Собрались мы семьей отметить, Отца столетний юбилей, Совсем сложившиеся дети, В стране обширнейших полей. Куда хотел уйти с корнями, в шестидесятых наш отец, Он и теперь мечтами с нами, живет как гений и мудрец. Его былые предсказания, я часто чувствую досель, Во всем взаимопонимание, всегда с ним встретиться хотел. И постоянно после встречи, Он словом душу просвещал, Надеждой мысли обеспечил И срывы мелкие прощал. И все кто знал его при жизни, Соврать в стихах мне не дадут, Он заблуждался, очевидно, меняя взгляды и среду. То приобщался сильно к богу И предавался сладким снам, То вмиг отчаявшись, в тревоге, Твердил он с искренностью нам. Свои деяния, поступки, всегда умел обосновать И не боялся ради шутки, шутов на слове оборвать. С таким семейством управлялся И вел хозяйские дела, а финотдела, как боялся, Вся жизнь в терзаниях прошла. Давили тяжкие налоги и изнурял надомный труд, Послевоенные дороги, вселяли множество причуд. Платили даже за деревья, сдавали масло, молоко, Животных прятали за дверью и сапоги строчил тайком. И за ничтожные копейки, сидел, согнувшись у стола, Чтоб прокормить свою семейку, в быту рабочего села. Его особенное хобби, соседям близким помогать И ни за что, здоровье гробить, родных безвременно пугать. А сколько выпито напрасно, Напитков крепких и хмельных, Смотреть на пьяных так ужасно, еще тем более родных. Все было, беды и тревоги, в родной и милой стороне, Послевоенные дороги, минуты счастья при луне. Ушел отец, конечно, рано, пути шальные осознал, Остепенился, как ни странно И питие совсем изгнал. Друзья мгновенно отвернулись, Когда папаша бросил пить И дни тянулись без загула, минуты дома торопить. Когда наведается кто-то, или отправит письмецо, Гнетут домашние заботы, в которых, портится лицо. Пора тревожных ожиданий, Судьбы свершившийся итог И радость маленьких свиданий, Исполнить, чтоб сыновний долг. Стоял наш папа у калитки, с базара маму поджидал, Быть одному, такая пытка, которой, он подчас страдал. Как после шумного семейства, минуты тянутся в тиши И никуда уже не деться, чистейшим воздухом дыши. Но климат требовал, однако, духовных важных перемен, Хотелось кинуться в атаку, но старость жалкий супермен. Он смастерил, в апреле умей, Пилил, выравнивал, строгал И сразу холодом подуло, Как будто сам себе солгал. На скорой помощи в больницу, Отца я, помню, провожал, Он не хотел тогда ложиться, его я за руку держал. Помог с приемного покоя, переодеться я ему, Лицо, уставшее такое, во взгляде, что-то не пойму. Его предчувствие, наверное, терзало чуточку тогда, В глазах светилась грусть безмерная, Дороги жизни, в никуда, Смотреть тогда мне было больно, Как этот гордый человек, Великим духом озаренный, Не верил искренне в успех, И говорил врачу, при маме, Как жить мне дальше старику, В часы восторга Первомая, лежать в больнице на боку. Все хорошо, ответил доктор, сейчас вам сделаем укол И вы уснете с миром вскоре, такой неведомый прикол. И он уснул, не просыпаясь, и будни прошлые не в счет, На волю неба полагаясь, последний выдержал зачет. Сказал притом, мне жалко Лену, Он будет так переживать, те все подробности я помню, Как волновался, что скрывать. Не год один ночами после, С отцом встречались мы во сне, И выступая в новой роли, Он говорил с улыбкой мне. Что жив, и умереть пришлось, В особый праздник неспроста, Везде вино рекой лилось, врачей бездушных суета. Когда все страсти улеглись, Он снова, вскорости , ожил, Секретом искренне делился, Ощупать тело все просил. Моим неверием смущался И многократно повторял, Чтоб я в словах не сомневался И чувством добрым, не играл. Так было вправду очевидно, его присутствие во сне, В сплошном потоке дел рутинных, Он там печется обо мне, не разгадал я той загадки, Хотя и сам уже старик и не всегда бывает сладко, Запрятан времени тайник. Не вправе мы судить сегодня, Отца прошедшие дела, Что скрылись, в памяти народной И здесь всплывают у стола. Земля ему пусть станет пухом, Пока мы вместе здесь живем, Нам никому не падать духом, Его поддерживать во всем. Чтоб нами тоже он гордился и верил там, на небесах, Что в мир духовный воплотился, Как в древних сказках чудесах. Возможно, встретимся не скоро, Но только встреч не миновать, Пока подумать, только впору, Как сердцем чистым ликовать. Воспоминания тревожат, Что, что-то там не досказал, Не так поступки подытожил, Приехал поздно на вокзал. И неминуемой беседой, не в те хранилища проник, Прошел по жизни тем же следом, Такой же странный озорник. И в том генетика сказалась, и мысли двигают одни, На долю также мне досталось, хромать в насыщенные дни. Переболеть ногою левой И в мир загробный проникать, И бредить милой королевой, И в чем-то близких упрекать. При всей нелепости закона, Любить немного всех людей, Смотреть презренно на погоны, толкать величие идей. Быть вольным мыслями и телом, Не поклоняться невпопад, Смотреть уверенно и смело, Как жизни хлыщет водопад. И я мечтаю в перерыве, о встрече, будущей с отцом, Серьезной, вовсе не игривой, Как с милым чутким мудрецом. И хоть стоим по рангу выше, мечтаем тоже о другом, Не забываем папу Гришу, его приветствуем кругом. В простом сравнении частенько, Как он бы кстати поступил, Или поставил многих к стенке, А может ласки звон испил. Своеобразные порывы и заблуждения тех дней, Во всем доверчивость, игривость И стоны взмыленных коней. Сталась в веке том двадцатом, Отца осознанная прыть и знаменательные даты, Нам с нашей памяти не скрыть. Помянем светлыми словами и чувства выразим свои, Он и сейчас все время с нами, Глава возвышенной семьи. мир праху в вечности духовной и как не сменится пейзаж, Пусть будет папочка спокойный, не пропадет его багаж. И отразится в детях, внуках, его заветная мечта, Чтоб не ленились наши руки, Кладовка не была пуста. И на поступки вдохновлялись, Как деды, прадеды, отцы, Чтоб никогда не вырождались, В веках грядущих мудрецы. | 
Положение о Клубе
Сделать стартовой
