Гл. 7 Злоключения иностранного туриста.

 

Исаак Боренбойм случайно заметил беспорядок в личных вещах. Несомненно, кто-то рылся. Кто? Зачем? Что пропало? Проверил! Ничего не украли. На удивление, вор оказался «честным». Подобного никогда, нигде с ним не происходило. Не раз случалось: похищали деньги, вещи… Даже имя – однажды! Это понятно. Но чтобы не похищая ничего при этом – красть…Боренбойм с этого момента оставляет приметы. Пришел к заключению: почти ежедневно роются в его личных вещах. Точно, это не вор… Особая страна! Ему прежде приходилось читать и слышать о тайных обысках. Это – в гостинице! Они не дорожат своей репутацией: допускают… Вовсе не все Русские воры и… Как понять? В гостинице построено все на полном доверии. Некоторые люли, ведомство с этим не считаются: заняты преступным… промыслом! Исаак Боренбойм собрался переодеться. Что это такое? Где сорочка? Нашел: не на месте! Валяется помятая… На спине отпечаток чей-то ступни. Вещи выбросили на пол.. По ним ходили! Что такое? Жуткое варварство! Сильно он обиделся: спустился к администратору – внушительно предупредил! Дежурным администратором оказался довольно приличный, обидчивый молодой человек. Вину признает: успокаивает. Оправдывает персонал: много посменно работают. Совсем мало получают. Не держатся люди. Пытается разжалобить? Вымогает чаевые? Ищет объяснение случившегося: недоразумение? Что угодно. Могли переложить с места на место – при тщательной уборке номера. В гостинице вещи никогда не пропадают – дорожат репутацией! Никто посторонний не войдет. Не случается такое: не роются в вещах постояльцев. Доступ к ключам, в номера – только у самых доверенных лиц. Администратор краснеет. Вновь извиняется. Видно: ему неприятен сам разговор!

- Ограничусь словесным предупреждением на этот раз. – Боренбойм понял: бесполезно выслушивать оправдательные версии администратора. Позиции он придерживается твердо.

Продолжает следить за вещами. Два-три дня нет явных признаков сомнительных манипуляций. Не заметил. С вещами пока все в порядке. Но вот – опять! Давно понял: в вещах нельзя оставлять ничего ценного, опасного. В русском смысле – опасного. Сюда входят адреса, иностранная литература… Даже купленная в московском киоске. Предметы культа… Все такое нельзя оставлять без присмотра. Кто за ними охотится? Люди отдельные, «органы»? Слово это понятно любому-каждому. Обозначает тайную организацию. Под видом государственной безопасности – заняты наблюдением и сыском внутри страны. Во всем мире! Однажды Исаак Боренбойм не нашел ключи от своего номера. Дежурная нисколько не смутилась. Пояснила:

- Подождите. В вашем номере проводят уборку.

- Здесь? – Законопослушный турист присел на кресло. Через некоторое время спросил: - Неужели нет вторых ключей? Всегда у горничной…- Он только отошел от стойки… Направился к лифту. Заметил: дежурная подняла телефонную трубку… Вышел он из кабины лифта… Из его номера срочно удалились двое: Мужчина и Женщина. Дверь заперта – изнутри. Торчит хвост ключа. В номере кто-то… Постучал: не пускают постояльца. Боренбойм вернулся вниз. Администратор с показным безразличием выдвигает различные возможные версии. Устала уборщица: могла вздремнуть. Приняла ухажера. Ведь самые естественные отношения между людьми в стране. Постояльцу нечего беспокоиться. Заменят на свежую его помятую постель. Администратор продолжает плоско шутить, дурачить. Боренбойм еще прежде заметил… Это как закономерность… Среди Русских часто встречаются пошляки. Совсем сейчас некстати: упражняется в хохмачестве. Не веселит – злит! Почти полчаса искали ключи. Затерялись куда-то или вообще пропали. В это время в номере неизвестные лица заканчивают обыск. Прячут следы беспорядка. Администратор провела лично постояльца в номер. Долго не может понять:

- Что вас возмущает? В номере чисто. Все вещи в наличии. При поселении предупреждали: все ценное и деньги сдавайте в камеру хранения. Переживаете за сохранность. – Со сварливого тона она перешла на радостный. – Я вам говорила: все в порядке! Немного отдохнули в обществе советских людей. Вне номера! Ну, и что? Разве самому иностранцу не интересно такое живое общение? Обо всем узнать из первых рук. Более живые получает впечатления. Из маленькой оплошности не надо делать выводы. Превращать в трагедию.

- Все лежит не на своих местах! – Исаак Боренбойм не может успокоиться. – Измяли… Перепотрошили…

- Ничего такого не вижу! – Администратор отстаивает нелепую точку зрения. – Не путайте, господин.

- В моих вещах рылись! – Настаивает Боренбойм.

- Вам все кажется… - Администратор машет рукой. – Кажется… У вас просто поднялась температура: горячка!

Действительно, у вас жар! Лихорадка! От волнения подскочило давление. Вы просто бредите! Не оскорбляйте недоверием! У нас традиционное гостеприимство. Но если… вы настаиваете! Придется – поменять жилье! – Последняя фраза прозвучала нескрываемой угрозой. Администратор со спокойной совестью собирается покинуть номер. Считает: честно исполнила свой служебный долг. У нее торжественный вид. Взгляд торжествующий.

- Как вам не стыдно?! – Боренбойм никак не успокоится. Явная ложь вызвала в нем ответную реакцию человека оболганного. Заметил с некоторой угрозой: - Я пожалуюсь в свое посольство…

- По какому поводу? – Иронизирует администратор. – Нет никаких оснований у вас жаловаться.

Такое возможно только у Русских. И термин нашли – непереводимый ни на один мировой язык. Хамство! Это грубый цинизм. Беззастенчивость невежества. Наглость вседозволенности. Презрение ко всему сущему. Животный эгоизм. Проявление стадного инстинкта. Плевок из подворотни. Все при непременной уверенности – безнаказанности. Это чисто Русское явление. Культурные хамиты презирают собственных жлобов и кугутов. Одна из них – администратор в приличной одежде местного пошива. У нее лощеная внешность. Посчитала: полностью расправилась с надоедливым иностранцем.

- Вас гостеприимно приняла советская власть. -

Задержалась. Резонерствует: - Поместили в лучшую столичную гостиницу. Предоставили отдельный номер-люкс. Учтите: в стране не решена жилищная проблема. Недавно преодолели разруху войны. Многие молодые рабочие, студенты живут в общежитиях. Есть семьи – ютятся в подвалах, коммунальных комнатушках. Углы снимают. Ваши апартаменты можно предоставить двум многодетным семьям. Вы же не понимаете, не принимаете нашу чрезмерную щедрость. Не уважаете наши традиции. Не цените терпимость. Не оставляете свои капиталистические замашки. Жаловаться! А у нас, воспитанных, культурных людей принято – благодарить! Покажу целые тома благодарственных писем. Самых искренних пожеланий. – Тираду заключила оскорбительно. Не скрывает низменных причин и побуждений. – К нам приезжает всякая публика. Не только сознательная, воспитанная, доброжелательная, благородная, дружеская… - Резко повернулась. Ушла со злым выражением лица.

Такая произошла история. В страшно расстроенных чувствах – Исаак Боренбойм рано лег спать. Не мог уснуть – ворочался в постели. Спал он беспокойно. Часто пробуждался. Переворачивался со спины на правый бок. На рассвете ему приснилось много яблок: лежат навалом.

Подгнили. Зачем-то купил яблоки – оптом. Предпочитает апельсины, ананасы, мандарины… Даже бананы: спелые – в ограниченном количестве. Проснулся он поздно – в плохом настроении. Ушел без завтрака. Не состоялась деловая встреча. Боренбойм вернулся в гостиницу: весь день провел в номере. Не может прийти в себя. Плохие предчувствия не оставляют. Что может произойти?

+ +

Боренбойм – человек деятельный: не сидит на месте. Он непоседа! Часто по делу, просто так является в разные организации. Обращается к простым служащим и руководителям. По самому простейшему поводу у него требуют удостоверение личности. Иначе не разговаривают. Помедлит с предоставлением документа – усиливается подозрительность. Убеждаются в его иностранном подданстве… Регулируют посещения. Записывают сущность просьбы. Повсюду установлена жуткая формалистика. Для него удивительное – другое. Статисты вроде специально сговорились: допускают однотипную грамматическую ошибку при написании его имени. Пишут: ИССак – вместо Исаак. Где-то слышали звон о сдвоенной букве. Даже имеют перед собой его документ – видят: допускают эту характерную ошибку. Вроде все страдают одним пороком зрения, умопомрачения… Тактичный Боренбойм не считает приличным, достойным делать замечание грамотеям. Пусть они пишут себе, как хотят-знают. Абсурд понять сложнее. Зачем регистрировать каждое посещение? За одно это получают надбавку к зарплате. Не поленился он – спросил. Получил отчетливый, резкий ответ:

- У нас такой порядок!

Неведомо кем, когда, с какой целью установили этот «порядок»? Все требования свыше беспрекословно выполняют. Не рассуждают. На службе они – страшные формалисты. Как свободолюбивый, даже пристрастный к анархии и разбойничеству – народ мирится с бюрократией государственных органов? С произволом отдельных личностей. Власть предержащих. Это даже невозможно понять-объяснить. Еще много загадочного, непостижимого таится в недрах этой страны. Только часть видна на поверхности. Сколько еще тайного? Сохраняется в глубине. Не проявляется вовсе не по несуразности. На то имеются особые причины, опасения.

+ +

Боренбойм по утрам отправляется в синагогу. Одни ветхие старики молятся. Из разговоров – Боренбойм узнал некоторые трагические факты истории Еврейской жизни в советское время. Масса негативных проявлений в современности. Религию постоянно подвергают гонениям. Иудаизм - сильнее. Преследуют Христиан, Мусульман, сектантов… Под давлением воинствующего атеизма - молодежь отошла от Иудаизма: не сохраняют традиций. Еврейские семьи распадаются. Непрерывно происходит ассимиляция. В последние годы особенно увеличилось количество смешанных браков: не Евреями рождаются дети. Называют Русскими именами, дают фамилии… Прежде значимы национальные потери. Большинство Евреев последних поколений – не обрезанные. По физиономии Евреи видны, но по паспорту… Вот такие дела! Много Евреев неверующих. Часто происходят смешанные браки. Крестятся! По образу, подобию жизни – не Евреи. Еврейство проистекает от происхождения, традиций, веры, матери Еврейки… Вера Дана – от Господа: через Моше Робейну.

Боренбойм – человек современный. Умеренно верующий. Он придерживается прогрессивного направления Иудаизма. В синагоге его интересует одновременно общение с Б-гом и русскими Евреями. В Москве Еврейская община довольно многочисленная. Семьи редко между собой общаются. Утеряны былые связи. На Песах и Йом Кипур синагогу посещают толпы любопытных. Искренне верующих осталось мало – единицы. Во всем мире верования перестали являться модными. Пенсионерам скучно без дела: приезжают в синагогу на молитву. Общаются. В столице, огромном многомиллионном городе – нет больше официально разрешенного места Еврейского общения и культуры. Некоторые пенсионеры со скромным достатком приезжают в синагогу развлечься, подзаработать… Сводят желающих обрести семью. Маклеры советуют, как обменять выгодно квартиру. Даже купить прописку: дорого придется заплатить. Иначе приезжему запрещено официально проживать, работать в столице. Познакомился с маклером: за плату предлагает варианты. Посредствует – в продаже дачных участков с возведенными на них строениями легкого типа. Хитрит он – не просто зарабатывает деньги. Случается: обирает. Пусть даже сами «клиенты» обращаются к нему за помощью. Наказывает за легковерие. Узнает чужие секреты. Сплетничает. Зубоскалит по поводу неудач. Завидует чужим успехам. Обсуждает злободневные политические новости. Советует. Устраивает протекции. Иногда начинает ссориться во дворе синагоги. Противно наблюдать, слышать, как в Б-гоугодном заведении «решают» житейские проблемы. Говорят: до потасовок не доходит. Всегда вовремя найдется умный и трезвый: совестит, разнимает ссорящихся.

+ +

Евреи – сложный народ. Особый, специфический. Б-гоизбранный и Господом строго не единожды наказанный. Гордый, независимый. Ищет правду, пристрастен к морали. Часто сомневается. Еврей жестоковыйный всегда остается самим собой. Постоянно руководствуется собственными соображениями. Редко считается с чужим мнением. Сохраняет неистребимое национальное достоинство. Человеческую гордость. Редко рассудок остается чистым. Достаточно трезвый. Одновременно фантазирует-увлекается. Выискивает выгоду. Чаще сообразуется с моралью. Такое не всегда случается. Компромиссы достижимы в условиях свободного рынка, конкуренции. Заработки редко «законны» в условиях советских жестоких ограничений-запретов. Специфические особенности системы свой отпечаток откладывают. Еще сложности, пороки бытия. Евреи – народ рисковый. Действуют на грани запретного. Выискивают разные возможности предпринимательства. Часто страдают. По «делам» и без всяких юридических оснований находятся в заключении. Свободу добывают принудительным трудом. Возможность вернуться к семьям. Личным примером доказывают намеренную жестокость системы. «Несовершенство» советского законодательства. Противоестественное государство отвергает основополагающее международное законодательство. Оно тоталитарное. Без признаков демократии, уважения прав личности. Главная забота – неприкосновенность всех функций. Бесконтрольность-вседозволенность деятельности партийцев, государственных чиновников. Действуют по указанию свыше. Как любые интернациональные бюрократы – безбоязненно руководствуются собственным произвольным решением. Не несут ответственности за чрезмерности, личные прегрешения. Многое намеренно совершают.

+ +

Возле иностранцев, гостиниц «Интуриста» крутятся разные люди. Некоторые ведут загадочный, свободный образ жизни. Постоянно рискуют: на кон ставят свободу. Скупают вещи. Охотятся за валютой. Некоторых интересуют украшения, молитвенники, книги, атрибуты религиозного культа… Сбывают янтарные украшения, иконы, живопись. На Запад переправляют рукописи произведений. Фотопленки с документами-обращениями инакомыслящих. В стране ограничена свобода слова. Простых людей подвергают постоянным запугиваниям-преследованиям. Ни за что! В Самиздате печатают неподцензурные художественные произведения. Многих авторов загнали в подполье. Общественную жизнь полностью не раздавили. В сталинские времена она находилась под тотальным государственным контролем. В последующем общественная жизнь постепенно высвобождалась от контроля. Как минимум, быт почти не подвержен контролю. В происходящей борьбе идей -западные философские мысли-печатные издания, их образ жизни – оказываются очень привлекательными. Не высказываются открыто – остерегаются преследований. Им отдают большее предпочтение. Просвещенные-раскованные слои интеллигенции насмехается над пропагандисткой идеологией. Презрительно высказываются о произведениях социалистического реализма. Многие Русские слушают передачи иностранного радио. Несмотря на помехи-глушения. Другие интересуются любыми возможностями получения объективной информации. Въедливо вчитываются в газетные публикации. Стараются расшифровать намеки –недомолвки. Иногда встречающиеся противоречия.

Этот мир представляет большой интерес. Он только кажется таким грубым, глуповатым (лучше сказать: ребячливым, наивным), примитивным, неразвитым, невежественным. Он очень привлекательный – своей первозданностью, дикарством. Манит загадочностью. Привораживает – особой прелестью первозданного мира, неустроенности, таинственности. Отличным типом общественного устройства, консервативностью нравов. Он сильно разнится от западного типа демократии. Никогда не был свободным. Чаще – несвободен! Даже не стремится к свободе. Это самое мрачное-загадочное. Их привлекает невежество. Согласны находиться в подчиненном, подчас рабском состоянии. Не манит самодеятельность, раскованность. Такой народ! Феноменальная загадка история. Какой это чудовищный евро-азиатский сплав. С преобладанием последнего компонента. В самом диком выражении. Русская неповторимая жизнь полна впечатлений. Исаака Боренбойма взывает к размышлениям. Рождает много творческих мыслей. Жизнь страны-народа особая. Если такое не происходит - можно удивляться. Проявлять наблюдательность – оставаться честным. Искренне хочет узнать обычаи-традиции, тайны народа. Не зря попал в этот мир. Правда, временно: туристом. Мало возможностей: имеющиеся попытается полностью использовать. Подстегивают любознательные черты характера: как можно больше узнать! Все! Не упустить. Таким всегда себя проявлял. Жизнь получилась! Должен благодарить характер. Большинство слабохарактерных людей указывают на жизненные обстоятельства, как на главную побудительную черту. Характер противостоит любым испытаниям: это вовсе не упрямство. В каждый данный момент – сообразительность побуждает действовать неповторимо. Отсутствие повторяемости, руководящего начала, пристрастия к шаблонам в намерениях-поступках. Постоянный поиск новых путей, творческих возможностей, скрытых резервов – признак человека ищущего, неудовлетворенного…

Боренбойм проявляет общительность: несколько большую обычного. Время поджимает! Он хочет много узнать – за короткий промежуток времени. Разрушает расхожее: «узнать Россию может - только постоянно в ней живущий». Может – не может! Все зависит от остроты взгляда, добросовестности, способности анализировать…

Явившемуся со стороны «варягу» - не сложнее разобраться в застойности малокультурного, консервативного до мозга костей общественного устройства. Труднее разобраться в народной психологии. Возможно! С поставленной целью справляется. Встречается со многими людьми, задает разные вопросы. Иногда перепроверяет. «Копает вглубь». Достаточно характерная для Русских хитрость-лживость – ему непривычна. Понимает оплошности, ошибки – не намеренность! Люди привыкли к советской прессе. По ее образцу – переродились. Ведут себя осторожно – в личной жизни. Лишнего не допускают – в разговорах. На прямые вопросы отвечают уклончиво: намеками, загадками. Даже Мужчины усвоили эту чисто Женскую манеру поведения. Печально, нет у него достаточно Русского опыта: исторического, политического, бытового… Не умеет ставить под сомнение определенные несуразности. Какими признаками должно обладать, в достоверность чего следует увериться? Он только узнает. Проходит сложный путь познания. Накапливает факты. В их числе и не вполне достоверные. В себя впитывает интересное. Его не делит на правдивое-ложное. Не боготворит положительный опыт. Не отвергает, не отрицает с порога вредные свойства. Что поделаешь в его случае? Является западным бизнесменом. Несостоявшимся социологом, в советском понимании. Социально опасным: по закону преследуемым.

Доверчивость, почти наивность способствовала неприятностям. Еще: слабая критичность отношений. Удивительно легко Исаак Боренбойм попал в переделку. Есть обиходное определение: детский мат! Подстроили провокацию: легко заманили в сети. Он не противился: сам шел на приманку. Так случилось. Художник расставил свой мольберт на улице, возле гостиницы. Проходившему мимо Боренбойму предложил написать портрет. Тот отказался от лестного предложения. Ответил прилично – не категорически. На следующее утро художник с мольбертом оказался на привычном места. Не рисовал – ожидал клиента. Боренбойм случайно познакомился с молодым бородатым человеком. Тот представился художником-самоучкой. Родился в деревне, в семье репрессированного до войны середняка. Отца отнесли к «подкулачникам». Никакого преступления не совершали: обрабатывали они всей семьей собственный небольшой участок. Да еще трудились на поле богатея Михая Воблы. Вот и все прегрешения. Семью переселили в Сибирь. После ранения на фронте, отец вернулся. Стал колхозником. В колхозе за общественный труд почти ничего не платят. Голодно жить. Подался в город. Поступил в художественный институт. Нынешний статус: бывший студент. Не позволили получить диплом: исключили за творческие поиски, вольнодумство и неформальную манеру самовыражения. Напоминает абстрактную живопись. Является верующим Христианином, холостяком, неудачником…Вольный художник: не имеет родства с «творческим методом социалистического реализма» . Власть преследует.

В общении он показался человеком начитанным, мыслящим, неудовлетворенным. Стремится к творческому самовыражению. К свободе творчества. К иной жизни. Пока бедствует. На существование он зарабатывает. Негде жить-работать! Пора семью заводить: нет квартиры. Его постоянно преследует милиция. Без разрешения – не позволяют рисовать на улице. Само разрешение не выдают. Не имеет своей мастерской. Самое сложное – получить московскую прописку. Никак не удается пристроиться к «лемите»: даже не ставят в очередь. Скитается по углам. На вокзалах ночует. Изредка, у знакомых. Находится в безвестности – без выставок. Написанные полотна не обеспечивают пока безбедное существование. Часть его полотен похитили.

Не ограничились одной встречей – поверхностным знакомством. Молодой человек согласился показать свои картины возможному покупателю. Пока их сохраняет у сочувствующей и рискующей приятельницы. Легковерный Боренбойм сразу принял приглашение. У него даже не закралась тень сомнения: привык людям верить – на слово. Еще очень захотел побывать в Русском интеллигентном доме. Хранят произведения неофициального искусства. Посмотрит внутреннее устройство квартиры, обстановку. Поговорит по Душам! Истосковался по домашней пище. Точит острый голод: потребность пожевать. Надеялся: посидит за обеденным столом. Обрадовала предоставившаяся возможность. Не жалеет: даже после случившегося (чего кривить Душой?)

Художник или Студент (Боренбойм его так называл про себя) – повез к приятельнице. Живет она на окраине.

Добираться пришлось на трамвае. По тропинке прошли в сторону пустыря. На окраине издали строение видно. Дорогу преградил забор. «Студент» пояснил: обходить далеко: ближе-проще пройти напрямик. Вдвоем они пролезли в дыру забора… Делать это нельзя ни в коем случае. Двое специально поджидают Боренбойма и Студента. Сфотографировали. Нарушителей отвели в отделение милиции. Студента отпустили: оказался он из той же компании Дал показания невероятного свойства: будто иностранец занят шпионажем, подрывной деятельностью. Выведывает военные и промышленные секреты – на территории военного завода собирался взять образцы. Интересовали его технические чертежи выпускаемой продукции. Знакомился с технологией производства. За секреты обещал заплатить щедро – валютой. Даже выдал аванс в размере одной тысячи двухсот долларов. В случае удачи – обещал отвалить несколько тысяч долларов. Даже десятки тысяч. Деньги поступят на счет в швейцарском банке. Дальнейший его план: оплачивает заграничную туристическую путевку. Студент станет невозвращенцем. Продолжит сотрудничать с западными разведками. На Западе его ожидает свобода, работа, обеспеченная жизнь. Сможет продолжить заниматься живописью. В качестве хобби.

Боренбойм отрицает нелепые обвинения. Не верят. Советуют ему «подумать» за определенную сумму. Со слов следователя по особо важным делам понял: готовят «шпионский процесс». За ним уже давно следят. По их представлениям – иностранец является платным агентом ЦРУ, Мосада или другой иностранной разведки. Даже рекомендовал проведение Олимпийских игр в Москве – для разворачивания широкой разведывательной сети. Только злыми его намерениями объяснима чрезвычайная активность. Этим вызвал к себе внимание: переросло оно в подозрение. Боренбойма решили судить. Обменять потом на советского агента. В крайнем случае: осудить, выслать его из страны. Нужна придирка: прибегли к такому отвратительному средству. У них нет никаких доказательств. Только дикие фантазии. Голословны утверждения администратора, дежурных, горничных гостиницы. В его деле имеются еще какие-то листы. Следователь не познакомил с показаниями секретных сотрудников КГБ. Исаак Боренбойм некоторое время незадолго до ареста ощущал на себе повышенное внимание. Не подумал – точно: не знал – за ним следят. Смешно! Зачем? Разве им нечем полезным заняться? Уже во время следствия узнал: с самого прилета в Москву находится под наблюдением. Ему теперь даже кажется: обратил на себя чье-то внимание еще на парижском аэропорту. Приятно обменять на советского шпиона. Нужна придирка, доказательства. Советский агент все перерыл

Исаака Боренбойма держат в тюремной камере. Прошло восемь дней с момента ареста-заключения. Ему формально не предъявляют обвинение. Говорят: могут они в предварительном заключении держать восемь месяцев, а то и дольше. Годы! Понял: они обвиняют его в шпионаже. Статью подобрали заранее – еще до ареста. С обвинительными материалами дела обстоят хуже: они есть? Почему не знакомят? Борендойм познакомился с охраной, тюремными нравами. Пообщался с несколькими арестантами. В их числе оказался Филолог: его обвиняют в политическом преступлении. Тяжело тот воспринимает свое неопределенное будущее. Долгими часами ходит по камере. Не молчит. Упражняется в профессиональных изысканиях. Из слов плетет кружева. Он весь состоит из одних слов. А это еще – чувства, мысли, побуждения, забава. Возможно, даже психическое расстройство. Обещают его вскоре направить в знаменитое психиатрическое ведомство профессора Сербского. Считают: там любому пришьют синдром. Найдут применение. Ведь психиатрия выполняет одновременно-попеременно лечебные и карательные функции. Бесконечно льются изыскания Филолога. Его брови насуплены. Обвисла нижняя губа. Слова льются сами собой. Не совсем ясно, о ком-чем конкретно ведет рассказ. Слова вырываются бурным потоком. Без последовательности. Наступают на предыдущие. Случаются свалки из живых-дрожащих слов. Слушаешь долго – не поймешь, о чем идет речь. Он ни на мгновение не останавливается.

-… абанат чертовый упрется во что: не переиначишь. С места не сопрешь! Такой скальный характерец. Дичайшее своеволие. Тупейшее упорство. Камень залежалый: мхом оброс. Вздумал меня насиловать. Вот абаим дурит – всех подряд. Любой ценой утверждает свою сомнительную правоту. Да еще убедительно требует: верьте. Такой народ – бессовестный, себялюбивый, корыстный… Учитывать следует: при нашей-то советской демократии абдикация не знакома. Иной демократии это принцип: тогда ненавязчиво управляют. Добровольно – без принуждения – отходят от должностей. Люди для этого совершенно другими должны стать. Не смогу в этом чуждом мире ужиться. Абдраган меня взял – веру дал. Только заблестели голые пятки, да пыль взвилась столбом. Бывает такое! И причины для того нет. Обычная оторопь усугубилась. Слабодушие вывернулось наизнанку. Жалким становится человек. Вот оно – последствие безмолвия.

Думал я о противоборстве сторон: так оно и случилось. Пошли два буйвола на абордаж: друг друга дубасят – некуда им девать силы. Ни один уступать не хочет. Разыгралось побоище до победного кровавого… Это одно и то же…Зачем та бойня? К чему? Мало землицы? Давно прошла пора аборигенов. За ним последовали волны переселенцев. Колонизируют слабозаселенные районы. Приносят с собой культурную форму земледелия. Но прежде искали природные ископаемые для промышленной разработки. – Филолог умеет думать только вслух. Логика его особая. Темы обширны. В своих решениях он всеяден. Плохо увязаны темы высказанных мыслей. Речь льется плавно, негромко. Убедительно. Иногда начинается скачка. Слушатель уловит главную мысль повествования. Ее вовсе нет. Речь льется. Обо всем. Ни о чем конкретно. Нелепое сочетание слов – выхолостит смысл. Забавит – не увлекает звучание. –

… время ныне такое: прикажут – исполняй беспрекословно – не обмолвишься. Слова высказать не дают. Реплики в расчет не принимают. Абракадабра не спасает. Время такое. Жуткое время ухищрений, воровства, всевластия ничтожеств… В политике верховодят… Всякие абреки творят несуразное. От авантюр переходят к пиратству. Не подпускают к кормушкам, насиженным местам. Никому не позволяют контролировать свои действия. Даже на пушечный выстрел. Им-то что: сами блаженствуют. Народ обрекают на муки-страдания. Он такой! Все стерпит. Считает благом. Стремится к бесконтрольной, абсолютной власти. К абсолютизму. Словом своим неправым всех одуривают. Покоряют. Добиваются безропотности, послушания. В полном неведении держат ребячливый народ. Лживой пропагандой опустошают. Гнет выставляют привлекательным. Даже сладостным. Почему им не творить произвол? Сосредоточили в одном месте все три власти: судебную, исполнительную, законодательную. Действуют по правилу рычага. К одной цели направляют. Пользуются любыми методами-средствами. Даже недозволенными. Бандитизм – составная часть политики противодействия произволу. Ничего общественного. Только государственный диктат. Лживость пропаганды. Гласность загнали в трудовые лагеря. В лишениях укрепляют экономическую мощь страны. По зарисовкам пропагандистского клише видят мир люди с ограниченными умственными способностями. Представляют узким. Шокирует любая абстрактность. Кажется противоестественной. Она пространственная, объемная, беспредметная, отвлеченная, умозрительного свойства. Для любого абстрагирования – имей голову на плечах. Корзина с кочаном капусты – тоже голова. Обходиться в обыденности. Больше иметь конкретностей. Все понятно. Успевай хватать. Не говорить о людях избранных, одаренных судьбой. Многие наши пророки остаются непризнанными при жизни. Нарывы-пороки гноятся. Превращаются в язвы. Абсцессы не лечат. Разрастаются до чудовищных размеров. Проникают грифами раковой опухоли… Разъедают здоровые ткани, весь организм. Из себя мы представляем больное общество. Физически, духовно все вокруг испоганили ложь, вонь идеологии. Уже не справляются гомеопаты с их слабо действующими и терапевты – с недействующими лекарствами. Нет решительных хирургов. Заживо гнием. Исходим гноем, вонью. Будущее – в болотной топи.

Действительно, он знает много слов. Речь течет плавно. Вовсе не зря все его называют Филологом. Никто из сокамерников не знает его настоящего имени: записано только в материалах следственного производства. Когда-то один из советских руководителей заявил перед всем миром: « У нас нет политических обвинений и политических заключенных». С тех пор совершают «маленький» подлог. Всех политических противников считают людьми социально опасными. Называют инакомыслящими. Относят их к уголовным преступникам. Не иначе! Судят-наказывают по статьям уголовного кодекса. Неподсудных «за недостаточностью доказательств» просто помещают в психиатрические больницы – для принудительного «лечения», исправления психики. В самое ближайшее время Филологу придется ощутить строгость судебного, да тюремного ведомства. Коварство-жестокость психиатров. Новейшие достижения медицины-фармакологии они используют для лечения больных. Подавляют важные жизненные функции здоровых людей. С жертвами расправляются с помощью психиатрического террора.

- … перевелся народ.- Филолог все время мотается по камере. Боком осторожно обходит стол в узком проходе. Продолжает бесконечный монолог. – Стал вреднючим. Ударился в пьянство. Находит призвание в безделие, забавах, удовольствиях. Слушает всяких абызов. Не отрезает от себя наглецов, негодяев. Допускают их к руководству. Много непотребства. Ущербна мораль. Б-га забыли. Кроме вседозволенности – ничему хорошему не научат бородатые угодники. Схемами, абстракциями пользуются всякие проходимцы, ничтожества, авантюристы, политики. Им раздолье, благодать. Нигде, никогда такое больше не случается. Совершают похождения. Срывают почести, удовольствия. На номенклатурные должности устраиваются. С верхотуры властительного бугра понукают подвластных. Героями объявляют удачливых авантюристов. Побуждают равняться. Во всем подражать. – На некоторое время Филолог успокоился. Присел на койку. Затем растянулся. Что-то его, словно смыло с места, подняло. Вновь он задвигался. Шагами мерит размеры камеры. Ходит-думает вслух. Делится впечатлениями-чувствами: с ним не заскучаешь! Только успевай слушать. Запоминай. – Золотится август рассветной свежестью, ярким солнцем, многоцветьем красок, изобилием почвы… Какая пышная природа. Щедрая земля в эту пору года. Не для жадных людей проявляют восточное гостеприимство. При наличии сердечности, дружелюбия, теплоты человеческих отношений. Человек добрый, понятливый радуется изобилию: принадлежит всему обществу. У хищника развиты одни хватательные инстинкты. Ему невдомек. Плоды земли-природы принадлежат всему обществу. Свое благополучие хищник строит за счет скромного ближнего. Пользуется августом жизни. Заполняет провиантом погреба сараи. Переводит часть продуктов. Ни с кем не поделится. Среди людей страшно много людей завистников, ненавистников. Такими самой природой устроены. Жизнь еще больше оттачивает негативные черты характера. Август хорош – много работы. Не зря прежде говорили: «мужику в августе сразу несколько забот: косить отаву, гнать хлеба, пахать и сеять».

Он томится от безделия. Ежедневно изощряется в филологической политологии. Нет внимательных слушателей и добрых приятелей. Никто из сокамерников на него не обращает внимания. Ходит – пусть ходит. Говорит – пусть говорит.

+ +

Щупленького блондина обвиняют в нелегальной деятельности. Причастен к антисоветской организации. Молодые люди собирались с девицами. Веселились. Власти считают: на сборищах вели неподобающие разговоры о недостатках общественного устройства. Мечтали об экономической реформе, политических преобразованиях. В любой стране с западной демократией все такое обычно, естественно. Как сама природа, человеческая жизнь. Но здесь преследуют за это. Вольнодумство следует всячески поощрять - объявили государственным преступлением. Жестоко карают! Этот парень – стеснительный, скромный, тихоня. Воспитанный. Нежданно-негаданно попал в необычную переделку. Опасается: не оставят в комсомоле, исключат из института. Еще перенес давление родителей: занимают руководящие должности. Арест сына восприняли своеобразно: от него отказались! Это чисто Русское явление. До сих пор существуют дети-подкидыши: родители при рождении от них отказываются.

Парень много думает о будущем. Надеется: отпустят. Непременно поедет на восток: там больше возможностей и свободы. Он хочет примерным поведением доказать: никакой не враг существующего режима. До мозга костей он Русский. Мыслящий человек. Этим от массы отличается. Само мыслительство не относят к преступлениям. Мысль, деятельность могут сыграть важную созидательную роль. Они представляют опасность. Коммунисты хорошо помнят свою историю. Из мысли – превратились в политическую партию. Прошли большую дорогу. Никому не позволят черной кошкой перебегать их руководящую дорогу. Собирается он доказать следователю, остальным проверяющим и судящим: един во всем. Его поступки, дела не разнятся от идеалистических, идейных мыслей. Все его помыслы направлены на возвеличение страны, для достижения народного блага. Особенно сильно он переживает из-за несправедливости обвинений. Из себя выводит все бытующие в мире недостатки. Намерен направить способности на созидательные цели. Возвеличит страну. С Исааком Боренбоймом в доверительной беседе делится сиеминутными мыслями-убеждениями.

- Я немного несчастлив. Не это самое главное. Переживу! Хочу выйти чистым отсюда. Не ломать жизнь. Хочу встретить одного человека: прямо в глаза ему скажу о бесчестности. Пожурю. Иногда думаю: «Зачем? Разве он себя не знает? У бесчестного даже нет совестливой мозоли». И мне не станет легче. Только для очистки совести – выложу начистую. Даже негодяю обидно слышать замечания. Неприятно ощущение: раскололи. Так устроен человек: восприимчив к общественному мнению. Действует отрезвляюще чужое правдивое слово. Случается и такое! – Его глаза искрятся. Лоснится кончик носа. Парикмахер – редкий гость в камере. Он отпустил бороду. Торчат усы – их поглаживает. Изредка пальцами расчесывает бороду. Продолжает повествование. – Поисковость – считаю добрым свойством. Человеку следует в себе подавлять желания: несоразмеримы с необходимостью. – Извинился за вольное поведение: прилег поверх одеяла. Пояснил: - Меня знобит. Бросает в дрожь… И еще тошнит. Верно, простыл: в этой сырости – не удивительно. Возможно, стал сам не свой. Меня тревожит чужая беда. В этом мире – творится масса всяких несправедливостей. Переживаю по любому поводу. Меня здесь беспрестанно беспокоят – домашние дела. Под нами проживает шофер. Водит туристский автобус. Вечно автобус оставляет под окнами. Гости-бедняги в это время пешком прохаживаются по городу. Ездят городским транспортом, на такси. Вот так у нас дело поставлено! Одновременно сосед совершает всякие махинации. Достает дефицит – сбывает его по спекулятивным ценам. Некоторым иностранным туристам удается провести большие ценности, мимо таможенного досмотра. Потом их сбывают через таких шоферов. Он достает все нужное. Иностранцам нужны советские деньги – для оплаты такси. Другие покупают пушнину, алмазы. Работа озолотила соседа. Ковров у него – без счета: часто выбивает пыль, проветривает во дворе. Он постоянно обновляет мебель. Все везет в свою трехкомнатную квартиру: никак не удовлетворит потребности-желания своей одноглазой жены. Дочерям подготовил немыслимо огромное приданое. Но им мало всего этого: обогащаются! Надеется часть богатств унести с собой на тот свет. Не удастся! Чувствуют себя в одном обойденными. Живут на первом этаже. Предполагают любую доплату. Не удается им обменять квартиру. Это больше всего бесит. – Приподнялся на койке. О чем-то задумался. Невеселое у него настроение в последнее время. Тяжело переживает резкий поворот в жизни. Еще совсем молод. Не привык к испытаниям-перепадам судьбы. Ошарашен арестом. Никак с собой не совладеет. Понимает: необходимо собраться. Перебороть малодушие, трусость, нерешительность. О будущем подумать серьезно. Продолжает рассказ о соседе: вызывает в нем большую антипатию. – Не люблю этих вонючих собственников! Только разводят сплетни. В городскую обыденность привнесли идиотизм сельского существования. Наше общество далеко не потребительское. Главное в нем – производственная деятельность. Выпускают никому не нужную продукцию. Производство ради производства! Важны производственные отношения. Теоретически обоснованы Марксом. Возможны в советских условиях. У нас существует потребительство в форме обеспечения необходимых условий для малообеспеченной жизни, нормальной деятельности людей. – Боренбойм ни о чем не спрашивает. Дождался общения-признания: оно его очень интересует. За что? Не узнал имя. Познакомился с сущностью нелепого обвинения. Россия и Запад основаны на разных, принципиально несовместимых основаниях. Их абсурды не имеют объяснения.

- Шутки ради, свою группу мы назвали кпсс. – Доверительно сообщил блондин. – Расшифрую: клуб подростков социалистического сознания. Обратились за руководством к ветхозаветному ленинизму. Восприняли классовую мораль. Современные ленинцы – люди другой конфигурации и сущности. В его деятельности ничего не осталось от первоначальных классовых истин. Студенты на семинарах неоднократно протестовали против грубых извращений-фальсификаций. Стали составной частью бытия. Не учли малости. Оказывается, стены имеют уши. Вся наша группа стала известна органам. Не промедлили с «разъяснительной работой. Арестовали. Других членов группы запугивают. Добиваются свидетельских показаний. Требуют «чистосердечных признаний», разоблачений… Пришивают нам изготовление, распространение каких-то листовок. Допытываются, с какой иностранной разведкой связаны? Как-сколько платят? Кто резидент? По мнению следователя – мы должны получать инструкции, разные шмотки, валюту. С самого начала – дело это дутое. Запугивают молодежь! Всячески мешают общению с иностранцами. Мешают нам воспринять западную идеологию, музыку, искусство, образ жизни… Запретами ничего не добьются. Мы считаем, открыто говорим: вернуться к изначальному Ленину. Не начетничество – изучение его произведений. Поиск истины. Могут осудить за антисоветскую пропаганду-агитацию. Следователь обещает-запугивает. Обвинение пока у них слабо клеется. Ничего не решили. Нет фактов! «Доказательства» могут сфальсифицировать. Я ни о чем не собираюсь признаваться. Хочу сотрудничать со следователем. Его понять не могу. Из невинных слов раздувает политическое обвинение. Подстраивает под статью. Кому это надо? Об одном просил: хочу заняться в камеру самоподготовкой. Ведь скоро экзамены. Не позволяют. Бесполезно пропадает учебный год: могут здесь продержать… Или пошлют отрабатывать вину… Нет определенности…

+ +

Немного худощавый Сан Терентьевич – обычный Русский. Средне-возрастный. С проседью в волосах. Внешне ничем не приметен. Считался хорошим производственником. Принимал активное участие в общественной деятельности, жизни родного коллектива.

Проявил безотказность. Предложили поступить в партию. Пожалуйста! Написал собственноручно заявление. Под диктовку партсекретаря. Стал кандидатом. Избрали в руководство кассы взаимопомощи. Маленький шажок в общественной деятельности. О таких неприметных людях в советской журналистике принято писать: «Пользуется авторитетом. Заслуженно отдыхает по профсоюзной путевке на юге». Никто-никогда ему не предъявлял претензии. Что-то застопорились в передаточных валах. Закрутилось в обратную сторону. Связано с серьезной производственной травмой в цеху. Работа всегда с риском. Травмы случаются постоянно. Стали нормой. Устраивают разбор-взбучку по поводу каждой аварии-травмы. По нынешней технике, стиле, руководства -травматизм нельзя устранить.

Пострадал станочник. Поступили обычно: не захотели актировать. Объяснили: «Травма – это факт. Считай: произошло все в быту. Те же последствия, но больший выигрыш. Оформляем профотпуск. Вручаем в зубы путевку: подлечись, отдохни. Те же бабки, но компот – другой». Работяги слушают старших по должности. Сан Терентьевич дал другу совет… в горячке тот побежал жаловаться в обком профсоюза. Обратился за помощью к адвокату. Возник конфликт! Настроен «на своих правах» и «их обязанностях». Пострадавший не отступает. Добивается восстановления попранной справедливости. Ее мало. Вовсе нет! Тянулось… Комиссии, обсуждения. Разгильдяйство – место работы. Выясняют отношения. Неожиданно для всех сочувствующих-непричастных пострадавших подвели под сокращение штатов. Придрались к формалистике: уволили. Вроде для доплаты – направили на медицинскую комиссию. Оформили инвалидность. Руководству нужна зацепка. Ухватились: «Мы – непрерывное производство. Не богадельня, не лечебница инвалидов. Нам не нужны инвалиды! Ни инвалиды войны, ни инвалиды труда, ни инвалиды детства! Не можем предоставить облегченную работу».

Сан Терентьевич считает себя косвенно виновным во всем происходившем. Ведь в свое время дал плохой совет. Верный, но плохой. Теперь посчитал за свою обязанность защищать друга. Нигде не любят въедливых охранителей справедливости, добровольных адвокатов. Их величают «стряпчими». Даже не в этом дело. Стало «принципиальным». Упрямство встретилось с упорством. Администрация решила: ни в коем случае не уступать. Работяги уловят слабинку… Следуют показать всем кулак! Попешили самого Сана Терентьевича: пусть не вмешивается ни в свое дело. Не становится поперек дороги администраторов. Не посчитались с его прошлыми заслугами. Хороший специалист. Но… повсюду раззвонили: «такой-сякой – лучше не брать: мороки не оберешься». Он не смог нигде устроиться на работу. Вначале принимают с распростертыми объятиями: нужны специалисты такого класса! Только узнают фамилию – отворачиваются. В одном месте его даже оформили: приступил к работе. В конце трудового дня оказался «непригодным»: - уволили отщепенца. Теперь он сам вынужден добиваться реального права на труд. На собственном горьком опыте и в беседах с подобными несчастливцами - постепенно убедился: труд не имеет правовой охраны. Обтекаемы всякие формулировки в законе: позволяют по-разному интерпретировать. Трудящиеся – сторона вовсе не полноправная. Исполнители – в производственном процессе. Профсоюзное руководство состоит из активистов-партийцев и безгласных исполнителей чужой воли. Эти согласные-беспартийные выполняют точно указания партийцев. Предлагают новшество: свободные нужны профсоюзы - способны противостоять партийному и административному произволу. Существуют профсоюзы – составляют часть бюрократии. В рабочей среде они не пользуются авторитетом, доверием.

Сан Терентьевич сам того не заметил – связался с общественной группой. Они добиваются благородной цели: защищают человеческое достоинство, гражданские права в бесправной стране. Движение разрастается широкое: имеется в нем место и «профсоюзникам».

По обстоятельствам – Сан Терентьевич оказался временно безработным. По терминам бюрократов, правоохранительных органов: его отнесли к «тунеядцам». Активисту правозащитного движения оскорбительно такое отношение власти. Подходят они с абсурдной позиции: считают его деятельность – угрожает правопорядку и внутренней безопасности. Это послужило основанием для обвинений, преследований. Рабочий попал в опальный список: систематически его вызывают на допросы в кгб. Постоянно запугивают. Грозят выслать из города – отправить в отдаленные места. Не скрывают намерения судить за антисоветскую деятельность. Припаяют тюремное заключение – с последующей ссылкой, обязанностью принудительного труда. Основанием для такого отношения считают его общение с корреспондентами иностранных газет, радио и телевидения. На Западе появились его интервью. Фотоматериалы запечатлели участие на пресс-конференциях на квартирах инакомыслящих. Власти такие сборища считают нелегальными. Подбирают в органы людей неглупых. Ни один не предлагает «исчерпать конфликт» самым простым, логическим способом: трудоустроить потерпевшего. Нет! Теперь в нем видят социально опасного носителя вражеских идей.

Способен любой коллектив подорвать изнутри. Продолжают запугивать. Не запугали! Стойкость его, бескомпромиссность высказываний, требований побудили органы безопасности не ограничиться одними словесными внушениями: арестовали. В тюремной камере он чувствует себя неважно. Не привык к несвободе: жил к независимо, вел деятельное существование в обычной жизни. Особенно в последний год. А тут… Никакого дела! Не может он маяться без дела. Заключение для него невыносимо тягостно. Некоторые факты последнего времени вызывают в нем особое беспокойство. Не за себя беспокоится. Не за семью: привыкли они к труду, лишениям… Больше всего Сана Терентьевича тревожит положение в Польше. Ему нравится эксперимент польских рабочих. Без спроса властей – создали они свой независимый профсоюз «Солидарность»: важнейшее событие десятилетия. Надеется: их профсоюз тоже станет независимым. Все испытания переживет. Не заглохнет их созидательное начинание. По примеру соседней, дружественной Польши – в стране необходимо осуществить принцип свободного волеизъявления трудящихся. Сначала в виде создания свободных профсоюзов. За этим последуют справедливые выборы – выдвижение двух и более кандидатов. Все наши выборы – без выбора! «Всенародно» утверждают назначенца. Сплошная подтасовка. Жаль: народ пока не созрел, не готов к переменам. Нужны коренные преобразования. Рано говорить о собственной «Солидарности». Разобщен народ. Правители упорствуют: уступать требованиям не намерены. Зубами вцепились в неосталинизм в варианте «стабильности» брежневизма. Остерегаются трогать «основы». Нарушение фундамента… чревато. Все может само собой развалиться. Не прочно «строение» все трухлявой системы – без прочного фундамента. Держится на одном… слове. На нечестном слове!

- В последнее время много пишут: о Чили, генералах… Облекают их в черные цвета. – Сан Терентьевич узнает с нескрываемой душевной болью. – А у нас? Не так? До абсурда. Никто им больше не верит. Точно: услужливые дураки – опаснее врагов. Пусть продолжают кошачьими визгами, массированным тарахтением глушат «голоса». Их – больше слушают. Верят. Там находят полноценную и правдивую информацию. Особенно интересно вещает «Свобода» - Русская правда! Перестали верить «советским правдам».. Сомневаются даже в случае правдивого сообщения. Не умеют извлечь правду из полулжи и явного обмана. Наши самозваные властители авантюристической внешней и расточительной, репрессивной внутренней политикой подорвали престиж страны. За границей они пользуются большим авторитетом. Не в стране! Боялись Сталина. Презирали-высмеивали Хрущева. Нынешних правителей просто ненавидят! До того они неподступные-чванливые болваны. Упрямые посредственности. Выжившие из ума старики… Нигде больше в мире не возможна распутинщина. Это чисто Русское явление: в верхах власти процветает современный вариант. Наше общество молча проглатывает любой корм. У нас вовсе не социализм – распутинщина. Чем хуже становится, тем громче звучат подобострастные, хвалебные голоса. Циркачи! Вроде вовсе не осталось самостоятельных, трезвых людей. Все изошли вонью. Пропитаны духом советской извращенности. Перевертни. Страна торжествующей извращенности. Пристанище цивилизованного дикарства. Много говорят о предстоящих десятилетиях. А что тут говорить? Ближайшее будущее ничем не порадует. Стоит на фундаменте предыдущего развития. Возможен рост во всех отраслях науки и техники. Даже закономерен. Но еще неизвестно, каким окажется будущий век. Ничего нельзя заранее предвидеть. Вряд ли удастся изменить природу человека. От неустоявшейся, коварной, злонамеренной, даже зверской этой природы вторичные волны. Прогресс – не чистое блюдо. Из тюремной камеры многое видно яснее. Сумбур затмевает – происходящее на свободе. Там не осталось времени поразмыслить. Все важное захлестывает бурный поток обыденности. Выпячивает второстепенное. Я стал умнее. С того самого момента, как отнесли к политическим преступникам. Возможно такое? Возможно. Так оно и есть. В тюрьме человек проходит ускоренную тактику политического образования. Приобретает жизненный опыт. Понимает закономерности развития. Усваивает связующие нити между системой власти, ее политическими манипуляциями, историческими традициями, культурным состоянием общества…

Сан Терентьевич выговорился. Поник. В последнее время с ним довольно часто случаются подобные упадки настроения. Его нельзя назвать пессимистом. Оптимист! Не стопроцентный. Его печалит больше всего: верных друзей нет совершенно. Никто не поддержал стихийное начинание. Единомышленников много. Но никто не хочет рисковать! Остался он кустарем-одиночкой в мире научно обоснованной трусости-невежества. Изолировали одного – другие оправдываются. «Стучат». Надеется: мысли о неминуемых преобразованиях уже бродят в умах мыслящих людей. Они непременно созреют. Выльются в открытый взрыв. Поскорее… Хочет участвовать… Попользоваться плодами. Многие человеческие жизни уходят бесплодно. Отдельные личности двигают историю. Прежде: взорвать партию изнутри. Ее игнорировать. Это механическое месиво обладает сомнительной силой. Единство больше словесное. Дисциплина палочная – не во всем. Реальной опорой власти является армия и флот. Органы безопасности. Не партия! Власть в руках политбюро, аппаратчиков.

+ +

Супоев по прозвищу Яша Супой (в камере его только так все называют) – шутник, неугомонный человек. Его глаза пылают огнем злорадства. Послушаешь: всех обхитрил – оказался в камере. Рыжие волосы Яши способны обжечь любое сердце. Выдумывает, произносит разные хохмы. Смешит сокамерников. Он поддерживает слабых духом. Удачной шуткой, анекдотом сдувает плохое настроение. Любит загадывать загадки, петь частушки, народные песни… Озорничает, словно малое дитя. В шутовском виде выводит следователя и тюремную охрану. Смешно, удачно передразнивает прокурора, адвокатов, начальника тюрьмы, пересылки… Со всеми встречался. Усвоил привычки, манеры, характерные жесты, слабости… Рассказывает экспромтом изобретенную хохму. Посвятил ее дорогой каждому человеку заднице.

- Не люблю поэзию пустословия. Для меня самое важное – конкретность. Не треплюсь о пустяках. Вот – милая сердцу… члену приятная? Кто-что?! Ею дорожим. Часто отдаем на растерзание - сидением. Не в мягком кресле, разумеется. В «киче» - прежде всего. Виновата во всем голова – наказывает задницу! Без вины виновна моя головушка. Задница имеет важнейшее значение в жизнедеятельности. Также… в экономическом, политическом… даже сексуальном смысле. Она побудительный момент и основа становления личности. Семейного бюджета. Потребительского состояния общества. Задница – непременное украшение. Требует для себя определенных удобств-условий. Задница возникла и развилась по мере исторической эволюции. Общественного прогресса. Классовой борьбы и межгосударственных отношений. Без ее участия не свершилась ни одна революция. Даже литература-искусство не обошлось. Она является показателем эпохи. Наиболее удобна форма для общественных нужд и технического перевооружения. – Исследование звучит – в его манере. Пошловато, но – достаточно смешно.

Сокамерники закатываются от смеха. Даже угрюмый в последнее время Сан Тереньевич развеселился. Хохочет. Держится за живот. Слезятся глаза. Любящий подобные словесные эксперименты – Филолог взревел:

- Вот это да! Записать бы…

- А ты запомни! – Ему посоветовали. – Не выдавай за собственное сочинение.

- Разве я такой? – Он обиделся. Оправдывается: - Я никогда…

- Выделительные экстракты или экскременты – лучшие показатели здоровья. – Выдал Яшка Супой. Его повествование в том же духе. – Вещественные доказательства Проявления калорийности питания. Усвояемости употребляемых продуктов. В определенные моменты – задница играет более важную роль, чем голова, сердце, легкие… Не может сравниться по популярности, значимости с одним половым органом. Имеются в виду Женщины! Задница – архитектурное украшение. Это также прекраснейшее изобретение человеческого гения. Во всех деталях-тонкостях функций соответствует гениальным предначертаниям природных факторов. О ее работоспособности, важной роли в истории узнаем у классиков литературы. Научного коммунизма. Благодаря задницам – двуногих отнесли к роду человеческому. Задницы имели все! Даже Ленин, Троцкий и Коллонтай. Стараниями их задниц и попутной половой деятельности – социализм стал передовой общественной системой. Утвердился на шестой части планеты. Победоносно движется к своей высшей стадии развития. Задница – это эпохальное приобретение. В широком смысле – лучший телесный орган: с обтекаемой формой. Целый комплекс органов сознательного человека. Задница – это материя в беспрерывном развитии.

Несет он всякую чушь… Смешно получается. Таковы необыкновенные свойства смеха и юмора. Трудно заранее предвидеть, какое слово, мимика или интонация трогает сердце? Какие оставляют без эмоционального всплеска? Почему на разных людей все это по-разному действует? Смешное всегда смешно. Яшка Супой любит забавлять. Даже прибегает к хитрости. Дурит. Ему лишь бы скалить зубы. И слушателей вынуждает заливаться от смеха. Иногда рассказывает хохму- светятся глаза. Не улыбнется! Находится в полном серьезе. Только наблюдает, какое впечатление производят на слушателя его хохмы и шутки. Хохмач! Не скажешь другое. Такой человек! Уродился - другим быть не сможет. Его даже нельзя другим представить. Родственник по манере Райкина-Жванецкого. Не надо быть глубоким философом – увидеть. Обличить абсурды. У нашей дурацкой публики проще-простого вызвать всплеск эмоций. Позабавить. Само собой – смехуечки. Шутовство становится призванием. В России – почетная миссия. Умеют держать людей под постоянным напряжением. Направляют настроение. С виду Яшка Супой – неприметный человек. Словесными извержениями способен захватить всеобщее внимание и большую власть. Наделен неповторимыми способностями. Ими злоупотребляет. Повествует о результатах своего исследования ровно, монотонно. Все только о возможностях и способностях. О характерных качествах и отличиях всеми уважаемого участка тела и органа.

- Это чисто Еврейское явление – какер! Надеюсь, никому не надо переводить, чем полезным занят этот всеми уважаемый жидок? От него возник… квакер. Даже профессия появилась – докер. Связана с положением задницы в мировом сообществе. С ее возможностями и перспективами развития. Задницей можно вертеть. По правилам и вовсе без правил. Чаще всего задницей или бедрами вертят при ходьбе и беге. И еще: при хитрости, в постели. Женщины особенно часто этим пользуются. Используют в разных целях: при заманивании приглянувшегося партнера… При отворачивании от смрадных ветров. При исполнении естественной надобности. При искусственной толкучке в переполненном городском транспорте. При проведении дипломатических переговоров. И в других подобных случаях. Социологические исследования подтверждают: задницей чаще вертят Женщины. За ними: дети, Мужчины… Не вертеть задницей могут только старики. Объяснение простое: для них уже построили реальный социализм. Еще не созрели для катафалка. – Сокамерники продолжают хихикать, ржать! Думали, все! Яшка Супой вошел в раж – все еще не оставляет всех в покое. Держит под напряжением. Повествует: - Плоховато, если задницы оказываются прыщатые, волосатые. Для исправления уродства и косметических манипуляций существуют институты красоты и гигиены. Не рекомендуют подтирать задницы газетными клочками: это вредно для здоровья из-за повышенной радиоактивности типографской краски. В газетах часто помещают портреты руководителей и простых тружеников цехов, полей севооборота. Можно случайно ими… подтереться. А это уже пахнет контрреволюцией. На подтирку запрещено использовать конструктивные указания партийных и советских органов. Им следует уделять должное внимание. В худшем случае, сдавать в макулатуру. Туалетная бумага в дефиците. Задниц в стране – в изобилии: на каждую не запасешься! Пятилетка не в состоянии выпускать достаточное количество подтирочного материала. Да, лес жалко! - Яшка на несколько мгновений замолчал, передохнул. Продолжает: - Задницы следует беречь. Подумать об их гигиене и чистоте. Выводить глисты. Лечить геморрой. Ухаживать за задницей, как за невестой. Содержать в опрятности-тепле. Беречь, словно зеницу ока. По состоянию задниц судят – о здоровье семьи, чистоплотности людей и благосостоянии общества.

Кажется все? Ему надоело изощряться в словесных выкидышах. Да, свою задницу следует поберечь. На животы сокамерников нагрузили невероятные тяжести. Он умеет! Никто не сомневается в способностях. Еще старается! Вот только известны не все его качества и способности. Некоторые подозревают: Яшка Супой является доносчиком, провокатором. Это только с виду он парень-рубаха и весь свой. Он чужой! Почти все разговоры сокамерников становятся известны следователям. В камере могли вмонтировать подслушивающий аппарат. Уже искали: обнаружить пока не смогли. Яшка Супой подозрительно общителен.

Вульгарно воспитанный человек. Горлохват. Переигрывает. Всем заглядывает в глаза. Советуют и выспрашивают. Что бы не случилось – он тут как тут. Особенно Яшка обхаживает Боренбойма и Кустова. Последний вообще никого к себе не подпускает. Он малоразговорчивый, скрытый человек. Говорят: попал по какой-то нелепости. Проходит по серьезному делу. Никто точно ничего не знает. Он все молчит. На вопросы не отвечает. Много думает. Часто валяется на койке. Или подойдет к зарешеченному окну… Долго смотрит на краешек неба. Воля манит. Пока не принимает. Судьба испытывает.

Боренбойму сообщил: умерли родители. Только дядька живет в селе. Бедствует. С горем пополам возвели дом. Бесправно. Без проекта и разрешения сельсовета. Где Кустов достал лес и строительные материалы? Вынес все на своем горбу. Фактически, сам возвел весь дом. В нем пожить не пришлось. Видно: тоскует по свободе и семье. По его делу давно ведут следствие: не видно завершения. Кустов надеется: отпустят без суда и срока. Редко такое случается. Могут его осудить на проведенный уже в тюрьме срок. Чаще всего таких безвинных, необвиненных по решению суда или административно - помещают в психиатрическую больницу. Для обследования нормальности и «лечения». Кустов остерегается: могут перевести в дурдом. Это похуже! Держат там бессрочно. Почти нет шанса вернуться в общество. Заколют. Кустов находится в тягостном ожидании. В паническом страхе.

В камеру поступают газеты: не всегда регулярно. Большую часть времени арестанты томятся от безделия. Из занятий – одна уборка. Еще частые общения со следователями. От внешнего мира их отделяет решетка с внешним «намордником» - под самым потолком. Пропускает тусклый свет. Тяжелая, вечно запертая дверь с глазком для наблюдения. К цементному полу привинчены кровати, стол. Узкий проход. Страшная духота. Постоянные испарения из параши. Исходит отвратительная вонь.

Тюрьма – отвратительнейшее место.