Помните старый анекдот о бабушке, которая , будучи в игривом возрасте, всех своих любовников запирала в стенной шкаф, да там и забывала. И только, когда любопытная внученька стала выяснять, а как бабуля справлялась с ситуацией, когда к спальне приближался дедушка, старушка, хлопнув себя по лбу, и посетовав на проклятый склероз, открыла дверцу заветным ключиком, откуда скелеты и так посыпались.

Не знаю, как кто, а я, пожив на свете вполне достаточно, и накопив

своих скелетов, если не в шкафу, так в памяти, также обнаруживаю какой-нибудь из них при всяком удобном случае.

И на этот раз, услышав о том, как ну очень большой и всесильный начальник ( Следственный комитет – не хухры-мухры) сначала крепенько припугнул (говорят, пообещал отделить голову от...), а затем (держите меня) извинился перед каким-то там «сукой-журналюгой», «представителем второй древнейшей профессии», и т.д. и пр., вспомнила историю двадцатипятилетней давности, которую накрепко заперла в своём «чердаке» и никому не рассказывала. А тут вот – толчок, и маленький такой скелетик-таки вырвался на волю...

- Охо - хонички, клопот, - говаривала моя бывшая квартирная хозяйка баба Сюня. - И чёй-то мы с тобой, Ленушка, делать будем?

Ну, что? Повспоминаем...

Итак, двадцать пять лет назад трудилась я на ниве профессионально-технического образования в Брянском областном управлении в должности методиста по профориентации. Попала туда совершенно случайно, но работа нравилась.

Человек я непоседливый, инициативный. Бытовало в Советском Союзе такое выражение: «инициатива наказуема», так это про меня. Хотя мне всё-таки везло на руководителей, которые не били по рукам, мол, сиди, не высовывайся, а поддерживали и помогали.

В мои обязанности входили организация различных встреч, экскурсий в профтехучилища области, выпуск справочника для поступающих, другая для меня не менее интересная работа. Ведь в то славное застойное время на каждом углу стояли щиты с объявлениями: «Требуются...». И дальше - большой перечень профессий... А училища призваны были обеспечивать пополнение рабочего класса квалифицированными кадрами.

Да, о чём это я?

Итак, была весна 198.. года. Родной город Брянск похорошел, принарядился, по-майски расцвёл тюльпанами, нарциссами, сиренью...

До того, как выпускники школ засели за подготовку к экзаменам, традиционно проводились профориентационные слёты. Такой областной

слёт для тех, кто желает ознакомиться поближе со строительными специальностями, был намечен на субботу. Числа не помню, но это и не важно.

А важно, во-первых, то, что в нём должен был принимать участие САМ – первый секретарь обкома КПСС, значит, действо просто обязано пройти без сучка, без задоринки – и никаких там накладок!

Во-вторых, для меня лично было важно срочно (в номер!) сдать

в областную газету «Брянский рабочий» репортаж о слёте.

«Лена, материал должен быть в редакции к утру понедельника, я его

ставлю на вторник», - накануне предупредила меня Евгения Николаевна,

зав. отделом культуры газеты. Я, как внештатник, частенько приносила ей различные корреспонденции, которые, (отчего не похвастаться), имели положительные отзывы, и своего куратора ещё ни разу не подвела. Поэтому, «взяв под козырёк», ответила скромненько: «Бу… сделано!»

Ответственных за организацию важного для города события и без нас хватало, поэтому мы с и.о. начальника нашего управления Вадимом Григорьевичем устроились где-то на четвёртом ряду, рядом с директорами строительных ПТУ, а я ещё аккуратненько записывала в блокнот всю информацию, что может пригодиться для репортажа.

Вот, наконец, Первый человек в области - Анатолий Фомич прочитал доклад, над которым потрудился накануне не один его помощник, и выступили все, кому положено по сценарию. Объявили перерыв, а после него концерт.

Всяческих цифр в докладе было несть числа, да и незнакомых фамилий тоже. В таких случаях журналисты просто сверяются с первоисточником. Поэтому, дождавшись, когда президиум с большим достоинством спустится со сцены, я - к Вадиму Григорьичу: «А не могли бы Вы мне помочь и попросить у Первого секретаря доклад для уточнения кой-какой информации, без которой репортаж и не репортаж».

«А ежели что не так, будет скандал», – это я маленьким язычком про себя проговорила.

Но Вадим Григорьевич, недавно назначенный на такую не совсем уж маленькую должность в масштабах области, - отказался. Наверное, он подумал: «Тебе, мадам нужно, ты и проси, а я ещё не настолько вхож в «ближний круг», чтобы подставляться...»

Да, если бы не отпуск, в который ушёл мой любимый начальник, умница Владимир Иванович, проблем у меня с этим распроклятым докладом, точно, не было. Но, он, увы, скорей всего сидит себе с удочкой на берегу реки-Десны. А тут...

«Ну, я пошла сама!», - предупредив так Вадима Григорьевича, бесстрашно приближаюсь к товарищам, которые по-домашнему окружили Первое лицо, и радостно похихикивали над свежим анекдотцем. Стою скромно в сторонке. Ну, как попросить, вроде неловко их прерывать, а уйдут, что делать? Ой, сейчас точно, - по машинам, и плакал мой репортаж...

Хотя, постой, столько знакомых лиц... Вот - Татьяна Сергеевна из горкома комсомола, а мы с ней по работе неоднократно пересекались.

Набралась я храбрости, отозвала Танечку Сергеевну и изложила свою незатейливую просьбу. Она, совершенно спокойно (ну, молодец!) подошла к Первому лицу (в принципе, он ещё не так давно возглавлял обком комсомола, и естественно, они друг дружку хорошо знали) и сказала:

«Анатолий Фомич, это для «Брянского рабочего»... На выходные, только свериться, уточнить... Елена Семёновна – работник управления ПТО и внештатный корреспондент... я ручаюсь, что в понедельник она вернёт

доклад в обком партии...»

Тут весь окружавший Фомича народ с удивлением воззрился на меня.

«Ну, если, Татьяна Сергеевна ручается, что доклад не будет утерян, на него не будут ставить сковородку, и вообще его не изнасилуют, тогда ладно... А Вы, Василь Васильевич, проследите, чтобы утром в понедельник доклад был у Вас!», - и Больший начальник привычным жестом, который, по-видимому, остался со времён его колхозной молодости, поддёрнул брюки.

С горящим от позора лицом, я взяла из рук Танечки злосчастную папку и потихоньку стала пятиться на своё место. Но не успела дойти до спасительного кресла, как меня в два длинных шага догнал Василий Васильевич, молодой, высоченный и худой зав. каким-то отделом обкома КПСС. Тихим, но твёрдым голосом, он, нависая надо мной, повторил

указание своего шефа.

«Да, да, конечно, утром в понедельник доклад будет у Вас»,- с трудом выдавливала я из себя слова.

Дома, отложив на потом все срочные дела, засела за материал. Не в лад моему паршивому настроению, он получился каким-то светлым и весенним.

В доклад (чёрт бы его побрал) практически не заглядывала. Утро новой рабочей недели я встретила в редакции, но, увы, отдел культуры оказался закрыт.

«Все на планёрке, подождите», - пояснила секретарша. Мы с ней попили кофейку, привычное бла-бла-бла, и планёрка закончилась.

«Евгения Николаевна, я принесла. Будете смотреть?», - протягиваю куратору стопку исписанных листков.

Но Евгения Николаевна, всегда приветливая и улыбчивая, вдруг строго так посмотрела на меня, «как Ленин на буржуазию» (был у нас такой прикол),

и пригласила в свой кабинет.

«Лена, Вы это что на слёте натворили?!» Ставший вдруг металлическим, голос талантливой и всегда корректной журналистки резал слух...

«Звонили из обкома. Кто Вам разрешил вырывать из рук Первого секретаря материалы доклада? Вы член партии?»

«Н-н-нет...»

«Тогда Вам не дозволено даже заглядывать в него!»

« Но я тоже участвовала в написании доклада. Как же так, писать можно, а читать нельзя???»

«Значит нельзя... Знаете, какую выволочку мне из-за Вас сегодня устроили?!

Ну, ладно, давайте, что у Вас там? Помните, что репортаж идёт в номер.

Ещё звонили из управления. Вадим Григорьевич Вас разыскивает. Вы должны срочно быть на работе. И не забудьте вернуть доклад в обком. Вы ничего там не меняли?»

«Евгения Николавна, ну Вы же меня знаете... Господи, да ничего предрассудительного я не совершала», - предательские слёзы не давали говорить...

Забежав в обком, сдала злосчастную папку постовому милиционеру (в обкоме тоже все заседали на утреннем совещании), и бегом, благо было под горку, - на работу. Управление встретило меня настороженной тишиной.

Люба, секретарь, предупредила, что через десять минут наш шеф Вадим Григорьевич ждёт меня для серьёзного разговора.

Вадим Григорьевич - грамотный инженер, хороший семьянин, не зверь и не дуболом, в одночасье, после утреннего обкомовского звонка, вдруг превратился в карающую начальственную длань. Короче, обрушил на мою бедную голову обвинения, одно нелепей другого.

Что я могла сказать? Только то, что он самолично мог видеть: не нападала я на Первого секретаря обкома, не брала его «за грудки», не пинала ногами и т.д. Доклад вернула в целости и сохранности. А на работу опоздала, потому что была в редакции. Материал выйдет завтра, смотрите, к нему будут ещё интересные фотографии.

Но я молчала, начальство должно, в конце концов, время от времени выпускать пар. Тем более, что ему тоже, бедняжке, сегодня досталось.

Где-то с неделю, а то и больше, управленческий народ, кто с сочуствием, кто со злорадством, шушукался, как Семёновна «чуть не убила Первое лицо области», и что ей за это будет: выгонят с работы с волчьим билетом или что ещё покруче...

Потом вернулся из отпуска Владимир Иванович, выслушал меня, посмеялся: что ж, бывает… И жизнь пошла своим чередом.

Спустя годика два, когда наступила пора «демократизации» и либерализма, когда я оправилась от переживаний и больше не звала себя

иронично: «Ну, ты, Фанни Каплан!», в управлении шло очередное совещание

директоров училищ. Сижу себе на сломаном деревянном креслице и тихонько с кем-то шушукаюсь, не вслушиваясь, о чем там вещает представитель обкома КПСС, уже известный читателям Василий Васильевич. И, вдруг почувствовала на себе его взгляд. Прислушалась:

«Но в связи с Перестройкой (а дальше, не помню, с чем там ещё), хочу принести извинения некоторым товарищам (которые нам не товарищи, - добавляю я про себя) за кое-какие недочёты и перегибы в нашей работе...» Чувствую, как сползаю с покалеченного кресла и прячусь за широкой спиной впереди сидящего. Кажется, кроме меня никто так ничего не понял. А может, в зале были ещё те, перед кем стоило извиниться?

Вот такой «малюсенький скелетик» из моего прошлого. Теперь, слыша, как гибнут настоящие, профессиональные журналисты, как, люди, наделённые властью, угрожают расправой и науськивают «законников» на граждан, которых обязаны охранять от беззакония, можно только посетовать:

«Времена не выбирают, в них живут и умирают»...