Глава 1 «Так стало быть считаете, отец Карипп, что не найдем мы там это порождение зла?» - вопросил Сигизмунд - рыцарь в пятом поколении и поэт, по совместительству, невысокого, но широкого в плечах священника, ехавшего на унылом ослике рядом с ним. Тот чуть сдвинул глубокий капюшон дорожного плаща назад и снизу вверх посмотрел на рыцаря усталым взглядом человека знающего наперед, что будет сейчас завтра или через год. «Да уважаемый Сигизмунд я так думаю»- и снова спрятался в глубь плаща, давая понять, что к диспуту сегодня не расположен. Рыцарь все понял, вздохнул и снова начал терзать расспросами несчастного оруженосца. Русоволосого молодого парнишку лет семнадцати это не особо напрягало, да и поговорить он был любитель, но когда одно и то же, то тут кого угодно в бешенство приведет. Властным голосом рыцарь потребовал от оруженосца снова повторить пройденный материал для закрепления, что бы в бою от зубов отскакивало. Тому деваться было некуда, ведь просто так благородного рыцаря не пошлешь куда подальше. Пришлось подробно и по уже которому разу рассказывать, какой именно дракон, как выглядит, что ест, где гадить любит и прочее, что смог прочитать в умной книжке. От чрезмерного желания схватиться с исчадием зла рыцарь елозил в седле, так что конь стал оглядываться с удивлением и недовольством. Но тут на радость боевого коня монах полностью откинул капюшон, подставив горячему солнцу выбритую макушку, и спросил: «Скажите мне, Сигизмунд, почему вы вдруг так воспылали ненавистью к несчастному созданию?». Отец Карипп резко дернул голову к плечу, и рыцарь явно услышал, как в шее у монаха хрустнуло. -Неужели вам кроме этого нечем было заняться? Ну, написали бы еще один памфлет что ли. Или женились. Да и правда. Женится, вам пан, надо. Тогда все пустые мысли и желания уйдут. Вот чего вам в жизни больше всего хочется? Вопрос отца Кариппа застал благородного Сигизмунда врасплох. Ему хотелось, как и всем много денег, вина, женщин, славы, но это так все вроде одинаково хочется. Но вот больше всего? Однако ответ пришел сам собой. Больше всего хотелось славному рыцарю Сигизмунду Крыжальскому, встретить своего дракона, и по-христиански, милосердно помочь сдохнуть. Ибо, как говорил его духовный наставник отец Бздыжек: « Нечего плодиться на белом свете, тьфу, экой пакости, коя оскорбляет Всевышнего, мерзостью своего прозябания в затхлости и дьявольской грязи». После чего отец Бздыжек неистово осенял себя знамением крестным и, поплевав через левое плечо, втихаря ругался на латыни. Этого языка Сигизмунд не знал, но догадывался, что содержание далеко от духовных высей. Впрочем, он не обращал на это внимания. Настоящему рыцарю, вхожему в свиту самого помазанника Всевышнего на земле короля Ежи Сбахлынского, не пристало уличать в ереси священнослужителя. Да и напряжено это. За такие мысли, неосторожно высказанные прилюдно, можно получить в подарок от короля целую охапку дров, набор кандалов, и как бонус, толпу зевак с вышедшим, как славно именно сегодня, из отпуска палачом. Нет, такой славы Сигизмунду никак не хотелось, а посему в поисках другого варианта возвеличить свое имя, а заодно, втихаря, отмыть себя от одного грешка он, и отправился в эту дикую страну с чудным названием Русь. Представление об этой части земли Сигизмунд имел скудное и туманное. Ну да есть такое. В книжках то пишут, значит есть. Там просто так пергамент марать не станут. - А вы, Отче, были, там, куда мы едем? – и даже дыхание затаил, ожидая ответа. Монах не стал отвечать, а просто кивнул. Видимо было что-то связано у него с этим местом. Какие – то воспоминания, которые не хотелось ворошить как память о самой первой любви, пусть и неудачной. Пусть со слезами и страданием, оторванным с мясом, и болью чувств. Но от этого не менее сладким и щемящим, отосланным милосердным временем, до самых тайных глубин души. - Приходилось мне бывать там однажды ! Голос монаха вдруг сделался хриплым и неприятным. Отец Карипп долго смотрел невидящим взглядом перед собой. - И как там? Что за страна такая? Рыцарь чуть не сверзился с седла, пытаясь заглянуть монаху в лицо. – Есть ли там крепости? Мне говорили, что там одни леса дремучие болота, а люди в шкурах ходят и спят на ветках, в гнездах, отбитых с боем у филинов. Филины же там огромные как коровы, а когда летают, ветром кроны деревьев к земле пригибает. То, что произошло в следующий момент, выбило Сигизмунда из седла. Причем в прямом смысле. Монах заржал, как жеребец. Конь под рыцарем дернулся, и всадник с непристойным воплем рухнул в дорожную пыль всем своим благородным телом. Отец Карипп схватился за живот и сложился пополам. Теперь он издавал сип, словно подавился костью. Глаза на –выкате, рот открыт, слезы катятся по щекам в три ручья, сам как рак красный. Сигизмунд воздел себя на ноги и стоял, сжав кулаки. «Хорошо пан Сигизмунд что вы налегке»- похабно скалясь, бросил проезжавший мимо на пегой низенькой лошадке оруженосец. – А было бы на вашу милость доспехов надето, то брякнулись бы изрядно. Двое других его коллег, не скрываясь, скалились изредка, что-то тихо говоря друг другу на ухо. Сигизмунд быстро выудил из - за голенища красивого сапога тонкий кинжал и слегка кольнул в круп лошадки. оруженосца. Та такого подарка не ожидала и встала на дыбы, обиженно завизжав. Под ноги рыцаря рухнул несдержанный на язык деревенский парень и растянулся как лягушка, забренчав связкой походных ложек ножей и прочей утвари, нанизанной на поясной ремень. Хохот буквально обрушился как камнепад. Теперь уже приятели неудачника гоготали не стесняясь. На душе у рыцаря посветлело, и он даже соизволил улыбнуться. Теперь он снова был готов на подвиги и свершения. А нужно было сделать Сигизмунду что-то серьезное и благодатное с точки зрения настоящего католика, просто позарез. Даже жизненно необходимо. Все дело в том, что совсем недавно он сочинил некий памфлет, который не был гениальным творением ни с одной из поэтических позиций и не претендовал на вписывание золотыми буквами в книгу великих творений истории. Как ни странно, но стишок разлетелся мгновенно, словно пожар в степи при хорошем ветре и пару дней спустя о нем только глухой, наверное, не слышал. Конечно, на рождественскую плаху с заплечных дел мастером в комплекте стишок никак не тянул, но вот отлучением реально попахивало. «Солнце уже к закату клонится» – задумчиво произнес монах через пару часов пути. «Пожалуй, вы правы отче» – согласился рыцарь и кивнул слугам на удобную полянку, так удачно показавшуюся за поворотом. Слуги облегченно вздохнули. Задень, порядком отсидели зады в седлах. «Не думаю, что стоит делать привал» – ошарашил монах. На удивленный взгляд Сигизмунда пояснил: «Еще через четверть часа будет постоялый двор. Все лучше переночевать под крышей, чем на земле». Рыцарь только фыркнул надменно, мол, сразу видно не военный человек и к тяготам армейской жизни не приученный, но спорить не стал. Как и было сказано, скоро дорога расширилась, и вдали показались строения, с просторными сараями, конюшнями и само собой, выделялся сам постоялый двор. Двух этажный добротный как крепость с широким крыльцом высоким забором, что бы постояльцев, упаси Создатель, не куснул бешеный волк, выскочивший из лесу, или не обокрали лихие люди. Спроси постояльцев кто страшнее, вряд ли смогут выбрать. Солнце только зацепилось краем за далекую стену леса, а благородный рыцарь Сигизмунд Крыжальский нетвердой походкой человека, проведшего долгий день в седле, поднялся по ступеням крыльца и толкнул тяжелую дверь, выпустив на улицу кучу ароматов и гул голосов. Глава 2 В зале было народу натыкано как овощей на грядке. Публика разношерстная, но все не чета славному рыцарю. Конюхи каменщики плотники изредка попадались писари местных шишек и конечно размалеванные девки пьяные, ржущие наметанным взглядом выцепляющие будущих клиентов. Все как везде. Ничего интересного. Сигизмунд протиснулся к стойке, за которой расплылся упущенным тестом коротко стриженный огромный как валун на берегах студеного моря трактирщик. Увидел подходящего к нему высокородного и тут же засиял как начищенный грошик. Ясное дело раз такой постоялец, стало быть, и прибыль намечается. Просто так рыцарь не заглянет на огонек. Поесть попить, да и не один, скорее всего. Обязательно парочка слуг при нем имеется. Да кони да может еще и даму сопровождает, куда по надобности все это не пустяк. На чистую выскобленную и вымытую столешницу упал золотой кругляш и серебряный брусок. - Комнату на ночь мне и комнату рядом для моих слуг.- голос жесткий чуть хрипловатый по всему видно церемоний разводить не будет и отказа не потерпит. Ясновельможный пан гордый как орел и надменный как индюк. - Не изволит пусть пан беспокоиться. Все будет.- трактирщик шустро смахнул плату в нагрудный карман фартука и кликнул справную с объемным задом служанку. - Проводи гостей в лучшие комнаты и принеси чистые простыни. Да поживее корова толстозадая не видишь, пан с дороги устал. От такого наезда девка сделала вид, что зашевелилась втрое быстрее, хотя если честно мало что изменилось. В это время как раз подоспели оруженосцы и отец Карипп. Все дружно протопали на второй поверх, где их определили и, правда в очень просторные, светлые и как ни странно чистые комнаты. Монах расположился вместе с Сигизмундом, а вот слугам пришлось бросать монетку кому спать на полу. Лавок что бы прилечь и вытянуть измученное дорогой тело было по две в каждой комнате. А как показывает практика, два на три ровно не делится. Толстозадая служанка уже успела принести поднос с холодным копченым мясом пива зелень и горячие лепешки явно только из печи. Рыцарь удовлетворенно хрюкнул кинул ей мелкую монетку и достал сапожный нож. Наполосовал на ломти мясо и подрыкивая впился зубами в самый большой кусок. Монах повесил плащ на вбитый в стену гвоздь отряхнул, придирчиво рассматривая, скинул короткие и мягкие сапожки серой замши и блаженно ступил на прохладные доски босыми пятками. Счастливо жмурился и что-то бормотал тихо в углу. Наверное, молился. Сигизмунду стало не по себе. Забыл дурак, что в одной яме с монахом. Не вознес хвалы Всевышнему за хорошую дорогу сохранение здоровья оберегания от сил зла приют для ночлега и хлеб насущный, а сразу жрать кинулся. От такого виданное ли дело даже кусок в горле застрял. Отодвинул блюдо и кое-как, прожевав, поспешно опустился на колени, доставая большой нательный крест для молитвы. Монах бросил на покрасневшего от стыда рыцаря короткий колючий взгляд но, видя такое рвение, потеплел и перекрестил Сигизмунда и пищу. - Ну что же пан Сигизмунд думаю, что утолить голод и жажду время пришло,- и улыбнулся как ребенку, которого застал мудрый отец за воровством конфет. Бить не будет, но пожурить обязан. - Ежесекундно помните, пан Сигизмунд кто дает нам спасение кров и пищу и не забывайте благодарить. Но и всуе не поминайте часто. Не отрывайте от дел Всеблагого. Сигизмунд закивал соглашаясь с монахом мол буду помнить отче просто ошибочка вышла на тридцать втором ходу слаб грешен исправлюсь отработаю ну и денег дам. А отец Карипп вдруг лукаво подмигнул и быстрым движением отправил изрядный ломоть мяса в рот. Пожевал, наслаждаясь, оторвал кусок горячей лепешки кинул сверху зелень и наполнил кружки пивом. Да так ловко, что пены было чуть. Сигизмунд готов был об заклад с дьяволом побиться, что монах конкретно набил в этом деле руку. - Не ловите ворон любезный пан. Всевышний отец наш не любит когда спешат, но и пребывающих в неразумной лености иногда подгоняет палкой. А такому славному воину не пристало получать от Создателя по горбу за нерасторопность. Сигизмунд дернулся и поспешно ухватил кружку и сделал большой глоток. Опять попался как мальчишка. Ему уже начало надоедать, что постоянно пляшет под дудку этого деда. Сколько раз себе зарок давал, но вот подишь ты опять не так и снова красней. Он все никак не мог понять, когда монах шутит, а когда говорит серьезно. Вот и сейчас сказал, так что улыбка сама заиграла на обветренных губах, но и смешного вроде мало. Да и вообще в этом старике было много непонятно. То благочестив и светел как снег на вершинах гор, то такое отчебучивал, что сапожнику не угнаться. Сигизмунд прикидывал и так и этак кем мог быть его странный спутник но, в конце концов, плюнул и решил, что будет относиться к нему как к посланнику церкви или даже инквизиции и точка. А со странностями своего коллеги пусть товарищи по цеху разбираются. Когда управились с мясом и лепешками отец Карипп меленько перекрестился, отодвинул кружку с недопитым пивом и растянулся на лавке, давая понять, что его дела на сегодня окончены и у Сигизмунда образовалось свободное время. Он понял это как «свободен воин можешь идти по бабам, но что бы к обедне был в казарме». Два раза повторять было ненужно и, пожелав служителю культа приятных снов, он быстро удалился, осторожно прикрыв дверь. В зале царила обычная вечерняя суета. Пьяные крики, звуки мордобоя, клятвы вернуть долг, угрозы и поверх этого гула плыл сильный голос трактирщика, гонявшего нерасторопных работников. Сигизмунд быстро пристроился за стол, где играли в старую как мир игру кости. Стаканчик глухо щелкал об стол, и на миг становилось тихо. Потом взрыв эмоций Вопли и стоны проигравшего, гогот и громкие хвалы всем ангелам и бесам за помощь выигравшего. Стаканчик с костями менял владельца, и все повторялось снова. Немного погодя, когда Сигизмунд успел продуть пару золотых, входная дверь открылась, и в зал вошли двое. Высокий жилистый парень лет двадцати и мальчишка подросток. Мальчик носил на глазах темную повязку, которую обычно надевали слепцы. Он крепко держался за локоть старшего товарища. Оба целенаправленно двинулись к хозяину, и по уверенной походке рыцарь понял, что эти двое здесь не в первый раз. Старший протиснулся к стойке, перебросился с толстяком парой фраз и, кивнув, полез в заплечный мешок. Пока на них не обращали внимания, но стоило лютне тихо тренькнуть, появляясь на свет, в зале мгновенно стало тихо. Посетители мгновенно отхлынули от стойки образовав свободную площадку. Тут же появился высокий табурет, видимо как раз для этой цели и сделанный. Высокий парень сел на стул положил инструмент себе на колени и громко объявил: -Почтеннейшая публика!!! Прошу у вас разрешения усладить ваш слух некоторыми песнями. Мы будем с братом очень стараться сделать ваш вечер, благородные выпивохи и забулдыги, веселым и занятным. Выпивохи и забулдыги на такой сомнительный комплимент ответили дружным ревом. Стуком по столам топотом и свистом. Как видно эта парочка пользовалась всеобщей любовью и уважением. Понеслись крики «Давай жарь Янек», «Пой браток давно тебя ждем». Янек улыбался, кивал и махал старым знакомым. Потом прочистил горло стаканчиком вина за счет заведения и продолжил как видно по давно заученному. -А если вы, несравненные любители грязных потаскух и дешевого пойла, которое тут подают вместо пива кинете монетку другую то мы не будем отказываться? Новый рев десятка луженых глоток подбодрил изысканного хама. Сигизмунд покосился на трактирщика. Уж, наверное, тот за такое оскорбление выкинет сопляков на улицу, но ничуть не бывало. Толстяк ржал вместе со всеми и ни сколько не выглядел обиженным. Он, конечно, был в доле и понимал, что бы побольше поиметь с бардов нужно с некоторыми вещами мириться. Таковы были правила игры. Лишь бы угодить клиенту, если он платить готов. Хоть с голым задом плясать на столе. Между тем братья быстро пошептались, и Янек дернул за струны лютни. Младший послушал несколько секунд, настраиваясь, и запел чистым высоким голоском. В зале все крики оборвались, как обрезало. Пан Крыжальский чуть не выронил стаканчик из рук. По притихшему залу разнесся памфлет его собственного сочинения. К середине песни слушатели стали тихонько постукивать в такт ложками и ногами под столом. А потом и вовсе негромко подпевать, но осторожно и тихо, дабы не мешать поющему. Вот теперь Сигизмунд Крыжальский был действительно удивлен, польщен и по настоящему горд. Если твои стихи уже поют в придорожных шинках, то ты воистину знаменит. И вот она настоящая слава. Он впервые задумался над тем, что недооценивал силу слова. Теперь -то ему стало понятно, почему так всполошился весь высокородный свет. В этом с первого взгляда почти невинном стишке рассказывалось, как один монах пришел исповедовать девицу и так вошел в раж, что исповедовал три ночи к ряду. Когда же через девять месяцев девица успешно воспроизвела на свет крепенького мальчика, близкие и родственники, теперь уже счастливой (ну это с какой стороны посмотреть) мамаши, естественно пришли к дому монаха узнать подробности сего чуда, ибо до исповеди родившая занимала крепкие позиции в рядах девственниц. Исповедовавший девицу монах, конечно же возмутился и потребовал Божьего суда, но за час до разборок с участием Всевышнего в качестве главного арбитра куда-то исчез. Его коллеги по цеху, дабы не уронить лица объявили, что подсудимый прилюдно вознесся. Не захотел Создатель, что бы его слугу покорного унизительно судили хоть он и не виновный. Нашлись и свидетели этого чуда, и они клялись что так оно и было. Семья потерпевших пошумела, побуянила, сходила с поклоном до короля, но тут само по себе все как- то улеглось. Месяц спустя счастливая мамаша переехала в большой и светлый дом, а ее благосостояние резко возросло. Делать какие либо выводы и встраивать в финале мораль Сигизмунд не стал, а предоставил это самому слушателю. Ну, слушатели и понаделали выводов. Да таких, что чуть не покачнулся столп католицизма. Пошатнулся, скорее всего, это сильно сказано, но завибрировал вполне ощутимо. С этим столпом в резонанс вошли и светские, так что правителю пришлось срочно принимать меры и разруливать ситуацию по - королевски. Кого в тюрягу, кого пинком под зад из страны, а кого и удавить втихаря. Удавленный кстати оказался родовитым потомком в седьмом колене. Воспользовавшись моментом, развил бурную деятельность, и правитель оказался в затруднительном положении. Просто, так как обычного горожанина призвать смутьяна к ответу, и прилюдно отделить неразумную голову от тела было нельзя. Могущественная родня просто скинула бы монарха с престола даже не получив изжоги. А это в планы монаршей особы не входило. Между тем благородный рыцарь продолжал вредительство с энтузиазмом школяра лезущего в окно спальни пышногрудой молодой вдовы. По всему выходило, что зуб на церковников имелся не малый, поскольку ретивый поборник правды внушений не понимал, денег не брал, но и заткнуться тоже не хотел. Потому и устранили такой геморрой тихо и без шума, а для масс уже был приготовлен слушок, что ограбили и убили такого славного парня. И сильный, и умный цвет нации, а поди ж ты, так не повезло. Самому же автору хита сделали строгий выговор с занесением в черный список инквизиции и наложили епитимью сходить, найти и добыть, во славу церкви, голову порождения геенны огненной, сиречь дракона. Потом голову оного доставить в храм и что бы народ глядел, дружно восхищался и проникался. С тем и выдворили в добровольный поход. Спонсором такого знаменательного мероприятия стала сама церковь. Оделила добровольца золотыми и пожелала удачи в борьбе с ненавистными силами зла. Сильно его не напрягали с выполнением, но и откладывать в долгий ящик тоже не советовали. А дабы поторопить отбытие за подвигом во всех храмах в честь славного начинания всем скопом помолились за труженика веры. После этого тянуть кота за оперение было уже не возможно, ибо даже домочадцы посматривали с нескрываемым осуждением. Сигизмунд повздыхал, поплакал, потом прикинул сумму щедрой матери-церкви, отпущенной на богоугодное дело, и половину просадил за вечер в кости и на девок, не обремененных заботами чести и достоинства в окрестных забегаловках. Пока рыцарь отходил от вина и женщин, его оруженосцы в поте лица вспоминали, чему их когда-то учили, и листали книги, справочники, путеводители и все, что могло дать хоть какое-то понятие, где же искать воплощение зла. Наконец, на самой дальней полке обширной семейной библиотеки, нарыли старый свиток с точным описанием места, где обитает дракон и подробной инструкцией по его умерщвлению. И вот через неделю после известных событий благородный рыцарь Сигизмунд отбыл под приветственные вопли добропорядочных горожан, плевки и неприличные пожелания уличной шантрапы. За славой и почетом с рыцарем отправилось оруженосцы в количестве трех штук телега с походным имуществом - одна штука и прибившийся к отряду монах-подвижник решивший нести свет истиной веры в неведомые края. Он же обещал и кашеварить за кормежку и защиту в пути. Как только выехали за пределы города, огромные ворота с лязгом захлопнулись. Видимо решили, что так будет надежнее, если благородный воитель вдруг да передумает и решит вернуться. Сигизмунд только головой покачал и тронул повод боевого коня. Телега поймала колдобину и в ней грюкнули укрытые мешковиной доспехи. Великий поход за головой дракона, о котором возможно, будут потом слагать легенды, а если не вернется то, скорее всего, забудут, начался. Глава3 Пару недель спустя сподвижник веры истиной ехал по широкой дороге извилистой донельзя. Создавалось ощущение, что проложившие ее строители были пьяны вдрызг и как шли, так и дорога получалась. По краям тракта стоял стеной могучий лес с деревьями настолько огромными, что у Сигизмунда восхищение граничило с боязливым уважением и не совсем белой завистью. Дома такие экземпляры были редкостью, тут же второй день едут, а стена поднимается все выше и становится плотнее. Не удивительно, что драконы решили окопаться именно тут. По вечерам лес наполнялся шорохами, скрипами, всяким шевелением, уханьем, а иногда и далеким грозным ревом. Лось ли драл глотку или медведь на жизнь соседу жаловался, понять было трудно. Кто ведает, а может, и сам дракон давал о себе знать, что он тут и все кто в округе прячьтесь куда подальше. Оруженосцы вздрагивали от каждого непонятного звука и меленько крестились. Монах оставался спокоен, по крайней мере, внешне, но тоже морщился и чем ближе к полночи, тем громче молился. Они часто с рыцарем затевали споры о том правильно ли убивать дракона. Сигизмунд был уверен, что это дело богоугодное и нужное и он, как истинный католик, обязан свершить правосудие, удалив из списка живущих такое существо. Оно и церкви во славу и народу, живущему в такой глуши подмога, да и творение рук нечистого надо убрать в преисподнюю. Монах согласно кивал, но было заметно, что не очень - то разделял точку зрения тотального геноцида. Сигизмунд в тайне догадывался, что увязался с ними святоша не спроста. Скорее всего, шпион. Будет наблюдать, как он расправится с драконом и засвидетельствует, что убиение на самом деле свершилось, а голова не была куплена в какой-то деревне у местного охотника. Потому рыцарь и бодрился, задувая в уши монаха показушную ретивость об исполнении долга. Но как рыцарь понял чуть позднее, лапша на ушах монаха держалась слабовато. Прожитая долгая жизнь приносила свои плоды, и служитель культа снимал ее маленькой вилочкой изящно и без напрягов. Сигизмунд откровенно злился. Однажды после очередного разговора проскочила недостойная христианина мысль, придушить старика ночью, списав на медведя или на упавшее дерево, но вот что делать со свидетелями? Конечно, медведь мог разбушеваться и прикончить всех в отряде, а рыцарь мужественно его сразил но, увы, не успел спасти отважных товарищей. Очень даже нормальная версия для дремучего леса и варварской страны. Да и шкуру можно будет привезти в доказательство. Но тут была одна проблемка. Кто поможет ему в бою с драконом? Кто застегнет доспехи, подведет коня и подаст копье? Да даже не в этом была причина, которая заставила отказаться от первоначального плана. Оставаться Сигизмунду одному в лесу ну никак не манилось. Лес тянулся, и ему конца видно не было. Навстречу порой попадались караваны торговцев горшками, маслом, кожами и прочей нужной в хозяйстве мелочью. К исходу пятого дня остановились на ночевку вместе с таким небольшим обозом. Командовал всем маленький, но шустрый похожий на крысу мужичок. Глазки бегали, когда говорил с воином, и создавалось впечатление, что этот жулик хочет обокрасть, аж руки чешутся. Воин сразу дал понять чьи в лесу шишки и отведя мужичка в сторону продемонстрировал огромный кулак в железной перчатке. Тот внимательно изучил кулак под носом и глядя невинными глазами заверил что в мыслях не имел ничего дурного. Стороны остались друг другом довольны и принялись выполнять соглашения. Сигизмунд купил новое седло пару ножей потом подумал прикупил короткое но толстое копье с поперечной перекладиной для охоты на медведя. Кто знает может и с драконом можно будет управиться подобным образом. Взамен купцы сделали приличную скидку за опт. Рыцарь решил тут же опробовать копье. Покрутил повертел демонстрируя отточенную воинскую сноровку и в итоге остался доволен. Отец Карипп осмотрел покупку покачал головой, но все же благословил орудие возмездия на благое дело. Сигизмунд был в приподнятом настроении купцы подсчитывали прибыль всеобщий мир и благоденствие. Распили кувшинчик вина выставленный заправилой бродячих торгашей за удачную сделку и разошлись спать. Однако идиллия была нарушена утром, когда Сигизмунд и иже с ним продрали глаза от странного сна так внезапно накатившего вчера вечером. Обнаружилось отсутствие новых знакомых, а с ними исчезли те самые покупки почти все деньги, что лежали плохо и еще кое что из необходимых в походе вещей. Осталось только одно копье, которое рыцарь, засыпая так и не выпустил из рук. Сказать, что воин был в бешенстве значит, ничего не сказать. Он рушил все, что попадалось под руку. Когда масштаб разрушений приблизился к урагану средней категории появился отец Карипп. Парой фраз и зачитыванием молитвы успокоил бурю в душе Сигизмунда и направил благородную ярость в нужное русло. Оруженосцы быстро обрядили своего господина в доспехи и оседлали коня. И вот тут монах всех удивил. Он указал направление в котором исчезли ворюги и даже сказал что они остановились на отдых совершенно не ожидая возмездия. Уходя грабители так умело замели все следы что искать было бесполезно. С собаками не найдешь а в отсутствии оных и подавно. Ему не поверили и священнослужитель упрекнул не верящих в силе Создателя который никогда не бросает своих заблудших овец. Овцы осознали прониклись и самый большой баран в этом стаде наточив рога отправился бить морды в указанном отцом Кариппом направлении. К удивлению и радости Сигизмунда через сотни три шагов обнаружились и следы довольно четкие на влажной укрытой лесом от солнца земле. Дальше уже потерять ориентир было трудно. Воры шли, не заботясь о том, что их обнаружат. Спустя час у излучины реки в хитро упрятанной природой от посторонних глаз лощинке он и обнаружил негодяев. В прения рыцарь вступать не стал. Проклинать бесстыжих воров и стыдить, грозя пальчиком тоже. Громко свистнул, привлекая к себе внимание, пришпорил верного скакуна и бросился в атаку горя праведным гневом. Не ожидавшие гостя к обеду мужики похватались за ножи, вскочили и попробовали взять в кольцо накинуться всем разом и доказать право на владение имуществом. Не прокатило. Боевой конь издал могучий рев тем местом, которое под хвостом, и ринулся в драку. Стоптал двух разинь, что не успели убраться с его пути, и резво развернувшись широкой грудью опрокинул еще одного. Сигизмунд еще даже не успел вытащить меча, как трое выбыли из строя. Шайка дружно взвыла и бросилась в атаку, уже не соблюдая тактики и стратегии. Просто скопом. Навалиться кучей, завалить и дальше ногами. Рыцарь натянул поводья, и конь встал на дыбы, молотя передними копытами по головам нападающих. Еще двое упали, обливаясь кровью и выплевывая разбитые зубы. Пришел черед и самому всаднику вступить в бой. Выхватив купленное вчера копье, пан Крыжальский лихо крутанул по кругу грозное оружие. Грабители отпрянули в легком замешательстве. Громадный всадник видимо казался обыкновенным мужичкам, чем – то неестественным. Словно явившимся из преисподни посланником. Солнце блеснуло на кончике отчищенного копья как яркая вспышка молнии древнего Бога войны. Кто-то не выдержал и не оглядываясь ринулся с воплем в кусты. Через секунду его примеру последовал еще один и еще. Дальше боя не получилось. Пан Крыжальский соскочил с коня и уже пешком преследовал неприятеля. Длинные ножи грабителей так и не сумели ничего противопоставить длинной палке в руках настоящего воина. Через пять минут все было кончено. Ворюги попрятались в лесу или попрыгали с обрыва в реку решив, что лучше искупаться, но сохранить дурные головы в целости. На стоянке остался только один мужичок тот самый, что внимательно изучал весомые аргументы рыцаря вчера вечером. Убегать не собирался а, скрестив руки на груди, спокойно ждал, когда Сигизмунд закончит зачистку территории. Он и с самого начала в драку вместе со всеми не полез. Наблюдал со стороны, не вмешиваясь. Это краем глаза Сигизмунд заметил и решил для себя отложить в уме, что бы потом уже разобраться. Трусом этот предводитель шайки разбойников не выглядел, да и не смог бы трус держать в кулаке здоровых детин, с медведя ростом. Значит, что-то было не то. Что именно раньше разбираться времени не было ну а теперь пришло. Когда на поляне кроме них двоих никого не осталось угроза, исходящая от этого серенького неприметного мужичка, стала вдруг совершенно ощутимой. Не сказать, что он прям казался кошмарным, но Сигизмунд как опытный воин почуял подвох сразу. Нутром всей шкурой и от этого становилось неуютно. Не доходя до противника пяти шагов, остановился, выравнивая дыхание, внимательно всматриваясь. Мужичек нехорошо ухмыльнулся и махнул рукой, мол подходи ближе, чего топчешься в дверях. Рыцарь отрицательно покачал головой, отложил копье и потащил из притороченных за спиной ножен меч. Ухмылку с рожи мужика как ветром сдуло. Он пригнулся, растопырив руки, и не торопясь встал на четвереньки, не сводя с противника желтых немигающих глаз с вертикальными зрачками. Пан Крыжальский ахнул и вцепился обеими руками в рукоять. Мужичок дернулся, как от боли, захрипел и вдруг стал быстро меняться. Прямо на глазах у изумленного Сигизмунда рубаха на мужике треснула и расползлась, опав на землю неровными клоками. Спина грудь руки и ноги покрылись буграми, перетекающими под кожей. Еще секунда и тощий мужичонка оброс тугими жгутами мышц. Через кожу проступила густая черная шерсть. Нижняя челюсть дернулась вперед и заострилась, блеснув редутом желтых острых клыков, размером с палец взрослого мужчины. Уши вытянулись и встали торчком на макушке. Сигизмунд с ужасом наблюдал дикие метаморфозы, а в голове билась только одна мысль. Бежать. Бежать быстрее и подальше, иначе жуткая смерть. Крест на шее ощутимо нагрелся и почти обжигал. Это и вывело воина из ступора. Мотнув как конь головой, рыцарь сбросил остатки страха и расслабил занемевшие от напряжения мышцы. Кровь рванула по всему телу, приятно согревая и разгоняя холод оцепенения. « Так вот ты какой, Ежик» – хрипло выдавил пан Крыжальский, крутанув кистью двуручник. И мягко ступая как на песке тренировочного двора пошел посолонь, обходя оборотня и одновременно разворачиваясь так что бы солнце было за спиной. Еще не хватало, что бы проморгал бросок монстра, словно неопытный пацан. Все страхи и сомнения улетучились. Ну да волк. Большой конечно и сильный. Сильнее, умнее и хитрее обычного волка. Наполовину только волк, а на половину человек. Но именно вот эта половина заставляла быть предельно осторожным. С волками все понятно не раз на охоте сталкивались. Ничего нового все те же старые увертки и броски к горлу но вот только тут одна неувязочка. Разум человека, сидящий в данный момент в теле серого хищника, способен придумать такое, что ни одному волку и не снилось. Беда пришла, откуда не ждали. Пока рыцарь уговаривал сам себя не наделать в доспехи от страха, оборотень нагло оскалился, показывая острые клыки, и прыгнул. Быстро, прямо с места преодолев одним длинным прыжком те пять шагов, что Сигизмунд считал достаточной дистанцией что бы ощущать себя белее или менее в безопасности. Недооценил зверя. Оборотень ударил всей массой грудь в грудь, и Сигизмунд рухнул навзничь, выронив меч. По шлему с противным скрежетом вжикнули клыки. Рыцарь не думая жахнул по оскаленной морде волка кулаком в железной перчатке. Оборотень клацнул челюстями и тонко взвизгнул, прикусив язык. Ага, не понравилось. Тут же, как учили, снизу в брюхо, и попытался обхватить за шею, одновременно переворачиваясь и подминая волка под себя. Зверь вырвался из захвата, отскочил и замотал головой. Глаза сдвинулись к носу и закосили. Кое как Сигизмунд воздел себя на ноги и со стоном подхватил оружие с земли. Оборотень уже пришел в себя и снова бросился на штурм железной статуи, но увидев перед собой выставленное жало меча прыгать не стал, а ловко припав к земле атаковал снизу в причинное место. Однако и там монстра ожидала неприятная новость в виде тонкой, но прочной кольчужной сетки как раз для таких случаев. Оборотень снова отступил, получив по голове рукоятью меча. Опять покружили по поляне, выискивая слабые места. Вновь сошлись и опять бросок обманный маневр зайти рыцарю за спину и прыгнуть на загривок и опять неудача. Отступление с пинком в бок тяжелым сапогом. Неизвестно чем бы закончилось это выяснение отношений, но тут на поляне появились оруженосцы и отец Карипп. Монах, не останавливаясь, двинулся прям к оборотню. Поднял руку и громко на непонятном языке что- то выкрикнул. Волк замер, ощерился и попятился, прижимая зад к земле. В желтых глазах откровенно плескался ужас и предчувствие смерти. Сигизмунд воспользовался моментом и, воздев обеими руками меч страшным и точным ударом отсек оборотню голову. Плеснула черная кровь из порванных артерий, забил упругий темный фонтан, а тело монстра забилось в конвульсиях, царапая когтями траву. Подбежал монах, на ходу откупоривая флягу с вином. Вино быстро вылил и подставил сосуд под слабеющую струю крови. - Зачем? Отче, что вы делаете? – Сигизмунд не мог поверить своим глазам. Это же кровь оборотня. Это создание порожденье нечистой силы. Зачем вам это? - На сколько я понимаю пан Крыжальский вы едете умертвить дракона. Так вот ваши оруженосцы конечно многое почерпнули об остатках жизнедеятельности драконов копаясь в наполненных бредом старых свитках. Но я вам скажу, что у нас в монастыре есть книга, которая дает очень точную информацию о том, что есть дракон и как с ним сладить. Поверьте, ничего общего с тем, что вы считаете верным в помине нет. Все это он говорил совсем спокойно, словно читал лекцию, сидя у камина, укрыв ноги теплым пледом. Когда кровь иссякла, он с улыбкой закрыл пробкой горлышко и припрятал бутыль в суму. - Вот вы хотите знать, зачем мне кровь оборотня? Это один из самых важных и нужных ингредиентов в списке некоего зелья. Я очень хочу, что бы вы сразили дракона и остались при этом живы, дражайший пан Крыжальский. Вы нужны нам целым и невредимым по возможности и не как надпись на могильном камне. Глава 4 Крыжальский поверил. В высшем обществе, где Сигизмунд провел всю свою жизнь, лицемерие и обман так же обыденны, как умение дышать. Он давно научился отличать лож от искренности. Отец Карипп действительно говорил от души, и его волнение за целостность организма рыцаря было неподдельным. Сигизмунд машинально кинул взгляд на рукоять меча. Бирюза вправленная в гарду тоже не поменяла цвета что так же указывало на полное отсутствие обмана. Почему и с какого перепуга он это сделал Сигизмунд и сам не мог толком объяснить. Просто было в такой трогательной заботе что-то сродни волнению повара о свежести купленной рыбы. Мотнув головой, отогнал нехорошие мысли и принялся очищать от скверной крови оборотня оружие. Пока монах упаковывал драгоценную бутыль оруженосцы прошерстили брошенные впопыхах разбойниками вещи. С ликующим воплем извлекли тот самый мешочек с монетами и торжественно вручили владельцу. Кстати там было еще много чего интересного и прибыльного. Шайка разбойников под верховодством оборотня не слабо зачищала местные дороги, и поживиться было чем. Отец Карипп смотрел на все сквозь пальцы. Что с бою взято то свято. К тому же странствующему рыцарю, на попечении которого двое слуг и монах, любая прибыль ко двору. Сигизмунд был доволен. Ехал веселый, тихо мурлыкал что–то под нос, а жизнь рисовалась в радужных тонах. Так неудачно начавшийся день на поверку оказался не так уж и плох. Порезвился как кабан, под дубом разгоняя ворюг, совершил героический подвиг, прибив оборотня походя как древние герои, вернул свое, да и чужого не упустил. Да о такой жизни любой нормальный человек мечтает. Справа выплыло черное. Отец Карипп догнал рыцаря и поехал плечо в плечо. Явно что- то хочет сказать и теперь думает с чего бы начать. Сигизмунд мысленно ухмыльнулся, но помогать завести разговор монаху не стал. Из вредности. Держал морду топором смотрел промеж конских ушей и всячески делал вид, что погружен в чистые и духовные мысли. Или даже молится. Но тут служитель культа удивил. Оглянулся, удовлетворенно кивнув сам себе и, взял быка за рога. -Думаете о том, как сразить дракона?- голос был спокойный, но твердый и холодный как нож. Оказывается, он нисколько не смущался, а просто ждал, когда оруженосцы отстанут достаточно что бы не слышать их разговора.- Правильно потому как уже скоро. Рыцарь аж натянул поводья и с открытым ртом уставился на монаха все так же невозмутимо поехавшего дальше. Догнал и поехал вровень. -Почему так думаете? - Я бывал тут раньше. Давно. Скоро дорога начнет подниматься в гору, а на вершине есть старое языческое капище. На сколько я правильно понял тот манускрипт о котором я вам говорил…- Сигизмунд закивал весь обратившись в слух- Так вот как я понял именно под ним есть огромная пещера где и живет это порождение супротивника Всевышнего. Сиречь дракон. И именно там вам и предстоит схватиться с ним. Вы достаточно хорошо себе представляете, с чем вам придется столкнуться? Сигизмунд уже хотел, было заявить, что естественно он знает, но слова застряли в глотке. Когда о драконе говорят в кабаках или на светских раутах это одно, там каждый знаток и любой расскажет, как и куда надо стукнуть что бы сразу и наверняка, а когда до него уже рукой подать это другое. Пересилив гордость и рыцарское самомнение, он отрицательно покачал головой. В глазах отца Кариппа увидел понимание, и даже уважение. Редкое явление, что бы отважный воин признался в том, что он чего–то да не знает. - Так вот дорогой Сигизмунд. -монах продолжил словно такого ответа он и ожидал. -Это действительно сложное, опасное и рискованное дело. Не каждому по плечу, а только достойным и славным воинам, несущим на остриях мечей веру и просвещение.- плеснул отец Карипп на уязвленное рыцарское самолюбие щедрой рукой бальзам сильно упрятанной и замаскированной лести. Воин все конечно понял, но монах так ловко это преподнес, что Сигизмунд слопал все с костями и не подавился. Вроде и не о нем говорилось, а почувствовал, как грудь раздувается так что латы жалобно скрипнули мышцы заиграли, а в глазах полыхнул очищающий свет поборника веры. Он прямо сейчас был готов схватиться с драконом грудь в грудь или что там есть у этой ящерицы переростка не на жизнь, а насмерть. Да хоть и не с одним, а с дюжиной. - Я вижу, что вы готовы идти в бой прямо сейчас, но все же надо к любому делу подходить основательно. – Немного остудил воинственный пыл отец Карипп. -Не много чести и достатка будет в том что вы вызовете это чудовище из норы не подготовившись. Вы же не мужик с рогатиной. Да и тот, идя на медведя, собирается со всем тщанием и старанием. Сигизмунд нехотя выдохнул и кивнул. -Что значит подготовиться? Отец Карипп я и так готов. Подо мной конь, а на мне доспехи. Вон копье, длинное и прочное, и вот мой верный меч. – он похлопал по боку грюкнув железом. -Что же еще надо что бы убить дракона? -Действительно.- монах скупо и как показалось Сигизмунду разочарованно скривил тонкую линию почти бесцветных губ.- Что еще нужно отважному рыцарю, что бы прикончить такую милую зверюшку которая в двадцать раз больше его верного коня и в сто раз сильнее быка? И зачем что-то там еще подготавливать если его латы способны выдержать столп пламени изрыгаемый драконом? Кстати не уступающий по силе греческому огню. Если вы конечно слышали о таком. Пока монах описывал все то с чем предстояло столкнуться отважному воину челюсть Сигизмунда медленно сползала к седлу. Он то думал что если дракон и больше его коня то не сильно. Описанный же монахом монстр побил все рекорды воображения довольно надо сказать богатого и взмахнув крыльями исчез за пределами оного. Воображение тихо пискнуло и осыпалось как песок сквозь пальцы. Хоть немного попытаться себе представить такую жуть Сигизмунд так и не сумел. А отец Карипп не тушуясь добил. - Да я забыл напомнить что хвост у дракона длинный и в острых костяных шипах а крылья можно поставить вместо парусов на флагман нашего уважаемого правителя. Сигизмунд вспомнил здоровенный корабль рядом с которым однажды довелось побывать. Сопровождая некую даму в ее сугубо деловой и очень тайной прогулке пришлось ожидать с пол часа и прогуливаться по причалу. Там то он и имел возможность хорошо рассмотреть военный трехмачтовый фрегат флагман его величества. Сделав как говориться поправки на ветер рыцарь представил вместо парусов такие крылышки и его передернуло. Отец Карипп подумал и добавил что зрение дракона хоть и не очень зато нюх даст фору породистым ищейкам а слух такой что филин от зависти на елке повесится. Завершил описание зверька милый зубастый арсенал в пасти где клыки размером с нож славного воина. Сигизмунд бросил быстрый взгляд на свой нож и его заштормило в седле. | 
Положение о Клубе
Сделать стартовой
