Не запомнить Анатолия Трофимовича у тех, кто хотя бы раз слышал его выступление, просто не было никакой возможности. А слышали его в Твери многие. В городской библиотеке имени Герцена и у памятника Пушкину он читал свои переводы с французского, предъявлял публике – премущественно пожилой и потому особенно падкой на такого рода события – свою молодую жену, намекал на огромные возможности валеологии, продлившей его собственную человеческую активность... Но в возрасте чуть за семьдесят А.Т. Хомяков вдруг покончил с собой, и все ахнули: почему?

Почему, хотелось бы понять и нам. Как выяснилось, человека, с которым мы общались, мы знали, мягко говоря, совсем неважно.

В 2004 году Анатолий Трофимович подал в Заволжский районный суд г. Твери заявление «О признании факта, имеющего юридическое значение». Только приложения к заявлению составили целых 42 пункта: свидетельства о болезни 1974, 1975 годов, служебные и партийные характеристики 1965-1968 годов, 1976, 1983 и 1987 годов, справки ВТЭК 1976, 1977 и 1979 годов, выписки из трудовой книжки о поощрениях, заключение Независимой психиатрической ассоциации России 2001 года, открытое письмо 13-му съезду психиатров России от Гражданской комиссии по правам человека. Ходатайствовал и о вызове в качестве свидетелей по делу профессуры и лечащих врачей из областного психоневрологического диспансера.

Оказывается, в судьбе Анатолия Хомякова давно уже не всё было так просто.

Родился он в 1940 году, с 1958 по 1975 год служил в армии, в том числе офицером. С 1973 года (это год выпуска с философского факультета Военно-Политической академии имени Ленина) распределён в Борисоглебское военное училище летчиков, преподавателем марксистско-ленинской философии. В коллективе училища был единственным педагогом со вторым дипломом – выпускника факультета иностранных языков.

Конфликт не заставил себя ждать: молодой преподаватель не соглашался с устаревшими идеологическими штампами и догмами, преподносившимися курсантам.

Результат – принудительное обследование в психиатрическом отделении военного госпиталя им. Бурденко, лечение транквилизаторами. Вывод психиатров: «самовольно обратился с рапортом к Министру обороны, требуя привлечь к ответственности тех, кто считает его больным». Заключение ВВК: «негоден к военной службе в мирное время, ограниченно годен второй степени в военное время».

В результате всей этой странноватой истории Анатолий Хомяков был отправлен служить в райцентр Тверской области город Вышний Волочек – заместителем командира роты по политчасти. Больным, надо понимать, строптивого и амбициозного офицера не считало даже собственное начальство. Анатолий прослужил там полтора года, и всё это время подавал рапорты о восстановлении в прежней должности. Результат – насильно, под конвоем (!) был доставлен в Тверскую областную «психушку», где уже не лечили – просто заставили работать по хозяйству. А за спиной пациента его – без медкомиссии – благополучно уволили. И было это, заметим, как раз в десятилетие наиболее активной борьбы государства с инакомыслием путем направления на принудительное психиатрическое лечение, т.е. с середины 70-х до середины 80-х годов ХХ века.

Справедливости рада обязана отметить: единственная статья о «деле» Анатолия Хомякова в Твери всё-таки была. «Дважды репрессированный, или Хождение по мукам» назвала её коллега Юлия Овсянникова («Тверские толки», 24 января 2007 года), сделав понятный упор на том, что «инакомыслящим» в то время мог прослыть любой: не так одевающийся, не ту музыку слушающий, человек с чувством собственного достоинства наконец – в частности, защищающий свои права через суд!

Забавное дело, но после увольнения наш необычный «пациент» работал лектором-международником с правом выезда за рубеж, работал с иностранными специалистами (в то время это могло быть если не по прямому заданию, то под непосредственным контролем областного КГБ), работал лектором областного общества «Знание». Естественно, при обращении в суд считал это достаточным подтверждением того, что вся его «болезнь», хотя формально ему и дали 2-ю группу инвалидности, есть не более чем расправа с ним коллег-офицеров.

С 1995 года Анатолий Трофимович был снят с психиатрического учета – достаточно оказалось его собственного заявления. Для полной реабилитации – чтобы получать, например, военную пенсию, обращался в Главную военную прокуратуру, в Госдуму, к Горбачеву... Ответов либо не было вовсе, либо были отписки не по существу. Последовало заявление в суд: «ПРОШУ признать принудительное лечение в 1974 и 1976 годах в качестве факта, имеющего юридическое значение, для признания политически репрессированным». Увы, тверской суд не усмотрел политической подоплеки в принудительном лечении здорового человека. Против режима, партии и правительства, дескать, высказываний себе не позволял...

Упорный Анатолий Хомяков дошёл до суда в Страсбурге. Но до его решения не дожил. Почему – спросим мы ещё раз. Человек был полон надежды. Написал научную монографию о творчестве Пушкина – «Питомец чистых муз». Получил образование консультанта-валеолога. Воспитал четверых детей...

Не здесь ли, кстати, собака и зарыта: в последние месяцы А. Хомяков жил на квартире у знакомого. В сохранившихся записках – кажущиеся странными теперь, после смерти, признания: «Ты по сути оказался мне ближе и дороже, чем близкие по крови, но очень далекие и чужие люди». В сохранившихся записках – нормальная человеческая забота: «Не забывай фильтровать воду и вовремя принимать качественную пищу».

В сохранившихся записках нет только причины смерти, понять которую теперь нам так бы хотелось. Но ясно одно: у 70-летнего борца в решающий момент вдруг не оказалось тыла. Тем эта история и страшна. И поучительна, согласитесь, тоже.

 

Татьяна Михайлова