Кого убивает топор палача?

 

Топор палача неярко блеснул в тусклом свете скупого северного солнца, голова несчастного Карла I баскетбольным мячиком нырнула в предусмотрительно подставленную корзину и толпа лондонских обывателей радостно взревела: «Да здравствует Кромвель!» Солнце монархии закатилось, светило революции всходило на английский небосвод. А речь сегодня пойдет о смертной казни.

Не знаю уж как вам мои читатели, а мне крайне бы хотелось, чтобы настали такие времена, что все люди осознают для себя и примут как истину в последней инстанции одну очевиднейшею аксиому: «Жизнь человека священна и подлежит всяческой охране и заботе». Не уверен только, что нам с вами найдется место в таком обществе, но движение к нему, лично для меня является одним из олицетворений прогресса. И наше общество, как бы это парадоксально ни звучало на первый взгляд, находится где-то на полпути к реализации этой идеи.

Я в том смысле, что наши-то с вами жизни для нас же священны априорно, а вот с жизнями других людей как то все не столь очевидно. Ситуация из удручающей превращается в катастрофическую, когда начинаешь анализировать в количественном и качественном разрезе совокупность составов преступлений против личности, совершаемых в нашей стране. Совершенно дичайшее, как по количеству, так и по характеру совершаемых убийств, средневековье бросается в глаза, оседает на душе и не дает спокойно к этому относиться. Увы, дорогой мой читатель, в нашей стране жизнь человеческая в определенных случаях не то что не бесценна, а имеет настолько исчезающий в системе ценностей среднестатистического россиянина номинал, что становится жутко. В связи с этим, собственно говоря, и возникают эти два извечных для русского человека, неизбывных вопроса: «Что делать?» и «Кто виноват?».Перефразируя их для лучшего понимания: «Как остановить эту вакханалию убийств?» и «Что делать с убийцами, пока вакханалия не остановлена?»

И если решение первого вопроса, на мой взгляд, возможно, лишь в отдаленной перспективе – государство, должно, хотя бы начать неукоснительно соблюдать святость жизни своего гражданина и всячески пропагандировать эту идею в обществе. То от скорости и качественности решения второго вопроса, собственно, и будет зависеть степень отдаленности перспектив решения вопроса номер один. Какое возмездие должно настигать того, кто нарушил принцип святости жизни другого человека, если, с одной стороны, священна жизнь любого человека, даже если этот человек и убийца, а с другой, посягнув на чужую жизнь убийца, как сейчас модно говорить, «в заявительном порядке» противопоставляет себя обществу? И этот, на первый взгляд неразрешимый рекурсивный парадокс, на мой взгляд, можно решить, самым что ни на есть либерально демократическим путем. Для этого нужно реализовать выполнение ряда простых и очевидных требований к системе органов правопорядка, правосудия и санитарно-эпидемиологического надзора.

Первое - вывести смертную казнь из числа видов уголовных наказаний за любые преступления. Людей убивать нельзя ни государству, ни гражданам этого государства!

Второе - однократно совершенные умышленные убийства карать максимально возможным ограниченным сроком тюремного заключения. Человек, убивший другого человека должен получить максимально возможное время на обдумывание своей жизни, дабы попытаться изменить ее.

Третье - рецидивы и убийства совершенные по предварительному сговору, иили в составе группы лиц, карать пожизненным сроком лишения свободы без возможности применения к осужденным норм условно-досрочного освобождения или помилования. Рецидивисты и иные преступники с набором отягощающих вину квалифицирующих признаков должны думать над своей жизнью все оставшееся им время.

Четвертое - убийства, совершенные по неосторожности наказывать без применения лишения свободы. Человек, совершивший трагическую ошибку должен расплачиваться за нее своей совестью, а не свободой.

Пятое - повторные убийства, совершенные по неосторожности, должны квалифицироваться и караться, как однократно совершаемые умышленные убийства. Человек, вторично убивший по неосторожности и не осознавший своих ошибок – убийца умышленный.

И, наконец, шестое, самое неприятное, но на мой взгляд неизбежное – серийные убийцы, маньяки, насильники несовершеннолетних, террористы, шахиды и прочие асоциальные элементы с НЕОПРОВЕРЖИМО ДОКАЗАННОЙ ВИНОЙ подлежат немедленной и безоговорочной ЛИКВИДАЦИИ.

И не надо тут либеральных «ахов» и «охов». Существо, противопоставившее себя обществу самим характером своих деяний не подлежит уголовному преследованию, но это совсем не должно предполагать его содержание, по невменяемости, в лечебно-психиатрическом учреждении из которого он, кстати, может и сбежать, чему совсем недавно был целый ряд примеров.

Система оценки невменяемости, на мой взгляд, подлежит существенному пересмотру и реформации. Очевидно, что помимо аффективных состояний человеческой психики, нахождение в которых делает невозможным правоприменение уголовного преследования, или значительно смягчающих ответственность, есть и другие состояния психики, делающих ее строй в значительной мере нечеловеческим.

На мой дилетантский взгляд давно пора узаконить норму оценки ЧЕЛОВЕЧНОСТИ психики, да простят мне тавтологию, человека. Это необходимо делать в тех случаях, когда тяжесть совершенных якобы человеческим существом деяний предполагает значительные сомнения в фактическом человеческом строе его психики. И вот при доказательном установлении наличия у такого субъекта НЕЧЕЛОВЕЧЕСКОГО строя психики, такое человекообразное должно подлежать быстрой и безболезненной ликвидации. Бешеных собак, не смотря на некоторые либеральные сантименты, все-таки пристреливают.

И здесь я бы настоятельно попросил не приписывать мне фашизм и прочий евгенический экстремизм. Я очень люблю людей. Но считаю, что человек, включая и меня самого, не получает право называться человеком по праву рождения от человеческих родителей, а должен, прежде всего себе, своими поступками, подтверждать это авансом выданное высокое звание.

И вот жизнь такого человека я считаю священной. По самой высокой норме святости. И готов блюсти ее соблюдение. И был бы только рад, если бы государство, так же как и я, считало жизнь человека священной и всячески пропагандировало бы это.

А вы, что думаете, люди?