Она совсем не знала иной жизни. Никогда отец не держал ее на руках и не

рассказывал ничего. О сказках не было и речи. Она просто должна была его бояться. Так учила мама. Ненавязчиво, последовательно, тупо впитывая в себя мысль, что отец - это страшно, она жила в своем мирке.

 

Очень удобно было устраивать этот мирок в углу холодной, неуютной комнаты, в которой было всё одновременно: спльня, гостинная, кухня, туалет.

 

Отвернувшись от обыденности, девочка шепотом разговаривала куклой, поучая Сарику(издержки маминой любви к индийским фильмам) не шуметь и ничего не требовать:

- Если ты ничего не будешь громко просить, папка не проснется и не ударит маму.

 

Девочка не считала себя одинокой. У нее на руках была младшая сестренка, совсем бестолковая и капризная, и очень строгая мама, которая всегда боялась папку. Маму тоже надо бояться - знала малышка и часто заглядывала ей в глаза, выискивая хоть одну искорку улыбки. Напрасно. Всё всегда было напрасно.

 

Было это летом. Не мешая отцу, девочка тихонько играла во дворе. Там было намного интереснее. Дворовая собака Жучка удивительно понимала настроение детей. Сколько радости испытывала малышка, общаясь с ласковой собакой. Мама возилась с консервацией. Поглощенная своими проблемами, она не заметила, что в доме вдруг стало тихо. Это была непривычная тишина. Не отхаркивался вульгарно муж, не шелестела в его руках газета, которую он дочитывал до дыр в полном смысле этого слова. Если он злился на содержание статьи, то мял, комкал и рвал в клочья

газету. Ти-ши-на...

 

Приподняв голову над замоченными в воде огурцами, она прошептала дочери:

- Сходи, посмотри, что он там делает.

Девочке очень не хотелось оставлять игру, но капризничать она не умела. Да и мамин голос был колючим и царапался, словно колючка репейника, которую девочка аккуратно извлекла из шерсти Жучки.

 

Осторожно, на цыпочках девочка вошла в комнату и остановилась у косяка. Дверей давно там не было: отец когда-то снял их с петель и назад не повесил. Дверью он топил печь. Не идти же зимой во двор колоть дрова. Холодно. Да и зачем?

 

То, что происходило в комнате, совсем не испугало девочку.

Отец мирно сидел рядом с кроватью, запрокинув голову. Руки и ноги были неуклюже разбросаны, но этого она не понимала. Папка спокойно спал возле кровати. Ей так хотелось закричать от радости, но она навсегда запомнила мамин урок: "Дети, разговаривать дома можно только шепотом. Папа очень "устает".

 

Выйдя на порог, она встретилась взглядом с мамой и без интонации и тепла в голосе просто констатировала: "Он спит возле кровати".

 

А потом был крик, шум, лязг ножа, падающего на пол, слёзы...

А девочке было удивительно: мама не заставляет прятаться под кровать и

кричать: "Помогите!" Она сама справлялась без чьей- либо помощи. Что там было? Что происходит? И почему нельзя входить в комнату?

 

Девочка начала тщательно мыть брошенные матерью огурцы. Она - взрослая. Кто сейчас маме поможет, если она так сильно занята другим делом?

 

Только спустя несколько лет мама рассказала детям о той непонятной истории. И дети запомнили новый урок жизни. Мама не дала папке повеситься...

 

Время шло, что-то должно было меняться в жизни, взглядах поведении.

 

Менялось, закрутилось каруселью, но отец еще долго оставался в памяти. И если кто спросит взрослую девушку:

- Ты почему так громко смеешься?

Она ничего не ответит, а громко и заливисто засмеется.