В горах, невдалеке от древнего Рушана В скалистой местности, Запретное ущелье…. Кому-то может, и покажется что странно, Запрет тот для геологов - всего лишь суеверие. Напрасно нас предупреждали аксакалы; Что с древних пор ущелье – проклятое место. И охраняют вход там неприветливые скалы, Для нарушителей заклятья - Джинны мести… Не ходит ни чабан и ни охотник в то ущелье; Ущелье это избегают даже звери… Дух гор хранит ущелье для уединенья С прекрасной девой - сказочною Пери… Ну, что геологам нам, древние поверья, Важнее, признаки руды, к примеру, цинка, ртути…. Нам надо бы, запасы здесь прикинуть и проверить, И оценить ущелье по ее полезной сути. Опровергает страхи, слухи - торная тропинка; Откуда же она, если никто сюда не ходит? Журчит ручей, обтачивая скалы по крупинке; Хоть и тревожно, все ж, естественно все, вроде… Но, что-то заупрямились вот ишаки внезапно, Категорически ступить на тропку отказались! Необходимый груз пришлось нам взять в «охапку», А ишаки, привязанные, (так и быть!) остались. Идут геологи: и веря, и не веря слухам, Не на пустом же месте слухи возникают… Мы не приучены, конечно же, молиться духам, А вдруг! Чего ведь только в жизни не бывает! Идем… по ходу изучая, «отбираем» пробы – Рутинная работа эта, успокоила немного…. Но чувства все обострены, случись что, чтобы - На неожиданность, реакция у нас была готова…. Идем. И ничего, чего бы нужно опасаться, Уже пора бы нам и повернуть обратно… Но вдруг, из щелей всех - пары-протуберанцы; Возник какой-то гул вокруг, невероятный! А в небе над ущельем жутко закружились вихри Закрыли небо над ущельем темной массой… Внезапно приутих тут гул, и вихри стихли: И голос громовой над головами вдруг раздался. Оглядывая черное уже почти что, небо, люди Там не смогли увидеть ничего, конечно. Одно лишь поняли, спасение едва ли будет; Предосторожность нами забывается извечно… А голос тот звучал и явственно и грозно: «Кто тут посмел, тревожить здесь, мою обитель, - Электризованный…, еще усиливал тот голос, воздух - И кара будет всем, будь смертный…, небожитель! Нежданный ужас словно заковал в оковы, Нет сил, ни молвить слова и ни шевельнуться! А души вырваться из бренных тел уже готовы – Едва ли вот тела потом обратно их дождутся…. Одно лишь непонятно – был ли вправду, этот голос, Быть может, ядовитым паром просто надышались… Пластом лежим друзья; не шевельнется волос – Ни ветра и ни света, будто в мир иной, сорвались… С трудом, с трудом опомнился наш дед–геолог; Событий повидавший, на своем веку немало; Молиться начал он, на небо; небо – «черный полог»; Которое, и в ясный день, скорее ночь, напоминало: - Прости нас, Дух Памира, этот вход в ущелье, Невольно получилось, мы нарушили твои законы…. Не прихотью мы здесь, и не искали здесь веселья – Программой здесь для нас определялась зона…. Не мы решали, заходить в ущелье, или, нет ли - Мы только следовали нам прописанным Законам… Законов много, все законы знать, удастся вряд ли - Согласовать законы – свыше наших сил, искони. Не делали «плохого» обитающим здесь духам; Об их существовании, конечно, мы не знали. Возможно, что-то слышали; живем же не по слухам, Добро бы, если б, слухи что-то подтверждали…. Прости нас, Дух Памира, если то возможно; Недопустимого чего - в ущелье мы не делали. Мы выполняли долг, ущерб от нас ничтожный, И этого бы не было, коль о Запрете ведали… Но, если невозможно, жертвы наши неизбежны – Возьми ты жизнь мою; оставь ребятам жизни… Они мои приказы выполняли лишь прилежно; И здесь, лишь я и заслужил бы укоризны…. Молился он…, не зная адресата тем молитвам, И верил, и не верил в результат он, этим… Молитва помогала сердцу, возвращая в норму ритм - И все ж, покой в душе с молитвы этой встретил. Его друзья без чувств, и живы ли - не знает; Но сердцем чувствует, пока тревожить их не стоит. Хотя и знает – неумело; он молиться продолжает - Молитва страх первоначальный, из души уводит. И силы потихоньку возвращаются как будто, Надежда, может быть, ничтожная пока жива в нем. Не верит в гибель неминуемую, почему-то; Как будто шепчет, поживем мол, - мысль тайно… Но все по-прежнему вокруг темно; и гул такой же, И голос грозный; может, лишь казался - он не слышен…. Все продолжал молиться…. Замечает он, похоже, Не зря молился он; и вроде бы услышан… Вдруг силуэт возник на фоне темного обрыва, Он вырисовывался, виден, стал яснее все, яснее…. О чудо! Чудо…, всякое он видел – все уж было, А тут глядит; и отвести глаза свои не смеет. Он видит сам себя! Лицо и руки, и одежда та же, Как будто в зеркале - и так, да и не так вот, вовсе. Его второе «я», нахмурилось и погрозило даже – Мол, будет трудная беседа, и на исповедь готовься…. С трудом сообразил – что облик принял Дух Памира Во всяком образе, предстать он мог бы…, понял. Удобный Облик взял для представителя иного мира – Единственный, приемлемый на общем мрачном фоне… Мерещится? А может, надышался ядовитым газом? Но так мерещиться не может, если ощущаешь разум…. А Дух Памира ждет…. Сомнения он понял сразу – Скорее, мысли он читает, оттого, все понимает разом! Он не торопит – пусть старик опомнится немного, Пусть мысли приведет в порядок после стресса. Не просто обрести себя для встречи, «уровня такого», Но тот и сам уж осознал, что преисполнен интереса… С чего начать? Друзья его лежат вон, оба без сознания, Вернее было бы о них побеспокоиться сначала…. Его двойник понятливый – не надо тут признания, Он подсказал: причин не будет для печали. Едва об этом он сказал, и парни на глазах исчезли! На перепуганный немой вопрос, его он успокоил: - Твои друзья теперь вдали от входа нашего ущелья – Конечно, заходить сюда бы вам не стоило…. Но, раз так вышло, с памятью у них пока, проблемы; Пройдет немного времени – вернется к ним и память. Однако же, не главная для разговора – эта тема; Раз уж случилось, что возник контакт такой меж нами…. Слова такие двойника, вселяли в старика надежды; В душе он даже рад теперь, что встреча состоялась. Однако, для подобной встречи люди мы – невежды, И оттого такие встречи часто нам, не в радость… Никто уж не узнает содержания беседы – Наш патриарх-старик ни с кем не говорил об этом; Общение, для Разума тогда закончилась победой, И Человек наказан не был, поощрен был даже, где-то… Вернулся дед-геолог из ущелья, невредимым, В обратный путь не взял походных результатов. Он ничего не взял; а мы же, памяти тогда лишились; Закрылся вход в ущелье – не найти, трудов лишь трата – Вот так случилось, что с ущельем распростились… Геолог-дед давно ушел; душа - в «миру ином», витает, Хотя мы выжили, и память вроде бы вернулась. Я помню все, но память, все-таки смущает – Ущелья нет …, меня оно как будто не коснулось… | 
Положение о Клубе
Сделать стартовой
