Мелькали огни встречных машин. Родион давил на газ в своей иномарке и ворошил многоцветье мыслей, которые не приносили удовлетворения. К своим тридцати годам Родион добился немало: имел должность генерального директора в крупной компании, у него была роскошная квартира и все те радости, к которым человек стремится в своей беззаботности. Работа занимала много времени, да и отдохнуть тоже хотелось с размахом, в чём себе и не отказывал. Рестораны, клубы, кутежи по выходным...

 

Свет, свет, свет!

Фальшива пестрота.

Свет, свет, свет!

И смысл? И суета!

 

Терялся вот этот самый смысл, а как его найти? Несмотря на уютно обставленную квартиру, дома его никто не ждал. Приятели, которых в своё время было много, обзавелись семьями, и общение с ними либо прервалось, либо стало кратковременным, а новых приобрести не удалось. Одиночество последнее время угнетало оптимизм мыслей Родиона. Ему казалось, что серость и пустота затрудняют дыхание, что он заблудился в темноте.

 

Свет, свет, свет.

Огарок от свечи...

Свет, свет, свет.

Для путника в ночи

 

Где же тот свет? Раздался хлопок, мысли прекратили свой затянувшийся бег. Родион нажал на тормоз, машина резко остановилась. Колесо было пробито. "Остановка перед пропастью или высотой?" - подумал Родион, безразлично рассматривая поломку.

 

Оказалось, в какой-то степени, перед высотой, потому что почти через два месяца он познакомился с Ритой - её с парашютом занесло чуть ли не на капот машины Родиона, не рассчитала приземление, а, может, наоборот: ветер-бродяга помог найти судьбу. Так или иначе, но ещё через три месяца она стала женой Родиона. Жизнь для него приобрела другие очертания. К тридцати пяти годам у Родиона было уже двое сыновей. Родион не представлял своего существования без Риты и мальчишек. Как мог, разнообразил их жизнь. Дети подрастали незаметно. Теперь уже и на турбазу ездили всей семьёй. Мальчишкам это доставляло огромное удовольствие, и они,по возвращении, от усталости засыпали прямо в машине.

 

Так было и в этот раз. Уже стемнело. Родион решил на трассе обогнать машину, выехал на встречную полосу, но уйти от КАМАЗа не успел. Он выжил, но Риту и детей спасти не удалось. Родион был виноват, и это чувство вины навсегда останется болью в его сердце. Мрак, один только мрак! Сколько времени прошло после гибели самых близких ему людей, он не помнил.

 

По улице брёл совершенно седой человек, давно не бритый, в лохмотьях, с отрешённым взглядом. Иногда он останавливался, наклонялся и трепал загривок приблудившейся собаки, тоже оказавшейся в одночасье без приюта и добрых когда-то людей. "Родька! Это ты?" Знакомый голос показался эхом из далёкой прошлой жизни, из забытья. Это был друг Родиона, с которым вместе служили, а потом некоторое время вместе жили на Камчатке. Семён всё понял сразу. Настоящих друзей в жизни бывает мало, один-два, если повезёт. Вот таким и был Семён.

 

Через неделю они уже летели в самолёте на Дальний Восток. Семён уговорил Родиона покорить вершину одного из вулканов, как в старые, почти забытые времена. И вот Родион уже у подножья. "Лучше гор могут быть только горы!" - вспомнил он известные слова. Переночевав в палатке, Родион вместе с группой туристов рано утром отправился в путь. После того, как почтили память погибших альпинистов возле импровизированной могилы, начали восхождение. Впереди Родиона шла молодая пара - Виктор и Наташа. Они легко преодолевали трудности подъёма. "Молодые! Всё нипочём!" - подумал Родион. Но постепенно силы стали улетучиваться, а до привала оставалось метров пятьсот. Родион угостил Наташку сушёными абрикосами - сухофрукты хорошо утоляли голод. Она почему-то напоминала ему Риту. Весёлая, озорная, ямочки на щеках, как и у его погибшей жены. Родиону с трудом удалось приглушить нахлынувшие воспоминания.

Иногда из-под ног шедших впереди срывались камни, которые, пролетев несколько сотен метров, достигали скорости пули. Об этой опасности всегда предупреждали перед восхождением.

 

Наконец-то долгожданные две тысячи метров! Привал! Можно расслабиться. Но неожиданно стал опускаться туман, и, несмотря на август-месяц, пошёл снег, сначала мелкий, потом крупными хлопьями. Так бывает в горах. Отдых сократили до десяти минут. До вершины было ещё далеко. Подъём усложнился обледенением. Все, кто уходил вниз, отдали свою одежду тем, кто продолжал восхождение. Родион взял у Наташки рюкзак, чтобы ей было легче идти. Оптимизма поубавилось. Стало ветрено и холодно. Через час уже хотелось есть, потому что как следует утолить голод не удалось за слишком короткое время на привале. Изнемогая, на последнем дыхании, остатки группы всё-таки добрались до вершины.

И опять отдых - только десять минут. Все повалились на снег, уже даже холод не пугал людей. Правда находились такие, которые просили их сфотографировать! Позировать в тумане - это экзотично! Родион незаметно спустился в кратер (отходить от группы при такой видимости было запрещено) и принёс для Наташки горстку серы, на память о восхождении. Он как бы отогревался возле этой молодой пары, вспоминая себя и Риту.

 

Туман сгущался. Идти обратно по прежнему маршруту было нельзя. С другой стороны вершины были натянуты верёвки, и несколько десятков метров нужно было спускаться по ним, спиной к горе, перехватываясь руками, отталкиваясь ногами. Руки скользили и срывались с каната, потому что перчатки обледенели. Задерживать движение было нельзя: сверху на определённом расстоянии спускались другие. Грустные мысли Родиона прервал громкий окрик:"Корова! Чего разлеглась!" - услышал он голос инструктора. Тот кого-то приводил в чувство, одновременно помогая войти в ритм спуска. У каждого своя методика!

 

Благополучно скатились на пологий склон. Дальше было легче. Прошли ещё несколько метров вниз. Туман стал рассеиваться, застенчиво проглянуло солнышко. Вскоре открылось необыкновенное зрелище - отвесные скалы - в своём безмолвии и величии. Жандармы - так их почему-то называли. Как бы в благодарность за трудный подъём гора дарила мягкий спуск - мелкие лёгкие камешки. Когда на них наступаешь, то создаётся такое ощущение, что проваливаешься в пуховую перину. Родион спустился по этой перине первым, едва не упал, когда, разогнавшись, пытался остановиться. Наташка же бежала с такой скоростью, что сшибла с ног Родиона, и они вместе зарылись почти с головой в эту "пушистую" колыбель. С трудом выкарабкались с помощью Виктора.

 

Открылась взору небольшая долина с уникальными голубыми цветами. Родион вспомнил, как Рита любила полевые васильки, и сердце снова сжалось от боли. Как ему хотелось, чтобы сейчас она была рядом. В звонком смехе Наташки он слышал родные нотки. Глубокая печаль опять заполнила душу.

 

Спуск продолжался. "Камни! Камни!" - послышалось сверху. Это те, кто был выше, предупреждали об опасности. Родион повернулся лицом к горе, камень уже с большой скоростью летел на Наташку. Родион повернулся, хотел сбить камень рюкзаком, но потерял равновесие, наклонился... Камень ударил прямо в висок. Тогда ещё никто не знал, что Родион спас жизнь двоим: Наташке и её с Виктором сыну.

 

Был апрель.Заново рождалась природа, вот-вот воздух должен заполниться ароматом цветения. Раннее утро. В храме почти никого не было. У Распятья стоял молодой мужчина, его головы уже коснулась густая седина. Он ставил три свечи и молился за упокой: своей жены Наташи, которая умерла при преждевременных родах, умершего через несколько дней после рождения сына и Родиона. Это был Виктор. Вот уже в который раз он приходил в церковь и не находил утешения.

 

Свет, свет, свет...

Церковный от лампад...

Свет, свет, свет...

Надежды лучик слаб...

 

А нужно было как-то жить.

 

Свет, свет, свет...

Для жизни искры нет.

Нет, нет, нет...

Горсть пепла - разве свет?