Пушкин Отсчет начнем с кого? Конечно же, с него, Чей черный предок – Ганнибал – арап царя – Был в клетке привезен, дабы развлечь Петра И экспонатом стать Кунсткамеры его. Петр – русский варвар был, людей он не любил. А вот работников, находчивых и смелых, С которыми он запросто и ел и пил, Для дел своих державных подбирал умело. Среди птенцов гнезда Петра был Ганнибал. Прославлен многими он славными делами. Хоть образиной был и ростом слишком мал, Но неподкупен, честен был в большом и малом. Иметь такие корни что-то, да и значит: В крови плескалася Нева и… крокодилы Нила. Как-то могла сложиться жизнь его иначе? Нет, нет! Не пуля Дантеса его сразила. Чарующие, дивные писал стихи, Играючи собой, не напрягая мысли. Но легкомысленен он был, бл-н и псих. То, что случилось с ним, обязано случиться. Для нас он все: он светоч, божество, кумир. Не он, а им владела грозная стихия. Всего лишь в тридцать семь ушел в иной он мир Свои бессмертные, оставив нам стихи. Лермонтов Из той же был породы, что и первый: Такой же гений, также легковерный, Капризный, желчный, сумрачный как ночь; Он сам готов кого убить непрочь. Стихи, как острый меч, под стать ему. В них чувства, неподвластные уму. Как снежный барс, укрывшись среди скал, Яря себя, собою он играл, Что знаем мы о мире, о себе? Что значит каждый миг в нашей судьбе? Поэтов мы оплакиваем судьбы- То адвокаты ярые, то судьи. Некрасов Россию он, как мать свою любил, И проклинал и горько слезы лил. Спасая свой журнал, он расточал Елей властям, который осуждал. Картишки, женщины…, как у людей. Не обходил, о ужас! и бл-ей . Простим ему мы шалости мужские; Он ненавидел и любил Россию. Великую поэму написал- То был его нетленный пьедестал. Блок Сумрачный гений на грани веков Двух дам воспел. Одна, что «Незнакомка»- Чей шелк и запах влек так мужиков… Другая дама – та питалась кровью. Уж, лучше бы с бл-ями он общался - Он с дамой-Октябриной облажался. Кровавая расправилась сурово: Поэта уничтожила за Слово. Он гимн пропел ей, не жалея горла. Он понял все, захлебываясь кровью. Да было поздно; что ж, тьмы низких истин Доходят к нам, но на исходе жизни. Маяковский Трибун. Горлан. Орал. Кричал. Волну. Нет - смерч поднял до неба. Уж лучше б, как монах молчал, Не сочинял бы на потребу. Талант. Попробуй, где найти. Но он родился где? В России. Где так легко с ума сойти, Как от бессилья, так и силы. Но кончил молодцом – кровавой точкой. Спасибо – не от шулерской заточки. Был маузер тогда в почете- Прием экзаменов, зачетов… Учитель строг был, тверд и прям: Чуть, что не так – стреляйся сам, Или тайком убьют чекисты, Коль стал ненужен новой жизни. К тому же – Гонор. Спесь. Зазнайство… И жизнь сказала – убирайся. Есенин Рязанский витязь с праздничной открытки: Льняные кудри, неба синева… В глазах изба, березка у калитки, Горящий куст – подсолнух-голова. Природа щедро наградила, все дала. Таланта столько – только не ленись. Но от кабацкой жизни не уберегла; Скандальная позорная молва… И покатилась по наклонной жизнь, Как срубленная саблей голова. * * * Когда-то Герцен мартилог поэтов Представил преступлением режима. Мол, вся страна - казармы и запреты, А все парнасцы – жертвы и невинны. Одна политика смердит – выходит. А с нас какой же спрос – мы все младенцы. А вот Христос избрал своим исходом Казнь на кресте …от зависти и мести. Все мерзости и пакости людей Взял на себя безгрешный иудей. Зачем мы, походя, виним кого-то, Мы, дети – порождение порока. | 
Положение о Клубе
Сделать стартовой
