Петров был заведующим отделом в научном институте, основателем которого являлся его научный руководитель академик Амбарцев. Петров не был самым сильным учеником академика, но его отличали педантизм, принципиальность и научная честность. Учитель ценил эти качества, поэтому в свое время назначил Петрова заведующим небольшим отделом. Сотрудники Петрова занимались обработкой результатов, полученных в других, профильных подразделениях института.

 

К Петрову все относились неплохо, знали его как честного и порядочного человека. Звёзд с неба он не хватал. Защитил вначале кандидатскую, затем докторскую диссертации. Был научным сотрудником, старшим научным сотрудником, заведующим сектором. Потом возглавил отдел, и продолжал спокойно и методично работать, выпуская пару статей в год, и иногда участвуя в научных конференциях. Научного руководителя академика Амбарцева уважал, с готовностью выполнял все его советы.

 

Женат Петров был на однокласснице. Жена окончила музыкальное училище и преподавала фортепьяно. Дочка пошла по стопам матери. Жили они в крохотной двухкомнатной квартире, которую Петров получил в институте, став доктором наук. Соседи относились к нему доброжелательно, как и коллеги по работе. Он ни с кем не скандалил, не ругался. Пьяным его тоже не видели, хотя по праздникам и на банкетах мог Петров немного выпить и даже поддержать коллективное пение. После работы Петров ужинал дома, и за ужином рассказывал жене и дочке о работе. Рассказчик он был не шибко интересный, дочка уходила в свою комнату, но жена слушала со вниманием. После дня с учениками, разговор с мужем был для неё удовольствием.

 

В партию Петров вступил перед защитой кандидатской диссертации, поскольку шаг этот являлся необходимым. Партийные нагрузки имел; читал в коллективах города популярные лекции, а в институте входил в Народный Контроль. В общем, и в общественной жизни Петров являлся фигурой не яркой, но необходимой.

 

Когда знаменитый на весь мир ученый, создатель супер бомбы, стал диссидентом, по стране прокатились организованные партией собрания с осуждением. Писались письма. Большинство подписывать эти кляузы не хотело, но подписывало. Всегда находились убедительные доводы: работа, получение квартиры, заграничная командировка. Было собрание и в институте Амбарцева. Сам директор и академик громко заявлял, что никаких писем не подпишет, и в собрании участвовать не будет. Однако почти всем его ученикам подписать обличительное письмо пришлось. А самого Амбарцева вскоре заменил один из его учеников, призывавший подписывать письмо против великого ученого, и резко критиковавший своего учителя за политическую близорукость. Тогда ещё сохранялась эта расстрельная формулировка.

 

Должность директора формально была выборной. Под давлением Министерства Ученый Совет большинством голосов не переизбрал Амбарцева на новый срок. Избран был его активный ученик. Против был только Петров, которому после заседания намекнули, что с отделом придётся распрощаться. Петров пожал плечами. Однако новый директор оставил его заведовать отделом, поскольку у Петрова в институте уже сложился авторитет честного и принципиального человека. Директор рассудил правильно: сняв Петрова, он будет выглядеть в глазах ученых мелким и мстительным, а оставив, усилит свой авторитет в коллективе.

 

Обо всех коллизиях Петров делился с женой. Он был в ровных и хороших отношениях с коллегой, ставшим новым директором. И его удивила резкая перемена: новый директор называл сотрудников на ты, выходил из-за стола здороваться только с вышестоящим начальством. И ещё поразила Петрова реакция на шутки нового директора, который раньше заметным чувством юмора не обладал. Петров рассказывал жене, что на совещаниях присутствующие дружно смеялись совсем несмешным, а подчас и неуклюжим шуткам директора. И признался, что тоже улыбался, чтобы не выглядеть белой вороной.

 

Академик Амбарцев являлся абсолютным авторитетом, а новый директор такого качества был лишен. В институте начались обычные склоки. Сформировались две команды; их лидеры Н и М, также ученики Амбарцева, и добрые приятели Петрова, заведовали профильными отделами и враждовали между собой. Каждая команда писала гневные письма в министерство и в Обком партии; по каждому письму приезжала комиссия разбираться в финансовых нарушениях нового директора, в его аморальном поведении и в его непартийной кадровой политике. Комиссии ничего не находили, но в министерстве сложилось мнение, что в этой клоаке надо что-то менять.

 

А тут как раз подоспела годовщина академика Амбарцева, уже покойного, и надо было создавать оргкомитет празднования. С общего согласия на пост Председателя выбрали самого бесконфликтного из учеников академика. Петров ни с кем не ссорился, не входил в противоборствующие лагеря, и поэтому устраивал всех без исключения. Став Председателем оргкомитета, Петрову пришлось часто ездить в министерство, часто общаться с секретарями Обкома партии и с другими высокопоставленными персонами.

 

В день празднования годовщины институту присвоили имя его основателя. Это была коллективная заслуга всех учеников академика, в особенности Н и М, но славу этого события сотрудники, естественно, связали с Петровым. К этому времени директор института, не выдержав массированного напора коллектива, сам отказался от должности. В министерстве недолго думали; исполняющим обязанности назначили Петрова, имя которого было на слуху и в Москве, и в областном партийном аппарате.

 

Конечно, Петрову понравилась новая должность, но приближались выборы, и он понимал, что шансов остаться директором у него немного. Больше эта должность подходила сильным ученым, его коллегам Н и М. К сожалению они конфликтовали, поэтому Петрову пришлось говорить с каждым отдельно. Он поговорил с Н, искренне предложив тому свою помощь стать директором. Затем состоялся разговор с М на ту же тему. И тому и другому было сказано, что победа должна достаться в честной борьбе. Дома Петров обсуждал с женой ситуацию, и жалел, что ссора разделила двух самых сильных учеников покойного академика. И признавался, что конечно жалко терять такой пост, но эти ребята более достойны, и любой из них даст институту новый импульс.

 

Наступил день заседания Ученого Совета. Отделы выдвинули своих кандидатов на пост директора. Получился список из шести человек. Решили провести рейтинговое голосование. Вся команда Н голосовала за лидера, а на втором месте поставила Петрова. Также поступила команда другого претендента. Команды М и Н голосовали друг против друга, и большинство голосов Ученого Совета собрал Петров. По нему было видно, что результатом он обескуражен. К сожалению, Петров не интересовался историей, в частности, историей Папского Престола. Иначе он бы понял, что поступил как самый отъявленный интриган из кардиналов, стремящихся получить папскую тиару.

 

Петров стал полновластным хозяином директорского кабинета. Он почти перестал бывать в своем отделе, весь отдался работе директора, которую с каждым днем находил всё более интересной. Вместо научной работы теперь он был занят совещаниями, посещениями партийных и советских органов, поездками в министерство, участием в Президиумах, Жюри и прочими приятными для директора института вещами. Материальное его положение резко улучшилось. Оказалось, что имеется специальный фонд поощрения руководства института. Кроме того, министерство выделяет целевые премии для директоров, премии, которые не проходят по балансу института.

 

Поразительным оказалось известие, которое ему сообщили в отделе науки Обкома партии. Первый Секретарь распорядился выделить ему большую квартиру в центре города. Петров был приятно удивлен, а в семье это известие встретили криками восторга. И ремонт новой квартиры, и переезд в неё оказался, неожиданно для Петрова, делом совсем несложным. Ремонт выполнен был хозотделом института, те же работники перевезли и установили его мебель и книжные шкафы, а также новое купленное оборудование в ванну и на кухню. Петров с ужасом вспоминал, как он покупал в прежнюю квартиру книжный шкаф, собирал его с помощью аспиранта, таскал и устанавливал книги. Теперь он только указывал, как и что надо делать.

 

А персональная машина с личным водителем Лёшей! Утром она ждала его у подъезда, вечером привозила домой, а днем он мог посылать водителя проехаться с женой по магазинам, и помочь ей занести в дом продукты.

 

Через год работы Петров уже ждал присуждения Государственной премии за большую экспериментальную работу, проведенную в институте. Он пробивал положительные отзывы, договаривался о рецензиях. Работа директором позволила ему резко увеличить круг знакомых, особенно в академии Наук, и вскоре получить предложение баллотироваться на очередных выборах на члена-корреспондента. Вообще говоря, от института оформлялись документы на него и на Н, но в Академии намекнули, что свободное место по его отделению имеется только одно. Выбор был за Петровым, и он его сделал. А своего коллегу Н успокоил, пообещав протащить его в Академию в следующие выборы, через три года. Тот сухо поблагодарил.

 

Дома также происходили невидимые глазом тектонические изменения. Знакомство с зав отделом культуры Обкома партии позволило продвинуть дочь. Она стала Директором музыкального училища. Теперь она не уходила вечерами в свою комнату, а готова была внимательно слушать родного отца. Однако Петров всё реже и реже рассказывал домашним о работе. Приезжал он поздно, усталый, и вскоре уходил в спальню.

 

Как-то на одну из выездных партконференций он поехал с секретарем комсомольской организации института, молодой и эффектной женщиной. С тех пор в командировки и на партийные конференции он начал брать помощниц из числа аспиранток и молодых сотрудниц. Помощницы были послушны, и выполняли все его поручения. Однако институтская общественность ни о чем не догадывалась. В курсе дела был только личный водитель Лёша, но на него можно было положиться. По-прежнему Петров считался честным и принципиальным ученым. Впрочем, он и сам в этом нисколько не сомневался, хотя его иногда грызла мысль, что кто-нибудь заметит, что ни одной новой научной работы он сам не опубликовал. Другие мысли его не беспокоили.

 

На одном из совещаний Петров обратил внимание на положение молодых ученых. Он сказал, что в больших отделах молодым выдвинуться труднее. И что, по его мнению, нужно изменить структуру института; вместо отделов создать много небольших лабораторий, которые возглавят молодые кандидаты и доктора наук. Инициатива была встречена доброжелательно всем коллективом института.

 

В министерстве поддержали план реорганизации института, но посоветовали объединить лаборатории в два отделения. Петров провел реорганизацию, руководителями отделений поставил молодых ученых, не замеченных в ссорах с коллегами, и не искушенных в интригах. Профильных отделов не осталось. Кстати, оба старых товарища Н и М, теперь заведующие небольших лабораторий, по результатам выборов не вошли в Ученый Совет. На заседании Совета Петров высоко оценил научный вклад Н и М, и призвал им создать все условия для плодотворной работы, не отвлекая на чисто административные функции.

 

К шестидесятилетию директор института, Лауреат государственной премии, член-корреспондент Петров стал действительным членом Академии Наук.