В Израиль я не просто репатриировался – тружусь!

На Песах 1990 Илана с Шломо пригласили меня в гости к друзьям. Несколько семей поочередно устраивают из года в год празднование Первого дня Песаха. Все по правилам: красиво, сытно… И еще я пару раз поездил с ним по маршрутам Шломи. Не знаю причину этого приглашения. Верно, для взаимной пользы. Для меня – показать вблизи Израильское производство, устройство, быт… И второе: не менее важное – показать своим компаньонам и заказчикам: семья Шломо выполняет призыв правительства и Кнессета – о всенародной помощи репатриантам. Прежде из Советского Союза. Потом уже бывшего. И тут еще нахлынула вторая волна – репатриантов из Эфиопии. Наряду с чернокожими Евреями вскоре появились фалашмура. Вроде их родственники, но крещенные. У части Женщин уродство - татуировкой крест на лице.

Очень даже вскоре о репатриантах из бывшего Советского Союза пресса заговорила, как о «колбасниках» - приехали из побуждений материального характера – не сионистких. Мне приходилось встречаться с репатриантами из Союза 70-80 годов. По всем признакам, их репатриация прошла проще: обеспечили их квартирами, да и с трудоустройством не возникало много сложностей. И вот эти самые «Русские», но репатриировавшиеся раньше – могли пустить в СМИ версию: они-де – все сплошь и рядом идейные, сионисты, а эти… прибывающие сотнями тысяч в год – это уже «колбасники». Этого еще мало: вскоре в СМИ появились обвинения «наших Женщин» - они «проститутки». Не изучал причин-следствий, но… нужно признать непреложный факт: среди прибывавших репатриантов достаточно много смешанных браков. Традиционно, Еврейские Женщины являлись хранительницами традиционных требований чистоты семей - носительницами Еврейства. Преступная советская власть с коммунистическим владычеством принесли много зла всем нациям и народам: подорвали разные традиционные устои семьи, общества, морали…В СССР Еврейские парни хватали более доступных неевреек, шиксес, а обреченные пребывать в вечном борении чувств-инстинктов – часть Еврейских девушек, Женщин – выходили замуж за… Попадались и порядочные.. Что говорить… Привезли в Израиль достаточно

Христианского нетерпения, провинциального жлобства… Даже антисемитизм…

С устройством на работу, да и другими жизненными подарками мне повезло. Только закончился Песах – я пришел в отдел трудоустройства для лиц с высшим образованием. Простоял общую очередь… Меня отправили к инспектору Моле. Приняла меня очень симпатичная сотрудница. К моему удивлению, оказалась бывшей актрисой из Львова. Мы так мило с ней сидели-разговаривали. Зашла неприметно другая сотрудница – тихо села. В нашей беседе не участвовала – слушала. Через какое-то время Моля повернулась к ней:

- Валя! Не возьметесь помочь новому репатрианту. По специальности он – инженер лесного хозяйства…

Трудившаяся при ней в качестве волонтера Валя сразу согласилась.

Моля попросила оставить ей свой номер телефона. У нас телефона еще нет… Тогда я обещал передать номер телефона Шломо. Он у меня дома… Моля попросила позвонить ей, сообщить…

Я отправился «домой», на съемную квартиру по улице Аллемби. Это достаточно близко. Позвонил… Телефон занят… У меня особых дел нет – решил вернуться, передать ей нужный номер телефона…

Вернулся… Зашел в кабинете Моли…

- Как хорошо: вы пришли… Валя нашла для вас работу… - Моля передала мне адрес северного филиала Керен а-Кайемет ле-Израэль, имя начальника, транспорт… Самое главное: время назначенной встречи.

Уже сейчас точно не помню… Говорили о необходимости подготовить «корот хаим», записку о трудовой биографии. Возможно, уже на первую встречу я принес готовый документ.

Приехал к назначенному сроку. Некоторое время подождал в приемной… Серьезная секретарь, ей помогает молодая Эмма, симпатичная девушка, тоже недавняя репатриантка из Египта.

Для перевода беседы начальник северного отделения Керен а-Кайемет ле-Израэль пригласил Сарру из бухгалтерии. Приехала она из того же Киева, но раньше. Считала, представляла себя насквозь просмаленной сионисткой. Даже я, слабо усвоивший иврит понимал и слышал, как она в переводе смешно и нелепо меня, специалиста высокого класса, старается представить негодным занять инженерную должность в организации. Иврит – язык особый. Слышал определение такое: иврит – это музыка и математика. Точнее: логика и музыка. Все «просто»: трехбуквенный корни слов, элементарно просто деление по родам… Но… Язык абсолютно не похож на другие языки. Никакого сходства! Нужна цепкая молодая память для освоения иврита. А у меня нет музыкальных способностей. Да, и память утрамбована разными направлениями, предметами…

Мои переведенные на иврит документы - отправили в главную контору Керен а-Кайемет ле-Израэль в Йерушалаим. Ожидание прошло недолгое… Я в Союзе устраивался сложнее, проходил более долгий период… Но ожидание оказалось для меня мучительным. Я каждую неделю, а то и не один раз – приезжал в контору… Наблюдал: две-три группы специалистов направляют в лес с целью лесоустройства, ревизии лесоустройства прежних лет… Я подружился с господином Эрнестом Шпетером. Он репатриант из Румынии. В их семье говорят не на Идиш, а на Немецком языке. Видел, как Шпетер сочувственно смотрит на меня… Однажды он поручил мне несложное задание. Я выполнил. В Израиле я выработал привычку: любое задание – обязательно перепроверю, прежде чем сдаю. Практически ошибок не допускал. И вот: на следующий день или через день мне – через родственника Шломо сообщили о зачислении на работу. (Интересный «факт» - своим знакомым и моим родственникам Шломо хвалился, будто он устроил меня на работу. Вот так! И еще подлости побудили меня прекратить с ними дружбу).

В полученном о зачислении на работу письме сообщили: в случае работы в течение одного года – мне зачислят стаж за 5 или 10 лет.

Это письмо положил и о нем забыл. Проработал в организации 10 лет и один месяц. При увольнении мне выдали компенсацию в двойном размере, как практиковали в то время – цель имели сократить резко численность штатов. Не учли постоянные пожары в лесах, частые поджоги, необходимость вести лесовосстановительные работы.

А вот обещанный дополнительный стаж мне не посчитали. Так что служебную пенсию не получаю. Выдали мне пенсионный фонд, но я его использовал для оплаты ссуды (машканты) за купленную квартиру.

Меня направили не в отдел господина Шпетера, а к Милану Куличу. Интересный человек. Серб. В период Второй Мировой войны, по неизвестной мне причине, малолеткой оказался в нацистском концлагере. Собирал он, с напарником свозил трупы умерших. Его вытащил из концлагеря католический священник – крестили заново, назвали Антоном. Это новое имя, положение в монастыре, да и само Католичество ему очень не нравились. Как он ушел от Католиков – этого я не знаю. Обучался он лесному делу. Женился на Еврейке – переехал в Израиль. Он страстно ненавидел коммуниста Тито, управление Югославией. Дал зарок: приедет он только в свободную Югославию. Каждый год отдыхал в Европе – во всех соседних странах: только не в Югославии.

Начальник подключил меня к Ясной. Эта репатриантка из Чехословакии (государство тогда еще единое – не распалось на Чехию и Словакию) приехала раньше. По этой причине вела себя начальницей. Лет ей – под 40, ну, 35-38. Без выпуклостей, округлостей, «архитектурных украшений Женского типа»… По всем признакам – среднего достатка. Приезжала на своем горбатом автомобиле… музейного типа. Вроде она жила с сыном, а муж… если есть: не в Израиле… В нашей группе аспирант по имени Христиан, Немец из Швейцарии. Ему лет 25. Не более 28. Не разобрался я с ним, да мне это не нужно… Продолжительный период у него практика в Израиле. Купил он себе вседорожник - на нем разъезжал, нас возил. Работу мы проводили в самом большом на севере Израиле лесу Бирия – под Цфатом. Лес в Израиле занимает неудобья: крутые каменистые склоны. Изъеденные водной и ветровой эрозией участки. Посаженные саженцами – в Израиле деревья растут в невероятных климатических, водных и почвенных условиях. Растут! Зеленая благодать на Святой Земле – благодарность лучшая за невероятно тяжелый труд. Евреи нелегким трудом – облагораживают почву и Землю. Вовсе не зря Израиль – зеленый. А за пределами Израиля – это за зеленой чертой!

Наша задача наметить деревья в рубки ухода. Насаждения не очень плотные. По моим наблюдениям – плотность составляет не больше 0.5-06. Мы их еще разреживаем – на 30%. Два важных вопроса учесть следует. По комплексу условий – в Израиле деревья не должны расти. Но выращивают коль лес – он предназначен для паркового хозяйства. Вовсе не для получения древесины – деловой, для изготовления мебели, производства целлюлозы, дробления на стружку, опилки… Все это побочные продукты.

Возможно, во всех рукотворных лесах под управлением Керен а-Кайемете ле-Израэль для отдыха жителей окрестных мест и приезжих издалека - установлены столики, скамьи, места для мангалов, урны… Отдающие едут в конце каждой недели в лес. Часто оставляют после себя много мусора. Ничего с этим поделать нельзя. Израильтяне не однородны. В разных странах, особенно в Азии, Африке не так тщательно блюдут чистоту. Необходимо в лесу поддерживать минимальную чистоту, порядок – ведь грязь, пищевые объедки, мусор разного сорта является питательной средой для разных вредителей леса: их много обитает в этом богатом мире, при сочетании различных биологических форм.

Моя обязанность: пометить дерево в рубку и одновременно обмерить диаметр его мерной вилкой на высоте груди. Я по требованиям и привычке обменяю два раза, но узнал: наши сотрудники производят обмер только один раз. Такая небрежная

спешка приводит к погрешностям. Ясна точкует: заполняет ведомость. Успевает она кокетничать со своим молодым любовником и просто потрепаться. Она мне постоянно делает замечания. Очень спешу, отвлекаю ее от «дела». Я долго терпел… Придумал свою манеру действия: начал заполнять ведомость – вслед за обмером. Ведь не могу держать в памяти многие цифры. Увидела Ясна в моих действиях покушение на свои начальнические права. Я почти проверяю! И полилось! Меня в лес не берет… Ну, и не надо!

Как раз Милан Кулич отправился в отпуск. Ясна осталась главной в отделе. Стоял непомерно душный август. А я не люблю трудиться при включенном кондиционере. Очень долго я трудился по изготовлению карт-планшетов лесов. Эти планы покрываем пленкой для долгого пользования. Работа очень кропотливая. Но что можно делать?

Потом события развиваются следующим образом. Я узнал о скором завершении пребывания Христиана в Израиле и возвращении его домой. В течение довольно продолжительного времени покатался с ним по стране. Меня удивляло: как он изучил дороги Израиля, попадал в разные леса, да и лесными дорогами пользовался превосходно. Он нас провез по всей пограничной военной дороге между Сасой на востоке и Наарией на западе. Увидел за обрывами местности и колючей проволокой всю северную нашу границу с южным Ливаном. В те времена там находились части ЦАХАЛ. Врезались глубоко в почву. Надежно оберегали страну от бандитов террористической организации хизбаллы.

Однажды я в разговоре с Ясной высказал восторги о двух чехословацких авторах Кареле Чапеке – с его придуманным словом робот и о Гашеке – с книгой о «Бравом солдате Швейке». Через короткое время узнал: Ясна меня характеризует всем – в качестве робота… Вот она - во всех смыслах культуры-общежития… Обидно!

Узнал: Христан вскоре уедет… Я посоветовал Ясной подготовить характеристику на Христиана. Она сразу возражает:

- Никому характеристик не выдают. Зачем ему характеристика наша?

- Я думаю: такая характеристика может помочь ему в настоящем трудоустройстве, даже в будущей карьере. Хорошо: я напишу – попрошу Вас перевести…

- Зачем? Омри хорошо его знает. Захочет – сам напишет.

Я ее не послушал. Написал о личных и деловых качествах аспиранта – его способностях трудиться в науке и на производстве.

Написал. Верно, достаточно складно, убедительно. Ясна промолчала. Согласилась перевести.

По знакам Христиана понял – такой документ он получил: очень им доволен.

Вскоре произошло непонятное. Пошли разговоры – до меня дошли – Ясна собралась ехать с Христианом. Христиан уехал. Но до своего отъезда он совершил нечто для меня полезное. Уже не помню что. Потом и Ясна уволилась. Говорили: она улетела в США к своему мужу.

Я продолжал клеить карты, нечто еще утомительное… Рабочее наше место – в старых караванах. С включенным мазганом, кондиционером я трудится долго не могу – в разреженном воздухе, да и монотонное жужжание… Открывал окно – в него врывался дневной жар. Жуткая жара! Узнал условия пребывания в караване. Потом появилась возможность получить караван для житья. Со своим предыдущим опытом – отказался.

Потом вернулся Милан Кулич. Выдался момент – я ему рассказал о почвенных кадастрах. Сказал: в лесу тоже подобная работа полезна. Кулич только выслушал меня – ничего не сказал. Очень скоро он мне поручил крупную работу по лесу Бирии: рассчитывал рубки ухода по всем кварталам.

Да, не успел я работу закончить – ну, половину выполнил… Меня перевели в отдел господина Шпетера.

Мне работа знакомая. Тружусь. Постоянно ловлю на себе взгляды Юзефы – она выполняет секретарские обязанности. Весь трудовой день – она звонит, бегает по кабинетам… Да, ей постоянно звонят. Часто звонит хам-муж. Узнал: он страховой агент. Часть клиентов ему находит Юзефа. Так, позвонит муж – я один в конторе: срочно беги, разыщи ее – представь к телефону. Терпел долго я этого хама. Сам даже не понимаю, почему ни разу ему не ответил достойно. И господин Шпетер не обращает внимания на Юзефу… На особом она положении. Узнал со временем… Ее приняли на работу секретаря-машинистки профсоюзный отдел. Стала она законницей, экспертом по всем производственным, правовым, да и семейно-бытовым вопросам. Верно, в семье или с детьми у нее не все в порядке. По причине болезни детей астмой – вынуждены они переехать на север, поселиться в «израильских альпах».