Не знаю, как в других городах, а в нашем - в ГИБДД очередь. Причём, не змейкой вдоль стены, а плотной толпой из мужиков, подпоясанных широким "народным" словцом, и время от времени выясняющих свою позицию: кто из них впереди, а кто сзади. Что-то здесь не так.

Еще лет двадцать назад, в этом, регистрирующем лошадиные силы, подразделении, такая исключительно мужская компания являлась устоявшейся нормой. Но сейчас, когда водительские курсы заполнены на семьдесят процентов прекрасной «большеполовиной», когда, подкатив на перекресток, понимаешь, что окружен не автомобилями, а гримерками – всплывает логический вопрос: «А почему они в ГАИ меня не окружают?»

Я же вам говорю: что-то здесь не так. Без машин я их, знаете, как люблю. Представляю, насколько приятней подставлять свои ноги не под охотничьи ботинки, а под модельные женские туфельки, пусть даже с каблучком:

- Ой! Я, по-моему, наступила вам на ногу. Простите ради Бога, - и расстояние до её губ равнялось бы расстоянию до губ толстого усача, который застрял возле меня, продираясь «только спросить». Ему намерено перекрыли дорогу такие же усачи - уговоры и доводы не показались им весомыми или хотя бы немного приближенными к весу их нервов, стекших на пол этого госучреждения. Но этот рассказ посвящен не банальным стычкам и перепалкам, а чуду, которое заметили еще на улице, когда оно только потянуло на себя ручку полупрозрачной двери. Оно вошло, как солнце, и внутри стало светлей и просторней. Для застрявшего возле меня толстяка чудодейственно отыскалась ниша, и я, воодушевлённый увеличенным пространством, выбрав из всех возможных позиций самую удобную, стал наблюдать за…

Это была молодая женщина лет тридцати с распущенными волосами, цвет которых застрял где-то посередине между фиолетовым и красным. Едва касаясь зеленого воротника, они создавали иллюзию пестрого дождика на новогодней елке. Лицо скрывалось за смело и щедро нанесенным макияжем, а всё, что было ниже, теряло значение, по сравнению с безумной яркостью интерфейса. Довольно громко разговаривая по телефону, она вошла так, что все толкающиеся и давящие, разящие перегарам и упертостью мужики одновременно повернули головы, будто принадлежали одному туловищу немыслимого зверя – очередеОзавра.

Не обращая на это внимания, а может специально, чтобы все слышали и не переспрашивали, дитя бурлеска добавило громкости:

- Мама, я ж тебе объясняю: открой большой шкаф, там стоит желтая коробка… А я говорю – стоит! - еще уверенней вступила в дискуссию дочка со своей маман.

Мужики оживились - видно опять сработало единство организма – заулыбались, начали обмениваться остротами. Кто-то позади меня, резанул полушепотом: «Это на неё стоит, а на маманьку – только думает.»

-Нашла? Бежевая? Какая разница, мама! Хорошо! Пусть будет – бежевая! Открой её и поройся. Где-то, на самом дне, найдешь старые колготки…

Представляете… Разогретой предыдущим перлом толпе хватило бы что-нибудь и полегче для полного высвобождения в виде хохота.

- Чё вы ржете? Дураки! Моей маме пока объяснишь, - она и не думала смущаться. Напротив. От такого количества внимания, эта раскрепощенная особа сверкала, позабыв про маму и телефон, про коробку и дранные колготки, а убедившись, что «монстр» повержен, она облегченно вздохнула, и на выдохе из нее вышел очередной шедевр:

-Как всегда, крайнего среди вас не найдёшь. Пропустите девушку без очереди, - и с томной улыбкой, но уверенно она стала пробираться к регистрационному окошку.

-Да, разве таким красавицам отказывают…

-Проходи, солнышко…

-Ну, рассмешила,- расступаясь, по-очереди заводили разговор обитатели тесного коридора.

Во время прокладывания фарватера меня оттеснили во второй ряд, но это не помешало разглядеть её полностью: зеленый воротник принадлежал «ну очень» короткой шубке того же цвета, слегка прикрывающей… - да ничего не прикрывающей! – если бы она подняла обе руки вверх, то эта шубка подскочила бы ей под грудь. Завершали композицию стройные ножки в черных, блестящих лосинах и сапоги-ботфорты.

Лично поприветствовать «великую актрису» мне не удалось, зато толстяк, проявив наигранную галантность, оказался вместе с ней у заветной цели. Его уши и щеки горели, и, подбирая сбитое дыхание, словно ногу в строю, выпалил:

- С Новым Годом тебя, крошка!»

- Это что, вы меня в ресторан пригашаете? Я люблю вкусно покушать.

Залп хохота разразился ещё сильней, остроты летели со всех сторон. Толстяк неуверенно, как-то по-диагонали мотнул головой, но был спасен от неожиданного вопроса строгим голосом из окна:

- Прекратите базар, мешаете работать!..

Оформляя документы, наша общая подруга стала более сдержанной и адекватной, спокойно отвечала на вопросы, хотя желание офицера ГИБДД получить свою порцию удовольствия от общения с ней проскальзывало в его попытках заговорить на отвлеченные темы.

«Мы своих не предаем и по ту сторону баррикад не бегаем», - слышалось в её сдержанности. А какие могут быть шутки, когда претерпеваешь такое унижение концентрационной регистрации. Конечно, если развести философию, то выйдет: «причем тут офицер?», но философов в народе не любят и посему часто бьют им морду.

Закончив с оформлением, она быстро сложила документы в тонкую, прозрачную папку, повернулась к нам лицом и с жалобным кокетством пропела:

- Бе-едненькие, голо-одненькие! Как мне вас жа-алко. Вы мне так помогли, а я ничего не смогу для вас сделать.

- Да если б не ты, половину из нас увезли бы психиатры…

- Тебя надо зачислить в штат ГИБДД – ободрительницей, - сквозь толпу опять образовался довольно широкий проход и она, махая рукой и раздавая воздушные поцелуи, направилась к выходу.

- Как тебя, хоть, зовут, добрая фея? – уже в спину выкрикнул восстановивший дыхание толстяк.

- Я – любовь твоя, пупсик, - с улыбкой, не останавливаясь, ответила «фея». - До встречи на перекрестках, мальчики!

- Тогда уж лучше в ресторане…

- Ты ещё и машину водишь? – продолжали лететь сквозь смех острые стрелы иронии.

Подойдя к выходу, она подняла вверх руку, как бы останавливая парадное шествие:

- Вау! Какие люди - конкурирующая фирма!..

Только теперь все увидели, что за дверью стояла еще одна женщина: молода, недурна собой, но из другого...Нет, скорее "звезда" была из другого мира, а эта - из нашего, но никого не интересующего в данный момент.. Она крепко прижимала к груди папку с документами, а в широко открытых глазах легко читались одновременно возникшие чувства – ужас, растерянность, а главное - недоумение:

- Неужели я должна туда войти?!...