Сталин готовил «маскарадный спектакль».

1949 выдался неудачным для состояния здоровья Сталина. Напряженное чередование важных событий требует от него постоянного участия и контроля. К печали, складывается многое против ожидания. Недомогания Хозяина ближайшие сотрудники восприняли с надеждой: может скоро – по состоянию здоровья, в любой момент отойти от дел. Выставляют опечаленные лица – глаза светятся: не скроешь тайные желания. Заботит их всех и каждого в отдельности: «Кто займет место Хозяина? Мне – удастся?!» Потеряли осторожность – сколачивают группы: фракционного типа по признаку личной дружбы.

Сталин осведомлен о происходящем. Генералы Лавров и Джуга получили персонально задания следить за взаимоотношениями и дыханием группировок. Пока не пресекать «самодеятельность».

Наибольшие подозрения Сталина вызывает его давнишний единомышленник, исполнительный сотрудник Молотов. Министр госбезопасности часто напоминает: жена Молотова – Полина Жемчужина с 1939 замечена в связях с антисоветскими элементами.

И Вячеслав Михайлович... Что думает, делает? Шахурин, Новиков и Шиманов в покаянных письмах сообщают невероятные факты о работе в авиации и авиационной промышленности. Молотов все знал – не докладывал для принятия мер. Покрывал вредителей и врагов! Да, Вячик не простак – не зря он по происхождению аристократ. Скрябин! Как-то адмирал Кузнецов рассказывал... Он простодушный человек – справляется на посту министра Военно-Морского флота. Сообщил о Молотове важный факт – для полной характеристики его личности годен. Пожаловался Кузнецов: Сталин слишком строгий, требовательный - порой распинает за промахи, ошибки, прямоту высказываний. Молотов ответил: «Сами во многом виноваты: только «шляпа» прямо высказыват, о чем думает». Вячик держит потаенно свои мысли, суждения... Высказывает только удобное. Так поступают – разведчики, шпионы! Нет, ему нельзя доверять! Шпион! Продался империалистической разведке!

Полина Жемчужина – женщина гордая, самостоятельная... Даже заносчивая. Удачную карьеру мужа считает своей заслугой. Давно не выставляла свое Еврейство, а тут – почувствовала родство крови. Встречается с явной израильской разведчицей Голдой Меир. Ее прикрытие – дипломатическая должность посланницы иностранного государства. Думала Полина: семейное положение, состояние жены министра спасут ее от подозрений, ареста. Просчиталась! Нескольких их встреч и бесед прошли на официальных приемах. Не только! По приказу Сталина - Полину Жемчужину арестовали в феврале 1949.

Голда Меир посещала Московскую хоральную синагогу: принимала Еврейские симпатии. Руководила недозволенными, будто спонтанно возникающими митингами солидарности с Израилем в его борьбе с несколькими Арабскими странами. Это только незначительная часть ее провокационной, подрывной деятельности. Афишировалась она не очень: секретно вела мобилизацию добровольцев в израильскую армию. Московские Евреи узнали о наличии списков добровольцев –попали к советской ГБ. Некоторые считали: набор добровольцев из числа демобилизованных офицеров Еврейской национальности посольство ведет с одобрения советского правительства. В те времена позволяли отдельным семьям и лицам Еврейской национальности выезжать в Румынию и Польшу. Оттуда они легко перебирались в Израиль. После ареста Полины Жемчужиной – все стало более понятным. Назревают события... Голду Меир за бурную деятельность недозволенного свойства – признали нежелательной персоной. Выдворили из Москвы и СССР.

 

С арестом Жемчужиной Сталин заимел реальный шанс против Молотова. По его излюбленному методу: чужими руками – с болезненной чувствительностью. Сталин внимательно следит за ходом расследования по делу. Женщиной она оказалась с Еврейской натурой: не уступчивой! Терпит, плачет – не сдается. С огорчением Сталин узнает: пока нет доказательств ее предательства, еще рано

переходиться к обличению в шпионаже. Абакумов использует свои все должностные возможности: старался, себя пересиливал – искал зацепные улики с помощью допросов. Запугивают всех подряд дам -

не дам «соучастниц преступления» - арестовали не одну. Свидетелей из ближайшего окружения Жемчужиной обрабатывают по полной программе. Абакумов добыл показания: будто Жемчужина постоянно вела с ними националистические разговоры. Словно готовила их к принятию гиура, превращения в Евреек с получением обновленных Душ. Не скрывала, высказывала недовольство прежде национальной политикой, советскими порядками, критиковала суровые действия советского правительства.

 

Параллельно в направлении поиска компромитирующих фактов работал генерал Джуга: Сталин спросил мнение о деле Жемчужиной. Генерал называл «лысой ведьмой», ее ненавидел лютой ненавистью.

Он доложил правду. «О показаниях Жемчужиной говорить нечего: ни в чем виновной себя не признает». Джуга не выгораживал. Говорил правду. Нетерпелитвый Сталин козырнул осведомленностью.

- Но Абакумов мне докладывает другое... Читает:

«Он докладывает... это результат запугивания, активных допросов лиц из ближайшего окружения и ее родственников». Копия письма тоже арестованной по этому делу Мельник-Соколинской. Письмо задержали - передали в следственную часть по особо важным делам министерства.

- Что это за письмо?

«Мельник-Соколинская арестована 3.4.49. Дала и подписала показания: Жемчужина в разговорах с ней критиковала политику советского правительства. В этом изъятом нами письме к мужу пишет: «В силу страшного режима следствия вынуждена подписать о себе неправду, я только выздоровлю, то напишу обо всем товарищу Сталину. Я написала Абакумову: я умираю, следователь Комаров – фальсификатор, вынудил меня дать показания». - Генерал Джуга порылся в своей папке – продолжил доклад: - У нас есть и другая арестованная - Каннель. О «вражеской деятельности» Жемчужиной она давала дважды показания – 20.5.39 и через десять лет – 8.6.49. Недавно рассказала соседке по камере обычную историю: первый раз ее арестовали в 1939. Поместили в камеру внутренней тюрьмы НКВД на Лубянке. Следователь – точно запомнила его фамилию - Визель на допросах нещадно ее избивал. Требовал подписать показания: Жемчужина - иностранная шпионка, тогдашний председатель СНК Молотов якобы об этом знал. За нее лично взялся приближенный Берии комиссар госбезопасности Богдан Кобулов - пытки стали невыносимыми. Каннель оговорила себя и Жемчужину. Подписала несколько протоколов: составлены Визелем.

Кроме выколоченного ее «признания», никаких доказательств «шпионской» деятельности Каннель и Жемчужиной - у следствия нет. Провалился замысел обвинить в шпионаже. Лишь к 5 годам Каннель приговорили через особое совещание НКВД тюремного заключения - якобы за антисоветскую агитацию. Срок этот она отбыла. Недавно, в 1949, арестовали. Новый следователь Комаров требует в отношении Жемчужиной ложное «признания». Она его сделала под пытками еще десять лет назад. Ей сказали твердо: «Признавайся! Нет другого выхода! Иначе умрешь в холодном карцере или забьем насмерть!»

Есть подтверждение: арестованная Каннель не врет. Вот копия на имя Абакумова «покаянного» письма бывшего следователя НКВД Визеля, в феврале 1948 признался: вместе с Кобуловым, Меркуловым,

начальником Главного Управления НКВД создавали провокационное дело в отношении Жемчужиной, Молотова. Потерпели неудачу. Писал Визель: «Этим письмом я хочу выполнить свой долг, свое намерение - довести до сведения товарища Сталина правду о «деле» Жемчужиной, засвидетельствовать: показания в отношении верного соратника товарища Сталина товарища Молотова сфальсифицированы. Истина это, ибо лично участвовал в этой фальсификации. Товарищ министр! Любой преступник имеет право быть выслушанным. Я прошу только об этом: доложить письмо товарищу Сталину и дать мне возможность дать показания следственным органам МГБ, привести доказательные все факты, которыми я располагаю».

Абакумов не дал ход письму Визеля. Сейчас оно вместе с докладом генерала Джуги важное свидетельство, сыграло определенную роль.

По типу антитроцкистских - с широтой, громким оповещением, показательной помпой и политической направленностью - задумали по делу «буржуазных националистов Еврейской национальности» готовят открытый судебный процесс. Главой их назначили жену первого заместителя председателя Совета Министров СССР Молотова Полину Жемчужину. Но грандиозное представление не состоялось. «Националистов» по делу Жемчужиной Абакумов тайно осудил особым совещанием МГБ СССР. «Громкий» процесс не состоялся. Жемчужина оставалась в заключении. Освободили после смерти Сталина.

Генерал Джуга давно в охране вождя. Иосиф Виссарионович доверяет своему руководителю охраны – по нескольким причинам. Много раз проверяли: лишнего не взболтнет, не продаст. Они почти единомышленники. На разных позициях общественной лестницы. Случилось: возникла почти одновременно, обрела одинаковую форму и размеры ненависть Сталина и охранника Джуги - к Жемчужиной. Связана со смертью жены Сталина - Надежды Аллилуевой. Оба они считали: Полина Жемчужина пусть не прямо, уж точно – косвенно повинна в самоубийстве жены Сталина. Ее желание втереться в доверие дополнено провокационными «рассказами» о Сталине. Их

длительная прогулка в Кремле произошла накануне самоубийства Надежды Аллилуевой. Нечто в этом их общении и обмене сведениями неженского свойства важное сыграло решающую роль - подтолкнули жену Сталина на самоубийство. Этот ее трагический поступок тяжело повлиял на общее состояние Сталина. Этот очень закрытый человек - не проявлял чувства, никого не впускал в свой внутренний мир. Ему эмоции противопоказаны.

«Знаешь, до сих пор не могу прийти в себя от предательства жены. – Только однажды – в порыве откровенности – высказал Джуге. - Как она смогла «выстрелить» мне в спину...»

«- Конечно, очень жаль, - Джуга произнес с сожалением, - Василий и Светлана остались сиротами».

«Что дети?! - Сталин парировал – произнес с горечью. - Никогда она ими не занималась! Даже в детский сад я водил их сам. Они ее забыли на третий день: не удивительно. А вот меня своим поступком она покалечила - на всю жизнь! Я ее любил, - с неприкрытой грустью он добавил, - а она… оказалась в стане моих врагов. – Через короткое время он справился с воспоминаниями, вызванным неприятными для него волнением – продолжил. - Я давно заметил в жене какое-то отчуждение... Вечно занят по горло делами - на сон и то время не оставалось - не придавал этому значения. Уж никак не думал: она чуждый мне человек - по политическим взглядам».

Начался давно ее отход от мужа, супружеской привязанности, его политической линии. Надежда Аллилуева не демонстрировала перед

знакомыми и публикой свою политическую активность. В 1927 она неожиданно пошла на похороны известного троцкиста Иоффе. Время напряженное: обрела ожесточенный характер фракционноя борьба партийных позиций и за власть. На те пышные и многоречивые похороны явилось много троцкистов, прочая оппортунистическая и антисоветская братия-шпана. Троцкий, Зиновьев и Каменев шествие это возглавляли. Вечно осторожный Зиновьев - себя превзошел. Бодр,

весел, деятелен: присутствие рядом Надежды - придало отчаяния его скудным силам. На митинге он разразился злой критикой, высказал обывательские разговоры, подозрения и обвинения в адрес Сталина. На том антипартийном митинге Аллилуева - одна из всех жен членов Политбюро - стояла спокойно, внимательно слушала. Даже не ушла в знак протеста. Выстояла до конца. Присутствовала и на поминках. Оппозиционеров опьянила эйфория желаний: вошли в раж, потеряли страх: продолжили поношение Сталина. На безнеказанность слабой власти понадеялись.

Сталин создал очень действенную систему оповещаний, охраны…

Об антибольшевистской вакханалии и оппозиционных кривляниях

донесли оперативно. Надежда вернулась с поминок...

«Товарищ Сталин Вас просит к нему в кабинет». - Служитель ее только увидел – сообщил. Надежда спокойно открыла дверь… Сразу с наскока услышала упреки: в повышенном тоне голоса, проповедь назидания... Сталин высказал с привычной прямотой – он слова и выражения не выбирает. Жене генсека нужно сторониться врагов личных, партии, государства и народа. Не подобает с сомнительной

публикой совершать развлекательные и… такие прогулки. Да, еще поведение... Сказал он все это резко, излишне даже грубо. С женой так не разговаривают. Не знал он тогда о ее душевной болезни и общем состоянии. Все ее порочные поступки, недостойные слова и настроения по отношению к себе - считал всего лишь своенравием. Объяснял плохим характером. Могло сказаться Женское восприятие, разница в годах, интересах, поведении, образе жизни. Случались в семье самостоятельные действия, недопонимания. Прежде размолвки быстро испарялись. Этот момент следует назвать переломным: сразу и постепенно разлаживаются их личные и партийные отношения.

В 1932, накануне смерти Нади, тоже произошла их размолвка. На резкое замечание Иосифа Виссарионовича: Надежда вспылила, тоже ответила резкостью. Ушла в спальню. Сталин к не не зашел: постелил себе, лег спать на диване, в кабинете. Утром он нашел жену мертвой. Павел, ее брат, незадолго подарил маленький браунинг. Это подарок такой! Из него Надежда застрелилась!

«- Ведь она – душевнобольная. - Джуга произнес с сочувствием, с волнением выслушал печальный рассказ.:. - Могла в вас выстрелить. Говорят, такое случается. С собой покончила – это уже хорошо!»

«Лучше бы действительно выстрелила в меня, - произнес Сталин со вздохом, - мне было бы намного легче…» - Вот таким, оказывается, его таинственное сердце. Он весь покрыт тайной.