- А, ты, знаешь, кто такой Хызыр-Ильяс? – огорошил вопросом друг Хусаин.

- Не-а, - ответил я, занимаясь ремонтом велосипедной камеры. Опять прокололась. До чего камера вредная попалась. Вечно ловит какие-нибудь гвозди, куски проволоки. Даже на ровном и чистом асфальте все проедут и ничего, а колесо моего «лисапеда» обязательно спустит. Вроде недавно новую покупал.

- Ты слышишь, что говорю? – потряс меня за плечо друг. Я, нехотя оторвался от своего занятия. Хусаин не отстанет, пока его не выслушаешь.

- Ну и какой там еще Хызыр-мызыр?

- Не Хызыр-мызыр, а Хызыр-Ильяс. – с досадой заметил он, - Это такой святой есть. Покровитель путешественников. Бабушка рассказывала. Говорит, путникам помогает в трудную минуту.

- И мы тут причем?

- Балбес, как тут причем? У меня родилась идея. Раз он покровитель путешественников и помогает в трудную минуту, то есть возможность увидеть его воочию.

- Ты чего-то накрутил, брат. Покровитель и тут же его увидеть в глаза. Он же, насколько я понял, наподобие небесного ангела. А ангелов сам знаешь, еще никто не видал.

- Да, ты никак не поймешь. Бабушка его сама видела. А я бабушке верю и даже очень, - предупредил Хусаин ироническую ухмылку, заметив движения моих губ готовых растянуться в улыбке.

- И что дальше?

- Так вот. Моя бабушка видела его.

- Врать-то? – недоверчиво протянул я.

- Ей-Богу, - забожился Хусаин, - сама рассказывала, как они с братом еще в детстве, зимой ходили в райцентр продавать семечки, чтоб купить из еды. Время голодное было. Война. Семечки распродались только к концу базара. Дело к вечеру. Да тут еще метель поднялась. Вот бабушка говорит брату, давай заночуем в Доме колхозника, а завтра поутру и пойдем. Да нет же, брат уперся - домой и никаких. Деваться некуда, брат старший все-таки. Пошли. А в поле метель еще больше закружила. Ни зги не видать. А тут еще с пути сбились. Идут и идут, а куда, в какую сторону, одному Богу ведомо. Шли, пока ноги несли. Потом бабушка уже совсем обессилела, села прямо на снег. Брат уговаривает идти дальше. Бабушка плачет, подняться не может. Брату деваться некуда, не бросать же сестру. Рядом уселся, обнял мою бабушку, успокаивает ее. Долго сидели. Внезапно им теплее стало и дрема одолевать начала. И вдруг слышать лошадиный храп и голос:

- Эй, вы чего тут расселись? Замерзните же. Ну-ка вставайте.

- Да куда нам идти? – отвечает брат, - Дорогу потеряли. Устали донельзя.

- Идите прямо против ветра. Через полкилометра деревня будет. Там и спасетесь.

Сказал и уехал дальше на санях. Только скрип снега затих вдали. Тут и откуда силы взялись, бабушка с братом разом встали и пошли в указанном направлении. И, правда через примерно полчаса услышали собачий лай и дымом потянуло. Вскоре и огоньки засветились. Вошли на улицу и постучались в первый же дом. Там бабка старенькая жила. Она-то и приютила на ночь. Наутро, как рассвело, до дому подались. Идти пришлось далековато. Оказалось, ушли совсем в другую сторону. Пришли домой, а там чуть ли не траур объявили. Обрадовались, что живыми вернулись. Отец бабушки, мой прадед, выслушал ее рассказ о приключении, заявил:

- Ваше счастье, что помог святой Хызыр-Ильяс. Без него замерзли бы насмерть.

И тут же поведал бабушке легенды об этом небесном покровителе путешественников, что является бедствующим в дороге в образе старца. Ну как? – торжествующе закончил Хусаин.

- Да никак, - ответил я и тут же переспросил, - а если Хызыр-Ильяс был на санях, чего ж он не довез до деревни, а заставил тащиться еще полкилометра в такой буран?

- Дурак. То же самое я и у бабушки спросил, так она ответила, что на санях, он никак не мог их увезти. Только если на тот свет.

- Хм-м! - задумался я. Не верить рассказу Хусаина я не мог. Его бабушка Сания – инэй отличалась исключительной честностью. То есть, никогда не обманывала. Если сказала, стало быть, правда.

- Ну и что дальше? – спросил я.

- Давай и мы на него посмотрим.

- То есть, как посмотрим?

- Заклеивай свою камеру, накачай колесо и поедем по дорогам. А вдруг и встретим его. Приметы есть. Старец это. Пожилой человек. С седой бородой.

- Ну, не знай, - засомневался я. Меня не прельщала перспектива кататься целыми днями по такой жаре, когда есть более приятные возможности проведения досуга. Рыбалка, купание в речке, - Ну ладно, - смилостивился я, увидев огорченное лицо друга, - подожди только, велосипед налажу и поедем.

Через полчаса, мы весело катили по проселочной дороге, вдоль кромки леса. Хусаин ехал и вертел головой во все стороны. Его вера во встречу с Хызыр-Ильясом была непоколебима. Я же просто любовался окружающим пейзажем. Конечно, в начале путешествия было весело, но к концу дня мы, возвращаясь, уже еле крутили педалями от усталости. Расходились в полном молчании. Разочарование мое было полнейшим. На следующий день Хусаин опять прискакал ко мне и снова сумел уговорить на дальнейшие поиски. Так мы целыми днями и катались в надежде встретить легенду дорог. Прошла неделя. Вера во встречу со святым угасала с каждым днем. Вскоре поражение признал и Хусаин, все время жужжавший мне в уши своими россказнями, и этим подбадривал меня в дороге. Настал день, когда он не пришел с предложением снова прокатиться. Видно умаялся бедолага. Вскоре летние заботы поглотили меня и Хусаина заставив забыть о Хызыр-Ильясе. Начался сенокос. Я возил сено на рыдване. Взрослые укладывали огроменные стога из скошенной травы. Работа вроде не сильно сложная, но к концу дня уставал до того, что один раз даже уснул в телеге у колхозной конюшни. Дни текли однообразно. Утро, работа, вечер, сон. В один с таких вечеров, когда усталые возвращались домой, все это и произошло. Это был последний день сенокоса. Я радовался. Завтра не придется вставать чуть свет. Уже затемно подъезжали к деревне, отец вдруг вспомнил, что оставил на поле свой кисет с табаком. Курильщиком был он отъявленным. Я на радостях от предстоящего отдыха вызвался съездить на велике. Дома семейство разошлись по делам. Я же взяв велосипед, поехал обратно на поле. Доехал до места почти в темноте, на ощупь нашел отцовский кисет в шалаше и отправился домой. К тому времени луна уже взошла, освещая неверным светом лесные тропы. Я ехал знакомой дорогой, но видно где свернул не в ту сторону и вскоре заметил, что еду что-то уж очень долго, а самому невдомек, что заблудился. Выехав в поле, я остановился в самой середине, где расходились дороги и, не зная куда ехать, сел и заплакал. Плакал от усталости и голода и от безнадеги. Тут слышу, кто-то окликнул меня:

- Ты чего тут плачешь мальчик? И почему так поздно один в дороге?

Я оглянулся и увидел пожилого с бородой старика. Я вытер слезы и ответил:

- Да заблудился я, бабай. Не знаю, в какую сторону ехать домой. Я ехал с сенокоса. Отец кисет в шалаше забыл.

- Передай отцу, - курить вредно. А то, что отца слушаешься - это хорошо. А домой тебе надо по этой дороге. Та, что слева от тебя. Ехать тебе довольно таки далеко. Твоя деревня вот за этими холмами.

- Спасибо, бабай*!(башк,- дедушка) – на радостях я вскочил на велосипед и поехал в указанную сторону и действительно, перевалив через холмы, я оказался у деревни. Домашние уже не знали, что и думать, отец верхом на лошади искал меня по всем полям. Вскоре он вернулся, расспросив про мои приключения, задумался. После той ночи прошло немало дней. Однажды в райцентре я увидел очень похожего на ночного моего спасителя и указал его моему отцу. Он подошел к нему и начал благодарить за мое спасение. Он удивился и скромно заметил, что ничего такого не сделал. Это оказывается лесник, ходил ночным дозором, охраняя участок от порубщиков леса. Вот так все и было. Хотя Хусаин был уверен в обратном. Он меня уверял, что этот лесник, что ни на есть сам Хызыр-Ильяс. Или же его в лес отправил, внушив ему, что там есть нуждающийся в помощи мальчик. Я же смеялся в ответ, уже не веря в его домыслы.

Однажды я снова встретил этого лесника и уже на правах знакомого поспешил поздороваться с ним. На что он мне ответил недоуменным взглядом, и оторопело ответил мне:

- Что-то тебя не помню малай*.(башк,-мальчик) Ты, чей будешь?

- Вы же тот лесник, что дорогу мне показал ночью.

- Я, никогда не работал лесником.

Теперь настал черед удивляться мне. Я смущено извинился. Старик же шел и все оглядывался на меня. Я смотрел ему вслед и думал: Кто же мне указал дорогу в тот ночной час, если это не лесник? Спросил у отца, поведав, как я обманулся с этим стариком. Отец, почесав затылок, сказал озадачено: Тогда получается, это был Хызыр—Ильяс!

"Вот тебе и на!" - изумлено подумал я.- "Называется, приплыли!" Сколько мы искали его по дорогам, а он сам явился. Надо же...! А Хусаин до сих пор на меня в обиде. Ну, я же не виноват, что он мне показался, а не ему. Ничего, мы скоро помиримся, он отходчивый. А все-таки, кто же это был? Хызыр-Ильяс? А вы как думаете?

Талгат Ишемгулов.