Известно, что от любви до ненависти – один шаг, а от дружбы до

любви между мужчиной и женщиной, и далее до ненависти сколько

шагов?..

Один мудрец изрек: “Дружить с женщиной – опрометчивая затея.

Дружба с женщиной возможна лишь в постели”…

 

Наш герой находился в том возрасте, когда непреложных истин не

существует…

 

А началась эта история так. Ему и ей (в числе других

разработчиков) довелось собирать настраивать и передавать в серию

сложное изделие, устанавливаемое на самолеты – многолетняя

кропотливая работа большого коллектива…

Длительное вынужденное нахождение рядом не оставило им

выбора. Сошлись они, как водится, на книгах, оба были книгочеями.

Будучи старше его, понятно, и прочитала она гораздо больше.

Началось все с принесенного ею зачитанного до дыр седьмого тома

Бунина – “Темных аллей”. Проглотил за ночь…

Всей ее библиотеки хватило ему на два года…

Они выписывали много журналов, что тогда было совсем непросто и

накладно – обменивались журналами и впечатлениями: Аксенов,

Пастернак, Солженицын, Шаламов, Кобо Абе, Гессе, Маркес…

И, конечно же, Булгаков, которого она любила, но не могла

простить ему предательства по отношению к жене, вытащившей его из

наркотиков, и после с легкостью оставленной…

Еще один общий интерес – кино. Журналы “Искусство-кино”,

“Советский экран”. Она первая обратила его внимание на ставшее в те

годы популярным (кроме французского, итальянского и американского)

польское кино – Ежи Гофман, Анжей Вайда…

Ходили они и по музейным, и по выставочным залам. Через год он

без труда отличал импрессионизм от кубизма и сюрреализма, Ренуара

не путал с Пикассо, и уж тем более с Сальвадором Дали…

Самое же главное – им было хорошо и комфортно друг с другом.

Домой после работы нередко уходили вместе, намеренно шли к метро

длинным путем, не хотелось расставаться. На них понимающе косились,

но не было тогда между ними ничего такого, не было!..

 

Шли годы, а они вопреки всем наветам оставались друзьями. За это

время она успела сходить замуж, родить ребенка, затем благополучно

развестись. И у него были девушки, затем женщины. Но это было в

другой жизни. В этой же существовало полное взаимопонимание и

дружба, крепнувшая день ото дня.

Крепнувшая?..

 

Весной он с друзьями туристами отправился в пеший поход по

Крыму. В то время она жила одна с ребенком, и о ее поездке не могло

быть и речи.

Неожиданно присоединилась, оставив дочку на сестру, оказавшись

абсолютно неподготовленной к походным условиям. Довелось делить с

ней: и палатку, и спальник, и теплые вещи, что для него было в

порядке вещей.

В походе он увлекся девушкой из их туристской группы. На стоянках

по вечерам бегал к ней на свидание. Уединившись, они неистово

целовались, он вожделенно мял ее распинавшую одежды обильную

плоть, она не возражала, но останавливала его в самый неподходящий

момент, обещая углубление отношений лишь после соблюденных

формальностей…

 

Возбужденный, терзаемый неудовлетворенностью к ночи

возвращался в свою палатку. Стараясь не разбудить подругу,

втискивался в общий спальник. Долго не мог заснуть, когда же,

наконец, засыпал, ему снились эротические сны…

 

В одну из таких ночей, вернувшись в совершенно разобранном

состоянии, он улегся спать, долго вертелся, вздыхал, и сквозь сон

почувствовал вдруг на своем теле ласкающие, успокаивающие плоть,

умелые женские руки. Притворился спящим, тая от блаженства. Ничего

подобного он раньше не испытывал, а что такое чувственные изыски и

вовсе не знал. И какого же труда ему стоило сдержать себя не

припасть к женщине, не пролиться наслаждением!

Но что будет утром, и как он посмотрит в глаза своей девушке? К

рассвету его все же сморил сон. Во сне он уже не управлял собой и

любил свою подругу безо всяких угрызений совести. Сон смешался с

явью – что было, чего не было?..

 

Утром ничто не указывало на необычность прошедшей ночи. Вышел

из палатки. Его подруга загорала на берегу моря, улыбнулась ему

приветливо. Мол, приснилось, а нет – считай дружеской услугой. Он же

впервые посмотрел на свою старшую подругу глазами мужчины,

оценивая, и был приятно удивлен – в купальнике она ничуть не

уступала своей юной сопернице…

 

Весь следующий день девушка не отпускала его от себя ни на шаг,

была с ним мила и нежна – не иначе что-то заподозрила.

Вечером, привычно атакуя девичью плоть, он вдруг поймал себя на

том, что в мыслях он не с девушкой, а в своей палатке, где опытные

женские руки обещали все блаженства мира.

Теперь уже девушка провоцировала его активность. Он не

воспользовался моментом, не потому, что расхотел, а оттого что видел

себя совсем в ином месте, где все было по-настоящему, по-взрослому,

где роли (он и она) словно ошиблись местами.

Нет, не отправился в палатку, а пошел к морю. До утра просидел

на берегу в раздумье под вздохи свои и моря. Ему хотелось разобраться

во всем происходящем, а главное в себе. Его тело, душа и разум

впервые вступили в конфликт.

Утром они покидали Крым…

 

Уже после (больной и одинокий) он вспомнит эти времена, свою

юность, молодость, это странное раздвоение в себе, эти удивительные

дни, возможно и самые счастливые в его жизни, по крайней мере,

самые необыкновенные. С расстояния лет все видится иначе…

 

По возвращении из Крыма с любимой девушкой он таки расстался.

Не обошлось здесь и без его опытной подруги, как бы вскользь

высказавшейся:

– Невероятно соблазнительная оболочка не более…

В отношениях же с подругой никаких изменений не последовало,

казалось, все забыто: и Крым, и необыкновенная ночь…

 

Прошло лето, осень укрыла землю опавшими листьями, близилась

зима.

Они, как и прежде, часто и много гуляли, изредка заходили в кафе,

а тут оказия – завершение очередного этапа работ. Пошли в

ресторан. Много выпили, слишком много. Сотрудники разошлись, он

пошел ее провожать

На остановке троллейбуса как всегда обменялись прощальным

поцелуем, что неожиданно затянулось, его руки сами по себе съехали

на бедра. Крым не был забыт.

Почему-то он оказался с ней в троллейбусе. Она сидела рядом на

сидении, опустив голову, отчужденно молчала, мотая головой, словно

отговаривая себя от чего-то…

У парадного целоваться не рискнул, развернулся уйти, она

придержала его:

– Поздно, метро не работает, постелю на диване, не беспокойся не

трону.

Зачем он согласился?

 

Дальше все было как в тумане, в памяти остались лишь обрывки

воспоминаний. Уходила нянька, осуждающе глядя на них… плакала

дочка… он под душем… она в дверях с полотенцем… почему-то

обнажена… ее роскоши… его восхищенные глаза…

Он впал в ступор. Ее же прорвало! Давно без мужчины она

захлебнулась вожделением, снесшим все преграды, все, что связывало

их многолетнюю дружбу.

Господи, что она вытворяла! Он ошалел от ее безумств, от горячих

рук и губ – дикое, запредельное состояние. Чувственный беспредел,

где скромность и стыд – пустая формальность, а блаженство, нирвана,

восторг плоти, муки наслаждения – лишь слабая попытка описать его

состояние!

Слова бессильны! Если мужчина не испытал нежностей, подаренных

любящей женщиной гораздо старше его, о любви он не понимает

ничего!!!

В чем разница? Утонченность – да! Изыск – конечно! Но не в этом

дело, важно не что, а как! Естественность и открытость, радость

отдачи и счастье дарения, отсутствие зажатости и женских хитростей,

предвосхищение самых немыслимых, самых фантастических желаний…

 

Его жизнь круто изменилась. Теперь после работы она терпеливо

ждала его, они вместе шли домой, по дороге забирали из садика ее

дочку. Чем не семья?

Ему было невероятно хорошо, он постигал с ней еще одну науку, но

какую же сладостную!

К семейной же жизни готов не был. Он увлекался спортом: летом –

альпинизм, скалолазание, водные лыжи, футбол; зимой – горные лыжи.

Частые поездки в горы. Для нее это превратилось в сущий ад, в

нестерпимую муку. Она истекала ревностью, изводя его и себя. Куда

девались театры и концерты, книги и журналы, разговоры и споры!..

Главная же их потеря – утрата простоты, ясности и открытости

отношений…

 

Миновал год. Ее притязания на него превысили все разумные

пределы. Ссоры, разрывы, примирения, вновь ссоры, скандалы,

мучительные разборки!

Дальше так продолжаться не могло!..

 

Они сидели на кухне. Все переговорено. Находиться вместе,

сохранять отношения стало бессмысленно.

Она теряла время на него. Следует отдать ей должное – она

никогда не настаивала на оформлении отношений.

Приняли окончательное решение, но как больно! Они с кровью

отдирали себя друг от друга, прощались с дружбой, потесненной

любовью, прощались и с любовью. Она не плакала, не просила.

Поникла головой, бездумно уставившись на недопитую рюмку…

Он направился в комнату собирать вещи. Присел удрученно на

тахту. И зачем это им было нужно? Все разрушили собственными

руками. Неужели между мужчиной и женщиной не существует ничего,

кроме неравенства любовных отношений?

Дверь отворилась. Его меньше поразила бы появившаяся в дверях

лошадь!

На пороге стояла она, сверкая белизной наготы! Онемел, изумленно

таращась.

В задумчивости прошла мимо, что-то решая, постояла,

развернулась, вышла. Вновь зашла, бессмысленно перекладывая вещи,

словно не замечая его, намеренно раздражая взгляд роняющей

небрежностью бедер. Подняла руки к книжной полке, выгнулась,

оттопырив зад, груди потянулись за руками.

Глаза его невольно следили за ней, всю свою выдержку, всю силу

воли он вложил в борьбу с собой!..

 

Но она уже почувствовала слабину:

– Не уходи сейчас… подари мне еще один день, всего один!

Он сопротивлялся. Но она знала, знала! Приблизилась, стала на

колени. Господи, укрепи волю, сохрани силу духа! Увы, одежды

предательски покидали его, оставляя один на один с разнузданностью

вожделения…

Ох, если бы не эти умелые руки, чувственные губы, изощренные

ласки. Его плоть плавилась, растекаясь, члены теряли объем,

сопротивляемость, упругость... не все…

Где тело, где душа? Время исчезло, реальность потеряна, граница

между бытием и небытием зыбка и незрима! Лишь нескончаемое

блаженство и мучительно-сладкий путь в никуда…

 

Как слаб человек! После будут и боль, и мучения, и опрокинутая с

ног на голову жизнь.

Но это уже будет потом…