Глава 41.

 

На авианесущем крейсере «Смелый» нашей шестёрке была предоставлена полная свобода действий. Закончив серию своих учений в этом регионе мира, крейсер взял курс к родным берегам. Конечно же, мы были всегда желанными гостями в каюткомпании для офицерского состава, где все очень живо обсуждали и комментировали наши невероятные приключения. В результате нашего почти ежедневного посещения корабельного врача, мы в значительной мере поправили своё здоровье и приобрели вполне человеческий вид.

Преодолев несколько тысяч миль, в конце концов, мы ошвартовались в Североморске, откуда нас вертолётом перебросили в наш военно-морской гарнизон. Я с болью в сердце смотрел на наш городок, окружённый всё теми же серыми сопками и, моё сердце сжималось от радости того, что, наконец, я смог обрести всё то, что было потеряно мною пять лет назад.

В штабе гарнизона нас встретил адъютант командующего высокий и стройный капитан-лейтенант.

- Товарищи офицеры, - по всей форме обратился к нам капитан-лейтенант, - контр-адмирал Смирнов давно ожидает вас в своём кабинете.

 

- Так, - с грустью в душе констатировал я, - видимо в нашем гарнизоне большие перемены, раз нас уже встречают два новых человека.

Мы тесной группой вошли в кабинет и поочерёдно представились контр-адмиралу.

- Присаживайтесь, товарищи офицеры, - делая характерный жест рукой, предложил нам командующий. - Должен сказать, что ваше столь неожиданное появление из небытия произвело на всех нас неизгладимое впечатление. Но, тем не менее, это факт и с этим фактом мы должны считаться. Но вы должны меня понять, товарищи, что такому вашему чудесному спасению должно было что-то или кто-то содействовать. Впереди у нас с вами ещё будет много встреч и, безусловно, вопросов. А пока я даю вам всем возможность отдохнуть, прийти в себя и собраться с мыслями. Ну, а через три дня я жду вас всех в своём штабе с подробными рапортами о ваших, так сказать, приключениях в течение этих пяти лет.

- Товарищ контр-адмирал, - поднялся со своего места капитан, - разрешите вопрос.

- Разрешаю, товарищ капитан первого ранга, - недовольно взглянув в сторону капитана, ответил командующий.

 

- Товарищ контр-адмирал, - осторожно осведомился капитан, - а почему мы не видим на своём боевом посту контр-адмирала Андреева Виктора Алексеевича? Он что заболел или как?

Командующий не спеша налил себе газированной воды в стакан и спокойно ответил:

- Контр-адмирал Андреев уволен из рядов ВМФ особым приказом министра обороны России. Ещё есть вопросы, товарищи офицеры, - обводя нас строгим взглядом, чётко ответил контр-адмирал.

Командующий встал из-за стола, тем самым давая понять, что разговор закончен.

- Товарищи офицеры, я полагаю, что вы правильно поняли мой приказ и более не нуждаетесь в дальнейших его разъяснениях. Честь имею!

Я почти летел к своему родному коттеджу, затерявшемуся в точно таких же коттеджах нашего военного городка, и моё сердце переполнялось счастьем от ощущения скорой встречи с любимым человеком. Быстро взбежав на крыльцо, я изо всех сил руками забарабанил во входную дверь дома. Дверь быстро отворилась и на пороге нарисовалась фигура здоровяка в форме старшего мичмана. Мичман продолжал молча стоять, с некоторым интересом разглядывая меня.

- Слушай, мичман, ты кто и каким боком ты влез в мою квартиру? Ну-ка, быстро позови мне мою жену Светланку, - грозно наступая на мичмана, прошипел я.

- Лейтенант, а вы случайно не ошиблись домом, - нагло усмехнулся мичман, почёсывая свою волосатую грудь. - И вообще, нормальные люди так не ломятся к чужим людям.

- Это я - то чужой, гад, - зарычал я, кидаясь на мичмана.

Мичман огромной пятернёй сгрёб меня за грудь и втащил в дом. От мичмана сильно разило спиртным и чесноком. Я вновь предпринял очередную попытку разобраться с этим наглецом, но получил сильнейший удар в челюсть, от которого сразу же потерял сознание. Очнулся я на грязном цементном полу в какой-то камере. Сильно болела голова и затекла спина от долгого лежания на холодном полу. С трудом поднявшись с пола, я кое-как доплёлся до дверей камеры и постучался. Через пару минут дверь мне открыл старший матрос.

- Какие будут просьбы, товарищ лейтенант, - заученно произнёс матрос, перебирая руками связку ключей.

- Так, матрос, - гневно начал я, - во-первых, объясните мне, где я нахожусь, а, во-вторых, вызовите ко мне дежурного офицера.

- Товарищ, лейтенант, вы арестованы и находитесь в помещении комендатуры, - спокойно ответил матрос, а дежурный офицер сейчас подойдёт.

Матрос захлопнул перед моим носом тяжёлую металлическую дверь и, шаркая ботинками, удалился в другое помещение.

- Вот это уже становится достаточно интересным фактом, что меня - боевого офицера посадили как зверя в клетку и главное за что, - недоумевал и негодовал я.

Через полчаса явился всё тот же старший матрос и повёл меня коридорами к дежурному офицеру. Осторожно постучав в одну из многочисленный дверей комендатуры, матрос предложил мне проследовать за ним.

- Товарищ капитан-лейтенант, арестованный по вашему приказанию доставлен, - отрапортовал старший матрос и сделал шаг в сторону.

За столом сидел пожилой мужчина в форме капитан-лейтенанта и что-то писал. Быстро взглянув на меня, он жестом приказал мне подойти к столу и сесть.

- Ну, лейтенант, почему безобразничаете, - щуря на меня свои близорукие маленькие глазки, осведомился офицер. - Почему нарушаете установленный порядок в гарнизоне? Где же ваша офицерская совесть и честь, чтобы вот так запросто врываться средь бела дня в чужой дом.

- Простите, товарищ капитан-лейтенант, - ничего не понимая, не смело начал я, - но это мой дом. Я лейтенант Нелюбов Алексей Петрович живу в этом доме со своей женой Светланой Александровной уже несколько лет. Правда, так получилось, что последние пять лет я, по определённым причинам, отсутствовал в гарнизоне. Но вот как раз сегодня я вернулся к своему законному жилищу и законной жене и хочу понять, почему в моём доме находятся посторонние люди.

Капитан-лейтенант достал из портсигара папиросу и закурил.

- Ну да, конечно, вы, очевидно, ещё ничего не знаете, - усмехнулся офицер.

- А что я должен знать, - предчувствуя беду, насторожился я.

- А вы, товарищ лейтенант, должны знать, что ровно месяц назад ваша жена Нелюбова Светлана Александровна со своим вполне законным супругом

Жуковым Егором Ивановичем покинула территорию нашего гарнизона.

- Простите, товарищ капитан-лейтенант, с каким это таким законным мужем, - не понял я. - Я являюсь законным её мужем и надеюсь им остаться до конца своих дней.

Капитан-лейтенант спокойно продолжал смотреть на меня, дымя папиросой.

- Так вот, лейтенант, ваш дом передан уже совсем другой супружеской паре, которую вы и потревожили. Я понимаю, что всё это у вас вышло не преднамеренно и поэтому я сейчас же освобождаю вас из под ареста.

Я сидел в помещении дежурного офицера совершенно раздавленный и униженный последним сообщением капитан-лейтенанта, и скупые слёзы сами собой катились по моим впалым щекам. Офицер поднялся из-за стола и подошёл ко мне. Потушив папиросу о пепельницу, капитан-лейтенант заметил:

- Ну, что вы, лейтенант, не стоит уж так переживать. Завтра с утра в штабе всё прояснится, и я надеюсь, что в скором времени вы всё же увидите свою законную супругу. А пока ступайте в офицерское общежитие и доложите коменданту общежития, чтобы он вас пристроил на первое время в какую-нибудь комнату. Вам всё ясно, лейтенант?

- Так точно, товарищ капитан-лейтенант, тихо промямлил я, поднимаясь со стула.

 

Глава 42.

 

Предоставленные нам три дня, пролетели как один и мы все вновь оказались в кабинете у командующего. Контр-адмирал внимательно просматривал наши рапорты, передавая их мужчине в гражданском костюме

- Всё ясно, - с горечью в душе подумал я, - наверняка этот тип в сером костюме из ФСБ и для нас скоро наступят тяжёлые времена.

И, как будто читая мои мысли, особист взял в руки одну из бумаг и спокойно осведомился:

- Вот вы все, товарищи, утверждаете, что причиной вашего столь долгого отсутствия является неожиданная встреча с так называемыми атлантами в открытом океане. Вы знаете, что в эти сказки теперь, пожалуй, может поверить лишь ребёнок. Да и потом мне не понятно, каким образом вам удалось угробить современнейшую подлодку, на которую мы все возлагали большие надежды.

Вопросы от особиста сыпались на нас как из рога изобилия. И где-то уже через двухчасового допроса стало совершенно ясно, что этот тип не поверил ни

одному нашему слову. Наконец, аккуратно сложив все наши рапорта в чёрную папку и смерив нас презрительным взглядом, особист удалился.

- Ну, что, хлопцы, - старательно разглаживая рукой себе усы, заговорил контр-адмирал, - влипли вы в дерьмо, как говорится, по самые уши. Конечно, многое из того, что вы нам здесь порассказали можно вполне отнести к научной фантастике, но и что-то говорит за то, что кое в чём вы всё же правы. Но, к сожалению, до выяснения некоторых обстоятельств вам всем придётся недельку побыть под домашним арестом. Кроме всего прочего, товарищи офицеры, вам всем придётся дать подписку о невыезде и о неразглашении того, о чём вы мне здесь только что толковали.

Ровно через неделю все наши самые худшие прогнозы на нашу дальнейшую судьбу полностью подтвердились. Взяв с нас все мыслимые и немыслимые подписки, всю нашу шестёрку уволили в запас. Получив в штабе скудное денежное пособие, я уже через три дня летел в самолёте в Калининград, где жила моя престарелая тётка - одинокая и сварливая старушка. Калининград встретил меня прохладным морским воздухом и ярким Солнцем. Но, меня постоянно донимала лишь одна мысль о моей Светланке, которую я боготворил и никак не мог смириться с тем, что уже не увижу её никогда.

Тётка встретила меня достаточно радушно, но всё же в её приветственных словах и возгласах я уловил слабые нотки отчуждения.

- Лёшенька, дорогой ты мой, - запричитала старушка, - какими судьбами и надолго ли задержишься в нашем захолустье.

Тётя жила в однокомнатной квартире на окраине Калининграда и уже привыкла к спокойной и размеренной жизни. В её маленькой и очень уютной квартире всё было подчинено строгому порядку. Эту свою черту тётя выработала за долгие годы одинокой жизни. В последние годы её характер от добродушного и нежного стал всё более склоняться к агрессивному и мнительному. Этому обстоятельству способствовали болезни, которые постоянно преследовали её.

Конечно, я уже на протяжении многих лет не был у неё в гостях и совершенно не знал, что меня ожидает при встрече с ней.

- Здравствуйте, Мария Ивановна, - вежливо поздоровался я, в нерешительности остановившись на пороге. - Как вы поживаете? Да вот, Мария Ивановна, решил я окончательно бросить якорь в вашем городе. Знаете, военно-морская служба как-то не сложилась у меня, и теперь я абсолютно свободная птица.

- Ну да, конечно, сынок, я тебя понимаю, - заохала тётя, - ведь на Севере не каждый человек может прижиться. Ну, а где же твоя вторая половинка? Насколько мне не изменяет память, ты был женат на Светланке?

- Ну, Мария Ивановна, это особая тема, к которой мы с вами обязательно ещё вернёмся.

- Конечно, Лёшенька, вернёмся, а пока тебе надо отдохнуть с дороги и помыться.

- Да вы особо не хлопочите, Мария Ивановна, я уже привык к суровым условиям жизни и не только на Севере. Так что, я теперь вполне могу обходиться самым минимальным, чтобы поддерживать в себе дух оптимизма и нормального здоровья.

Старушка проковыляла к старинному платяному шкафу и извлекла из него чистое полотенце и смену постельного белья.

- Значит так, - сердито глядя на меня, проговорила тётя, - иди, прими душ, а я пока чего-нибудь тебе сварганю на зубок. Поди, сердешный, уже проголодался то в дороге?

Я с благодарностью принял тётино предложение, галантно поцеловав ей руку.

- Да ладно тебе, сынок, - вымученно улыбнулась тётя. Как - никак мы же родные люди и должны помогать друг другу.

- Мария Ивановна, мне очень стыдно, но я бы хотел хоть немного пожить у вас, пока не устроюсь на работу. Понимаете, мне больше не к кому идти в этом городе. Да и вам в какой-то степени не совсем скучно будет одной жить. Вот здесь у меня есть некоторые сбережения, и вы можете в полной мере распоряжаться ими.

- Господи, Алёшка, оставь свои сбережения при себе, они ещё тебе пригодятся. Что касается пожить у меня, то я не возражаю. Знаешь, Алёшенька, я в последнее время что-то сильно расхворалась и порой даже не могу сходить в магазин и за пенсией на почту. А ты как мой ангел-хранитель спустился с Небес мне на помощь.

Старушка медленно подошла ко мне и, всхлипнув, нежно обняла.

- Милок, так куда ты собрался устраиваться на работу? У нас здесь ничего такого особенного и нет, за исключением торгового и рыбного портов.

- Дорогая моя, Мария Ивановна, поэтому я и здесь в вашем городе, потому что не могу уже жить без моря. Думаю, что в порту для меня всё же найдётся какая-нибудь работёнка, - засмеялся я.

- Дай Бог, тебе, сынок, дай Бог, - тихо прошептала старушка, удаляясь на кухню.

 

Глава 43.

 

После горячего душа и сытного ужина меня совсем разморило, и уже через пять минут я спал мертвецким сном, совершенно не замечая как тётя, шепча молитвы, гладит меня по голове. Рано утром, стряхнув с себя остатки сна и немного перекусив, я не спеша направился в сторону торгового порта. В отделе кадров толпилось много людей, желающих приобщиться к славной когорте моряков торгового флота России. Я скромно присел на краешек стула, в ожидании своей очереди. Примерно через полтора часа томительного ожидания дверь к начальнику отдела кадров распахнулась, и я услышал бодрый голос мужчины:

- Кто следующий, проходите, пожалуйста!

Я несмело вошёл в большое помещение, всё уставленное какими-то полками и стеллажами с документами и журналами.

- Проходите, товарищ, не стесняйтесь, - подбодрил меня начальник отдела кадров, - что вы там топчетесь у порога. Что у вас, говорите быстро и чётко.

- Простите, но я бы хотел работать на судах торгового флота, - осторожно начал я. - Видите ли, я бывший офицер ВМФ и, как говорится, не могу жить без моря. Вот я и решил попроситься к вам в работники.

Начальник быстро снял с носа очки и внимательно посмотрел в мою сторону.

- Понятно, - серьёзно заговорил начальник, - все хотят работать в торговом флоте страны. Но позвольте вас спросить, молодой человек, почему вы оставили вашу престижную военно-морскую службу, если утверждаете, что не можете и дня прожить без моря. Согласитесь, что в вашей просьбе присутствует какое-то противоречие.

- Видите ли, - путаясь, начал я, - это чисто личный вопрос и совершенно нет нужды именно сейчас развивать эту тему.

- У вас что, слабое здоровье или какая иная причина, - продолжал допрашивать меня кадровик.

- Совершенно другая, но поверьте мне, что вам это будет абсолютно не интересно.

- Напрасно вы так считаете, молодой человек, нас кадровиков интересует практически всё. Ну, а раз вы в таком серьёзном вопросе продолжаете упорствовать, то могу вам предложить только одно место.

- Да, я вас внимательно слушаю, товарищ начальник, - обрадовался я, приподнимаясь со стула.

- Вы должны меня понять, что в море мы должны выпускать только совершенно чистых, искренних и ничем незапятнанных людей. Ну, а вы, я вижу, ещё тот фрукт. Короче говоря, могу вам предложить место вахтёра на портовой проходной. Ну, что, по рукам, - ехидно улыбнулся кадровик.

Я весь зашёлся от последних слов кадровика. В глазах у меня потемнело и, еле сдерживая себя, я процедил сквозь зубы:

- Ты не кадровик, а бюрократ, каких ещё свет не видел и благодари Бога, что у меня сегодня хорошее настроение, а то бы я тебе показал, где на корабле клюз и как там уютно.

Кадровик вскочил из-за стола и, прикрываясь рукой, закричал:

- Но, но, молодой человек, вы не у себя на корабле. Успокойтесь, иначе я вызову охрану.

- Охраны не потребуется, - гордо вскинув голову, резко ответил я, выходя из кабинета.

После общения с таким человеком на душе у меня сразу же заскребли кошки, и плохое настроение уже не покидало меня до конца дня.

Вернувшись поздно вечером в квартиру тёти, я, не раздеваясь, прилёг на кушетку и закурил. На кухне

кто-то тихо заскрёбся и через минуту показалась голова Марии Ивановны.

- Лёшка, это ты, что ли, - прошепелявила беззубым ртом тётя, - чего куришь - то в помещении, али выйти на воздух трудно?

Я быстро потушил сигарету и сел за стол.

- Да, милок, вижу, что у тебя пока не складываются дела, - бросая мокрый фартук на стол, резюмировала тётя. Ну, и куды ж ты ходил и с кем говорил?

У меня совсем не было настроения отвечать тёте, но, помятуя тот факт, что в этом доме я всего - навсего гость, а не хозяин, вежливо ей ответил:

- Да вот, Мария Ивановна, попытался устроится в торговый порт на какое-нибудь судно, но получил решительный отказ от одного бюрократа. Противнейший, должен вам сказать, мужичок мне попался.

- Да, Лёшенька, у нас тут ни без этого, бюрократов пруд пруди, - улыбнулась впалым ртом старушка. -Ты вот, голубчик, послушай, что я тебе скажу. Я двадцать лет проработала в рыбном порту и думаю, что на этот раз тебе будет сопутствовать удача.

- Мария Ивановна, да неужели вы выходили на сейнерах в море, - искренне удивился я.

- Да Христос с тобой, сынок, какой из меня моряк, - закашлялась в смехе тётя. - На территории рыбного порта я заведовала одной торговой точкой и очень многих там знаю. Я тебе, Лёшка, сегодня напишу одну записочку, а ты завтра же покажи её капитану рыбного порта. Я полагаю, что уже завтра ты у них окажешься в штате.

- Мария Ивановна, да ладно вам. Вы так обо мне заботитесь, что мне просто неудобно.

- Ладно, Лёшка, придёт время, и ты закроешь мои глаза, провожая меня в последний путь. А то ведь живу здесь одна уже столько лет, тоска совсем заела.

Тётя тяжело опустилась на стул рядом со мной и тут же заворчала:

- Господи, а грязищи - то сколько ты принёс мне на своих сапогах. Наследил мне тут как слон. Вот вы молодые совсем не цените труд стариков. Я здесь каждый день как собака ползаю с тряпкой, навожу порядок и вот на тебе - подарочек!

Старушка, кряхтя, проковыляла на кухню, сильно хлопнув за собой дверью.

- Да, а у старушки совсем не простой характер, - отправляясь в прихожую за тряпкой, мысленно констатировал я, но, вполне отходчивый.

И, действительно, уже через час старушка угощала меня домашними пельменями с вкуснейшим салатом. Весь вечер до сна мы с тётей сидели за столом и вспоминали, давно ушедшие в небытие, наши года.

Ночью мне что-то совсем не спалось. В голову лезли всякие мысли. Мне удавалось забыться во сне буквально на несколько мгновений, в течение которых перед моими глазами вновь и вновь вставал образ Светланки, которую я, как ни старался, всё не мог забыть.

Утром я проснулся с разбитой головой, как после хорошего похмелья. За матерчатой перегородкой тихо постанывала тётушка.

Быстро одевшись, я осторожно заглянул за перегородку.

- Мария Ивановна, как вы себя чувствуете? - испуганно осведомился я. - Если вам плохо, то я сейчас же вызову скорую.

- Какая к чёрту скорая, Алексей, - огрызнулась тётя, - а кто за квартирой присмотрит, пока я прохлаждаюсь в больнице? Нет уж, милок, ты лучше накапай мне капелек, да и валидольчику не пожалей, дай Бог, всё и пройдёт.

Я бросился к серванту и быстро накапал старушке «тройчатки». Тётушка лежала на кровати и продолжала тихо постанывать. Глаза её закатились, а руки судорожно сжимали грудь в области сердца.

Быстро сообразив, что вся эта история может совсем плохо закончится, я вызвал скорую.

С тяжёлым чувством я медленно брёл в сторону трамвайной остановки, почти не замечая происходящего вокруг меня. Дежурный врач больницы тут же констатировал у Марии Ивановны тяжёлый и обширный инфаркт. Мимо меня с лязганьем проносились трамваи, щедро обдавая меня грязью из луж, после только что прошедшего дождя. До остановки трамвая оставалось пройти совсем немного, когда очередной трамвай пронёсся мимо меня, испачкав брызгами только что отутюженные мной брюки.

- Вот, негодяй, - мысленно выругался я, - тряся кулаком в след отъезжающему трамваю.

И тут мне показалось, что в заднем окне трамвая на какое-то мгновение промелькнуло до боли знакомое мне лицо.

- Неужели Светланка, - не веря своим глазам, решил я. - Да нет, этого просто не может быть, - протирая глаза ладонями рук, лихорадочно думал я. - Откуда ей здесь быть?

До рыбного порта я добрался как в тумане от чувств, которые с новой силой обрушились на меня.

- Господи, неужели это не сон и Светланка где-то здесь, совсем рядом со мной, - ликовал я.

Видимо, моя тётушка вовсе не лукавила, говоря, что её в порту каждая собака знает, поскольку, показав вахтёру проходной записку от Марии Ивановны, я беспрепятственно добрался до кабинета капитана порта. Секретарша встретила меня холодным взглядом и быстро отрапортовала:

- Товарищ, сегодня у Николая Максимовича неприёмный день и вообще вам необходимо предварительно записаться к нему.

Я осторожно достал из кармана записку от Марии Ивановны и положил её перед секретаршей. Брезгливо, двумя пальцами взяв со стола мою записку, написанную на листке из школьной тетрадки, секретарша углубилась в чтение. По мере того, как она читала записку, её лицо постепенно преображалось от надменно холодного к внимательному и вполне благопристойному.

- Простите, Алексей Петрович, сию минуту я доложу Николаю Максимовичу о вас, - тихо проговорила секретарша и исчезла за дверью кабинета.

Через минуту я уже стоял перед капитаном рыбного порта, от волнения не произнося ни единого слова.

- Ну, что же вы встали на пороге, Алексей Петрович, - вставая из-за стола, заулыбался капитан порта. Давайте, проходите к моему столу и присаживайтесь. Ну, что же, мы с Марией Ивановной прошли большую трудовую школу и я, несомненно, верю ей, что она хлопочет за хорошего человека, на которого всегда можно положиться. Кстати говоря, на море сейчас самая, что ни на есть рыбная путина и нам требуются крепкие и здоровые парни для затяжных прогулок в Атлантику за сельдью. Сами понимаете, что стране сейчас трудно и только в наших с вами силах завалить прилавки наших магазинов этим деликатесом, - неудачно пошутил капитан. - Ну, это так, к слову, а теперь скажу о деле. Сейчас мы уже сформировали достаточно большой отряд из наших морских сейнеров и укомплектовали их экипажами. Остаются свободными ещё два сейнера, куда требуется народ. Сами понимаете, Алексей Петрович, что сразу же капитаном я вас при всём моём желании не имею права ставить. Походите годик в море обычным матросом, присмотритесь к народу, а мы в свою очередь присмотримся получше к вам. Ну, а карьерный рост и хорошую зарплату я вам гарантирую, - засмеялся капитан порта. - Значит так, - вновь садясь за свой стол, уже серьёзно заговорил капитан, - вот с этой моей резолюцией на вашей записке зайдёте сегодня же в отдел кадров и - в море, дорогой мой.

Моя душа ликовала и пела от того, что я вновь приобрёл для себя то, к чему стремился всё последнее время. У кадровика я задержался буквально на пятнадцать минут для оформления моего дела, и, получив назначение на рыболовецкий сейнер «Неринга», уже вприпрыжку бежал домой.

Скинув себя куртку и башмаки, я с наслаждением растянулся на кушетке. И тут ко мне пришло осознание того, что моя радость совершенно преждевременна и где-то в другом конце города именно сейчас умирает дорогой теперь мне человек. Я вскочил с кушетки и набрал номер больницы.

 

Глава 44.

 

После смерти Марии Ивановны я ещё долго не находил себе места. Все эти траурные дни были проникнуты невыразимой тоской и сожалением об этом маленьком человечке, хоть и сварливым, но бесконечно внимательным и добрым к людям. Даже навсегда уходя из этого сложного мира, Мария Ивановна не бросила в моей, ещё неустроенной,

жизни, а помогла мне найти работу и обрести кров над головой, завещав мне свою квартиру.

Но проходит время, и мы уже начинаем жить другими делами и проблемами, которые судьба с беспощадной щедростью одаривает нас всякий раз.

В отделе кадров рыбного порта меня без особых проблем зачислили в экипаж рыболовного сейнера «Неринга» матросом. Я шагал на работу с гордо поднятой головой и с сознанием того, что всё то негативное, что было до этого в моей жизни, навсегда осталось там - в далёком северном гарнизоне подводников. На рыбном причале было ошвартовано сразу несколько сейнеров. С некоторых из них сгружали ящики со свежей рыбой, а некоторые, видимо, только собирались отправиться в далёкое и непростое плавание. Я медленно подошёл к трапу своего сейнера и почти остолбенел от удивления. На корме сейнера стоял до боли знакомый мне человек, который за что-то строго отчитывал одного из матросов. Повернувшись в мою сторону, этот человек прокричал мне:

- Вы ко мне, товарищ? Филатов, пропустите товарища на сейнер.

Почти бегом я взбежал по трапу на палубу сейнера и с изумлением уставился на капитана сейнера. Конечно, ошибиться я никак не мог и передо мной

стоял бывший адъютант контр-адмирала Андреева капитан-лейтенант Жуков.

- Егор Иванович, это вы? - тихо осведомился я у капитана.

- Так точно, вы не ошиблись, - чётко ответил мне капитан, - я являюсь капитаном этого судна. А вы знаете, у меня такое ощущение, что мы с вами уже где-то встречались и не так давно.

Капитан прищурился и внимательно посмотрел мне в лицо.

- Боюсь, Егор Иванович, что вы не поверите ни одному моему слову, когда я сообщу вам, кто я и откуда, - протягивая руку капитану, с волнением заговорил я.

- Интересно будет узнать, - спокойно отреагировал капитан.

- В недавнем прошлом я лейтенант Нелюбов Алексей Петрович с атомного подводного крейсера «Магадан». Ну, а вот теперь, Егор Иванович, хочу под вашим началом ходить в Атлантику за сельдью.

- Простите, Алексей Петрович, как вы сказали, - вытаращив на меня глаза, в свою очередь изумился капитан. - Но позвольте, сударь, насколько мне известно, это плавсредство уже более чем пять лет числится пропавшим в Атлантике при выполнении особого задания. Да нет, этого просто не может быть, товарищ.

- Может быть, ещё как может быть, Егор Иванович, - радостно ответил я. - Мне тоже в штабе не поверили моим объяснениям и быстренько уволили в запас.

- Надо же, как тесен мир, - пожимая мне руку, усмехнулся капитан. - А вы знаете, Алексей Петрович, что вы уже второй человек на моём судне, который утверждает, что он тоже с субмарины «Магадан». Мне ничего не остаётся, как поверить на слово вам двоим, ведь не могут же совершенно разные люди говорить об одном и том же.

- Интересно, Егор Иванович, о ком вы говорите, - насторожился я.

- Я полагаю, Алексей Петрович, что вы его непременно узнаете раз вы с «Магадана», - улыбаясь ответил капитан, нажимая на кнопку связи с кубриком.

За своей спиной я услышал топот тяжёлых ботинок и слегка охрипший голос:

- Товарищ капитан, боцман по вашему приказанию прибыл.

Не веря своим ушам, я на одном дыхании медленно повернулся в сторону говорящего и увидел перед собой своего бывшего командира - капитана первого ранга Воскресенского Олега Николаевича.

- Ну, что, друзья мои, надеюсь, что вас знакомить уже нет никакого смысла, - засмеялся капитан, подталкивая меня к боцману.

Конечно, такого удара ниже пояса я никак не ожидал. И мысль о том, что мне вновь придётся работать под началом этого капризного и отчасти вздорного человека, окончательно вывела меня из себя. Но, помятуя о том, что пути Господни неисповедимы, я вымученно улыбнулся и протянул боцману руку.

- Рад вас видеть, Олег Николаевич, - сбивчиво промычал я. - Какими судьбами на этом сейнере?

- Да всё такими, сынок, что и ты, - засмеялся боцман, обнажая уже давно прокуренные жёлтые зубы. -Ну, что, джентльмены удачи, тряхнём стариной в нашей Атлантике, как бывало когда-то. Правда, что-то в последние месяцы с уловом сельди стало хреновато.

- Скорее, джентльмены неудач, - незлобиво огрызнулся я, смачно сплёвывая слюну за борт.

- Ну, ну, сынок, побольше оптимизма, - наставительно заговорил боцман, хлопая меня по спине. - Мы ещё дадим стране угля.

- Я в этом нисколько не сомневаюсь, - покорно опустив голову, с грустью в голосе заметил я.

- Знаешь, сынок, порой сеть достаёт нам из глубин океана вместо рыбы каких-то непонятных медузообразных тварей. Одна из них пыталась укусить меня за ногу. Чего только не бывает в мире, - вновь засмеялся боцман.

К вечеру я уже совершенно вымотался от постоянных приказов боцмана. Почти на трясущихся ногах я сошёл на причал и опустился на швартовочный кнехт. В моей голове стоял какой-то звон, а руки тряслись мелкой дрожью. Краем глаза я видел, как с сейнера последним сошёл капитан. Подойдя ко мне и положив на моё плечо руку, капитан примирительно заметил:

- Вы, Алексей Петрович, не должны на меня держать зла. А что нам со Светланкой оставалось делать, когда нас вполне официально уведомило командование о гибели субмарины «Магадан». Да и потом прошло уже столько лет с этого трагического для всей страны события, что мы со Светланкой были уже вправе как-то решать свою судьбу.

- Егор Иванович, я всё понимаю, но и вы должны меня понять, что все эти пять с небольшим лет я жил надеждой увидеть дорогого мне человека, без которого я не могу жить.

- Хорошо, Алексей, сегодня я вас приглашаю в свой дом и мы всё обсудим, - спокойно ответил капитан.

На пороге коммунальной квартиры в центре Калининграда нас встретила Светланка. Увидев меня и слабо вскрикнув, Светланка сразу потеряла сознание и упала Егору на руки.

Я помог Егору перенести, насмерть перепуганную моим чудесным воскрешением, Светланку на диван и осторожно дотронулся своей огрубевшей рукой до её лба.

- Егор Иванович, у вас найдётся нашатырный спирт, - быстро осведомился я, - её необходимо быстро привести в чувство иначе этот обморок может затянуться с неприятными последствиями.

- Да, да, Алексей, сейчас, - засуетился капитан, убегая на кухню.

Светланка медленно открыла глаза и с испугом посмотрела на меня.

- Лёшка, это ты, - не веря своим глазам, зарыдала Света. - Господи, дорогой ты мой, как же я рада тебя видеть. Но, мне же тогда командование объявило о твоей гибели.

- Всё так и не так, дорогая моя, - без конца целуя жену в губы, ликовал я. Это отдельная тема, к которой мы с тобой ещё обязательно вернёмся.

В комнату вбежал Егор, держа в руках пузырёк с нашатырным спиртом.

- Ну, как она, - наклоняясь к лицу Светы, поинтересовался Егор.

Света медленно поднялась с дивана и со слезами на глазах обратилась к Егору:

- Егорушка, дорогой мой, ты прости меня, но ты же видишь, как всё повернулось. Я не могу больше от тебя скрывать, что все эти годы я только и думала об Алёшке. Егорушка, я люблю Алёшку и только его одного и хочу вместе с ним разделить свою жизнь.

Егор тяжело опустился на стул и закрыл лицо руками. Какое-то время, которое мне показалось вечностью, мы втроём сидели молча, но всё же через длительную паузу Егор заговорил:

- Света и Алексей, я бесконечно рад, что вы вновь обрели друг друга, хотя и через столько лет. Я не хочу и не буду мешать вашему счастью и поэтому принимаю решение уехать навсегда из нашего города. Я оставлю вам эту комнатушку, ну, а сам двину куда-нибудь подальше, ведь страна у нас огромная.

- Егор Иванович, - быстро нашёлся я, - вам вовсе незачем уезжать куда-то, тем более, что у меня уже есть отдельная квартира, унаследованная мной от родной тёти. Понимаете, капитан, я хочу, чтобы мы с вами остались добрыми друзьями, а не врагами.

- Ну, что же, Алексей, может быть вы и правы, - уже с другим настроением ответил мне капитан. -Конечно, у меня большие планы в отношении моей работы на сейнере и не самое подходящее время чтобы всё бросать и вновь рыскать по портам, ища себе работу.

- Ну, вот и хорошо, Егор, - засмеялась Света, обнимая его за плечи. Но только смотри, не очень то нагружай моего Лёшку на сейнере.

- Хорошо, Света, - улыбнулся капитан, - обещаю тебе, что матрос Нелюбов будет у меня на особом счету.

- Господи, до чего же разнолики и удивительны судьбы людей,- с удовлетворением в душе подумал я, обнимая за плечи Егора и Светланку.