В «Повести Временных Лет» читаем: «Если какая-нибудь страна станет угодной Богу, то ставит ей Бог кесаря или князя праведного, любящего справедливость и закон, и дарует властителя и судью, судящего суд. Ибо если князья справедливы в стране, то много согрешений прощается той стране; если же злы и лживы, то ещё большее зло насылает Бог на страну ту, потому что князь – глава земли. Ибо так сказал Исайя: ‘Согрешили от головы и до ног, то есть от кесаря и до простых людей’. ‘Горе городу тому, в котором князь юн’, любящий пить вино под звуки гуслей вместе с молодыми советниками. Таких князей дает Бог за грехи, а старых и мудрых отнимает, как написано у Исайи: ‘[И сказал Господь], отниму от Иерусалима крепкого исполина и храброго мужа, и судью, и пророка, и смиренного старца, и дивного советника, и разумного, живущего по закону. И дам им юношу князя, и обидчика поставлю обладать ими’».

А если «князь» вообще не радеет о своих подданных и отдает страну и народ на разграбление и расхищение кровожадным, хищным волкам, если «князь» попускает попрание нравственных общественных и религиозных устоев, если он вовсе не желает слушать глас народа, если сам этот «князь» на поверку оказывается вражеским наймитом и проводит политику, во всех отношениях пагубную для державы, имеющую своей целью полное её уничтожение? Что тогда? Столь богатого и страшного набора княжеских качеств, думаю, не могли представить себе наши далёкие предки. Летописец древности из глубины веков, однако, напоминает нам, что плохие правители, князья даются нам по грехам нашим, и бунтовать против злых князей бессмысленно. Перестанем пенять на зеркало власти, исправимся сами, и уйдут от нас князья обидчики, и даст Господь мудрых и искусных правителей. Понятно, что такая позиция многим не нравится, ибо многие нынче чают бунта и социальной активности масс и видят в этом единственное решение проблемы власти, плохой власти. Но бунт, каким бы он ни был, согласитесь, всегда противоречит Христову духу. Христова же правда заключена в возрастании добродетели, причём, в первую очередь, на личностном уровне. А коль мы с вами христиане, то и не след нам отрекаться от Христова духа и от Его правды. Не бунт и революция наш удел, но нравственная добродетель. Другая мысль летописца сводится к тому, что отношения князя-правителя и народа представляют своего рода замкнутый круг (при хорошем правителе и народ хорош, и наоборот), выйти из которого, это мы знаем по собственному опыту, не так-то просто, вот, и одолевают нас искушения бунта и революции. Ведь бунтовать всегда проще, чем держать свою душу в чистоте и искоренять бесконечные грехи и беззакония. Так что проблема власти, оказывается, скорее религиозно-нравственная, чем общественно-политическая. Впрочем, между тем и другим, по существу, разница невелика, ибо общественно-исторический процесс, в своей основе, так или иначе, религиозен, ибо мироздание всегда Христоцентрично, и никуда от этого не деться.