Глава 15 Расплата.

 

В тот момент, когда Владимир наносил смертельный удар, проснувшиеся от шума жена и дочь стратига выбежали из дома, где и застали последние мгновения схватки. Касандра громко кричала, пытаясь предотвратить смерть мужа. Но ее крики и мольбы уже не могли остановить разящий меч Киевского князя. И когда стратиг испустил дух, она бросилась к телу погибшего, бесполезно пытаясь заслонить его собой, захлебываясь от рыданий.

Князь Владимир, отойдя от места поединка, вытирал окровавленный меч о гриву коня. Несчастная женщина подняла к нему свои большие полные слез голубые глаза и, глядя в спину Владимира, произнесла:

-Будь ты проклят, убийца! И пусть глаза твои никогда не увидят света божьего, как и глаза убитого тобой, мужа моего. Господи, услышь мою мольбу, покарай безбожника.

Слова обезумевшей от горя женщины прозвучали в полной тишине и были хорошо слышны князю. Он резко обернулся, глаза его недобро сверкнули. Волк внутренне напрягся. И в одно короткое мгновение меч князя пронзил женщину, соединив собой в один миг тела и души Андроника и Кассандры.

В этот момент трагическую тишину происходящего прорезал басовитый удар колокола центрального городского собора, который подхватили колокола приходских церквей, возвещавших о полуденной службе. Их басово-малиновый перезвон заставил притихших воинов вздрогнуть, вернув их к реальности. Русичи, опасливо поглядывали в сторону князя, переговариваясь в полголоса. Владимир, продолжая смотреть прямо перед собой, как будто никак не мог оторвать взгляд от двух мертвых тел, молвил:

-Жробейн, подойди ко мне.

Волк, повинуясь приказу князя, спрыгнул с коня и встал слева от него. Тот, не глядя на своего товарища, тихо произнес:

-Дай мне свою руку, старый друг.

Варяг протянул ему руку, за которую князь тут же взялся своей, соединив их в крепком рукопожатии, и громким голосом, так чтобы его услышали все присутствующие, сказал:

-Слушайте и передайте всем. Отныне он - Жробейн или, по-нашему, Волк, в этом городе главный воевода. Корсунь и этот дом я отдаю ему. И все воины моей дружины должны выполнять его приказы, как мои собственные.

Пусть охраняют храмы греческие, а того, кто хоть что-нибудь возьмет себе, или обиду чернецам в них служащим учинит, ждет смерть на месте. За каждого, кто будет убит безвинно, без меча в руке, – смерть. Грабить и насилие в Корусуни чинить - не сметь. Склады с продовольствием открыть и раздать все нищим и обездоленным. Воду в город вернуть. А за отвагу и преданность вашу, и всем кто, жив и погиб, каждому воздам сполна. Половину получите здесь, оставшуюся половину - в Киеве. А тому, кто ослушается слов моих, нет места ни рядом со мной, ни в дружине моей. И на Руси места не будет. А теперь идите и передайте это остальным.

Владимир, не выпуская руку Волка из затянувшегося рукопожатия, тихо произнес, обращаясь к нему

-Все ушли? – и, получив утвердительный ответ, добавил: - давай присядем, устал я, нездоровится мне. Свет белый кровь пролитая как будто застит. Отведи меня и усади где-нибудь здесь, неподалеку.

Владимир снял шлем, и все оставшиеся заметили, что белки его глаз красные, зрачки расширились и потемнели, а сам князь невидящим взором смотрел прямо перед собой. И всем стало ясно, что князь Киевский – ослеп.

Волк понимал, что с этого дня вся ответственность за происходящее в занятом русичами городе ложится на него. Оставив беспомощного князя на террасе под присмотром Анастаса, он отправился на городскую улицу, и там, подняв глаза к небу, увидел сверкающие золотом купола.

Ему отчетливо вспомнились слова, сказанные во сне Великой княгиней Ольгой, о том, что каждому по силам его ноша. И что он сам в ответе за душу свою. И видя этот свет, он двинулся к нему, направляя своего коня к самому центру Херсонеса – главной площади, где и стоял храм. У собора Жробейн застал воеводу Даниила, отдающего последние распоряжения караулу по охране церкви. Рядом с ним стояли и другие воеводы, съехавшие из разных частей города в надежде узнать обстановку.

Молва о старшинстве Жробейна в Корсуни уже дошла до всех воевод, поэтому, завидев Волка, они поклонились варягу, тем самым давая понять, что признают его старшинство, и по очереди стали докладывать об исполнении указаний Владимира. Греческие церкви охранялись. Грабежи и разбои пресечены в зародыше. Местный гарнизон сложил оружие и разошелся по домам.

Оказавший сопротивление отряд греков, недалеко от центральной площади, уничтожен. Попавшие в плен солдаты казнены за отказ добровольно сложить оружие и сдаться, прямо там же на месте. Порт и городские стены под надежной защитой.

Выслушав доклады воевод и раздав все необходимые на тот момент указания, Жробейн отозвал в сторону Даниила.

-Возьмешь с десяток воинов и за мной, поедем князя забирать. Шатер княжеский раскинь за собором и охраняй неусыпно. - и на молчаливый вопрос воеводы добавил: - Занемог князь наш Владимир, ослеп. Но знать это всем не нужно.

. В открытые настежь ворота въехали только Жробейн и Даниил, сопровождающие их десять конников остались дожидаться снаружи. Заслышав шаги, Владимир приподнял голову и спросил:

-Это ты, Жробейн? Кого еще привел с собой?

Узнав, что с ним только Даниил, князь успокоился и снова забылся тяжелым сном.

Анастас подошел к Жробейну и шепотом, чтобы не разбудить Владимира, произнес:

-Забирайте своего князя. Ему нужен покой и лекари.

И уже через некоторое время десять русских воинов несли его, на плаще, в шатер. В доме остались только варяг и священник.

Анастас, по-хозяйски заперев ворота на засов, жестом пригласил своего друга пройти в дом.

- Здесь сейчас никого нет. Слуги, наверное, с испугу разбежались. Ничего, завтра кого-нибудь пришлю. Иди, вступай во владение. Сам князь Владимир тебе его пожаловал. А я пока поищу, чем бы нам перекусить. Думаю, что без еды и вина в доме стратига мы не останемся.

 

Глава 16 Первый шаг.

 

Жробейн обходил дом. В одной из комнат, с большой кроватью, его внимание привлек прорисовывающийся за прозрачным балдахином силуэт, явно выделяющийся на фоне белоснежных покрывал и подушек. Подойдя ближе и раздвинув края балдахина, Жробейн увидел, что на кровати спит девушка. Ее волосы разметались по подушкам, правильные черты чуть загорелого под таврическим солнцем лица иногда морщились, алые губы что-то шептали. Изредка девушка всхлипывала, как будто ей снился страшный и неприятный сон.

Пока Жробейн рассматривал спящую, в комнату с радостным возгласом «еда уже на столе!» вошел довольный Анастас. От этого шума девушка проснулась. Некоторое время ее глаза непонимающе смотрели на варяга, затем, придя в себя, она забилась в противоположный угол кровати и, выставив вперед руку с ножом, испуганными глазами смотрела на него. Священник же,. подойдя ближе, откинул полог и, увидев все, произнес:

-Позволь представить тебе, воевода. Марина- дочь покойного стратига и иногда, хотя и редко, моя прихожанка.

Марина узнала священника, служащего в небольшой церквушке неподалеку от западной стены города, проповеди которого она так любила слушать, иногда убегая для этого из-под родительского присмотра.

-Не бойся, дитя мое,- продолжил свою речь Анастас. - Здесь тебя никто не обидит. Лучше пойдем с нами поужинаем. Мы с воеводой Жробейном страшно голодны.

Испуганная и растерявшаяся девушка недоуменно переводила взгляд со священника на варяга, лихорадочно пытаясь найти какой-либо подвох в словах Анастаса. Постояв еще немного у кровати, Жробейн произнес:

-Пойдем дружище, твое приглашение осталось без ответа. Так что придется видно ужинать в сугубо мужской компании.

С этими словами друзья вышли на террасу дома, где был накрыт ужин, с толстыми свечами в бронзовых канделябрах, освещавших стол. Двор дома был также освещен развешанными по стенам забора масляными светильниками, уже зажженными чьей-то заботливой рукой.

Жробейн сразу понял, что они здесь не одни и вопросительно посмотрел на священника. Анастас, присаживаясь на кушетку у стола, объяснил другу, что в кухне обнаружил спрятавшуюся от испуга челядь.

-Долго пришлось им втолковывать, что новый хозяин никого не обидит, а даже наоборот, оплатит их труды с лихвой. Поэтому, сын мой, я за тебя спокоен. Ты в надежных руках - за домом будут ухаживать, и еду будут готовить исправно.

Только вот, что делать с девушкой? Ума просто не приложу. Забрать к себе не могу. Священник все же. Что люди подумают? - добавил он и вопросительно глянул на Жробейна.

Тот, опустошив большой серебряный кубок греческого вина, ответил:

- Да, это точно не дело. Но и в город ее отпускать нельзя, пропадет девка.

-Тогда пусть живет пока здесь у тебя, - хитро скосив глаза на Волка, предложил Анастас.

После этих слов Жробейна охватило непонятное для него чувство легкости. Он еще не отдавал себе отчета в том, что девушка понравилась ему, и он не хотел, чтобы она куда-нибудь от него ушла. А все потому, что в свои неполные тридцать лет Волк еще никогда и никого не любил. Женщины в его жизни играли только эпизодические роли. Появлялись и исчезали. Вольная кочевая жизнь варяга не оставляла места быту и семье. Быстро возникающие отношения так же быстро и заканчивались, без привязанности и обязательств. Сердце Жробейна до сих пор пустовало и щемящее чувство под названием – любовь никак не могло найти в нем своего укромного уголка.

Священник, закончив свой ужин, произнес:

-Ну, вот и славно. Девушка остается в своем доме. Под такой защитой она будет в абсолютной безопасности. Знаю тебя уже давно и потому в порядочности твоей я уверен. Пойду поговорю с ней. Попытаюсь все объяснить. Марина сильно напугана. За день потеряла всех близких ей людей.. Ты для нее прежде всего варвар и один из убийц ее родителей. Помни это и запасись терпением. И если нравится она тебе, а, как я вижу, она тебе нравится… и даже не пытайся отпираться, - отреагировал Анастас на попытку смущенного Жробейна вставить хотя бы слово. - Плохой бы я был священник, если бы не умел в чувствах своих прихожан разбираться. А сейчас Марину надо успокоить и убедить хоть что-нибудь поесть. Целый день голодная.

Волк остался сидеть у обеденного стола и лихорадочно думал. Мысли, одна за другой, проносились в его голове: «А если она не согласится, если не останется со мной в одном доме? Уйдет вместе с Анастасом. Где мне искать ее в этом чужом городе? Как защитить? А если останется, то как мне вести себя с ней, чтобы не напугать, не оттолкнуть? Как объяснить ей свои чувства?» Странное незнакомое ощущение сдавило грудь Жробейна. Ему хотелось броситься к ней, прямо сейчас, прижать к себе, успокоить, сказать….. Ох как многое он хотел сказать, только ей и никому другому.

В один короткий миг, когда он увидел ее, целый мир опустел. Для него в нем оставались только два человека - он и Марина.Он повторял это имя про себя и задумчиво наблюдал за пламенем свечи, когда Анастас вошел на террасу, ведя за руку их знакомую.

-Ну вот, мы и договорились. Я буду каждый день бывать у вас, если ты, конечно, не возражаешь, - сказал священник, обустраивая девушку за столом. – Поешь, тебе сейчас как никогда нужны силы, чтобы пережить все, что произошло. Господь даровал тебе сегодня жизнь, хотя мог с легкостью и забрать ее, призвав к себе вместе с родителями. Поэтому ты должна жить.

Анастас говорил много, пытаясь успокоить девушку. Но Волк уже не слышал слов. Он не сводил взгляда с прекрасных больших еще влажных от слез глаз девушки.

Иногда ему казалось, что он тонул в них как в бездонном голубом озере, где вода у поверхности сначала прозрачна, но по мере погружения, уже ближе ко дну, когда все меньше солнечных лучей пробивается вглубь, она становится более темной, постепенно переходя из синевы в черноту. Почувствовав на себе тревожный взгляд Марины, Волк понял, что его молчание слишком затянулось, но на помощь пришел Анастас, вовремя сообразив, что его товарищ никак не может найти подходящих слов для беседы, и сам продолжил разговор:

-Марина, позволь представить тебе воеводу Жробейна, моего старого друга. И человека, искренне верующего, и решившего на днях принять Святое крещение именно здесь, в нашем городе. Поэтому ты будешь его наставником в изучении Святого писания и отвечать перед богом и людьми за нового христианина.

Девушка внимательно выслушала священника, а потом согласно кивнула и произнесла:

-Да, отец Анастас, я все понимаю. Это большая ответственность. И я буду стараться, чтобы из Вашего друга вышел хороший христианин.

Во время этого диалога Волк с удивлением смотрел на девушку и священника.

- А теперь, если мы обо всем договорились, позвольте мне отправиться домой. День был трудный, да и время позднее.

- Я провожу тебя до дома, батюшка. В городе может быть еще не спокойно, - Жробейн поспешил вслед за ним к воротам

Выйдя за ворота и плотно прикрыв их, друзья начали оживленный разговор между собой.

-И как же это все понимать, а батюшка?

- Так и понимай. Креститься в городе мне обещал? Правильно, обещал. Так и выполняй его, воевода. А крещение - обряд непростой. К нему готовиться нужно. Вот три дела сразу богоугодных и совершим. Тебя, язычника и варвара, в лоно церкви христовой примем. Обещание твое не сдержать тебе не позволим. Да и несчастную девушку делом на все это время займем. Или ты, Волчьи лапы, против? Тогда я вернусь и скажу Марине, что ты отказался от своих слов и решил остаться закостенелым язычником, а ее заберу с собой. Бог с ней, с молвой-то людской. А завтра с утра приют ей у прихожан как-нибудь найдем,- ответил ему священник и хитро посмотрел на Волка. Жробейн потупил глаза.

- Ну хорошо, твоя взяла, батюшка. Раз обещал, от своих слов не откажусь. Загнал в угол старого друга. Радуйся теперь тому.

-А с вами варягами по-другому нельзя. Вроде голова уже по плечи в храме господнем, а зад все равно на улице торчит, и не туда и не сюда. Вот и нужен иногда пинок, для верности. А решение, друг мой, ты принял правильное. Даже не сомневайся. И главное сейчас – никуда от него не отступать. Ну а уж об этом я позабочусь. А теперь иди в дом. Да не молчи как истукан. Поговори с ней. Дали шанс, так используй его. Это тебе не мечом махать и под стенами крепостными лазать. К женщине подход нужен.

А за меня не беспокойся, оружием владею не хуже тебя, а то и лучше, быть может, - сказав это, он приподнял край рясы, из-под которой выглянул притороченный к поясу священника славянский меч.

Варяг хотел что-то возразить, но потом передумал и обнял его на прощанье. Священник, глядя вслед другу, наблюдал, как тот, постояв некоторое время у ворот в глубокой задумчивости, распахнул их и решительно шагнул во двор. И по его виду Анастасу стало понятно, что именно сейчас Волк сделал свой первый шаг в новую жизнь.

 

Глава 17 Морской Волк.

 

Морские волны бились о борт византийского дормона*. Солнце клонилось к закату. Парус судна трепетал под легким дуновением теплого августовского ветра. Внизу на деревянной палубе корабля суетилась команда, состоящая исключительно из скандинавских поморов. Жробейн, стоя на верхней палубе, неподалеку от руля, за которым в тот момент находился уже пожилой, видавший виды варяг Рогнар, наблюдал, как ромейское судно рассекает морские волны впереди себя. Тяжелый греческий корабль, захваченный русскими в порту Херсонеса, шел прямо в столицу ромеев – Царьград**.

Ночная тьма постепенно опускалась на морскую гладь, и первые звезды еле заметно проявили свой свет. Рогнар поднял голову к небу и, обратившись к Жробейну, сказал:

-Если погода и ветер не переменятся, то к утру будем у цели.

Волк кивнул в ответ и отправился в единственное на корабле жилое помещение, расположенное тут же на верхней палубе, ближе к корме.

Открыв деревянную дверь, он вошел внутрь каюты - небольшую комнату с окном, выходившим на корму. В центре ее за столом приводила в порядок свои длинные густые черные волосы дочь последнего стратига Херсонеса Марина. Она наблюдала за своим отражением в небольшое овальное зеркало, которое держала в левой руке, а правая рука была занята широким серебряным гребнем. При появлении варяга девушка заметно смутилась, закрепила прическу серебряным ободом и? повернувшись к Жробейну, приветливо улыбнулась. Он подошел к ней, обнял и поцеловал в белоснежную шею.

На щеках девушки вспыхнул румянец. Она нарочито оттолкнула варяга от себя.

-Ну мы же договорились, Михаил, что до нашего венчания ты не будешь меня искушать. Я очень тебя люблю, дорогой, но мы вместе дали этот обет перед иконой Божией Матери, и нарушать его просто не имеем права.

Варяг тяжело вздохнул и, отойдя от девушки в противоположный конец стола, присел на грубо сколоченный массивный деревянный стул. Волк никак не мог привыкнуть к своему новому имени, которое было дано ему при крещении, состоявшемся в центральном соборе Херсонеса через три дня после взятия города.

Так называла его только Марина и его друг священник Анастас, который и проводил сам обряд в присутствии Марины и воеводы Даниила. Они, будучи христианами, и стали его крестными. Любовь, так внезапно вспыхнувшая между ним и дочкой стратига, с каждым днем становилась все сильнее. Марина понимала все, что творилось у Жробейна на душе сразу и без слов. За эти несколько летних дней и коротких ночей, когда судьба их свела в одном доме, души двух одиноких людей переплелись настолько, что иногда ему казалось, что они знают друг друга очень давно и не могут себе представить другой жизни. И вот сейчас он вместе с любимой направляется в столицу Византийской империи.

По заданию Киевского князя он должен встретиться с базивлевсом Василием и передать ему свиток, скрепленный княжеской печатью. В текст свитка Владимир посвятил только своего посланника – самого Жробейна, который и написал его. В нем в жесткой форме князь требовал у базивлевса Василия выполнить свое обещание – отправить к нему сестру императоров Анну для проведения брачного обряда.

В случае невыполнения императором своего слова, князь угрожал лично прибыть под стены Царьграда и взять его приступом. А если вопрос о бракосочетании порфирогениты Анны и Киевского князя будет решен полюбовно, то в качестве «вено»- выкупа за невесту, Владимир оставляет Василию Корсунь без разорения. И обещает более не нарушать границ его империи.

С этим посланием Жробейн и был отправлен в Царьград. Марина же, так привязавшись к своему крестнику, ни под каким предлогом не соглашалась оставаться в доме и городе без него. На нее не могли повлиять ни уговоры Анастаса и его рассказы об опасности морских путешествий, ни доводы самого Волка о том, что предприятие опасное, так как реакцию императора на послание князя Владимира предсказать невозможно.

Марина упрямо стояла на своем, объясняя это тем, что готова в любом случае разделить участь любимого ею человека. Последней каплей в ее пользу было то обстоятельство, что девушка – единственная, кто в лицо знал принцессу Анну, и могла при необходимости разоблачить попытку обмана хитрых императоров, если они вместо своей сестры попытаются подсунуть послам другую, похожую на порфирогиниту невесту. Это и перевесило чашу весов при принятии Жробейном решения.

И вот уже скоро они прибудут к месту назначения. Волк внимательно посмотрел на Марину и произнес:

-Наш кормчий сказал, что если погода не изменится, к утру будем уже в Константинополе.

- Ну вот и хорошо, тогда можно считать, что уже завтра я смогу погулять по городу, сделать все необходимые в обратную дорогу покупки и навестить родных. Ведь, правда, милый, ты же не будешь против?

Жробейн отрицательно кивнул головой .

- Марина, в город я тебя не выпущу до тех пор, пока вопрос об отправке Анны в Херсонес не будет решен окончательно. А там уже будет видно.

Видя надутые от обиды губки девушки, добавил:

-Ты же сама все прекрасно понимаешь. Тайная служба императоров не дремлет. Как только мы войдем в порт Царьграда и они поймут, кто мы такие, за нами и кораблем будут постоянно наблюдать. И как только ты сойдешь на берег, тут же будешь схвачена. И вряд ли твои объяснения кто-то будет слушать. Подвергать себя такой опасности по пустякам я тебе позволить не могу.

Марина внимательно слушала речь любимого, по ее окончании согласно кивнула и произнесла:

-Извини, сразу как-то об этом и не подумала. Просто была в Константинополе уже давно, года два назад. И вспомнила, как весело было гулять по улицам столицы. Какие там красивые храмы. Один собор святой Софии чего только стоит. Ты обязательно должен его увидеть.

Уладив таким образом небольшую размолвку с любимой, Жробейн продолжил:

- И еще. Как только корабль войдет в порт, ты ни в коем случае не должна показываться на палубе. По крайней мере - днем. Мне, по всей видимости, придется сойти на берег, чтобы передать послание князя императору и получить его ответ. Корабль постоянно под охраной. И если ты прислушаешься к моим просьбам, то с тобой все будет хорошо.

-А с тобой? - спросила его Марина, подняв на Волка большие голубые глаза, полные беспокойства.

- Случиться может, конечно, все что угодно, но мы же знаем, что бог этого не допустит, и уверенности в этом мне добавляет три тысячи русичей под стенами города. Я думаю, что император Василий это тоже хорошо понимает. Вряд ли он решится на прямые провокации по отношению к княжескому послу.

Но для надежности и вторая половина наших подтянется к завтрашнему дню. В город им с оружием входить запрещено по условиям договора. Но кто сейчас их соблюдает? Греки первые нарушили свое слово. А серьезная заваруха, да и еще в сердце империи, Василию и Константину* сейчас, сразу после подавления недавних мятежей, ой как, наверно, не нужна.

Выслушав все доводы Жробейна, Марина отложив зеркало и гребень в сторону, со словами «мне так нравится море ночью » предложила, пока еще не прибыли в город, подышать свежим морским воздухом. Влюбленные вышли на верхнюю палубу дормона и, обогнув каюту, устроились на корме на сложенных в аккуратные бухты пеньковых канатах.

Волк обнял девушку, закрывая ее собой от легкого морского бриза, Марина склонила голову к нему на плечо. Полная луна чертила свою дорогу вслед летящему на встречу их судьбе кораблю.

 

Большие яркие звезды, рассыпавшиеся в причудливых созвездиях по южному небу до самой линии горизонта, отражались в темной глади морской воды, смешивались в ленивых волнах теплого моря, то погружаясь в них, то снова взмывая к их вершинам. И казалось, что весь мир замер в молчаливом почтении перед тем единственным человеческим чувством, по сравнению с которым все остальное кажется ничтожным и бессмысленным и ради которого только и стоило жить на этой Земле. И этим неземным покоем и красотой он молча признавал неоспоримое первенство человеческой любви.

 

* дормон - корабль Византийского флота для дальних морских путешествий и боевых действий.

 

** Царьград, он же Константинополь, -русское название столицы Византийской империи.