Вступление в члены ВЛКСМ

 

В мои школьные годы подрастающее поколение воспитывалось на традициях дедов и отцов. На их век выпали суровые и трудные годы становления Советской власти, НЭП, коллективизации и индустриализации. Им суждено было жить в тяжелые предвоенные и военные годы, освобождать родную землю от зловещей чумы, которая расползлась по Европе, — фашизма. После самой кровопролитной в истории войны восстанавливать разрушенную экономику страны. Родители нашего поколения пережили все эти тяготы. Они делали все возможное, чтобы детство и отрочество их детей было безоблачным и светлым.

Москва расположена от Калуги в ста девяноста километрах. Это три с половиной часа езды на электричке, а на легковой машине добирались значительно быстрее. Регулярно перед государственными праздниками и под Новый год предприятия выделяли автобусы для поездки на «культурно­-массовые мероприятия» — в московские магазины. Голодный десант высаживался вблизи гастрономов. Гости Москвы из колыбели космонавтики отоваривались на Ленинском и Кутузовском проспектах. Приходилось в очередях выстаивать по несколько часов. В те годы в одни руки давали по два килограмма двухрублевого мяса. В этой очереди выстаивали несколько раз. Мяса на одну семью набирали килограммов по двадцать. Возвращаясь домой после «экскурсии», утрамбовывали в холодильники привезенное из столицы великого и могучего Советского Союза. Зимой дело с этим обстояло легче, мясные продукты выносили в ведрах, кастрюлях или просто в авоськах на балкон.

В провинции мясо можно было купить только на рынке у частников или в кооперативных ларьках соответственно по четыре или три рубля. Средний заработок советского гражданина составлял сто рублей. Местным обывателям тогда казалось, что это очень дорого и легче махнуть за продуктами в Москву, чем покупать в своем городе. Притом отоваривались буквально всем. Сметали с прилавков все, что попадалось под руку, даже белые батоны и черный хлеб, так как столичная выпечка была значительно лучше.

Восемьдесят процентов выпускаемой продовольственной продукции в приближенных к столице населенных пунктах и областях направлялось прямым ходом в московские магазины. Мы гордились такой прекрасной жизнью.

Советским людям все представлялось в розовом свете. Только удивлялись происходившим событиям вокруг Московского кремля. Ходили даже анекдоты по Стране Советов в семидесятые годы, что шла подготовка к операции генерального секретаря ЦК КПСС Леонида Ильича Брежнева по расширению груди...

Для тех, кто не помнит те годы. В Кремле Л.И. Брежневу ежегодно вручали за огромные заслуги перед советским народом в годы Великой Отечественной войны и построения самого гуманного общества на Земле — социализма — Золотые звезды Героя Советского Союза, ордена и медали.

«Забугорное» радио только успевало доносить, что был арестован очередной диссидент и выслан из страны, или упрятан в психушку. А мы по-­прежнему продолжали жить в развитом и процветающем советском государстве, политические анекдоты травили шепотом на кухне, дабы их не слышал ребенок.

Ребятня на это мало обращала внимания. Ей и на ум не приходило, что травля анекдотов может плачевно закончиться. Анекдоты рождала сама жизнь. В электричке восьмилетний мальчишка просит солидного мужчину отгадать загадку:

— Что такое будет: длинная, зеленая, пахнет колбасой, но не колбаса? Что это?

Мужчина в галстуке предложил несколько вариантов ответа, но ни один из них пацана не устроил.

— Сдаюсь, — ответил измученный человек. — Все же интересно услышать правильный ответ.

— Это зеленая электричка «Москва — Калуга», наполненная мешочниками, которые вывозят из столицы великого Советского Союза колбасу.

Веселая жизнь происходила на шестой части Земли. Говорили одно, думали о другом, поступки совершались такие, что трудно было их объяснить.

Подросток, вступивший в члены Всесоюзного Ленинского коммунистического союза молодежи, гордился своей принадлежностью к этой организации. Такие нравы были заведены и привиты «отцами» страны. Коммунистическая идеология работала на полную катушку, и невозможно было предвидеть ее крах.

Для меня путеводной звездой в жизни являлся Павка Корчагин из романа Николая Островского «Как закалялась сталь». Я был покорен его мужеством и стойкостью. В глубине души хотел быть похожим на него. С седьмого класса мечтал стать членом ВЛКСМ, и этот день настал.

В пятницу 31 октября 1975 года день начался как обычно.

Во время перемены ко мне подошли одноклассники.

— Сегодня приходи в школу к четырнадцати часам, поедешь с нами в горком комсомола.

Уроки закончились. Я быстро обернулся. Школа находилась в ста метрах от дома. На ходу поел и переоделся в праздничную форму. В назначенный срок стоял у входа в школу.

Ребят становилось все больше и больше. В этот день в молодежную организацию принимали и из параллельных классов. Ребячья толпа, в которой я находился, направилась в горком.

На дворе стояла золотая осень. Под ногами шелестела листва.

В горкоме нас встречали с радостными, восторженными лицами. Верхнюю утепленную одежду предложили сдать на хранение в гардероб.

В приемной пришлось подождать. Впереди нас — кандидаты в комсомол из других школ города.

Подошла очередь нашей четвертой школы. Кандидатов в члены ВЛКСМ вызывали в кабинет секретаря для вручения билетов. В первой группе по списку меня не оказалось, так как буква «ш» расположена в конце русского алфавита. Я находился во второй группе. Билет и поздравления получил в последнюю очередь. Секретарь горкома задал вопрос:

— Сколько будешь кончать?

— Десять классов.

— Как учишься?

— Хорошо, — с достоинством ответил я.

Секретарь протянул мне руку и крепко пожал мою:

— Поздравляю со званием комсомольца. Хочу, чтобы ты был достойным членом ВЛКСМ и продолжателем построения справедливого коммунистического общества.

Нас попросили пройти в комнату, в которой собирали комсомольские взносы. В школе нас не предупредили, чтобы c собой взяли деньги. У меня в тот день их при себе не было. В таком положении я оказался не один. Несмотря на это, всем выдали комсомольские билеты.

Самый ответственный момент наступил для меня в связи с физическим недостатком.

— Пожалуйста, распишитесь, — попросила секретарь горкома.

— Я не могу такой ручкой писать, могу сломать перо.

— Шариковой авторучкой по уставу запрещено расписываться.

С огромным трудом я все же расписался, и получил комсомольский билет.

Все вступившие в этот день в комсомол были счастливы. Домой возвращались в приподнятом настроении. Ближе к вечеру меня поздравили с этим незабываемым, казалось, тогда событием, родители. Поздравляли и некоторые одноклассники. Было все празднично, как в хорошей детской сказке.

Просветление в мозгах наступило значительно позже.