Казалось бы, морские души накрепко срослись с морем, с одиночеством и простым бытом на этих своих больших и малых железных островках. Бродят они по бескрайним просторам океанов и морей, потерянные для обычной береговой жизни с ее тяготами, несуразностями и заботами. Однако не все так просто. Где-нибудь на третьем или четвертом месяце рейса приснится вдруг цветущий луг, лес с птичьим гомоном, и проснется моряк от этого среди ночи, с совершенно реальным ощущением садовых или лесных запахов и долго лежит с открытыми глазами, думая странные думы под мерное покачивание и дрожь корпуса судна.

 

И чего сердце так бьется? Сад как сад, огород как огород, лес как лес, дождь как дождь. Почему же столь грустно ему? Откуда эти мечты о том, чтобы походить по зеленой травке, поковырять планету лопатой и, посадив что-то весной, сорвать или выкопать выросшее осенью. Долго еще ворочается, потом встанет, покурит, глянет на часы. До вахты совсем немного осталось, ложиться не имеет смысла... И что это было? Устал или спавшая себе, генетическая память проснулась вдруг?

 

Стучит себе двигатель, идет своим чередом жизнь. Вглядываясь в бесконечный, без единой лишней точки горизонт, несет моряк бессчетные вахты. Кто знает, какие он дает себе клятвы и обещания, снова и снова возвращаясь к тому сну, и о чем? Вернуться на землю? Отдать упущенное родителям, если еще не поздно, да любимой женщине? Наиграться с собственными детьми или, если не успел, внуками?

 

Сколько таких обещаний и клятв, сказанных вслух или про себя, помнит эта живая, иногда ласковая, но больше жестокая бесконечность слившихся в аккуратной, вечно далекой, линии воды и неба? Но ведь исполняют же! Не все, конечно. Много путей и мотивов ведут к этому решению. Сколько решений, столько и мотивов. Для кого-то это здоровье свое или родного человека, для кого-то перспектива хорошей работы на берегу, для кого-то нервный срыв и ссора с начальством. Список бесконечен.

 

Очень много путей, но способ один – всего лишь сменить работу, но почему так трудно, почему это связано с такой болью, а порой и отчаянием? А дело все в том, что работа в море – это не просто работа, это жизнь в море, с ее особым укладом, со своеобразным бытом, с раз и навсегда установленным ритмом, где все или почти все всегда известно, ясно и понятно. В 07.00 встал, в 07.30 – позавтракал, а потом – вахта, обед, чай, ужин, опять вахта и так далее, снова и снова, изо дня в день, из года в год. Все в этой жизни расписано до минут, меняются только очередности и даты, даты, даты …

 

С карьерным ростом меняются обязанности, но и здесь все расписано, все регламентировано и отточено до автоматизма. И никаких «прыжков» по иерархической лестнице. Все должны созреть, быть готовыми не «перепрыгнуть», а плавно «перетечь» на новый уровень. Этот алгоритм жизни в море всегда один и тот же. Даже кратковременные стоянки в портах не меняют порядка. Даже действия в аварийных и прочих чрезвычайных ситуациях определены заранее и отрепетированы до автоматизма. Есть от всего этого только одно отступление, когда весь этот стройный порядок рушится - приход в родной порт и отпуск.

 

Растреплется за несколько месяцев отпуска душа, расплескается под натиском детской и женской любви и ласки, расслабится на домашних вкусностях и удовольствиях. Казалось бы - вот оно, счастье! Бросай свои скитания и возвращайся на сушу, живи! И действительно, что может быть естественней, чем бросить все и вернуться к нормальной, человеческой жизни?

 

Ан нет! Кто готов понять, почему к концу отпуска уже мало что радует моряка? Ни тепло родного дома, ни ласковая жена… Все просто. Устал он от постоянной смены ритмов и ощущений, от постоянных проявлений внимания к нему и требований того же от него. Съедает его тоска по предсказуемости, по определенности и по… одиночеству, когда он делает что положено, и никто его не теребит, никто не цепляет, никто не требует постоянно чего-то еще... Вот потому и тянет его обратно туда, где снова и снова будет он вспоминать все, что было в отпуске, переживать и оценивать, мечтать о доме, о суете, о детях, о… И так далее.

 

Вот из этого-то круга он и должен вырваться, уходя на берег. Как это сделать, как избежать депрессии и отчаяния, как адаптироваться и убрать этот клин в сознании, который начинает давить, требовать в море – земли, на земле – моря. Как говорит народная мудрость, клин клином и вышибают! Вот и ищут себе такой клин моряки. И у каждого этот клин – свой, особенный. Однако есть один универсальный вариант, к которому прибегают многие моряки, ушедшие на берег. Название ему – дача.

 

Первая дача Олега была там, где он и жил с тех пор, как судьба в виде распределения привела его в Камчатское пароходство. Появилась она далеко не сразу, а после того, как достиг всех должностных высот на судне и ушел на берег. Было легче или труднее на берегу? Конечно же, труднее, если принимать во внимание то, что работал большим морским начальником. Тот, кто знает, насколько «легка и приятна» такая работа, тот понимает, почему и зачем ему понадобилась эта самая дача там, на Камчатке, далеко не самом приспособленном для этого месте на Земле.

 

Будучи человеком, ценящим профессиональный подход во всем, Олег быстро понял, что и это дело требует такого же подхода. Вооружившись учебниками, долго и кропотливо изучал искусство ландшафтного дизайна, тайны и приемы огородничества и садоводства, время от времени споря с женой. Помаленьку стал понимать, что ему хочется сделать. Постепенно, шаг за шагом, вырисовывались клумба, лужайка. Ну, так что же из того, что не все сразу получалось?

 

Получилось главное – появилось ДЕЛО, которое отбивало тот тяжелый негатив, что потоком несла жизнь в те, тяжкие девяностые... Мы все помним, что творилось в Москве и Петербурге, ведь по телевидению и радио нам рассказывали в - основном о них. Что творилось на «задворках империи», знали и помнят только те, кто жил там в то время. В центре страны дрались за власть и деньги. На Камчатке – за то же самое. «Левые» пароходы, незаконно промышляющие у берегов Камчатки рыбу, икру, камчатского краба, незаконные промыслы и незаконные перевозки, контрабанда и рэкет. Все эти «прелести» полной мерой валились на него на работе. Да и дома, вечерами и ночами, поднимали телефонные звонки, не давали расслабиться.

 

Дача в этой ситуации – золотое дно для человека, если можно золотом измерить и оценить покой и умиротворение души.

 

Когда всей семьей перебрались «на материк», как говорят на Камчатке, на Чукотке, на Сахалине и во многих подобных местах нашей огромной страны, снова в повестке дня появилась дача. Вот тут-то и пригодились те знания, что приобрел и обкатал на Камчатке! На купленном вскоре участке появился какой-никакой дачный домик, полным ходом развернулся свой, собственный ландшафтный «зеленстрой». Олег с женой, Ритой все силы выкладывали там по выходным, наводя красоту.

 

Моряки - очень изобретательный народ. А как иначе? В море, далеко от цивилизации, иначе и нельзя. Построил Олег душ, а вернее – деревянную его часть, будку. Осталась самая малость – придумать, во что воду наливать, чтобы она потом оттуда и выливалась на голову теплой, впитавшей солнечные лучи, влагой.

 

На ловца и зверь бежит. Как-то раз, в разговоре с друзьями обмолвился об этой проблеме. Через пару дней, накануне весеннего праздника, в кабинете раздался звонок.

- Олег, тебе емкость для душа на даче по-прежнему нужна?

- Конечно.

- Завтра утром, ровно в семь будь там-то и жди. Понял?

- Конечно.

 

День был довольно памятный – первое мая. По извечной привычке, народ уже с вечера праздновал. Кто дома, кто на речке, кто на огороде, кто еще где, а Олег в назначенное время стоял на обочине разухабистой лесной дороги, в полукилометре от своего участка и курил.

Ждать пришлось недолго. Послышался шум автомашины, и вскоре из-за поворота показался большущий, еле вмещавшийся в лесную грунтовку военный «КРАЗ» с могучими колесами. Остановился в пяти метрах, громко хлопнув и прошипев тормозами.

- Олег? – не мудрствуя лукаво, спросил высунувшийся из окна кабины молоденький прапорщик.

- Да.

- Сваливай! – громко крикнул прапорщик. Словно молодцы из сказки, в кузове возникли три чумазых матросика. Не открывая борт, они перевалили через него и сбросили что-то большое, серебристое. Оно с грохотом откатилось на пару метров от дороги, к кустам. Машина внушительно рыкнула пару раз, окутала Олега едким синим дымом и унеслась в неведомом направлении.

 

Олег обошел вокруг буквально свалившейся на него штуковины. Жизненный опыт подсказал, что перед ним лежит ракета. Без носовой и хвостовой частей. Имея минимум знаний, вполне можно было понять, что это «изделие», как говорят военные, могло быть топливным отсеком.

Что ж, делать нечего. Олег поплевал на ладони и приступил к операции по перемещению ракеты на участок. Описывать, как это происходило, не стоит, поскольку ничего эстетичного или занимательного не было ни в самом зрелище, ни в пыхтении, ни в словах, которые при этом произносились время от времени. Спасало ситуацию только то, что ракета была круглой, и ее получалось катить. Если бы не заросли кустарника, да густо растущие деревья на довольно крутоватом подъеме, работа была бы легкой и приятной.

 

Когда ракета все-таки прибыла на участок, Олег почти закипал от перегрева и перенапряжения.

- Приводи себя в порядок, скоро люди приедут, - сказал Рита, с сочувствием глядя на мокрого насквозь, тяжело дышащего мужа.

 

Когда показались друзья, мангал уже источал сизоватый дымок, а мясо насаживалось на шампуры. Народ с интересом рассматривал ракету.

 

Женщины быстро потеряли интерес к ней и присоединились к хозяйке, хлопотавшей у столика возле беседки. Мужчины же стали горячо обсуждать, как эту штуковину поднять на деревянное сооружение, не завалив его при этом и избежав появления пострадавших среди присутствующих. Говорили об автокране, о строительстве треноги, о наклонных жердях. Все варианты тут же отметались, а на смену им возникали еще более фантастические и менее пригодные. Горячая дискуссия становилась все напряженней, но была прервана появлением новой пары.

 

Новые люди - новые идеи. Подошедшая женщина была зубным техником. Существовала ли связь между ее профессией и выдвинутым ею предложением, не имеет значения. Главное – через десять минут штуковина лежала наверху. Само сооружение даже не пошатнулось, а участники операции по вознесению ракеты на пьедестал были по-прежнему здоровы. Оставалось сделать только одно - «обмыть» приобретение и его установку. Что и сделали хорошим вином, да под вкуснейший шашлычок.

 

В соответствии с календарем, следующий день был по-прежнему праздничным и выходным. Вооружившись лестницей, Олег забрался на душ и убедился, что поставили ракету так, как он и просил – лючком вверх. Отдав с десяток шурупов, поддел и снял крышку. Отверстие для заливания воды готово. Теперь можно было заняться организацией того, откуда она будет выливаться.

 

Ручная дрель – это не самый удобный в мире инструмент. Стоя внизу, Олег крутил и крутил ручку, надавливая на инструмент изо всех сил. Ожидаемой стружки так и не появилось. Перестал сверлить и осмотрел сверло. Оно было настолько тупым, что там, где должна быть острая грань, было явное закругление. Удивившись, как это он просмотрел и начал сверлить таким, сменил его на новое, острое и приступил к работе.

 

Результат - тот же. Через пять минут работы на металле было лишь небольшое, даже несколько издевательское углубление-метка. Сверло затупилось еще больше, чем первое. Разозлившись, поставил сверло с победитовой напайкой, которым обычно бился с бетонными панелями в квартире. Дело пошло, но совсем ненадолго. Углубление заметно оформилось. Второе победитовое сверло продержалось чуть меньше первого. Только третье, последнее, все же продырявило обшивку ракеты, оказавшуюся удивительно тонкой. Смахнув капли со лба, Олег присел на траву и с уважением стал смотреть на ракету. Подошла Рита.

- Как успехи? Готов душ?

- Пока нет, но одну дырку уже просверлил.

- Одну? – с недоверием переспросила жена, прикидывая про себя, когда муж начал работу.

- Одну… Хорошие в Советском Союзе строили ракеты. Надежные.

 

Проведя ревизию в коробочке со сверлами, Олег понял, что оставшихся не хватит ни на что. Решил в другой раз привезти хорошие сверла, а оставшееся время посвятить заполнению ракеты. Вырезав деревянный чопик, заткнул просверленное отверстие и приступил.

 

Носить было далеко и нелегко, но предвкушение предстоящего удовольствия перекрывало все тяготы. Сделав с десяток рейсов с двумя ведрами, решил, что для начала этого вполне достаточно.

Сбросив с себя лишнее, вошел в душ и вынул чопик. На голову полилась тонкая струйка. Это было что-то! Пыхтя и наслаждаясь, намылился, налил на голову шампунь и с чувством отдался процессу. Ощущения возникли такие яркие, что ничто в мире, казалось ему, не смогло бы сбить ту волну наслаждения и счастья не столько от физического, сколько от морального удовольствия от хорошо сделанной работы.

 

Как очень скоро выяснилось, напрасно он так думал. Все приятное закончилось с прекращением струйки, вытекающей из ракеты. Это был шок.

- «Как?! Почему?! Там же не меньше, чем две сотни литров воды!» - кричало его сознание, но факты – упрямая вещь. Логика работала, а вода не лилась.

 

На крик прибежала жена и помогла смыть пену, поливая из ковшика. Повезло - в машине лежала «дежурная» канистра с водой.

 

Успокоившись, полез наверх. Воды не увидел. Пощупал внутри рукой и понял, что отсек представляет собой небольшую выгородку. Даже не блин по обводам ракеты, а четвертинку не очень толстого, в пару ладоней блина.

- «Зачем?!» - снова заорало сознание и тут же услужливо поднесло очень близкую морякам теорию остойчивости судна. Все стало понятно. Налицо - борьба с влиянием на полет свободных поверхностей жидкости в ракете, которые появляются по мере расходования топлива.

Засунув руку в открытый лючок, стал ошупывать стенки. Нащупав круглое углубление, надавил на него пальцем. Оттуда потекла вода. Отпустил – вода прекратила течь.

 

- «Так… топливо в полете, на ускорении, давит на клапан с пружиной и перетекает в тот отсек, который уже пуст. В полный не потечет… - мысленно рассуждал Олег, - Таким образом, кормовые отсеки, освобождаясь, одновременно принимают топливо из носовых… Из кормового расходуется, а с носового отсеки постепенно освобождаются. »

 

Эта версия устройства вполне соответствовала логике, но не решала проблемы – вода по-прежнему не текла. Не хватало ускорения. Задать его в условиях дачи надежды не было.

 

Жизнь – не программа «Кто хочет стать миллионером», не всегда есть подсказки, способные помочь решить сложные проблемы, но одна уж точно всегда при нас– звонок другу!

 

Первый же звонок был удачен и поставил кое-что на место. Именно этот друг организовал появление в жизни Олега серебристого изделия.

- Понял, сейчас перезвоню ребятам из части, узнаю все. Жди! - сказал друг.

- Ты знаешь… - многообещающе сказал друг, позвонив вскоре, - говорит, что эти ракеты давным давно списаны с вооружения, и они не знают ее устройства.

 

Ракета зависла. Все мысли теперь были о том, что делать с этим «чемоданом без ручки», который и нести неудобно, и бросить жалко.

Работа отвлекала от проблемы, но стоило только отступить напряжению, как вновь всплывал вопрос – чем, как и что сверлить?

Решение пришло девятого мая, в день Победы. Так и не найдя нормального варианта, Олег решил подождать немного, отложить вопрос ненадолго. Утром, подъехав к даче, он отвлекся на мгновение, а жена вдруг воскликнула:

- Ой, а где ракета-то?

 

Ракеты на том месте, где ее оставили, не оказалось. Не было видно и следов машины, на которой ее увезли и вообще, непонятно, как ее снимали и как уносили, но это не мучило, не беспокоило Олега. Ему было все равно. Мало того, он даже испытал облегчение от мысли, что не нужно больше искать пути решения проблемы. На душ приспособили бак попроще.

 

Через пару месяцев Олега с женой пригласили на пикник. Не очень далеко, в соседний дачный поселок.

- Олег, ты глянь вон туда, - воскликнула Рита, - это не наша ли ракета?

 

Да, Сомневаться не приходилось. Лежала она на участке с небольшим домиком. Вернее, не лежала, а валялась у забора! На душевой хозяева установили бензобак от грузовика. Получалось, что те, кто умыкнул ракету, тоже ничего не смогли сделать. Сказать, что это было приятно – мало. Это было очень приятно!

Пикник в тот день удался на славу. Настроение – класс! Даже петь хотелось.