Мифы об Евреях – забавляют

легковерных людей…

У меня рано сложилась самостоятельная жизнь. С детства - в военные годы, потом в

не менее голодный продолжительный период послевоенный… Да, что говорить: сплошной закалке, трудовым, бытовым испытаниям подвергли несколько поколений советского народа. Ведь мы – «строители коммунизма», беспрекословные жертвователи наличным всем: временем, интересами, здоровьем, ради непременно обеспеченного будущего -счастливого, светлого, чистого…

Я раньше на год попал в школу – в 17 уже получил аттестат зрелости. В этом, 1952 – поступил в институт. Не по желанию и сознательному выбору. Так получилось. Это не менее важно: наш институт расположен в Брянске: на хороших полтысячи километров от Киеве. Это способствовало раннему моему взрослению. Учился, общался, развивался, трудился я среди разной публики. Общаться с Евреями пришлось мне мало, редко. Узнал с удивлением из прессы, беллетристики, художественной литературы: Евреи друг другу помогают. Я такого не почувствовал на себе. Вру. Три раза помощь оказали. В 1958 я вернулся в Киев. Нужна приписка. Меня прежде выписали из города: учился в другом городе. Сам я не выписывался. Это родители могли допустить оплошность. Семье в 1956 улучшили квартирные условия – в тот момент допустили… До 1947 семья наша скиталась по разным углам. В том году мой отец вернулся из полуторагодичного нацистского плена, более годовой проверки-заключения в учреждении ГУЛАГа (на химическом комбинате Сталиногорска, под Москвой. Уточнил: расположен в Тульской области, переименовали в Новомосковск).

Купил он глубокий подвал (по Владимирской улице, 71, квартира 1). Стоял небольшой этот флигилек, прежде купеческое владение. Небольшое возвышение срезали – приткнули одной стеной к проему этот флигилек. Текли постоянно просачивающиеся извне потоки воды. Стена расцвечена всеми цветами радуги: узорами цвели грибки на стенах.

На летние каникулы 1956 я вернулся в свою новую квартиру: просторную комнату с высоким потолком – почти под четыре метра. Еще важные три подробности: весь потолок гипсовый, узорчатый, лепной… Это в запущенном состоянии. Отделена часть комнаты фанерной перегородкой – проход соседям в общий туалет. В небольшом коридорчике размещена наша газовая плита – сбоку вход в общий туалет. Вторая дверь под замком – кладовка «хозяйки этажа» - во времена нацистской оккупации захватила она весь этаж. Потом у нее отняли площадь на три квартиры. Держала-сохраняла та

«хозяйка» в кладовке «еврейское добро» с военного времени. Иногда начинали искать-трясти в кладовке: возникал сплошной мрак

-туман, оседала повсюду пыль…

После трех лет удалось восстановить мне прописку в Киеве. И то: пришлось платить паспортистке. Она, Еврейка, сообщила о возможности, помогла…

А второй случай… Мой дядя Цейтлин,

Марк Яковлевич – хороший бухгалтер. Он трудился заместителем главного бухгалтера министерства сельского хозяйства УССР. Он помог устроиться мне на работу инженером лесхоза в Иванков, Киевской области. Через три года: инженером-агролесомелиоратором

в Укрземпроект. Это оказалось реальной помощью. Дяде это ничего не стоило: любил он показать свою значимость, возможности..

Теперь о другой истории: характера этого типа. Жили мы изначально в Киеве в здании

старого ипподрома на Печерске, по улице Суворова. Из эвакуации вернулась семья

родственников. Кузен мамы Мотя с Таней устроились отдельно. А вот семья брата Тани

Шафрштейн – Женщина с двумя детьми, Давидом и Аней, устроились на ипподроме. Она трудилась в кассе. Давид моложе меня

на год. Мы подружились. Помню: играли тогда по типу книги Кассиля «Дорогие мои мальчишки». Соперничали. Давид постоянно гнул свою линию. Потом мы разъехались. Не встречались. Изредка слышал о них.

Я много трудился. На основной работе. Постоянно пропадал в читальном зале Публичной Библиотеки АН УССР. Насыщал знания, пробовал перо… Все родственники частью обо мне знали… К разговорам их не прислушивался. Мнения не спрашивал.

Мне трудно упомнить, когда произошло это… В каком-то 60-м. Ранней весной в Киеве обильно лили дожди, а потом ударил мороз: не просто заморозки. Гололед покрыл сплошной ледяной коркой тротуары… Шагу не ступить…

В тот субботний или воскресный день, с утра, неожиданно, без предупреждения Аня Шарфштейн, сестра Давида, явилась. Она и предупредить не могла: нет телефона. Она и погода поломали все мои планы. С какой целью она явилась? Позже понял: невеста явилась представляться. Вышли на короткое время… Взрослая она, но такая же, как и в детстве дуреха. Не собирался в то время я жениться. На Ане? Совсем надо сойти с ума.

Верно, она или даже они, родственники, задумали, решили серьезно… Переночевала она у нас. Утром гололед немного сошел - ее отвез домой.

В те времена, на Красноармейской 13 я

трудился, в здании управления сельского хозяйства. Стоял на улице… Аня с ухажером прошли мимо… Посмотрела на меня – не поздоровалась! Верно, обиделась… Она мне

нужна…

Через некоторое время узнал: полетела

Таня в США – на встречу с братом. В те времена такие поездки совсем необычны.

Потом уже, по возвращении, наведалась к нам Таня: рассказывала о своей поездке…

Не хотела из США лететь на самолете не Аэрофлота…

Я пошел в свою комнату… Вышел уже через некоторое время: Таня сидит рядом с Яном, супругом моей сестры, рассказывает

увлеченно нечто интересное. Увидела меня: сразу осеклась… Не должен знать, слышать ее рассказ… С Яном я почти не общался: по характеру своему - не стану выспрашивать о чужих разговорах… Провел ее до автобуса…

Через некоторое время… Не помню год…

Поехал я в Москву на книжную ярмарку.

Возле павильона США остановился. Меня заинтересовала группа беседующих. Бросил я косой взгляд: прочитал фамилию этого Американца – Шарфштейн. На Русском я сказал: собираются приехать родственники его из Киева. Добровольный переводчик из толпы оказался непорядочным: переводил слова мои, а мне его слова не сообщил. Я еще сказал: не публикуют мои произведения в СССР. Он ответил: «Не публикуют в одном издательстве – отправьте в другое». Понял я с таким глупцом говорить не о чем…

Где сейчас Шпрфштейны – не знаю. Они

могут обитать в Штатах.

Я всю жизнь пробивался самостоятельно.

Даже не пробивался… Тихо-скромно иду своей дорогой…

А среди неевреев полное убеждение: Евреи друг другу помогают – тянут! Много мифов о Евреях гуляют в мире – забавляют

легковерных людей…