Возвращаясь

 

Дом постарел, сеточка морщин-трещинок покрыла стены. Те же голубые занавески на подслеповатых окнах, только выцвели совсем, как глаза стариков. Прошло три года с тех пор, как я уехал. Оглядываюсь, пытаюсь вспомнить, так ли все осталось. Наверное, не так, но как отличить, кто изменился, я или все остальное?Спросил у деревенских про серых цапель, которые провожали меня той поздней осенью, но никто их не видел, они пропали три года назад, просто улетели на юг и больше не вернулись. Одно осталось прежним - звезды, по-осеннему сочные, ни на йоту не изменившие своего положения. Та же Большая Медведица, тот же Лебедь, крестом вытянувшийся с юга на север.Сижу, размышляю, стараюсь приметить все мелочи. Керосиновой лампы с треснутым закопченым стеклом нет уже, на столе стоит электрическая, с тряпичным бахромастым абажуром на кривобоком проволочным каркасе. В остальном все то же. Грустный дом с полузрячими оконцами, выгоревшие голубые еще занавески в неизменный горошек. Пронзительное, совсем близкое небо и плавный шум то ли реки, то ли деревьев.

- Ты уехал слишком далеко и слишком надолго.

Ты не здесь уже, это точно, но и не там. Там - жестокое желтое небо, навсегда чужое. Где теперь ты? Куда делся? Похоже, обречен Правда, почему-то тебя это совсем не расстраивает, оборачиваюсь: пусто. Потеряв уже, но еще не найдя, как? Думай, дружок, на то тебе голова и дадена! Сердце, оно ведь неизменно, оно думать не умеет, но чувствует. Вот и не договорятся они никак, сердце и разум. Сердце возражает: «Помрешь? Ладно, не ты первый! Но где, подумай!» Разум спорит, помирать почему-то совсем не хочется. Думай, дружок, думай!Но получается, не зря улетели задумчивые серые цапли. Я вернулся, а зачем, что оставил? Не найти ведь, все равно не найти. А цапли не вернулись. Вот и думай теперь, кто неправ.Вспоминаю тех, кто со мной был. Кажется, они все здесь, в этой осени, просто не показываются, да и зачем? Я уже уехал. А тени, разве они кому нужны? Ведь если нужны, то и я сам - тень уже.

 

 

1/24 секунды

 

Скорость движения пленки в кинопроекторе -24 кадра в секунду.

 

Хочется остановить, нет, даже отмотать назад. Но законы жанра неумолимы, кинолента движется только в одну сторону. Стойте! Стойте…Мелькнуло лицо, а рассмотреть не успел. Кадр уже сменился следующим, в нем другие глаза, новые декорации. Но не успел. И новое лицо тоже рассмотреть не успею, не то, что запомнить. Даже если остановить - ничего не получится, изображение поползет, начнет пузыриться, сгорит, исчезнет совсем. Стоп-кадр обречен. Как изучить до мельчайших черточек - и не стать причиной гибели? Даже память опоздает, не сохранит. Только вперед, развязка неумолима - мелькнет надпись, на миг: «Конец фильма», - успеет ли кто ее прочитать? А так много надо успеть - досказать, доделать, додумать. Доскулить, догоревать - как без этого? Но не успеть: только рот открыл, воздуха набрал - а говорить уже некому. Или нечего. На размышления отведена 1/24 секунды. Не успел - сам виноват, успевать надо.

 

«Ты совсем не изменился!» - ложь, я не зритель - участник, движение коснулось и меня.

Зажать покрепче уши, зажмурить глаза, набрать полные легкие воздуха и крикнуть изо всех сил, да так, чтобы горлом кровь: «Стойте! СТОЙТЕ!!!»

Но только шепот: «Стойте, постойте же… Я не успел, дайте мне еще миг, еще одну попытку! Позвольте мне успеть!»

Но на экране уже новые люди, незнакомые. Привыкать к ним? А на этот раз - успею ли?

«Ты совсем не изменился! От тебя так вкусно пахнет» - очередная, в угоду - вот только чему, робкая - никто ведь не поверит, вкрадчивая - а как все-таки хочется верить, но - ложь.