Окна Катиной квартиры глядели на торец элитного дома. Ее сильно интересовало, как там живут люди. Но шторы в квартирах были всегда закрыты, а большие лоджии с дорогим остеклением пустовали. А квартира напротив ее окон и вовсе была не заселенной.

 

Однажды, выглянув по привычке в окно, Катя поняла, что квартиру кто-то купил. Штор пока не было, рабочие расставляли мебель и вешали картины на стенах. На следующий день она увидела и хозяина. Пожилой человек с приятной внешностью стоял на лоджии, и разглядывал расстилающийся перед ним вид. На Катю в окне он внимания не обратил. Еще через пару дней, выглянув, как обычно в окно, Катя снова обнаружила того же мужчину. Только теперь на лоджии стоял небольшой стол, рядом с которым виднелся заставленный бутылками низкий сервировочный столик. Мужчина сидел в кресле, читал какие-то бумаги, и время от времени наливал себе в широкий бокал золотистый напиток. Катя договорилась встретиться с подругой в кафе на бульваре, поэтому быстро переоделась: короткий топик, джинсы, платформы. Перед выходом взглянула в окно. Мужчина по-прежнему проглядывал листы, держа в руках бокал.

 

На веранде в кафе почти не было посетителей, да и улица сегодня была пустынна. Не было мужиков, обжигающих заинтересованными взглядами, знакомых тоже не было. Потерянный вечер – так они решили с подругой, выпили по бокалу пива, похихикали над обнимающейся за угловым столиком прыщеватой парочкой и разошлись по домам.

 

Вроде посидели в кафе не очень долго, а уже начало смеркаться. Или это день был такой пасмурный. Войдя в квартиру, Катя прежде всего подошла к окну. Лоджия была пуста. Она перевела глаза на комнату и замерла в испуге. Перед окном танцевал старик с седыми волосами на груди, в трусах и босиком. Он, безусловно, был сильно пьян. Он танцевал, нелепо кружась и перебирая худыми ногами. Зрелище было притягивающее. Катя понеслась на кухню за биноклем, вернулась и принялась его настраивать. Появилось лицо мужчины крупным планом. Катю как ударило: он плакал. Он танцевал под неслышную Кате музыку и плакал. Плакал и гладил своей рукой свои собственные плечи и грудь.

 

Катя понимала, что неожиданное горе или неважные деловые известия не могут заставить человека танцевать и плакать. Наверно, это тоска. Очень глубокая тоска. Наверно, он остался один, без любви родных, без надежды. Время ушло. Никто ему не даст сердечного тепла, не погладит, не успокоит. Упустил он время, когда его могли погладить. Теперь только он сам, своей сухой ладонью.

 

А может быть, это она придумала все из сочувствия, из жалости. Может быть, это просто пьяный сумасшедший старикан? Гадкий старикан, с которым никто не хочет иметь дело? Но Катя чувствовала, что это не так. Жалость переполняла ее. Мужчина давно скрылся в глубине квартиры, а Катя все думала и думала о нем.

 

На следующий вечер все повторилось. Вначале мужчина сидел на лоджии и медленно напивался. А потом уходил в комнату, включал музыку, танцевал и плакал. Катя весь вечер провела за наблюдениями. Наконец, мужчина ушел из комнаты, свет погас, и Катя обнаружила, что уже почти полночь. Рано утром на работу, а сон никак не шел. Перед ее закрытыми глазами танцевал и плакал пожилой человек. С этим видением она так и уснула.

 

Катя созвонилась с подругой, и прямо после работы встретилась с ней на любимой веранде. Только все никак не удавалось рассказать о старике: то один, то другой знакомый подходил к столику, присаживался, заказывал пиво, травил анекдоты. Подруги смеялись, бегали в туалет по очереди, отбивались от наглецов, предлагавших еще пива и неземную любовь. Так прошел вечер, и только по дороге к дому Катя сбивчиво поведала подруге о танцующем старике. Та заинтересовалась. Время уже было позднее, они расстались, но договорились, что завтра встретятся сразу после работы и Катя подробно расскажет обо всем в деталях. А потом пойдут к Кате посмотреть на эти танцы.

 

Так и случилось, но с одной существенной поправкой. Веранда была полна, а рядом с подругой сидел пожилой, хорошо выбритый человек, с обширной лысиной. Кате показалось знакомым его лицо. Где она его видела? Уж не тот ли это мужчина, которого она наблюдала плачущим? Подруга заняла для Кати стул, мужчина вежливо поднялся, пропустил девушку, представился и снова занял свое место. Оказалось, что мест не было, и подруга попросила разрешение сесть за этот столик. Перед мужчиной стоял салат и большая рюмка водки. Он пил ее мелкими глотками, и что-то весело рассказывал. Сергей Михайлович, так звали мужчину, смеялся над массовым увлечением пивом. Он шутил, а Катя никак не могла представить его плачущим. Вскоре ему принесли рулет из телятины, он занялся едой, предварительно спросив, не хотят ли девушки что-либо выпить другое, нежели пиво. Катя храбро согласилась, и неожиданно для себя назвала коньяк. Сергей Михайлович заказал ей армянский коньяк, а подруге бокал красного вина. И, не слушая никаких возражений, заказал обеим девушкам по жульену.

Разговор продолжался; Сергей Михайлович узнал, где и кем работают девушки, удивился, что все живут в соседних домах, и при этом проявлял явное неудовольствие поданным блюдом.

- Поразительно. Я не чувствую вкуса мяса, вкуса начинки из сыра. Все одинаковое и несъедобное.

- Да, - согласилась подруга Кати, - мы здесь никогда не заказывает горячее. Если уж очень захочется чего-нибудь вкусненького, то идем к Катерине. Она создает такие шедевры, - пальчики оближешь.

Сергей Михайлович одобрительно посмотрел на Катю и сказал:

- Хотелось бы попробовать один из ваших гастрономических шедевров.

- А что, - вдруг заявила подруга, - давайте завтра и попробуем. Кать! Ты не против?

Катя растерялась. Но делать было нечего, и она утвердительно качнула головой. Теперь разговор перешел на гастрономические темы. И как-то так весело разговорились, что для девушек были заказаны еще выпивка и мороженное. Сергей Михайлович с интересом расспрашивал про разные кулинарные тонкости, неподдельно удивлялся, откуда у молодой девушки такой опыт. Катя рассказала, как она училась готовить у родной бабушки, у мамы, и как-то незаметно выложила всю свою несложную биографию. Подруга говорила мало, она просто с интересом поглядывала на собеседника. Дело в том, что, выскочив на минутку в туалет, Катя быстро сообщила ей, что, кажется, этого мужчину она и хотела показать из своего окна. Подруга ахнула в изумлении и прикрыла рот ладошкой. Задумалась.

- Слушай, а я, было, обрадовалась: какого бобра зацепили. Но, честно, мне как-то трудно представить этого мужика плачущим. Он вызывает много приятных чувств, но уж никак не жалость.

- Мне тоже, - согласилась Катя.

Уже стемнело, и Сергей Михайлович вызвался проводить девушек. Тем более что жили они рядом, и было им по пути. Вначале распрощалась подруга, и исчезла в своем подъезде. Затем Катя остановилась у своего.

- Ну, вот я и дома. Да, а как же мы вас завтра увидим?

- А вы время назначайте, - засмеялся Сергей Михайлович, - и укажите квартиру.

- Часов в 8, - предложила Катя, - устроит? Я живу на четвертом этаже, как, впрочем, и вы.

Сергей Михайлович удивленно поднял брови.

- Квартира 28. Будем вас ждать.

- С удовольствием приду. Буду с нетерпением ждать завтрашней встречи.

 

Дома Катя быстро подбежала к окну. Та квартира была темной. Пока она переодевалась, поглядывая в окно, в квартире включился свет. Но шторы остались задернуты, а лоджия пустынна. Позвонила подруга. Спросила, видит ли Катя что-нибудь необычное. Катя ответила, что в квартире зажегся свет, но шторы закрыты. Потом подруги стали договариваться, как они в обед сбегают на рынок и что лучше купить из мяса, из овощей, и прочее, и прочее. Но, вообще говоря, Катя уже приняла решение.

 

В пять часов началось священнодействие. Подруга была на подсобных работах, а все важные операции выполняла Катя.

- Тоже мне, курицей удивить захотела, - ворчала подруга, выпытывая тем самым Катину задумку.

Катя только улыбалась. Она тщательно промыла выпотрошенную курицу и принялась ее аккуратно разрезать, но так, чтобы тушка не развалилась. Она отделила шейку, не срезая кожицы, затем посолила тушку и изнутри и снаружи. Подруга делала начинку под руководством Кати. Она положила в миску несколько столовых ложек уже растопленного куриного жира, добавила туда пару сырых яиц и мелко-мелко нарезанные луковицы. Затем Катя велела влить стакан воды, поперчила и посолила.

- Теперь, - заявила Катя, - ты хоть и бестолковая, но делать должна точно, как я скажу. Начинай размешивать эту смесь ложкой и медленно, понемногу добавляй муки. Давай покажу.

- А сколько муки?

- Чтобы стало, как густая сметана, поняла - густая, которая не растекается.

- Поняла, - заворчала подруга.

Пока готовилась начинка, Катя достала утятницу, чуть-чуть разогрела ее на плите, положила внутрь немного куриного жира, накрошила туда же лук и аккуратно уложила на спинку тушку курицы. Осталось начинить тушку уже готовой начинкой. Все. Добавлен лавровый лист, вода, и гусятница, накрытая крышкой, исчезает в духовке.

 

Пришла очередь шейки. Одна ее сторона была зашита белой ниткой. А через другую заполнена оставшимся фаршем. Затем и другая сторона шейки была зашита. Теперь шейка оказалась в маленькой кастрюльке, куда также попали репчатый лук и морковь. После чего Катя налила в нее воды и поставила тушить на слабеньком огне.

Тем временем в духовке шел процесс. Катя доставала утятницу, поливала курицу натекшим жиром и снова задвигала ее в плиту. Это требовало внимания, поэтому подруге было предложено снять с огня готовую шейку, охладить ее и вытащить белые нитки.

- Хорошая получилась штучка, - перекатывая в руках шейку, хихикала подруга.

- Боюсь, тебе будет ее жаль, - засмеялась Катя.

Она ловко нарезала шейку на тонкие ломтики, и велела обжарить их на сковороде - немного, но с обеих сторон. А сама начала завершающий этап приготовления, для чего достала утятницу, сняла с нее крышку, снова полила курицу жиром и снова задвинула в плиту, но теперь без крышки.

- Через пятнадцать минут все будет готово, - заявила она, - режь траву помельче, ставь приборы, и начинаем переодеваться.

 

Хоть и ждали девушки, но звонок прозвучал как-то неожиданно. В руках Сергея Михайловича было множество пакетов. Шампанское, ликер, конфеты. Он передал пакеты девушкам, молча повел носом, посмотрел на Катю, снова повел носом и заявил.

- Катя, позволь мне немедленно тебя поцеловать.

Катя подошла ближе и повернулась щечкой. Сергей Михайлович бережно прикоснулся к ее щеке своими губами, потом обнял Катю и крепко поцеловал ее в губы. Катя отскочила.

- Этот запах, Катя, этот запах напомнил мне детство. Ах, как давно я туда не возвращался. Прошла целая жизнь. Ах, какая ты умница. Фаршированная курица, не так ли?

 

Кате было безумно приятно слушать похвалы. Ее охватила какая-то теплая благодарность к этому мужчине. Она любила готовить, готовила часто, но пока еще не сталкивалась с такой реакцией. А подруга Катина как-то немного увяла, особенно после увиденного поцелуя.

- Но это же нечестно, - засмеялась Катя, - готовили обе, а поцелуй получила только я.

- Немедленно исправляюсь.

И Сергей Михайлович поцеловал подругу в щечку. Впрочем, настроение ее от этого ничуть не улучшилось.

 

Ужинали при свечах. Вначале курица, а потом и шейка вызвали неподдельный восторг гостя. Пили шампанское, датский ликер, а гость пил водку из принесенной им забавной бутылки, выполненной в форме снаряда. Время подходило к чаю. Но тут подруга заторопилась бежать, на ходу придумывая неубедительные доводы. Сергей Михайлович посмотрел на нее с улыбкой и только склонил голову в немом сожалении. Катя уговаривала ее остаться еще чуть-чуть, впрочем, уговаривала без особого подъема. Закрыв за подругой дверь, она вернулась в комнату, где на столе стояли приготовленные для чая чашки, лежали конфеты, горели несколько свечей. И как-то сразу, как будто это и ожидалось, она подошла к гостю. Сергей Михайлович обнял ее, посадил к себе на колени и стал ласково целовать ее губы, шею, открытые от плеч руки. Молчаливые ласки становились все слаще. В комнате возникло нестерпимое желание. Мужчина целовал ее, а она постепенно расстегивала пуговицы на его рубашке, просовывала туда ладошку и гладила седые волосы на его груди.

 

Катя сползла в изнеможении с раскрытого дивана, и ничего на себя не накидывая, прошла в туалет. От любовных утех она была вся потная; приняла душ, вытерлась кое-как, потому что глаза совершенно слипались, и вернулась в полумрак комнаты, освещенной только ночным бра. Она подошла на цыпочках к кровати, не уверенная, задремал ли ее чудесный мужчина. Что-то толкнуло ее, и Катя подошла к окну.

 

За окном, в комнате с раскрытыми шторами танцевал и плакал пьяный старик.