Детство всегда вспоминается добрым чувством, ведь там

начало…

 

Ярко и весело – вдруг - приходила весна. Млело лучами синее-

синее небо, трезвоня капелью, повисали с крыш сосульки, а

бесконечные белые снега покрывались блестящей корочкой. И вот уже

проталины на взгорках парят чернью земной.

Не успевала земля встрепенуться, бурлящие потоки устремлялись к

пруду. Всё раскисало и плыло. Месили мы эту подтаявшую слизь

большущими резиновыми сапогами, строили запруды, пускали

кораблики и радости во всех было избыток, и чувства пылкие робкие

пробуждались где-то на самом донышке. А как же, зима ведь была

такая длинная, холодная, искристо-снежная, звёздно-чёрная, и конец

её всё не виден был, а тут на тебе – весна. Берёзки плакали,

покачивая серёжками, а меж ними носились звонкие майские жуки.

Вскоре наступал июнь – ароматный, нежно-зелёный, цветущий

солнечными полянами, рябиновыми и черёмуховыми палисадниками.

Даже коряги и пни на вырубках покрывались разноцветьем. Радостно

сияли ромашки, анютины глазки, колокольчики, а из небесных сияющих

струй выпархивали бабочки, мерцали стрекозы. Природа благоухала,

наполнялась звучанием, вещала о приходе лета.

Бегали мы средь этого великолепия счастливые, собирали букеты,

плели венки. А вскоре созревали первые ягоды земляники. Они

вспыхивали в траве яркими огоньками, приводя нас в восторг, и мы

ползали счастливые в траве , наслаждаясь их чудесным вкусом.

Лето, лето, как оно мчалось…! Вот уж и сентябрь на дворе.

Я пошёл в первый класс. Мальчиков посадили за парты с

девочками. Моей соседкой оказалась Люся. (Мы и раньше были знакомы,

бегали вместе по земляничным полянам). Она стала для меня волшебным

цветком. Бантик очаровательно парил над её милой головкой. Когда же

она наклонялась к моей тетрадке, я чувствовал такую трепетную

нежность, что боялся взглянуть, страшно смущался и краснел, скрывался

за крышкой парты. Учительница всё поняла. Она подошла и строго

сказала: «Больше вы сидеть, рядом не будете».

Помню, забравшись под парту, мы горько плакали.

А вскоре, наша семья переехала, и с Люсей мы больше не виделись.

 

Жизни усталая осень сбрось все печали свои

и унеси меня в грёзы светлой весенней поры.