Первые утренние лучики ласкового, только что взошедшего солнышка прорвались сквозь щель плотно задернутых гардин шикарной трёхкомнатной квартиры на тринадцатом этаже высотки. Прочертив косую золотистую змейку на паркетном полу спальни, один из них нагло высветил светлое пятно на картине, изображавшей бородатого мужика в парчовом одеянии и расшитых сафьяновых сапогах, висевшей на противоположной стене,… И замер, словно в немом восхищении – произведение, похоже, было не копией. Да и сама обстановка спальни, своим изощрённым убранством, вызывающе подтверждала это. Огромная итальянская кровать, «сексодром» - с резными спинками, вмонтированным зеркалом и двумя бра по обе стороны изголовий. Массивная люстра с висюльками - чешского хрусталя… большой шкаф-купе, резной трельяж, стенка с застеклёнными книжными полками, ветвистые лакированные оленьи рога над входом в спальню – всё, буквально всё убеждало в достатке её хозяев…

Резко и неожиданно зазвонил телефонный аппарат слоновой кости, на ночном столике из полированного бука. От этого звука, в свете солнечного луча, заплясали потревоженные мельчайшие пылинки – откуда бы, в такой-то идеально-больничной чистоте?

Ответом телефонному звонку было полнейшее презрительное молчание квартиры. А телефон звонил и звонил, не переставая…Затем звонок, так же неожиданно, прервался.

… Спустя минуту, в замочной скважине входной двери послышался негромкий скрежет…затем щелчок - дверь неслышно отворилась и тут же, почти бесшумно, закрылась вновь. Пропустив в прихожую молодого человека в потёртой кожаной куртке, джинсах и вязаной шапочке - на голове, с огромной клетчатой сумкой-«базаркой» в руке. Щёлкнув выключателем, он огляделся вокруг и восхищённо присвистнул.

- Ну ни фига себе! Наколочка, что надо! Пока хозяева кайфуют на сафари, мы здесь поохотимся, на славу!

И тут же заскользил-замелькал по комнатам охотник за чужим добром - неслышной, едва видимой, тенью. Выбирая и выгребая из коробочек, ларцов, шкатулочек, ящиков и ящичков всё наиболее ценное, выхваченное профессионально-отточенным взглядом опытного «домушника»... Через десять минут квартира была «помыта» аккуратно и тщательно, без видимо-заметного нарушения интерьера. А сумка –«базарка» воришки стала похожа на откормленного бегемота. Под конец он решил чуть расслабиться: налил бокал текилы, достав фигурную бутылку из огромного холодильника в кухне, отрезал дольку лимона, сыпнул на сгиб большого пальца щепотку соли и, пройдя в спальню, уселся на семейный «сексодром», восхищённо глядя на огромную картину.

- Ну и писал же Витя Васнецов! Вылитый Иван Васильевич Грозный! А кто ж тогда в Третьяковке-то висит?

Лизнул соль, глотнул напиток, зажевал лимончиком и перевёл взгляд на ночной столик. На нём стояло семейное фото в рамке: преклонных лет мужик одной рукой потрясал великолепным охотничьим ружьём-вертикалкой, с висящим на нем патронташем, а другой властно обнимал прекрасно-юное создание женского пола. Её лукаво прищуренные глаза нагло изучали, казалось, не столько объектив фотокамеры, сколько того, кто за ним находился…ну, очень многообещающий взгляд! Домушник подошел ближе, взял фото в руки, вгляделся, перевёл взгляд на рога над дверью спальни. И…тиснул снимок в ту же сумку, поверх награбленного добра, согнувшись при этом в приступе тихого безудержного хохота.

- Ну, Анечка, ну, бесёнок!!! Тот охотник, эта – охотница, я …тоже, в некотором роде…Так кто же из нас за ЧЕМ охотится?!