Я видела недавно в метро пожилую женщину, которая выглядела такой… миленькой, беззащитной. Пока не подняла глаза.

Чуть ниже среднего роста, ухоженная и со вкусом одетая, она прижималась к колонне, стоявшей на платформе, стараясь взглядом, поворотом плеч оградить себя от опасности быть сметенной толпой.

Я не задавалась вопросом, как она попала навстречу потоку спешащих к выходу людей. Зацепило другое. Глядя снисходительно, исподлобья, с показным смирением пропускала толпу, всем своим видом показывая, что должна-то идти на самом деле она! И все виноваты в том, что не уступают дорогу.

Дама возникала «вдруг»: сразу за поворотом за колонну с платформы, на которой остановился поезд. И воспринималась: неожиданно, и как инородное тело. Ее там не должно было быть по логике толпы, которая шла в обратном ей направлении – на выход.

В повороте головы пожилой женщины читалась гордость. А плечи чуть приподнялись, словно стараясь закрыться, защитить свою хозяйку. Страх… Она пыталась спрятаться от потока людей, который проносил меня мимо. И еще – не показать этого. Попытка в пугающей ситуации сохранить чувство собственного достоинства была словно проявлена в воздухе вокруг нее.

Меня в толпе всегда укачивает, как на волнах. Начинает кружиться голова, кажется, что все уплывает. И я двигаюсь по течению и ничего не замечаю вокруг себя. Но за ее старательно - гордый разворот плеч я зацепилась взглядом. «Морская болезнь» срочно куда-то подевалась. Царапнуло внутри.

Что? А – вот оно! Женщина не двигается, стараясь оградить себя от опасности. Но есть еще вариант. Сохранить себя можно, выступив из своего угла и заявив: «Я – есть!» И тогда Жизнь принимает тебя и обтекает. Может быть, иногда больно задевая, пока не встроишься в поток.

Если поперек потока, это – непрекращающаяся война.

Если я – не в потоке, и застыла от страха и нерешительности, тогда я «вдруг», как пожилая женщина в метро, возникаю в поле зрения Жизни, и все путается. Я все путаю и всем мешаю, когда стою у кого-то на пути, а не следую своим.

В потоке я живу. Жизнь – это программа действий. В змейках путей спешащих рядом людей есть одна: та, моя собственная, что переплетаясь с остальными, ведет меня по пути, которым могу пройти только я. Он мне под силу, он будет осознаваем собственным. Он (при кажущейся опасности – толпа сметет, и впереди поворота не видно – глухая стена) будет для меня безопасен, потому что идти по этому пути – означает следовать велениям души.

Когда-то следует выйти из угла: пусть не в самую гущу народа, пусть не в самый пик.

Жизненно важно менять свою гордость от достойного и воспитанного стояния в углу на попытку (пусть даже робкую) сделать первый шаг из него. На робость и может быть даже страх, потихоньку перерастающий в ответственность все-таки этот шаг сделать.

Пока я живу, пока я дышу, пока я хочу идти - я всегда могу первый шаг сделать. В любой момент я могу начать свой путь. Даже если мне при этом страшно. А дальше – моя задача прислушаться к себе, и тихонько, насколько готова, переставлять ноги в том направлении, куда душа позовет.

Я задумалась: а я – я не «стою в углу»? Сейчас? В который сама же себя и поставила? Угол – достаточно условное название. У той пожилой женщины и угла-то нет: колонна на платформе метро, возле которой останавливается третий вагон поезда. И если прислониться к колонне спиной – путь открыт на все 3 стороны, а если ее обойти – то на четыре. Правда, если ты немощен, то в час пик возле нее страшно.

Я часто оказывалась в таком «углу» в прошлом: на нелюбимой работе; в отношениях «ты – мне, я – тебе», когда речь шла только о материальном. И у меня на лице было то же выражение гордого высокомерия, скрывающего страх, что и у пожилой женщины. Утекающая мимо толпа казалась мне кирпичной стеной моей личной одиночки, куда я замуровала себя, по воле своего «надо». Надо было работать именно на этой работе. Только «эта» работа давала стабильный доход, наработанный авторитет и престиж ее был неоспорим. Если «надо» уже маловато для того, чтобы терпеть такую работу, то я буду терпеть, потому что я приношу пользу людям. А приносить пользу людям «надо».

Очень хорошая подпитка снобизму и гордыне. При этом себя я из списка людей, получающих пользу от моей работы, исключала. От того, что «надо», вместо пользы была одна нервотрепка. И зарплата.

Еще «надо» «ты – мне, я – тебе», потому что… не знаю, как по другому. Так научилась, все так живут. Вроде бы, так безопасно. Ну, значит, так и надо. Надо так, даже если боль от такого общения уже невозможно терпеть, внутри черная ватная пустота и под ней скрывается вулкан не пойми чего, и он вот-вот рванет и разнесет все по ямкам и колдобинам. Ошметками полетят окровавленные части с муками выращенного настоящего. И засыплет ими, этими ошметками, выжженную и выхолощенную, но, слава Богу, еще живую, плачущую душу.

«Не надо слушать «надо», - плачет душа. – Послушай, от чего я пою! Ты так меня довела, я даже радоваться боюсь! Ты меня совсем своим «надо» забила! Но я сама все вспомню, и еще тебя научу летать и петь. Только дай мне время расправить крылышки!»

Полушепот, полусон.

Ах, да сбудется ли он?

Разливается истома.

Мир вокруг – родной мой дом.

Открываются глаза.

В День рождения сказал

Мне Отец: «Ты в мире – дома!

В радости живи. В слезах

Не купайся, не тони,

И другого не вини

В своей личной неудаче:

В свою Душу загляни.

С наслажденьем, не спеша

Продвигайся, всласть дыша.

Не спеши искать задачи:

Знает путь твоя Душа».