Я стоял над поверженным мною врагом и не чувствовал никакой радости. Я вообще ничего не чувствовал, кроме опустошения и усталости. Нет, не физической, у меня по-прежнему ничего не болело, мышцы не сводило, дыхание было ровным, даже слишком, а вот в душе было так пакостно, что хотелось орать благим матом. Был бы я один, я, наверное, так и сделал бы. Завыл бы в голос, или поломал бы чего-нибудь, что под руку подвернётся, но в машине сидела Маша, а у неё на коленях лежала раненая Ольга, и они нуждались в моей помощи. Лысый мне уже не подскажет, не направит в нужном направлении мои мысли. Не пошутит невпопад, не опошлит, не заругается. Мой лучший друг сидел мёртвый, уткнувшись головой в свои большие руки, так и не выпустившие руль.

Я поднял лицо к темнеющему небу, и глубоко вздохнул, пытаясь проглотить ком, распиравший моё горло. Автомат выпал у меня из рук, брякнув о дорогу.

Через пару минут я почувствовал, что могу двигаться, и заставил себя обернуться и посмотреть на машину. За то время пока я приходил в себя, Маша вышла из «девятки» и села на тот самый камень, у которого мы остановились. Она сидела, опустив плечи и закрыв лицо руками, и я понял, что она плачет. Сделав ещё одно не маленькое усилие, я подошёл к ней и положил руку на её вздрагивающее плечо.

Маша подняла на меня заплаканные глаза и тихо сказала:

- Оля умерла.

Мне стало трудно дышать. Поворачиваться, чтобы посмотреть на Ольгу я не стал – не хотел видеть ещё одного близкого мне человека мёртвым, хотя бы пока. Я понимал, что потом придётся не только смотреть на них, но и что-то с этим делать, но не сейчас. В данный момент мне было необходимо прийти в себя настолько, чтобы нормально соображать, потому что подумать было о чём.

Во-первых, оставаться на этом скорбном для нас месте мы не могли, несмотря на то, что уже почти полностью стемнело и вряд ли до утра здесь кто-то появится. Я имею в виду простых людей, не причастных к последним событиям, перевернувшим мою жизнь с ног на голову.

Во-вторых, я только сейчас подумал, что стрелок мог быть не один. Это как-то не вязалось с нашим спокойным состоянием, ну то есть, то, что нас никто больше не атаковал. Наверное, всё-таки в засаде он один сидел, так на всякий случай, если группа захвата по каким-то причинам не справится.

И, в-третьих, где-то ещё обретался оборотень. Не думаю, что он просто сдал нас, чтобы убрать. Тогда с самого начала зачем помогал? Какой-то свой интерес он во всём этом имел. Вот это было самое непонятное. Сначала спасал, а потом рассказал, кому следует, где нас искать, прекрасно зная, что с нами будет. Да к тому же и логово своё он потерял, потому что непроходимые кучи валежника, после Вовкиных боевых действий стали не таким уж непреодолимым препятствием, и теперь его дом быстро найдут. Может у него ещё одно логово есть и на это ему плевать? Что-то не очень верится.

Да черт его разберёт! Версий я могу немеряно напридумывать, да всё равно толку от этого не будет никакого.

От моих размышлений толк всё-таки вышел – я немного успокоился. Комок в горле не пропал, но хотя бы уменьшился до терпимых размеров. Я посмотрел на Машу. Она всё ещё плакала, закрыв руками лицо. Тихо и беззащитно.

- Надо идти,- сглотнув, сказал я.

Маша посмотрела на меня и спросила:

- Куда?

Я немного помолчал и ответил:

- В город.

- Разрешите помочь вам ещё один раз,- раздался до тошноты знакомый голос у меня за спиной.- Только давайте сначала обсудим все, что произошло, в спокойной манере, а уж потом будем делать выводы, надеюсь правильные.

Я, где-то глубоко, был готов к появлению Вениамина Андреевича, и внешне никак не отреагировал, а вот Маша испуганно вскрикнула и, вскочив с камня, прижалась ко мне.

- Ну что? Вы принимаете моё предложение?- не дождавшись ответа, спросил оборотень.

- Твои предложения ничего хорошего нам не принесли,- грубо ответил я, чувствуя, как во мне закипает бешенство.

- Тут вы не совсем правы. Но, то, что случилось уже не изменить, так что нужно думать, как поступить дальше.

Я развернулся вместе с Машей и яростно уставился на него.

- Ты свои умные мысли забей себе в задницу, философ сраный!

Оборотень пожал плечами.

- Хорошо,- согласился он, не обращая внимания ни на мой тон, ни на мои не литературные слова.

Если бы не Маша, обхватившая от страха и неожиданности меня так крепко, я ломанулся бы в рукопашную, и если бы не победил, то всё равно чего-нибудь сломал. Очень мне этого хотелось, но пришлось отложить до лучшего момента, а то, что он рано или поздно настанет, я не сомневался. Теперь же мне пришлось просто стоять и ждать дальнейшего продолжения разговора, хотя принимать в нём участие не было никакого желания.

- Пойдёмте,- оборотень тоже решил со всякими разговорами пока погодить.

- Куда?- на этот раз спросил уже я.

- Отсюда,- просто и логично.

Он повернулся, подошёл к машине, вытащил из неё дипломат с деньгами, захлопнул дверь, и зашагал своими длинными ногами по дороге в сторону станции.

Я бросил последний взгляд на машину, в которой оставались наши мёртвые друзья, и пошёл следом за оборотнем, увлекая Машу за собой. Она была в какой-то прострации, и двигалась, словно заводная кукла. Если бы я не обнимал её за плечи, неуверен, что она вообще не осталась бы на месте.

Оборотень прошёл метров двести по дороге. Затем свернул на другую, менее наезженную, уходящую в лес, в сторону реки. На нас он даже не обернулся, наверняка слышал, что мы идём следом. Разговаривать он тоже не собирался, видно не любил болтать на ходу. Просто шёл вперёд уже почти в полной темноте, уверенно и спокойно, точно зная цель своего путешествия и его итог.

У меня такой уверенности не было, да и не могло быть, но, если честно, мне было наплевать. Я устал. Нет, не физически. Внутри у меня было так пусто, что пустыня Сахара показалась бы самым богатым оазисом. Последние события выкачали из меня все эмоции, как плохие, так и хорошие. Мне хотелось где-нибудь сесть и, закрыв глаза, ни о чём не думать часов шестьсот. Но я продолжал идти, потому что, если в душе у меня почти ничего не осталось, то вот в голове мысли опережая друг друга, неслись с такой скоростью, словно электроны в броуновском движении – хаотично и все в разные стороны. Уловить хотя бы одну из них мне не удавалось, да и особо я не усердствовал, просто постарался сосредоточиться на передвижении собственных ног. Стемнело уже полностью, и идти по лесной дороге стало очень затруднительно. Тем более, что наш проводник начал забирать влево, ближе к реке и дальше от любых дорог.

Я поднял голову и осмотрелся. Оказалось, что мы уже подошли к островам, мимо которых проплыли днём на лодке. Не тех где была стычка с водными рокерами, а тех, что находились почти устье реки.

Оборотень уверенно направился к берегу, в этом месте почти полностью превратившемуся в болото. Подойдя к одной из сосен, он взял прислонённый к ней двухметровый шест, и ещё два протянул мне.

- Другого места не нашёл?- проворчал я, но шесты взял.

Оборотень ничего не ответил, развернулся и осторожно, но быстро стал пробираться на ту сторону по довольно хлипкой гати, сделанной здесь рыбаками.