"Сосед внушает наивной Амели, что стоит нажать на кнопку её фотоаппарата, как случаются катастрофы. Весь день она фотографировала и к вечеру начинает беспокоиться. Перед экраном телевизора она понимает, что должна нести ответственность за гигантский пожар, столкновение двух поездов и падение «Боинга-747». Через пару дней, сообразив, что сосед посмеялся над ней, Амели решает отомстить."

Амели, романтическая комедия Жан-Пьера Жёне.

 

В связи с тем, что я пообещал написать рецензию на каждый рассказ второго этапа ВКР-10, у меня возникли некоторые трудности. Обычно я не имею проблем с высказыванием собственного мнения и даже умудряюсь подойти творчески к этому... роду деятельности. Однако в связи с этим я обнаружил, что воспринимаю хорошие работы хороших авторов как некую преграду. Ведь вон они маячат — более слабые работы или просто недоделанные (чтобы сделать из поезда вертолет, необходимо до готовности обработать напильником). Сейчас все (кому надо и кому не надо) узнают мою точку зрения! Ан нет! У нас на повестке дня «Фотограф» Рустама Карапетьяна.

 

Вообще, особенность второго этапа состоит в том, что многие авторы отнеслись к нему менее ответственно. Далеко не все выставили работы, созданные специально для него (а есть вообще такие?), многие рассказы имеют очевидные огрехи и недоработки. Поэтому, когда читаешь работу автора-участника второго этапа, трудно избежать сравнений с его (ее) творением из первого. Рассказ «Ульма» Карапетьяна отличался жутковатой пронзительностью, болью, которая возникала при прочтении. При этом имелся мистический мотив, демонстрирующий незримую астральную фигуру, которая безучастно наблюдает за счастьем и горем героини (вспоминаем группу Аквариум: «Кто-то хитрый и большой наблюдает за тобой»). Слабая привязка к номинации компенсировалась качеством и эффективностью произведения — оно вызывало вполне реальные чувства.

 

Теперь перед нами «Фотограф», и я ожидал очередного болезненного укола в сердце. Может и к счастью, что не дождался. Рассказ все еще хорош, но в нем стали проявляться некие особенности творчества Рустама, о которых трудно судить, если не изучить несколько работ автора. Таких особенностей две:

 

Во-первых, Рустам Карапетьян — успешный, опытный поэт, и прозаиком является в наименьшей степени (я говорю про количество, а не качество). На один рассказ приходится не менее двадцати стихотворений. И посмотрите какую структуру имеют рассказы:

1) четкое разделение на небольшие отрывки (четыре их);

2) законченные и обособленные образы в каждом из них (четыре различных ситуаций, каждая из которых как маленькая история);

3) эмоциональное доминирование над логическим построением (парень ждет девушку, она опаздывает. Так и непонятно первое ли это свидание, почему парень думает, что девушка была рада сбежать, если свидание назначено, почему девушка так сюсюкается с ним, если это первое свидание... или не первое? А если бы не пришла — парень бы в бандиты пошел?);

4) крайняя образность («мир начинает трещать и рушиться» — не пояснение чувств мальчи ка, а конкретный образ. Мать не зовет ребенка, не берет за плечо, она налетает на его и сразу запускает в воздух — яркий образ, но сомнительный жизненный момент — ребенок и так в ужасе, а тут его еще кто-то хватает).

 

Во-вторых, Рустам предпочитает философствовать, а не разводить мистицизм. Поэтому его рассказы больше вписываются в категорию «просто о жизни», однако поместить их туда означает приравнять к бытовушным рассказикам и мемуарным запискам, которых в той номинации ВОТ СТОЛЬКО (пытается обхватить руками земной шар). Тем более ТАМ легко получить обвинение в том, что рассказ опять ошибся номинацией (некоторые понимают название номинации слишком буквально — «просто о жизни» не означает, что будет просто, или буквально, или реалистично...). Я начинаю подозревать, что творчество Рустама (и еще ряда авторов) заслуживало бы некой особой номинации, но она будет настолько нишевой, что нормальной явки в ней не добиться. Произведения Рустама все еще можно назвать мистическими, но, скорее всего, из категории «мистический опыт» или «мистическое озарение».

 

Так что это нам говорит о «Фотографе»? Рассказ хороший? Хороший! Имеется эмоциональная нагрузка, образность, общность сюжетов, философская подоплека... А может плохой? Плохой конечно! Истории типичные, образ странного созерцателя вызывает неприятные ассоциации... А еще вот это:

 

«Я ложусь спать. Завтра долгий день и мне надо перезарядиться.

Старушка растерянно шарит по карманам в поисках кошелька с пенсией...»

 

В этом месте не смог сдержать улыбку. Опыт мне говорит, что это просто начало еще одного отрывка, чтобы продемонстрировать динамику (только снежинки забыли добавить для сходства). Но чертик внутри уже подначивает: Так вот как он подзаряжается — пенсии ворует! Или пока он спит, хозяйка квартиры пенсию найти не может? Или это такой сюрреалистичный момент — он спит и ему снится обеспенсенная бабушка... Честное слово — выглядит ни к селу ни к городу. Лучше добавить снежинки разделители главы и фразу из разряда предыдущих: я навожу объектив и... (ИМХО).

 

В итоге: у меня рука не поднимется поставить оценку ниже четверки (пускай я и видел огрехи, но они не сильно портят ощущения). Но магии чувств я отчего-то не почувствовал (может все от тех же огрехов), а когда перестаешь восхищаться, начинаешь задумываться — а что этот рассказ вообще здесь делает?