(фрагмент исторического романа в стихах «Смута») 1609 – 1610 годы, Россия, Москва …В то время жуткое напастям В России не было конца, И люд не верил уже власти В стенах Кремлёвского дворца. Ни в ком не видела опоры Больная русская страна, И всю накрыла её скоро Измен смердящая волна. Упала нравственность донельзя И разобщённость возросла, Захватчики к Москве полезли И «ворам» не было числа… И вдруг был вестью благодатной Народ российский возбуждён: «Явился полководец знатный, Спасителем нам будет он!» Ему лишь удалось в то время Слова все нужные найти, Сплотить родное своё племя И с ним на недругов пойти, А далее уже делами, Победой каждой над врагом Всё боле овладевать умами, И верою людских кругов. И вот молва о нём повсюду, По всей стране уже пошла, Бальзамом стала она люду И огнь надежды разожгла! И пусть о шведах умолчала, Что были с князем в этот год, Коль сил своих не доставало, В ней главное, что он идёт! Хотя и медленно, но верно, Князь приближается к Москве, И напрочь поражает скверну, И Вор давно уже в тоске. Забыли все уже в столице, И про смоленский даже бой, Идёт что зиму на границе, Ведь уже Скопин под Москвой! 12 марта 1610 г., Москва Освободителя встречала Москва с великим торжеством, Столица праздником звучала, Вошёл он в каждый её дом. Ещё при въезде у заставы Народ любимца ожидал И воскричал: «Михайле слава!», Едва лишь князя увидал. И падал ниц, и со слезами В восторге бил ему челом: «Он нам ниспослан небесами!» - Мессию люд увидел в нём. Вблизи увидев, ещё больше Народ любовью воспылал, Красою мужеской и мощью Коль богатырскою пленял Михайла Скопин, возвышаясь Над свитой княжеской своей, И здравицы не прекращались, А становились всё сильней. «Глядите – шведское с ним войско И генералы все под ним!» Казалося, весь люд московский Был в этот день великий с ним… Он был действительно Всевышним Необычайно одарён, А потому и был услышан Его призыв со всех сторон, И были зрелыми сужденья Его отнюдь не по годам, (ему было тогда 24 г.) И ловким был он в обхождении, Что удивительно и нам. А в ратном деле он стратегом Себя великим показал, Когда от «новых печенегов» («воровских» шаек) Своё отечество спасал. И люд ему уже пророчит Успех и в нынешней войне! (войне с поляками) Не новый ли герой покончит Со Смутой долгою в стране? В дворце Кремлёвском Делагарди(шведский генерал - союзник) В покои царские он ввёл, И сразу Шуйский в благодарной Улыбке приторной расцвёл. Но знал и шведский полководец О тайной к Скопину вражде, В глуби кремлёвских она горниц Была зачата по нужде Тщеславного царёва братца, (Д. Шуйского) Кому соперником он стал. Отныне запросто подняться Мог князь на царский пъедестал, Освободителем в столицу Коль и героем он вступил, Но Дмитрий вряд ли покорится - Он ближе всех к престолу был! И в день племянника великий, Когда встречал его народ, Не удержался и воскликнул: «Соперник главный мой идёт!» А царь и вовсе был в смятенье, Хотя и Скопин его спас, Он знал общественное мненье – Кем стал племянничек для масс! И об интриге Ляпунова Донос получен им давно, А ныне забродило снова У заговорщиков вино! Но кто же армию возглавит На Сигизмунда чтоб идти? Он если вновь себя прославит, То всех сумеет обойти! «…И удержаться на престоле Тогда не в силах буду я…» Принять решенье непростое Должна монаршая семья… …Москва боярская надолго Погрязла в праздничных пирах, Былая Скопина тревога В хмельных рассеялась парах. Приём поистине был царский Оказан Скопину в Москве, Он так был обществом обласкан, Что царь был в злобе и тоске, Уже не силах подозренья Свои все чёрные пресечь, И вскоре с ним в уединенье Повёл об этом злую речь: «…Ты почему же не поведал Мне обо всём начистоту, Что Ляпунов монарха предал И перейти готов черту, Тебя в интригу вовлекая, Чтоб государя низложить?! Неужто, власти ты алкая, Готов традиции крушить?» «Я о стране родной пекуся, А не о власти, государь! И в опасении за Русь я, Хочу, иной чтоб правил царь. А должен тот быть на престоле, Кому бы верил наш народ, Быть разобщёнными – доколе? Собор монарха изберёт!» А коли так, он этим вынес Себе смертельный приговор, Военачальника решимость Повергла в ужас царский двор… 9 апреля 1610 г., Москва …Весной в апреле после пира, Уже постылого ему, (в доме князя Воротынского) Хвороба странная кумира Свалила в собственном дому. Кровотечением из носа, Как и Борис он занемог, (Борис Годунов) Ведь отравления угрозой Он в час застолья пренебрёг! А ныне, бледный, на перине, Кровь проливая, вспоминал, Как он из рук Екатерины (жена Д. Шуйского) Хмельное зелье принимал. И дяди Дмитрия зловещий Он взор из мрака ощутил, Брала хвороба его в клещи И яд сознание мутил… Немедля слух распространился О его хвори по Москве, О том, что Скопин отравился, А яд был в катькиной руке! И вскорь был гневною толпою Домина Шуйских окружён, Люд не владел уже собою И лезть готов был на рожон. И только воинством царёвым Толпу рассеять удалось, Столица замутилась снова И к Шуйским выказала злость. В мученьях страшных две недели Михайла Скопин умирал, А люди верить не хотели, Что Бог любимца забирал. Навеки след оставив яркий, Герой наш умер на заре, (23 апреля 1610 г.) И русский так же о нём плакал, Как и о Фёдоре – царе… | 
Положение о Клубе
Сделать стартовой
