Бегать я разлюбил в армии. Не потому что нас там сильно гоняли, а потому что стал много курить, и дыхалка перестала справляться с такими нагрузками. Но сейчас, после того как я приноровился передвигаться на четырёх ногах по сильно пересечённой местности, я получал огромное удовольствие. Во-первых, дышалось мне так свободно, что я просто этого не замечал. Во-вторых, было интересно познавать новые возможности собственного изменившегося тела. А могло оно много. Я с лёгкостью совершал прыжки в несколько метров длинной, не сбавляя скорости и не теряя координации, мог совершить почти полный разворот, да много ещё чего.

Мой «друг», бежавший поначалу почти трусцой, видя, что я всё больше привыкаю к новому своему существу, стал постепенно увеличивать скорость, и уже минут через десять мы неслись по лесу так, что только деревья мелькали. При таком быстром перемещении и не очень хорошем освещении, я успевал замечать все препятствия, и не только их. Я видел всё, что происходит вокруг, а кроме этого ещё и слышал и обонял.

За каких-то полчаса мы добежали до Исети. Было ещё очень рано, что-то около пяти утра, и оборотень помчался прямо через посёлок, не опасаясь встретить кого-то из людей, тем более что на дворе выходной день, то есть его утро. Собачки, конечно же, нас учуяли и подняли невообразимый лай, но пока проснутся их, в большинстве своём похмельные, хозяева, мы уже будем далеко. А с другой стороны ну увидят нас и что? А ничего. Посмотрят мутным со сна глазом вслед, и пойдут дальше спать.

Я так увлёкся процессом бега, а вернее получаемым от этого процесса удовольствием, что нам пришлось сделать небольшой крюк. Дело в том, что войдя в раж, я обогнал своего напарника и проскочил нужный поворот. Пока он меня догнал, мы промчались уже около полукилометра. Возвращаться не было резона, и пришлось обогнуть небольшое болотце, снова выскочить к железной дороге, пересечь её, и только тогда мы снова вернулись на первоначальный курс.

Я подумал, что бежим мы в Коптяки, но ошибся. В Коптяках было много коттеджей из разноцветного кирпича высотой в два, три, а то и больше этажей и естественно было предположить, что там-то и обосновались хозяева денег, но я ошибся. Путь наш был намного короче.

Примерно посередине между Исетью и Коптяками есть плотина, а вот между плотиной и Исетью, на самом берегу озера стоит ещё один коттедж. Вернее не коттедж, а целый комплекс строений, находящийся в частной собственности у какого-то екатеринбургского олигарха. Я этот комплекс видел только из окна автобуса, проезжая по той самой плотине, что естественно – простому человеку вход туда был перекрыт полосатым шлагбаумом. Да и видно-то было только то, что там есть какие-то постройки, а какие именно скрывали высокие деревья. Если честно и не интересовало меня никогда кто, что и как там построил.

Но оборотень, как оказалось, вёл меня именно туда.

За сотню метров до шлагбаума мы остановились передохнуть. Хотя я мог пробежать ещё три раза по столько же, но мой напарник, немного, но всё-таки заметно, утомился. Бока его ходили намного чаще, чем у меня и красный большой язык, свешиваясь из пасти, ронял на траву крупные капли слюны. У меня тоже дыхание было уже не идеальным, но вполне терпимым. Я даже испытал неудовольствие, что нам пришлось остановиться, так понравилось мне бегать, в обличие волка.

Через пару минут оборотень восстановился, что-то рыкнул мне, чего я не понял, и уже шагом пошёл в лес. Зайдя за деревья, мы повернули параллельно дороге, обошли будку охранника, из которой слышалось негромкое бухтение телевизора, и направились к самому комплексу.

Оказалось не всё так просто. Территорию окружал добротный бетонный забор, достаточно высокий, чтобы мысль про перепрыгнуть даже в голову не приходила. Да и толку-то не было – по верху шли витки колючей проволоки, и висели камеры наружного наблюдения, постоянно поворачивающие свои объективы из стороны в сторону.

Оборотень, не обращая на камеры внимания, повернул влево и заскользил вдоль забора к озеру. У меня пока так бесшумно не получалось, как у него, но вряд ли это кого-то колышет.

Забор уходил в воду на десяток метров и просто обрывался. Переплыть на ту сторону не составляло никакого труда, и мой напарник, не останавливаясь, вошёл в воду и энергично заработал всеми четырьмя лапами. Мне ничего не оставалось, как последовать за ним. Вода была очень тёплая, намного теплее, чем в реке, подогревали они её что ли? А что, с них станется. Кстати это было нам на руку. Над водой клубился невысокий, но густой туман, так что в трёх метрах уже ничего видно не было, а учитывая, что плыли мы ещё и не слышно, то проникновение на территорию врага можно считать удалось.

Так, да не так.

Проникнуть-то мы проникнули, а вот незамеченными не остались. Охранялось всё это дело не только людьми, а ещё и собачками и вот они-то нас почуяли, не смотря ни на какой туман. Лаять они не стали, не то воспитание, а просто подождали пока мы выйдем на ухоженный бережок и в полной тишине кинулись в атаку.

На меня налетел очень крупный ротвейлер. Двигался этот хорошо натасканный сторожевой пёс очень быстро и рационально. Не размениваясь ни на что другое, он первым делом попытался вцепиться мне в шею и это ему почти удалось. Не развернись я на полкорпуса вправо, он точно повис бы у меня под челюстью, но я развернулся и он полоснул клыками по плечу. Я в тот же момент клацнул пастью по направлению на его левую переднюю лапу, но ротвейлер уже отскочил и снова изготовился к прыжку. Я поймал его в прыжке. Просто присел и, подавшись всем корпусом вперёд и вверх, что есть силы, долбанул его башкой в грудь. Его подбросило в воздух, перевернуло, а приземлился он прямо мне в пасть. Не весь, конечно, для этого он был слишком большим, но хребет я ему перекусил, когда он ещё земли не коснулся. На мой язык хлынула тёплая кровь, и я непроизвольно глотнул. Мгновенно по жилам побежала горячая волна, вливающая в мои, немного уставшие, мышцы, новые силы.

Ощущение не передать.

Я чувствовал каждую клеточку своего тела, каждый волосок от макушки до хвоста, и не только чувствовал, но и мог ими управлять. Я мог моментально превратиться в человека и обратно, только подумав об этом. Мог сделать человеческой только руку, ногу или голову. И не надо было никаких эмоций, ни слабых, ни сильных. Я был прав – это зависит только от меня.

Знание пришло само собой, и было такое яркое, что никаких сомнений у меня не осталось. Я даже пробовать ничего не стал, потому что, во-первых, был в нём уверен, а во-вторых, ротвейлер обездвиженный, но всё ещё живой тихо скулил около меня. Решив, что недостоин он таких мучений я ударом правой лапы просто раздавил ему череп. Поскуливания мгновенно прекратились.

Мой «друг» тем временем, разделался со своими противниками. На него кинулись сразу две собаки, и сейчас они лежали в большой луже крови, одна с вырванными внутренностями, а вторая с порванным горлом. Сам оборотень стоял над ними и что-то медленно пережёвывал.

Короткая, кровавая схватка как началась, так и закончилась почти в полной тишине, и вряд ли кто-то что-то услышал, но, не смотря на это, мы пару минут оставались на месте, ожидая подхода новых сил противника. Никто не подошёл, только там где был въезд на территорию, заливалась ещё одна собака. Она-то наверняка почуяла, но, видимо была на привязи, и принять участие в драке никак не могла, хоть в её лае и слышалось горячее желание. Её успокаивал человек, но безуспешно, пёс дошёл уже до истерики. Нормальный охранник должен бы насторожиться, и поэтому с открытого места нам лучше бы уйти.

Мой «друг» уходить не спешил.

Он кушал. Отрывал от лежащего перед ним пса большие куски и, почти не жуя, глотал, задирая голову, как это делают птицы, когда пьют. Зрелище, для моего непривыкшего взгляда было не из приятных, но возбуждающее. Голода я не испытывал, но меня неудержимо потянуло принять участие в пиршестве. Я уже сделал пару шагов в ту сторону, забыв, что у моих ног лежит такое же мясо, но тут что-то в моей голове щёлкнуло. Я как бы увидел себя со стороны жрущего ещё тёплое мясо, только что убитой собаки. Причём увидел не в волчьем, а в человеческом обличие, стоящим на четвереньках, голого, с окровавленным ртом и довольным выражением лица. Эта картина, нарисованная в моём мозгу, была настолько отвратительна, что меня чуть не вырвало. Желание присоединиться к оборотню тут же исчезло, но мешать я ему не собирался. Я просто отвернулся и постарался не слышать звуки, которые он издавал.

Туман, наползающий от воды, мешал мне, как следует рассмотреть весь комплекс и, понапрягав глаза некоторое время я бросил это малоперспективное занятие.

Нет, ну что же он так аппетитно чавкает? Вкусно, наверное. Конечно, вкусно, я ведь уже попробовал. И не только вкусно. Я чувствовал, как по моим жилам всё ещё бежит кровь, убитой мной собаки, усиливая все мои ощущения и силы, физические и моральные. И это лишь от одного глотка! А если не один и не только глоток?

Так, хватит! Не стоит уподобляться зверю внутренне, не смотря на то, что внешне я уже давно им стал. Потом, через какое-то время, скорее всего это случиться, но не сейчас. Я ещё очень хорошо помню, что значит оставаться человеком, и надеюсь, что никогда этого не забуду.

Прошло минут пять, когда оборотень наконец-то разделался со своей жертвой. В конце звуки изменились. Мокрое чавканье сменилось громком хрустом – кости грыз, а потом резко всё стихло. Я не стал смотреть, что осталось от собаки, догадывался – очень мало.

Оборотень подошёл ко мне, посмотрел мне в лицо, то есть в морду и мотнул башкой в сторону лежащего у моих лап ротвейлера.

Я отвернулся.

Мой «друг» иронично рыкнул, и мне показалось, пожал плечами, мол «как хочешь тебе же хуже». А может он имел ввиду совсем другое. Да наплевать!

Оборотень развернулся и пошёл в ту сторону, откуда на нас напали собаки. Не спеша, поводя головой из стороны в сторону, он медленно шагал по ровно подстриженному газону. Складывалось такое впечатление, что он хорошо знает, куда и зачем идёт. Я тоже знал, зачем мы идём, а вот куда не имел представления, потому что туман всё ещё не давал возможности, что-либо рассмотреть на расстоянии пяти шагов. Не помогал даже рассвет уже почти полностью вступивший в свои права.

Но вот прямо перед нами стало проступать какое-то строение. Сначала я видел только его силуэт, но уже через несколько шагов разобрал, что это какой-то сарай. Хотя сараем в обычном понимании его назвать было никак нельзя. Из такого материала люди дома строят, а не сараи, но здесь ведь не человек живёт – олигарх, так что, чего это я разудивлялся.

Оборотень на сарай даже не взглянул. Действительно, какая разница, что в нём хранят, газонокосилку или супернавороченный катер. Мы сюда не травку подстригать пришли и не на лодочке кататься. Да пусть он хоть доверху деньгами набит. Нам не деньги нужны, а их хозяева или хозяин, а он-то точно в сарае жить не будет, пусть этот сарай и из красного кирпича с башенками.

Интересно, а сколько у него охранников? На улице вряд ли много, всё-таки собачки не на привязи, наверное, поэтому никто нас до сих пор и не обнаружил. Наверняка все бодигары в доме сидят. Это немного усложняет нашу задачу, ведь просто так нам никто двери не откроет, а окна, без сомнения из какого-нибудь хитрого стекла, которое и из гранатомёта не вышибешь. Вот будет смешно, если мы потопчемся, потопчемся у бронированных дверей, да и пойдём несолоно хлебавши.

Однако, судя по поведению моего «друга», его проблема не разбиваемых окон и толстых дверей не занимала. Он прошёл вдоль сарая, чуть повернул вправо и направился по хорошо ухоженной дорожке к, наконец-то, замаячившему в тумане дому.

Дверь была открыта, по такой банальной причине, что мне, только что мучительно решавшему как нам проникнуть в дом, стало смешно. Всё оказалось проще пареной репы.

Охранники тоже люди, как выяснилось, и им не чужды некоторые человеческие слабости. Вот и теперь один из них стоял на высоком резном крыльце и курил, мечтательно вглядываясь в поднимавшийся туман. И дверь, толстую, бронированную, он как по заказу оставил открытой.

Оборотень нагло стал подниматься по ступенькам.

Охранник оторвался от своих созерцаний и удивлённо уставился на него.

- Ни хрена себе, ты как сюда пробралась?- вполне дружелюбно спросил он, и не думая доставать какое-либо оружие.

Его можно было понять. Он видел перед собой пусть очень большую, но всего лишь собаку. Вряд ли он мог отличить собаку от волка, да ещё при таком неверном освещении. Он был уверен, что находится в почти полной безопасности, и угроза, если кто-то решится, будет исходить от людей, а никак не от животных. Поэтому он стоял, спокойно смотрел на приближающегося к нему оборотня и даже чуть улыбался.

И всё-таки в последний момент он что-то заподозрил, откинул полу пиджака и схватился за кобуру, но опоздал.

Оборотень встал перед ним на задние лапы, оказавшись на голову выше, и правой передней вспорол охраннику горло. Кровь брызнула в разные стороны. Бодигар захрипел, забулькал, а потом тихо сполз по перилам на пол и там замер.

Путь был открыт и в прямом и переносном смысле, чем мы не замедлили воспользоваться. Первым в дверь вошёл оборотень и тут же получил пулю.

Над входной дверью была установлена камера и остальные охранники, конечно же, видели, что произошло с их напарником на крыльце. Видели и успели занять оборону. Они не стали выскакивать, чтобы помочь своему сослуживцу, или оказать первую помощь, они просто заняли удобную позицию в конце коридора и открыли огонь.

Первая пуля прошила оборотня насквозь и ударилась в стену прямо перед моим носом. Я отпрянул назад, а оборотень наоборот, сильно оттолкнувшись задними лапами, кинулся вперёд.

Через секунду и я последовал за ним, чем отвлёк противника. Даже не отвлёк, а просто сбил с прицела, и только поэтому пуля, которая была нацелена оборотню в голову чуть отклонилась и попала ему в левое плечо. Это его даже не затормозило. В два прыжка проскочив весь коридор, он врезался в охранников, которых было всего двое, и сбил их с ног. Один отлетел к дальней стене, а второй оказался прижатым мощными лапами к полу.

Я не стал смотреть, как оборотень разделается со своим, а разогнался, перепрыгнул через них, и пока второй не успел прийти в себя после падения, опустился всем своим весом ему на грудь. Я честно не хотел его убивать, но не рассчитал, что вес моего тела плюс разгон просто проломит ему грудную клетку. Так и получилось. Послышался звонкий треск, и через секунду на губах у бодигара выступила кровавая пена, видимо, осколки рёбер пробили лёгкие. А вместе с ними и сердце, потому что охранник ещё через пару секунд замер, глаза его остекленели и он умер.

Плакать над убитым мною человеком времени не было, тем более, что он был уже не первым, которого я сегодня отправил на тот свет, да и чувства, не то чтобы притупились а как-то затихли. Может навсегда, а может только на время и потом они нахлынут с убийственной силой и мне придётся как-то с этим жить. Но это будет потом, а сейчас перед нами стояла совершенно определённая задача, и её надо было выполнить. Не для себя, для Маши.

Я сошёл с трупа на пол и посмотрел на оборотня, ожидая увидеть, что он хромает, истекает кровью, хрипит…. Он ведь ранен. Это меня опять пули, словно стороной облетают.

Оборотень чувствовал себя прекрасно. Из левого плеча медленно текла кровь, но на моих глазах поток остановился, лишь на шерсти остались красные капли. Первое ранение я вообще рассмотреть не смог.

- Э, чё за стрельба?- послышалось из рации, висящей на поясе убитого мной охранника.

Оборотень кинул туда равнодушный взгляд и прошёл мимо.

- Я кого спрашиваю, мать вашу! Чё случилось?!

Можно было чего-нибудь ответить такого остроумного, но было лень. Это ведь надо превращаться в человека, не полностью, хотя бы голову, чтобы иметь возможность говорить, но я просто не видел в этом смысла. Всё равно сам скоро узнает.

- Так, я сейчас спущусь, и если мне никто ничего вразумительного не ответит, уволю всех к едрене фене. Совсем распустились.

Даже начальник охраны, если, конечно это был он, не верил, что кто-то может отважиться напасть на резиденцию такого могущественного человека. Ну что ж это нам на руку.

Оборотень, услышав этот монолог, остановил своё продвижение и уселся перед дверью, ведущей из коридора вглубь дома. Из этой двери и должен был появиться тот, кто ругался по рации.

Он и появился и довольно быстро. Не прошло и минуты, как дверной замок щелкнул, и сама дверь резко распахнулась. На пороге показался крупный мужик, под два метра ростом и весом килограмм под сто пятьдесят. А в руке пушка. Первым он увидел меня, потому что смотрел на уровне глаз человека и оборотня, сидевшего перед самыми дверями, просто не заметил.

Как ни был быстр мой «друг», но мужик выстрелить всё-таки успел. И, мало того, попал. В меня. То ли пушка у него была о-го-го, то ли патроны разрывные, только правую лапу он мне почти отстрелил. Ощущения так себе.

Не больно, почти. Как будто лапу ниже раны вморозили в лёд – холодно и пошевелить не могу. Но лёд тут же начал таять, а к лапе стала возвращаться чувствительность и способность двигаться. Регенерация произошла так быстро, что я и разглядеть толком ничего не успел, хоть и очень старался. Увидел только, как на месте бывшей раны вырастает новая шерсть и всё.

Оборотень был ещё быстрее. Когда я поднял голову, мужик уже лежал мёртвый с разорванным горлом и отгрызенной правой рукой, в которой всё ещё был пистолет.

Дальше было просто. Охранников в доме больше не было, а тот, что на улице успокаивал собаку, видимо, благоразумно решил не вмешиваться. Хозяина мы нашли спящим на огромной кровати в обнимку с женой, а может и не с женой, разбираться было не досуг. Выстрелов они не слышали из-за хорошей звукоизоляции, а рации у них не было.

Пока оборотень осматривал две смежные комнаты, осторожно открывая двери мордой, я подошёл к кровати и вгляделся в лицо спящего человека. Ему было лет пятьдесят, или чуть больше. Насколько удавалось рассмотреть в темноте, спортивного телосложения, с довольно приятными чертами лица. Но насколько бы приятным не было его физиономия, это именно он приказал убить нас, и вследствие этого приказа погибли Лысый и Ольга. Погибли и остались не похороненными на просёлочной дороге. Возможно, надо было задержаться и отдать последние почести, но в то время я ни об этом, ни о чём другом думать был уже не в состоянии. И теперь он спокойно спал, на своей гектарной кровати, трахнув перед сном свою молодую жену, а может и не жену.

Не справедливо?

Не то слово.

Я стоял рядом со спящими и пытался себя распалить, заставить верить в то, что этот человек, которого я вижу в первый раз в жизни, виноват во всех моих злоключениях, и… ничего у меня не получалось. Не чувствовал я злости, а тем более ненависти.

Ко мне подошёл оборотень и вопросительно уставился в мои глаза. «Ну и чего ты медлишь?» читалось в его взгляде. И ещё там было равнодушие. Не только к тем, кто спал на кровати, но и ко мне, к Маше, к нашим погибшим друзьям. Это были глаза сытого зверя, которого больше ничего не интересует – желудок полный, а на остальное насрать и розами засыпать.

Неужели я стану таким же?

Всё, не хочу больше быть волком.

Я стал превращаться обратно в человека. Далось мне это настолько легко, что и упоминать не стоит. Пока ломались, а потом снова срастались мои кости, пока исчезала шерсть, втягивались клыки и когти, никаких мыслей в голове у меня не было. Не потому что процесс был болезненным или неприятным – я почти ничего не чувствовал, просто надоело мне о чём-либо думать. Вообще.

Через пару минут всё закончилось. Я снова стоял на двух ногах и у меня было лицо, а не морда. Вот только одежды не было никакой. Ну и наплевать.

Я уселся в кресло и расслабился, наверное, в первый раз с тех пор как меня обогнала на ночной дороге иномарка с двумя курьерами, один из которых так не вовремя захотел поссать. Мне хотелось про всё забыть, ни на что не реагировать, закрыть глаза и просто посидеть. Спать мне не хотелось, да и усталости я не чувствовал, по крайней мере физически, а вот морально я был вымотан до нитки. У меня больше не было сил удивляться, злиться, радоваться. Мне было на всё наплевать. Лишь где-то глубоко и тускло сверкала мысль, что Маша осталась одна в лесу и надо бы вернуться и вывести её к цивилизации.

Я просидел бы так бог знает сколько, но на моё плечо легла тяжёлая рука. Оборотень, пока я старался отрешиться от всего на меня навалившегося, тоже превратился и сейчас стоял рядом со мной.

- Что случилось?- шепотом спросил он.

- Не хочу,- не глядя на него, ответил я.

- Хотите, чтобы ваша подруга тоже умерла?- усмехнулся оборотень

- Есть какой-то другой выход.

- Какой?

- Я не знаю.

- Другого выхода нет,- голос оборотня был очень уверенным.

Я старался не поддаваться на эту его уверенность.

- Можно, наверное, договориться.

- После всего того, что мы тут натворили? И не только тут.

И снова он был прав. Мы перебили если и не всю армию олигарха, то большую её часть. Есть у него, конечно же, ещё боевики, и вот их-то он и отправит по нашему следу, в том случае если мы его оставим в живых. Тут уже не только деньги, которые изначально были не главным. Главным всегда был престиж, а теперь его уронили ниже городской канализации. Получалось, что он не только деньги вернуть не может, но и армия у него была так себе, а значит можно на него наезжать. И скоро он потеряет не только деньги, но и власть, а это подороже миллиона будет, и за власть он готов глотки перегрызть и правым и виноватым. Милосердное настроение его, как меня, не посетит, и сентиментальничать ему противопоказано.

Всё правильно, вот только одна загвоздка – не могу я просто так взять и убить человека, я для этого ещё не окончательно превратился в волка, и очень не хочу превращаться.

Я помотал головой, отгоняя эти мысли, и повторил:

- Не хочу.

- У вас нет выбора,- оборотень сжал моё плечо.

- Выбор есть всегда!- повысил я голос.

Оборотень убрал руку и усмехнулся.

- Это что тут за педики?!- раздражённо произнесли с кровати мужским голосом.

Олигарх проснулся и, увидев двух обнажённых мужиков в своей спальне, сделал соответствующие выводы.

- Вы чё, опупели что ли?- он сел на кровати и включил настольную лампу в изголовье.- Какого хера вам тут надо?

Охрана!

- Не кричите, пожалуйста,- сказал оборотень.- Никто не придёт.

- Да я сам вас сейчас захерачу!- хозяин скинул ноги с кровати и полез в прикроватную тумбочку.

Оборотень сделал два больших шага и положил руку ему на шею. Лицо олигарха скривилось от боли, но шарить в тумбочке он не перестал и через пару мгновений вытащил оттуда пистолет.

- А ну отпусти, козёл!- хозяин направил дуло в живот Вениамина Андреевича.- Замочу!

Оборотень, который мог одним движением пальцев сломать ему шею, действительно отпустил и даже сделал шаг назад. Лицо олигарха исказила радостная усмешка, и он выстрелил в грудь моему «другу». Тот даже не пошатнулся. Хозяин, не обращая на это внимания, а скорее не понимая, пальнул в меня. Пуля ударила в стену в нескольких сантиметрах от моего уха. Я непроизвольно дёрнул головой, но остался сидеть. Ну попадёт он в меня, так в меня уже стреляли и попадали.

Вениамин Андреевич снова шагнул к кровати и лёгким ударом выбил пистолет.

- Угомонитесь, жену разбудите,- то ли пошутил, то ли нет.

Наверное, пошутил, потому что жена уже не спала. А кто будет спать, если над ухом стреляют. Она тоже села в кровати и метала удивлённые взгляды на нас на троих по очереди. Хорошо хоть вопить не стала.

Хозяин изумлённо уставился на стоящего перед ним, только что застреленного человека. Человека, из груди которого всё ещё текла кровь, только всё тише. Вот она совершенно перестала идти, рана стала закрываться, и за несколько секунд не осталось никаких следов.

Из горла олигарха вырвалось какое-то кудахтанье, должное означать что-то типа удивления вперемежку с недоверием. Чуть покудахтав, он, надо отдать ему должное, почти справился со своим голосом и, заикаясь, спросил:

- В-вы к-кто?

Оборотень поднял пистолет.

- Кто мы, вам знать не обязательно. А вот зачем мы здесь, это вопрос очень интересный.

Он помолчал, и, не дождавшись какой-нибудь реплики с той стороны, продолжил:

- Я лично с вами разговаривать не собирался, но подозреваю, что у моего друга имеется к вам какое-то предложение.

Мне было передано слово, но с чего начать я не представлял. Значит надо начинать с главного.

- Если мы вернём вам все деньги, вы перестанете нас преследовать?- не вставая с кресла, сказал я.

Олигарх захлопал глазами.

- Что непонятного я спросил?- надо бы повысить голос, но желания никакого.

- Как это вернём?- наконец-то выдавил из себя хозяин.

- Очень просто. Принесём и положим вот на эту самую кровать. Вы можете всем рассказывать, как перемочили всю банду количеством в пять сотен человек – это уже ваши фантазии, а про нас забудете.

- Хорошо,- даже не дослушав, согласился олигарх, и я понял, что врёт он.

Не забудет он, и преследование не прекратит. Почему? Да потому что у него это в голове не сможет уложиться. Не предназначена его голова для прощения. Никогда никого он не миловал, а только наказывал. Он не всепрощающий справедливый бог, он злобный мелкий божок. На какое-то время он может пойти на попятный, тем более, если его жизни что-то угрожает, но как только опасность уйдёт, начнётся мщение. Не важно, украли у него миллион, или просто на ногу наступили. Обидчик должен быть наказан и чем сильнее, тем лучше. Это даже не характер – это образ жизни. Он и жену свою под молотки пустит, если она ему мешать будет.

Конечно, всё это из одного слово, сказанного с испугом, не следовало, но, почему-то я был в этом уверен на столько, что разговаривать больше не имело смысла.

И всё-таки я попробовал.

- Согласны, значит?- спросил я, и хозяин усиленно закивал головой.- На счёт принесём и положим, это я, конечно, приукрасил. А вот если ваша жена, это ведь жена?

Они оба закивали.

- Поедет с нами, мы отдадим ей дипломат.

У жены глаза полезли на лоб, а олигарх стал думать. Хорошо хоть не сразу отдал. Отдал через минуту. Ровно столько ему потребовалось, чтобы бросить свою половину на амбразуру.

Даже не спрашивая никаких условий, он согласился.

Я встал, подошёл к Вениамину Андреевичу, который не понимал, зачем я это всё разговариваю, но молчал, взял у него пистолет и прострелил хозяину голову.

Женщина закричала, но как-то не громко, а я развернулся и пошёл из дома.