Почтовый ящик…Если бы я был поэтом, то посвятил бы длинную оду этому великолепному изобретению человечества. Связующее звено, сюрреалистический (кубический) Дед Мороз, круглый год приносящий подарки в твой дом. Причем подарки эти материальны и не материальны одновременно. Это слова. Страница текста в незамысловатой оправе - это всегда сюрприз. Порой ожидаемый, порой неожиданный, но почти всегда желанный. И почти всегда непредсказуемый.

Но я не поэт. Я художник. Работаю в рекламном агентстве. Художник наверное неплохой, потому что работаю уже пятый год и начальство мной довольно. Заказов хоть отбавляй, но в этой рутине всегда легко завязнуть, время летит и усталость накапливается, как слой пыли на полотнах в запасниках и непонятно от чего вдруг начинаешь чувствовать себя тяжелым и неповоротливым. А для отпуска никак не найдешь подходящий повод. Поэтому я очень обрадовался, когда получил письмо от Клода. Он живет в Париже. Я – в Лос-Анджелесе,

город замечательный, но мне не хватает Парижской безмятежности, его если хотите безответственности.

Клод – свободный художник. Признаться я всегда слегка ему завидовал. Особенно будучи студентом. Я помню он всегда отличался от остальных. Это был не искусственно созданный имидж оригинальности, чем баловались тогда многие. Он действительно был необычен.

Мы часто спорили с ним о творчестве. Я научился относиться к творчеству, как к слуге, с капризами которого приходится мириться. Для Клода творчество было не слуга, а друг. Соавтор, собеседник, он не мирился с ним, он его любил. Он питался им, дышал.

Ему не нужно было, подобно мне, приступая к тому или иному заказу будить его, вызывать из себя, как джина из бутылки. Творчество постоянно было с ним двадцать четыре часа в сутки. Оно было его вечным собутыльником в славном кафе на площади Сен-Мишель.

И глядя на его полотна я часто видел разницу между нами. Между ремесленником и творцом.

Но сознавая в себе подобный дар Клод никогда не кичился этим в нашей дружбе. Более того он искренне ценил наши отношения и мне это несколько льстило.

Одно время, Клод стал одержим идеей найти рецепт приготовления красок бессмертного Вермера. Лично мне это было непонятно. Его не устраивало качество заводских красок и некоторые из них, он создавал сам, радуясь, как ребенок удачно найденному колору.

Он был ищущей натурой, но то, что он находил, было настолько редко и штучно, что он часто говорил, мол, на Земле нет того, что он ищет.

И поэтому я был более чем рад, когда прочитал в письме, что он наконец нашел то, что искал и теперь безмерно счастлив. Это была… его невеста. Они были знакомы полгода и полгода проживали, что называется в гражданском браке. И вот теперь решили пожениться. Не трудно догадаться, что меня приглашали в качестве свидетеля. Не долго думая я собрался и поехал.

 

* * *

 

Клод был необычайно доволен собой. Розовощекий, подтянутый, с сияющей улыбкой на лице он являл собой пример достойного семьянина в самый расцвет счастливой семейной жизни.

- Джули уехала за покупками. Скоро будет. Располагайся. – сказал Клод и проводил меня в дом.

На что я сразу обратил внимание - это то, что внутри, во всей обстановке как-то сразу чувствовалась женская рука. Это та неуловимая метаморфоза, которую не можешь объяснить, но всегда ощущаешь. Это не просто удивительная чистота, порой пугающая своей стерильностью.Во всем чувствовалась какая-то любовь. Она была во всем. Как была расставлена посуда, мебель и прочее. Все как бы дышало этой женской опекой и…

- А вот и радость моя! А мы тебя заждались.– воскликнул Клод и я повернулся что бы засвидетельствовать свое …

Дело в том, что в комнату никто не вошел… Клод подошел к пустоте в дверном проеме, обнял ее, проводил к стулу, чмокнул в предполагаемую щечку и сел на свое место.

- А вот и моя Джули. Ну как тебе она?- Клод смотрел на меня взглядом, который не замечаешь до определенного момента.

- Да ты что, Клод! Она просто прелесть…

Теперь до меня дошло то, что смутило еще на вокзале, но чему я не придал тогда значения. Он постоянно улыбался. Сначала я отнес это к радости от предстоящей женитьбы. Но это было не так. Улыбка была искусственно впечатана в лицо и, опять же, приглядевшись можно было понять, что какой-то нездоровой судорогой навечно и намертво свело скулы.

К счастью Клод, как бы не замечал моей несомненно видимой реакции, как бы тщательно я ее не скрывал. Он нырнул в омут светской беседы по поводу моей работы и я, как мог поддерживал разговор.

Потом, сославшись на усталость после переезда я поблагодарил за ужин и поспешно удалился.

- Оставляю вас наедине – промямлил я, кивнув стулу напротив.

Поднявшись к себе в комнату я предался размышлениям. Первым порывом было позвонить куда следует, но что-то меня удержало.

В дверь постучали. Надев маску безмятежности я пригласил войти. Это был Клод.

- Мы собираемся съездить за город. Не присоединишься к нам?

- Да нет, ты знаешь, я действительно очень устал. Отдохну часок-другой.

- А! – протянул Клод – Ну приятного сна… Кстати, - он заговорщицки подмигнул – Ты не видел моей последней работы? Будешь первым критиком. И мы поднялись в мастерскую.

Портрет… Я сразу понял кто был изображен на портрете. Белокурые волосы с Ботичелливскими глазами …

- Это Джульета? – спросил я.

- Хороша, не правда ли? – то-ли о портрете, то-ли о невесте сказал Клод.

Да, портрет был действительно хорош. Краски были не просто живыми, они были бесконечно живыми. Такую палитру можно наблюдать, только глядя на подлинники Рафаэля и Да Винчи.

Была в них какая-то плотская основа. Как будтоКлод нашел-таки пресловутый рецепт красок и портрет был… Лицо на холсте дышало.

Когда я смотрел, ко мне пришло решение просто уехать.

- Ты знаешь, Клод. Это удивительная работа. Но мне звонили с работы. Завтра я должен срочно уехать. Вернусь через два дня.

- Ну что ж, очень жаль. Джульете ты очень понравился.

Ночь я провел беспокойно, но в восемь утра был на ногах и усталой походкой отправился бриться. Решительно настроенный я заканчивал утренний туалет…

В дверь постучали и незнакомый голос прощебетал:

- Доброе утро м-е Рено. Спускайтесь завтракать. Мы с Клодом ждем вас внизу.

Я открыл дверь…

Оживший портрет проскользнул мимо меня, остановился в дверном проеме и улыбнулся улыбкой Ботичелли.