столь легкий способ удаления мозолей.

- Утром проснешься на вахту, разбинтуешь ногу - мозоль и отвалится вместе с луком, - уверенно сказала жена.

 

Через пару часов он проснулся с ощущением, что может и не дождаться этого светлого мига, то есть естественного отваливания. Боль в районе мозоли была отчаянная.

- Может, снимем, а? - тронул он жену за плечо.

- Терпи! Какие же вы, мужчины... Любая боль для вас - нестерпима. А как мы, женщины, всю жизнь терпим? Спи! Завтра самому смешно будет, когда мозоли не будет.

 

Пристыженный, стал мужественно терпеть. Сна не было и в помине. Мозоль вскоре уже не просто болела, она орала от боли, вместо ее владельца! Перспектива утром посмеяться над собой уже не так волновала.

 

Через час такой пытки молча встал и снял повязку. Лук весело сверкал на срезе своей нетронутой, девственной белизной, а мозоль и еще с сантиметр ступни вокруг приобрели несколько потусторонний, мертвенно – темный цвет. Потом, гораздо позже, Виктор узнал официальное название этого цвета. Он обозначался очень красивым, импортным словом «маренго».

 

Холодная вода в тазике чуточку уменьшила боль. Так он и пронянчил ногу до четырех часов утра, когда нужно было идти на вахту, но об этом и речи не могло быть. Судовой доктор сказал, что такой глубокий химический ожог еще не менее двух суток проболит. Именно так и было. Две вахты вместо него нес капитан.

 

Через три дня интенсивного вынянчивания, химический ожог отболел и вскоре отпал пятаком, а еще через неделю стало ясно, что мозоль не только благополучно выжила, но и значительно омолодилась. Теперь она выглядела намного бодрее, да и вести себя стала активнее, чем до экзекуции.

 

Самое интересное наступило через полгода, когда он снова взял жену в рейс.

- Ты знаешь, а я поняла свою ошибку тогда, помнишь? Мы тебе тогда мозоль выводили не совсем удачно.

- И что? – насторожился Виктор, поскольку очень хорошо помнил, как это происходило.

- Давай, сделаем другую попытку? Все нужно было иначе делать. На этот раз такого точно не будет, обещаю!

 

Упирался он три дня, но мужчины иногда слабы перед женщинами бывают. На четвертый день сдался. Думаю, не стоит и говорить, что все прошло абсолютно так же и с тем же результатом, с одной лишь разницей - как капитан, он не должен был идти на вахту.

 

Так вот и ходит Виктор до сих пор, получая все положенные «удовольствия» от здоровехонькой мозоли на левой ноге. Все мысли, советы и предложения о выведении мозолей давит на корню, безжалостно и бесповоротно! Никакие суперсовременные методы и средства не внушают ему доверия. Да и привык он к этой мозоли, сроднился с ней давно. Так и решил, что пусть там себе и будет, где родилась. Иногда, правда, настолько надоедает, что… Но не ехать же для этого в Индию, правда? А с другой стороны…