Студентом-практикантом от биологии начал я свою морскую одиссею.

Давно это было, аж в 1964 году. Всю жизнь везло мне на встречи с

интересными людьми. И один из них – старпом транспортно-холодильного

судна «Хоста» Александр Иванович. Пройдя горнило Второй Мировой на

минном тральщике, израненный и обгоревший, не седой как лунь, а белый

как зубной порошок в свои сорок четыре года, человек этот не утратил

юношеского задора. И уж как любил наш старпом исторические анекдоты

на морские темы! Вот этот я воспринял на слух.

 

Когда государь Пётр Алексеевич строил флот российский, то взяв за

основу типы кораблей аглицких да голландских, он не принял на

вооружение европейского морского устава. Слишком дик и неразумен был

мужик русский. И потому Устав Флота Российского рождался по ходу

рождения самого флота.

 

Первый пункт Устава гласил: «Всякий служитель корабля, понеже заметит

в нём дыру, обязан оную заткнуть и засмолить». После нескольких

морских сражений со шведами в Уставе появился новый пункт: «Попам,

лекарям и прочей корабельной сволочи во время баталий на палубе не

быти. Дабы паскудным видом своим не портили бы настроение

превосходному войску российскому". А этот пункт был краток и понятен:

«Баб на корабли не пущать. А ежели пущать, то по числу команды».

 

А вот и первая школа гардемаринов. И, разумеется, новый пункт в Уставе

Флота Российского: «Мичманам и боцманам строжайший указ. Понеже

заметят гардемаринов более трёх подле грот-мачты собравшихся, -

нещадно бить линьками. Ибо в кумпании сии огольцы ничего путного не

придумают».

 

Дошло до Петра Алексеевича, что штурманов на флоте притесняют. Умные

уж больно: мы, говорят, - глаза корабля! Вот за ум их и лишили

ежедневной матросской чарки. Но и в кают-компании штурману нет места.

Она – для господ офицеров, дворян, то есть. Говорят, что этот пункт

государь начертал собственной ручкой: «ШтурманА, они – хамского

племени. Но, в кают-компанию допущать. Чарку водки ежедневную

вернуть. Гнать с военных советов, ибо слова путного не вымолвят, а драку

учинить – не замедлят».

 

Но умер государь наш, Пётр Алексеевич. После трудных «каденций»

супруги его Екатерины Первой, да государыни Анны Иоанновны пришла к

власти несравненная Елизавета Петровна.. Особо желала царица

продолжить морское дело её батюшки. Раскрасавица и к народишку

ласковая, радела государыня к морякам: устраивала смотры на кораблях.

 

Однажды, боевой фрегат российский стоит на рейде Петербургской гавани:

чистится, драится, ждёт с визитом императрицу с фрейлинами. Старый

бородатый капитан обходит вверенную ему боевую единицу: отмытая

палуба светится слоновой костью, пушки и медные части такелажа горят

огнём, - хорошо! Капитан в настроении, напевает бравурный мотивчик в

предвкушении новых наград. Отечески похлопывает по плечу вахтенного

офицера: смотри, мол!

 

Здесь мы позволим себе краткое отступление в историю Великого Русского

Языка. И он меняется. Новые поколения вносят в него что-то своё. Давно

ли красивую одежду называли «нарядом»? А сегодня наж тебе, - «прикид».

А вот выдержка из обмена мнениями в Боярской Думе: «Нет, боярин,

блядиею не проживёшь!», обманом, то есть. Что уж говорить о

трансформации в русском языке иностранных терминов? За примером

далеко ходить не надо. Даже школьники знают, что «гальюн» - это туалет

на корабле. Но на парусных судах на "гальюн" устанавливалась Носовая

Фигура, украшение корабля. Гальюн располагался в самой передней

части носовой палубы (фордеке) и нависал над водой. Вот здесь и

устраивали отхожее место. В том числе подвешивали и будку для господ

офицеров. Качало присевшего страшно. В поисках равновесия приходилось

хвататься за что попало. Поэтому стены будки всегда выглядели не

эстетично.

 

Вернёмся, однако, к повествованию. Вахтенный офицер в подзорную

трубу внимательно отслеживает долёкий берег. Командует в рупор: «Стоп

фордеке срать! Дамы едут!» Ожили боцманские свистки. Команда сбегается

на шканцы для построения. Появляется строго одетый бородатый капитан,

отбирает у вахтенного подзорную трубу, смотрит: баркасы императрицы

уже близко… И тут вахтенный офицер в ужасе хватается за голову: ну да,

корабль сверкает чистотой и медью от носа до кормы! И только

офицерская будка, рыжая снизу, весьма неприятна для нежных взоров!

Спеша исправить положение, вахтенный хватает за плечо пробегающего

мимо матроса, тычет пальцем в будку:

«Прошка, голубчик! Ведро водки ставлю! Только ты её,

голубушку, сверху-донизу дёгтем! Дёгтем!»

Прохор – человек подневольный, не поспоришь. Схватил бадейку с дёгтем

да квач из мочала и приступил к работе.

 

А баркасы уже под бортом. Спускается парадный трап. Услужливые

офицеры аккуратно помогают фрейлинам подняться по крутым балясинам.

Капитан верноподданно целует обе ручки государыни. А та проходит вдоль

замершего строя, приветствует богатырей-матросиков, жалует команде

бочку водки. Офицеры во главе с капитаном ведут дам в кают-компанию.

Там начинается обед и бал, достойные Елизаветы Петровны. А на шканцах,

соответственно, пьянка. Гудит матросня, славит государыню, изгаляется

всяко над Прошкой: кому, дескать, квач, а кому – спотыкач. Но Прохор

спокоен, он уже прикинул в уме, что ведро на одного много больше бочки

на всех.

 

И тут одной из фрейлин понадобилось выйти… по нужде. Её кавалер

изогнул ручку колесом и повёл даму… знамо куда, теперь бы сказали – в

гальюн. А так, как оба были подшофе и откровенно заняты друг другом, то

и не заметили… покрасочных работ. А трудяга-маляр тоже не обратил

внимания… Он как раз наносил последние мазки снизу будки. И тут на

голову повалилось и полилось. Прохор резонно решил, что это распоясался

особо рьяный шутник из матросни. Да ведь и мы умеем пошутить! Окунул

он квач в дёготь да и…

 

Скандал! Так оскорбить придворную даму, фрейлину Ея Величества!

Государыня надавала старому капитану по щекам и, покидая фрегат,

приказала: «Тщательно разобраться и наказать виновника строго согласно

Уставу моего батюшки!» Ну, разобраться-то не трудно. Вот как наказать

виновного согласно Уставу? Нет такого пункта в Уставе… И всё-таки

искомый пункт был найден: «Всякий служитель корабля, понеже заметит в

нём дыру, обязан оную заткнуть и засмолить». А так, как виновный лишь

заткнул, но… Сослать его на галеры.

 

Израиль, 2013