1920.

Бухара (Туркестан). Куйбышев затевает строительство оросительного канала. Известие о канале радует Ленина. Разговор Ленина и Куйбышева о будущей советской экономике.

 

Куйбышев и Женя Коган появились в Бухаре вместе. Пообещав Надежде в момент шуточного бракосочетания в 17-м году никогда не расставаться, они и не расставались ни на один день. Решением ВЦИК и Совнаркома Куйбышев был назначен заместителем председателя Туркестанской комиссии, а приказом наркомвоенмора Троцкого членом военного совета туркестанского фронта. Женя по Астраханской традиции вошла в состав ревтрибунала фронта. Оба были заняты делами по горло, но умудрялись сохранить кусочек тепла друг для друга. Их ночи были по-прежнему бурными и горячими, однако без поэтических прелюдий. Некогда сентиментальничать.

Регулярное организованное сопротивление Красной армии в Туркестане было подавлено к концу 20-го года. Однако партизанская война на занятой территории была в самом разгаре. И не было ей ни конца, ни края. Жестокость расправы с басмачами только увеличивала ненависть местного населения к оккупантам. Новые банды появлялись непрерывно. В своем напутствии перед отправкой комиссии Ленин сформулировал задачу комиссии коротко: «Установить советскую власть». Но в условиях нарастающего сопротивления сделать это было чрезвычайно трудно. Куйбышев чувствовал свою личную ответственность перед Лениным. Провалиться и не выполнить задачу было немыслимо. Но вся энергия уходила в песок. Создаваемые повсеместно советы из местного населения регулярно тем же местным населением поголовно вырезались. Было от чего прийти в отчаяние.

До Куйбышева докатились слухи, что месяц назад на заседании в Кремле по случаю 3-летнего юбилея создания Красной армии Троцкий, описывая положение дел на фронтах, сказал, что по всем фронтам Гражданская война идет к победному завершению за исключением Туркестана, где товарищи не справляются. Пока это никак не отразилось на положении Куйбышева, но он хорошо понимал, что если к осени положение не изменится, путь наверх карьерной лестницы будет для него закрыт.

Женя чувствовала нервозность мужа и понимала его причины. Ее и саму не покидало ощущение бесполезности прожитых дней. Каждый день она подписывала десятки расстрельных приговоров, а ситуация становится только хуже. Люди даже не понимали свою вину. Чужой язык, чужая культура, чужая религия. Социальные отношения застыли на уровне феодальных. О какой классовой борьбе тут можно рассуждать?

Жене и хотелось помочь мужу, но она не знала как. Вот и сегодня, потрепав ее упругое тело, он отодвинулся на подушку и лежит молча с открытыми глазами. Мышцы расслаблены, а в душе сжатая пружина. Запустила пальцы в его длинные волосы, прижалась грудями, животом, ногами.

- Ну что, Валерка, приуныл? Расскажи, что у тебя на душе. Поговори со мной. Может и полегче станет. А глядишь, и решение придет.

Так у них бывало иногда: начинают разговор с проблемой, а заканчивают с планом действий. Куйбышев ответил встречным движением тела, заглянув в глаза:

- Женька, ну до чего ж ты хороша. Гляди-ка вот прядка седая. А я и не видел.

- Старая стала, да? Больше не будешь меня любить, да? Гарем себе из молоденьких заведешь, да?

- Гарем, конечно, дело хорошее, только вот после тебя, моя красавица, сил у меня уже больше ни на кого не останется. А вот интересно, как они там в гаремах со всеми сразу управляются?

- А они не сразу, а по расписанию. Очередь у них. А муж следит за каждой. Провинилась — ставит в конец, а то и лишает свидания пока не исправится. А, если хорошо себя ведет, он передвигает поближе.

- Смотри-ка ты. И откуда ты все знаешь? Рассказывал кто?

Да не знаю я. Это я так придумываю. Ну должна же быть у них какая-то конкуренция за доступ к телу. А иначе-то мрак, каторга, любовь по обязанности.

- Значит конкуренцию они понимают? - Куйбышев посерьезнел. - А еще, что они понимают?

- Что понимают? - переспросила Женя. - Знаешь, сегодня судили председателя совета из Байрам-Али за растрату имущества. Там продотряд поработал, наши красноармейцы. Зачистили поселок. Бедняков не тронули, а у тех, кто побогаче, национализировали добро на нужды мировой революции. Баев обчистили особо. Тех, кто сопротивлялся, постреляли. Продукты и добро отправили в Ташкент, а кое что оставили в распоряжении Совета.

- Ну и что? Обычное дело.

- Дело-то обычное, да не совсем. Приезжают через неделю, а в совете ни зерна, ни ковров, ни хлопка, ни шерсти — ничего.

Председатель украл, значит. Так?

- Продотрядовцы тоже так подумали, председателя арестовали и к нам. Разбираемся. Оказывается все добро сам лично вернул прежним хозяевам. Хозяева эти из Байрам-Али приехали в Ревтрибунал его выручать.

- Ну и что, выручили?

- Куда там. Расстрелять пришлось, чтоб другим не повадно было. Но я не об этом. Вот у нас в России, прежде чем помещика сжечь, всю усадьбу разграбят, разворуют, растащат, а потом уж голые стены и сожгут. А здесь ему на блюдечке с голубой каемочкой преподнесли все готовенькое, бери да пользуйся на радость и себе, и людям. А он нос воротит. Не положено, мол.

- Ну по большому-то счету он прав. Ведь и у нас в библии записано: «Не укради», да только мы-большевики, эти поповские бредни выкинули на свалку истории. У нас своя, пролетарская мораль. А мораль эта на справедливости стоит, поэтому ленинские слова: «Грабь награбленное» так понятны пролетарию. Да, Женька, ты молодчина. Возможно ты самую середку зацепила.

Куйбышев отстранился, изменил позу и, засунув подушку подмышку, продолжил:

- Ведь что получается. Вроде здесь в Туркестане как и везде: бедные с голоду пухнут, а богатые жируют, гаремы себе заводят. Мы этому бедняку объясняем: «Ты от того беден, что богатый с тебя три шкуры дерет. Отобрать надо то богатство и поделить на всех поровну. Вот и будет тебе просвет и облегчение». А он не верит нам. В мозгах у него прочно засело: «Так угодно Аллаху» и ничего изменить нельзя. Богатому богатство Аллах подарил. Надо молиться усерднее. Может и мне подарит, сделает меня богатым. Мы давим на сознательность, на пролетарскую солидарность, а до него не доходит. Вот он и не понимает сути классовой борьбы.

Что же делать, Валерка, как ему внушить? Через грамоту? Через учебу?

- Учеба, …, грамота — это само собой. Но это песня длинная. Дети может большевиками станут, а то и не дети вовсе, а внуки только. Нам надо вот этих вот, которые сейчас в басмачах, за собой увлечь. А пойдут они за нами — там и классовой борьбе научатся. Как увлечь? Чем увлечь? Вот в чем задача.

- Все правильно ты говоришь, Валерка. Я вот знаешь о чем подумала?

- О чем?

- Ведь бедняки они не только от того бедняки, что богатые их эксплуатируют. Да и богатые эти не нашим чета. Все их богатство только в том, что овец больше да жен. А жизнь-то такая же убогая. Антисанитария, эпидемии, пыль, грязь, невежество.

- Вот, вот, и я о том же думаю — Куйбышев вскочил на ноги, перепрыгнув через Женьку. Его тяжелые яйца мягко толкнули ее в щеку. Куйбышев подбежал к бачку с водой, зачерпнул полный ковшик и, расплескивая воду по груди, принялся жадно глотать. - Вода!!! Вот, что всех нас спасет!

Женька, полулежа на нарах, с любопытством наблюдала энтузиазм мужа. Причина этого энтузиазма была ей непонятна, но сам факт перемены настроения радовал. Куйбышев, напившись, отбросил ковшик, и, хлопая обеими руками себя по груди, изобразил выход в цыганской пляске:

- Живем, Женька: канал будем строить. На реальном деле покажем им, что такое советская власть.

 

* * *

 

Утром следующего дня жизнь изменилась для всех туркестанцев: и красноармейцев, и местных жителей. Куйбышев собрал туркестанскую комиссию, поставил задачу: начать строительство системы оросительных каналов в долине реки Аму-Дарьи. Председатель комиссии Элиава поморщился: «Опять этому Куйбышеву неймется, тут стреляют со всех сторон, а ему строить захотелось». Голощекин заинтересованно поднял брови: «Каналы, конечно, нужны, но пришло ли время их строить?». Фрунзе слушал рассеянно, мыслями он был уже в дороге — дожидался с минуты на минуту назначения на южный фронт в Крым добивать Врангеля. Рудзутак поинтересовался, чья это инициатива и, узнав что инициатива принадлежит лично Куйбышеву, потерял интерес и уткнулся в бумаги. Бокий внимательно взглянул на Куйбышева:

- Обоснуй.

Куйбышев вскипел:

- Тебе, Бокий, не надоело по кишлакам отсреливать заложников за каждого зарезанного советского работника? Чем больше ты отстреливаешь — тем больше их режут. Ты что, до сих пор не понял, что мы вот уже полгода суетимся, создаем видимость активности, а советской власти как не было в Туркестане, так и нет. А между прочим — это ленинский наказ: советскую власть здесь построить. А ты, Рудзутак, протоколами собраний будешь отчитываться перед партией за свой провал? Где твои национальные кадры? А ты, товарищ Элиава, ты председатель комиссии, где твой план построения советской власти, где твоя стратегия и тактика, что ты делаешь кроме того чтобы дырки затыкать?

Присутствующие слушали довольно равнодушно, т. к. все были заслуженными большевиками и за 15-20 лет революционной деятельности научились складывать из слов звучные фразы. Каждый из них мог бы обосновать любой тезис не хуже Куйбышева. Однако, услышав слово «товарищ», обращенное к Элиаве, встрепенулись, будто звоночек прозвенел, извещая каждого о том, что разговор поднят на принципиальную высоту. Значит нужно держать ухо востро, ошибешься в выборе линии поведения — горько пожалеешь.

Рудзутак, отодвинул бумаги, положил перед собой чистый лист и деловито:

- Давай по существу, товарищ Куйбышев.

Куйбышев оглядел всех, убедился в том, что его готовы слушать:

- Надо вырвать из рук крестьянина винтовку и вложить ему кирку и лопату. Надо обозначить перспективу: за хорошую работу получишь орошаемый кусок земли. Объявить амнистию: всем, кто сложит оружие, - прощение от советской власти. Прекратить расстреливать врагов, направлять их на строительство для принудительных работ. Короче, надо наглядно показать народу Туркестана преимущества советской власти: коллективный труд и справедливое распределение. Те, кто проявит себя на строительстве станут нашей кадровой опорой.

Товарищи внимательно выслушали Куйбышева, приняли конструктивное участие в обсуждении предложений и по партийной традиции: «Инициатива наказуема», проголосовали за назначение Куйбышева начальником штаба строительства с самыми высокими полномочиями.

Куйбышев отправил Голощекина на Урал с эшелоном хлопка, приказал вернуться через 28 дней с эшелоном лопат, мотыг, ломов, топоров, гвоздей, тачек, лебедок и прочего металлического инструмента. Рудзутак был направлен в Томск с поручением наладить регулярные поставки леса и пиломатериалов. Бокию поручил просеять через мелкое сито весь кадровый состав Туркестанского фронта и образованную часть гражданского населения Ташкента, Бухары, Верного и Бишкека, выявить и отобрать всех, имеющих отношение к строительной науке, геодезии, картографии и мелиорации. Всех остальных членов штаба поставил на мобилизацию местного населения в трудовую армию. Задачи агитации и пропаганды поручил политуправлению фронта. Для координации управления строительства Куйбышев ввел небывалые ранее ежедневные планерки в штабе с 6-ти до 7-ми часов утра.

Медленно, с большим скрипом система пришла в движение. Уже через месяц лихорадочной суеты был прокопан первый километр оросительного канала. Не менее сорока тысяч землекопов весь световой день махали лопатами. Поначалу приходилось ставить заградотряды, вылавливающие ежедневно сотнями бегущих со строительства мобилизованных, но люди постепенно втягивались в работу и количество дезертиров с каждым днем сокращалось. А после того как до каждого кишлака дошла весть о канале и о том, что новая власть освобождает от ответственности всех участников вооруженного сопротивления, добровольно присоединившихся к строительству канала, сократилось и количество банд.

Об инициативе Куйбышева стало известно Ленину. Вождь отреагировал с небывалым энтузиазмом и приказал вызвать Куйбышева в Москву для беседы. Куйбышев и Женя добрались до Москвы в день рождения Ленина 22-го апреля. Докладывая Бонч-Бруевичу о своем приезде, Куйбышев узнал, что Ленин после ранения в 18-м году неважно себя чувствует и работает безвыездно в Горках — бывшей усадьбе Саввы Морозова. Куйбышев засомневался, будет ли уместной встреча в день рождения. Однако Бонч-Бруевич возразил:

- Нет, нет. И не сомневайтесь Для Владимира Ильича Ваш приезд будет лучшим подарком. В последнее время он только о Вашем канале и говорит. Я выезжаю в Горки на автомобиле через 30 минут, могу захватить и Вас.

- Но я с женой.

- Это хорошо, места хватит на всех. - Бонч-Бруевич, отвел взгляд, вспомнив о своей супруге, которая умерла летом 18-года от воспаления легких.

 

* * *

 

В Горках собрались самые близкие. Со всеми Ленин и Крупская дружили семьями с давних времен студенческой юности, первых марксистских кружков, сибирской ссылки или эмиграции. Жена Кржжижановского Любовь Невзорова даже и женой стала вместе с Крупской по решению партийной ячейки, чтобы сосланным в сибирскую ссылку Ленину и Кржижановскому было там не так тоскливо. Впрочем в 20-м году не только Бонч-Бруевич был одинок. Жена Красина не одобрила большевистский переворот и осталась в эмиграции. А Луначарский пока жил холостяком.

Бонч-Бруевич был управляющим делами Совнаркома и ни на день не расставался с ленинской семьей, в которую помимо Ленина и Крупской входила и сестра Ленина Мария. Он фактически был ближайшим другом и секретарем Ленина. Кржижановский, ведущий энергетик в стране, еще в эмиграции в Европе до прихода большевиков к власти заразил Ленина идеей электрификации России. Красин в царский период активно занимался терроризмом. Будучи квалифицированным химиком, он наладил подпольное производство бомб и гранат. После революции Красин продолжил занятия терроризмом на международном уровне: под благовидной должностью заместителя наркома международных дел устанавливал тайные связи с террористами со всего мира. В газетах такая деятельность называлась поддержкой мирового революционного движения. Луначарский возглавлял наркомат просвещения и был главным идеологом формирования нового советского человека.

Все участники застолья были высокообразованными интеллигентами, легко цитировали великих мыслителей прошлого на их родном языке. Все получали видимое удовольствие от общения друг с другом. Ленин ценил этот узкий интеллектуальный круг и только в нем общение приносило ему интеллектуальную радость. Смешаные компании с участием преданных революции, но с пробелами в образовании молодых товарищей этой интеллектуальной радости не приносили. Настоящего диалога, тем более дискуссии, не получалось, т. к. уровень обобщений собеседников был для Ленина слишком примитивным.

Куйбышев формально относился к тем самым верным революции, но недоучившимся товарищам, способным быть лишь добросовестными исполнителями ленинской воли: обучение в Томском университете он завершил давным-давно, так и не сдав ни одного экзамена. Однако успешно оконченный в Омске кадетский корпус, пуды прочитанной литературы, публичные выступления перед народными массами и твердые навыки внутри- и межпартийных дискуссий, полученные в тюрьмах и ссылках, которых накопилось немало после восьми арестов царской охранкой, воспитали в Куйбышеве желание и умение иметь собственное мнение, а также способность его отстаивать. Женька наблюдала за мужем, за тем как уважительно, но без подобострастия, он общался с окружающими, как легко и находчиво он реагировал на высказывания, пусть даже и произнесенные на чужом языке, и чувство гордости за него наполняло ее. Она оглядывала сидящих за столом и видела с какой заинтересованностью гости разглядывают Куйбышева.

А Крупской Куйбышев напомнил молодого Ленина: такой же высокий открытый лоб, те же светлые пшеничные волосы (погуще чем у Ленина). Серые глаза также широко расставлены, только у Ленина с прищуром, а здесь круглые на выкате. И говорит с таким же жаром и уверенностью в себе.

Основной темой разговора за столом была инициатива Куйбышева по строительству канала.

- Строительство канала убивает сразу двух зайцев, - Куйбышев отхлебнул морса из стакана (это популярный в России напиток — холодная вода, подкрашенная вареньем) и продолжил: - местное население занято мирным делом, приток к бандитами снижается, басмачи ослабевают без притока людей и советская власть начинает побеждать. И второе: физический труд воспитывает пролетарскую солидарность. Появляются лидеры, на которых можно опереться при организации советов.

В разговор вступает Красин:

- Идея строительства хороша, а зайцев тут побольше будет. Мне понравилась идея амнистии: «Перекуем мечи на орала» в чистом виде. Все заблудшие овцы с радостью бросят винтовки и перейдут к нам заниматься мирным полезным делом. Война уже всем осточертела. Но мне кажется, пришла пора пойти дальше и подумать вот о чем: «Что делать с откровенными врагами?» Сейчас мы их расстреливаем. А кому от этого польза? Пусть возьмет в руки мотыгу и поработает на благо советской власти. Скажу крамольную мысль: царскую каторгу нужно возрождать и не в глуши где-нибудь на Сахалине, а по всей России. Пусть каналы роют, дороги строят, в шахтах уголь и медь добывают. И назвать это как-нибудь попривлекательнее: вместо «каторги», скажем «трудовая армия».

Луначарский:

- «Трудовая армия»? - неплохо звучит. Идею принудительного труда я в целом одобряю. А вот мотивировать его только пользой для советской власти считаю абсолютно недостаточным. Царская каторга из врагов делала еще более непримиримых врагов. А почему? А потому, что не давала альтернативы. Ощущение безысходности - самое разрушительное чувство личности. Мы не должны его допускать в наших гражданах. Всегда должен быть свет в конце тоннеля. Труд не должен быть наказанием и трудовая армия не должна стать каторгой. Вспомним Маркса: «Труд облагораживает». Именно труд сделал из обезьяны человека. Трудовая армия должна стать инструментом перевоспитания. Перед каждым должна маячить перспектива упорным трудом доказать свое право на возвращение в число нормальных граждан страны.

Кржижановский:

- Скажите, а как Вы решаете инженерные проблемы? Ведь прокопать сотню километров канала и оросить полторы тысячи гектаров — это серьезная инженерная задача. Нужны мосты, водохранилища, шлюзы. Да и обеспечить самоток воды далеко не просто. Нужна профессиональная и очень подробная геодезическая съемка.

- С этим нам просто повезло, - живо отреагировал Куйбышев, - оказалось, что в Ташкенте квартировал московский инженер Александров. И это тот самый Александров, который еще в 1912 году разработал проект: «Оросительная система Ташкентского района». У царского правительства не нашлось тогда средств на реализацию этого проекта. Ну а мы взяли проект инженера Александрова за основу и обеспечили его поддержку людской силой.

- Хм-м, …, Александров? Скажите-ка, а не тот ли это Иван Григорьевич Александров, что строил железную дорогу Оренбург-Ташкент и Бородинский мост через Москву-реку?

- Вот не знал про мост, а дорогу точно он и проектировал и строил. Профессионал высшего класса.

- Да-да, это очень уважаемый специалист в инженерном сообществе.

И как он? Легко согласился сотрудничать?

Куйбышев, обменявшись взглядом с Женей:

- Вы знаете, неожиданно легко. Мне доложили о нем, как о человеке в полной депрессии: потерял работу, жилье, семью, переболел тифом. В Ташкент приехал за витаминами и теплом. Я ожидал увидеть живой труп. Поначалу он так и выглядел: тусклый, отчужденный взгляд, равнодушие ко всему. Но как только он понял, что советская власть собирается взяться за реализацию его проекта, я увидел перед собой совсем другого человека: энергичного, остроумного, с горящими глазами.

- Во-от! - в разговор включился Ленин, - спецы пойдут за нами, если мы откроем им перспективу. А перспектива для спеца в том, чтобы его знания и опыт были востребованы. Царизм построил бюрократическую систему, при которой для реализации крупного технического проекта, спец должен потратить годы своей жизни на волокиту и согласования. От идеи до ее реализации проходят годы и десятилетия. Спецы накопили огромное раздражение к царской бюрократии. Советская власть должна эту бюрократию похоронить. Между творцом и его делом не должно быть никаких посредников. Свободное творчество свободных людей — вот наш путь к процветанию общества. Так что я к зайцам проекта товарища Куйбышева смело добавляю еще одного зайца: подобные технические проекты на пользу дела привлекут к нам сливки технической интеллигенции, настоящих энтузиастов своего дела, а весь отстой: философы, теософы, и прочие гуманитарии нам не нужны. Пусть убираются на все четыре стороны. Посадить их всех на пароход и отправить вон из России. У нас своя философия — марксистская.

Кржижановский:

- Все правильно, Владимир Ильич. Крупные созидательные проекты как средство перехода от войны к миру — важная находка товарища Куйбышева. И воспитание энтузиастов из бывших врагов — вещь полезная. И методы такого воспитания вполне приемлемы. Не важно метод ли это пряника (в виде амнистии врагам и создания условий для творчества спецам), либо кнута в виде принудительной трудармии. Над всем этим необходимо думать, внедрять, совершенствовать. Удивительно, но главный заяц пока не назван. Впрочем, возможно все его имеют ввиду, как само собой разумеещееся. Я говорю о непосредственной экономике. Концентрация сил и средств на самой важной проблеме — вот что наиболее ценно в проекте товарища Куйбышева. Интуитивно он, может быть, нащупал тот единственный верный метод организации экономики, который в максимальной степени использует преимущества советской власти и в то же время указывает нам путь решения тех насущных проблем, которые перед нами стоят сейчас и встанут в ближайшем будущем.

- Интересно. Давайте-ка поподробнее, Глеб Максимилианович. - Ленин прекратил есть и, удобно расположившись в тяжелом винтовом кресле (том самом, что Зиновьев притащил ему из Вены в Цюрих в 14-м году), скрестил ладони на животе.

- Да-да, Владимир Ильич. Преимущества советской власти очевидны. Тот же инженер Александров годы потратил на бесплодную ходьбу по кабинетам царских чиновников, а советская власть в лице товарища Куйбышева открыла путь его проекту мгновенно.

- То есть преимущество советской власти в скорости принимаемых решений? - прищурил глаза Ленин.

- В скорости, отсутствии волокиты, доступности, открытости, близости к народным массам.

В разговор в ступает Красин:

- Это верно, но все эти преимущества второстепенны. Главное преимущество в том, что власть применяет свою силу не против, а по воле народа. Поэтому этой власти всегда обеспечена народная поддержка. Она обречена на успех. Что касается царизма или западных демократий, то они выражают интересы аристократии и буржуазии. Поэтому их власть всегда направлена против воли народа, а значит, неминуемо потерпит крах.

Луначарский:

- Михаил, ты ведь человек практический. То, что ты говоришь — азбука марксизма и, разумеется, нам всем известно об исторической неизбежности крушения капитализма перед социализмом. Нам сейчас важно подумать о том, чтобы не упустить свой шанс, чтобы не допустить отсрочки победы социализма на несколько поколений. С этой точки зрения мне кажется чрезвычайно важным то обстоятельство, что коллективный труд на всеобщее благо воспитывает нового человека, способного построить социализм. А ведь это главная задача советской власти: воспитание нового советского человека, который будет свободен от частной собственности, которому будет чужд дух наживы и стяжательства. Для которого интересы класса будут выше личных интересов.

- Вот что, друзья, - Ленин встал, заправил большие пальцы обеих ладоней в подмышечные пазы жилетки и, прогуливаясь по комнате, продолжил: - Советская система, которую мы все вместе сейчас выстраиваем, содержит в себе великий потенциал и главная ее сила в том, что она выражает интересы самого революционного класса — пролетариата. К победному концу идет гражданская война. Становятся актуальными задачи мирного строительства. Этих задач две. Первая: мобилизовать все трудоспособное население на восстановление экономики. И вторая: строить однородное социалистическое общество, в котором будет лишь два класса: пролетариат и трудовое крестьянство. И в качестве прослойки между ними: трудовая интеллигенция. Именно эти две главные задачи стоят сегодня перед советской властью. Возникает вопрос: способна ли советская власть справиться с поставленными задачами? Отвечаю с уверенностью: «Да, способна. Но при одном условии: при условии руководящей роли нашей большевистской партии. Наша партия, сплоченный коллектив единомышленников, должна поставить советы под жесткий контроль. Наши лучшие представители должны возглавлять советы на всех уровнях от местного поселкового совета в дальней деревеньке до ВЦИК и съездов советов. То, что делает товарищ Куйбышев в Туркестане, должно стать примером и образцом для подражания. Вот, что, товарищ Куйбышев, мы сейчас попьем чайку и Вы поедете в свой Туркестан заканчивать строительство, а мы с товарищем Кржижановским подумаем, как Вас использовать в центре на более ответственных задачах.

 

* * *

Распрощались уже заполночь после душевных разговоров о будущем революции и пения революционных песен. Оказалось, что Ленин не забыл о первой встрече с Женей в апреле 17-го года. Пожимая ей руку на прощание, он сказал:

- А Вы действительно умеете поднимать тонус. Глядите-ка какую глыбу неподъемную Ваш муж сдвинул. Вы берегите его. Он нам очень нужен.

- Стараюсь, Владимир Ильич, но только я тут не при чем. Он такой неугомонный. Его энергии не только на Туркестан, на всю Россию хватит.

- Ну вот и хорошо. До скорой встречи.

Встреча действительно оказалась скорой. В августе, еще до завершения строительства канала, Валериана перевели в Москву, Сначала в ЦК профсоюзов, а через два месяца назначили на пост руководителя Мосэнерго.

 

* * *