Если говорить честно, или по известному правилу: «Положа руку на сердце», то к происшедшим переменам в России люди либо привыкли, либо начинают привыкать, либо просто с новыми условиями жизни смирились. Думая при этом, мол, а нам, куда деваться-то, от нас сие не зависит. И люди стали постепенно забывать о тех наработанных достижениях, которые мы имели.

Я как-то эту тему в Интернете освещал на сайте. Размышления о благах прежней жизни там можно было анализировать на условиях жизни нашей семьи. То есть, беря её за основу прежней жизни при СССР и жизнь другого человека сегодняшнего дня. Подробно проанализируйте их, сравните и сделайте для себя вывод. В итоге получатся две картинки благ (социальных, бытовых и прочих). А главная ценность у человека, какая? Материальная обеспеченность и духовные блага. А блага имеют ещё и подвиды.

Родился я можно сказать в благополучном году, в 1935. В этот год осенью за свой труд селяне впервые получили зерна столько, что ранее такого количества им и во сне не снилось. А вот ранее летом 1932 года брат Михаил народился. Зима пришла, в амбарные сусеки отец заглянул, а там все запасы зерна его Доня уже выгребла под метёлку. Мать потом рассказывала:

- Шестимесячный младенец голодный не спит, канючит, рвёт губками груди, а они у меня пустые. Потому, что сама другой день не ела, голодная. Ды ладно Яшка (муж) с кем-то договорился, они мешок зерна нам взаймы дали. На нём перезимовали, до весны дотянули.

Но, худо-бедно тридцатые годы прожила наша семья без потерь. Перед войной в деревнях опять сносно зажили. В войну понятное дело вся страна жила в горе, голоде и холоде. Не на кого обижаться было, страшная беда всех сравняла, всех причесала под одну гребёнку. Это была временная беда и катастрофа целых народов. Тогда народ ждал: «Вот война закончится, и мы опять заживём хорошо».

О времени послевоенной разрухи чего на память приходит? Взимание непосильных налогов с населения и добровольно-принудительные подписи на облигации. Государственный заём направлялся на восстановление народного хозяйства. Тут с подписями на заём хитрость заключалась в чём? О них вспоминают старожилы.

- Приходит миловидная девушка: заведующая библиотекой, учительница, заведующая почтой или продавщица, поясняет, мол, в стране после войны разруха, нужно всё восстановить. А где брать деньги, если не у населения. Расходы огромные, на всё у государства денег не хватает. Вот, мол, мы и ходим, подписи собираем с добровольцев. Деньги не сразу берём, отдадите со временем. А возвратятся они, как только страну восстановим, тоже со временем.

Уговорили женщину или мужчину, подпись получили, а через недельку, другую подписавшихся вызывают в сельсовет, обрабатывают их там, пугают, торопят с оплатой денег. Порой и прижимали жестко, чтобы перевыполнить план по займам, начальству вышестоящему угодить, отличиться.

Так выглядели подписи на облигации. А сбор налогов означало следующее: имеется у человека на подворье, скажем, пять овечек, из них одна уходит в государство мясом, овчиной, шерстью и брынзой. Имеешь бычка в хозяйстве, плати за него мясом особо. Имеешь ты курей или их нет, всё равно со двора взималось по сто яиц. За бурёнку налог перекрывали либо маслом – 11 килограмм, либо нужно отнести на приемный пункт молока – 275 литров.

Оброк как видите не малый, если учесть, что семья наша до 1945 года состояла из шестерых едоков, а добытчицей материальных благ была единственная мама. И никого не волновало что отец у нас погиб ещё в начале войны в боях под Старой Руссой, а у его Дони (так он её в письмах называл) дети один другого меньше, льгот у них не было никаких. Поэтому с пропитанием, одеждой, обувью и прочими приобретениями ей было очень тяжело. Выручал собственный огород, подворье и существенная помощь двух бабушек и дедушки, которые слыли на селе мастерами разных ремесел.

В таких условиях как наши многие дети деревенские росли, жили и учились. А подрастали маме на подворье, на огороде, на работе в колхозе помогали. В 1953 году умер И.В.Сталин. Раиса Васильевна (моя жена) на 7 лет моложе, она по его смерти плакала, я чего-то соображал, и смерть вождя воспринял как должное, мол, старики его лет в деревне умирают, и он бессмертным не должен быть. И особой трагедии в его смерти я не видел. Взрослея, я убедился в правильности своих выводов по Сталину. Особенно, после того как новый вождь страны Маленков по радио выступил. Именно он тогда одним из первых вождей россиянам вселил хоть какую-то надежду на улучшение жизни, отменив в одночасье почти все сталинские налоги.

Да, были ещё трудности в жизни россиян, но из года в год хоть маленькие улучшения, а появлялись. Взять учёбу, много было разного рода ПТУ, СПТУ, курсов, техникумов, институтов. Был выбор приобретения профессий, специальностей, был выбор работ после завершения учёбы. Поэтому молодым людям безработица уже не грозила ни в сёлах, ни в городах. Не хватало базового образования для поступления в техникум или в институт, иди в ПТУ, СПТУ, на курсы, а по их завершению в тунеядцах не дадут посидеть, направят работать по специальности.

После завершения семилетки вопрос с выбором профессии возник и у меня. Я оказался не одинок. Пожелали стать трактористами и комбайнёрами в 1953 году более двух десятков зуевских парней. Одни пожелали учиться в Домашинской СПТУ Утёвского района, другие, включая и меня - в Батракской школе механизации. Она располагалась за 25 километров от Зуевки в Алексеевском районе. Интересно отметить одну особенность этого СПТУ. Во-первых, директор училища Владимир Конев был личностью неординарной. Он бывший фронтовик, майор в отставке, на нём ещё форма полувоенная и дисциплину в училище он держал полувоенную.

А это потому, оказывается, что из всех курсантов больше половины были вчерашние детдомовцы, сироты войны. Познакомившись ближе, мы узнали, что привезли их в Самарскую (Куйбышевскую) область ещё в войну с Украины, Белоруссии и с других оккупированных территорий. В детдомах они росли, и теперь государство позаботилось о них, давая возможность учиться в СПТУ и через полгода приобрести сельскохозяйственные специальности. Из детдомовских курсантов много было девочек, им по 16 – 17 лет. Большинство из них пожелали быть комбайнёрками. С девочками и с мальчиками нам постоянно приходилось контактировать в учебных классах, мы с ними хорошо сдружились. Они приходили в наши комнаты. Кормили детдомовцев не плохо в совхозной столовой, но от наших угощений деревенским хлебом с печёной картошкой и квашеной капустой, с яйцами всмятку они не отказывались. Много наслышались мы от них рассказов о войне, о бомбёжках, которых беженцы насмотрелись при отступлении, о мытарствах по жизни, которыми многие годы подвергались эти дети.

Интересно бы мне теперь побывать в нынешней среде детдомовцев и поглядеть, как их теперь воспитывают. В СМИ освещалось много нареканий на этот счёт. Например, на выходе из детских домов и вступая в самостоятельную жизнь детдомовцы не находят себе применения. И даже получив уголок для проживания, он быстро его теряет так как, не имея работы содержать жильё, у детдомовца нет средств. О тех детдомовцах, которые с нами учились, государство заботу проявила комплексно. Им и воспитание дали хорошее, если отрицательного в их поведении мы ничего не находили. Они были общительными, доброжелательными, усидчивыми на уроках, любознательными. К примеру, я некоторым из детдомовцев даже завидовал. У них была цепкая память и способность быстро усваивать темы на уроках. То ли их суровая жизнь этому научила, то ли такой дар от природы, но нас деревенских они во многих вопросах обходили. И директор Конев мне как-то посоветовал: «Товарищ Меженин учись усваивать темы уроков по обществоведению у курсанта Новикова». Он из детдомовцев, смышлёный парень, многое повидал, пережил. На его глазах от разрыва бомбы погибла его мама. А про отца он вообще ничего не помнит. Думается, он в жизни не пропадёт.

А директор Конев был фанатом своего предмета и учинял за него спрос строжайший. А мы обществоведение недолюбливали, нам подавай материальную часть тракторов и сельхозмашин. И как-то он спрашивает меня: «А корова на вашем подворье есть, товарищ Меженин?» Я ответил, что есть. В то время сельский житель без коровы свою жизнь не мыслил. Подворьем да огородом крестьянская семья и жила. Старики говорили: «Крестьянин без подворья – как дерево без корней». И это действительно так. И Конев решил меня припугнуть, пообещав отобрать корову в пользу государства за мою «неуспеваемость» по важному предмету.

Весной следующего года как успешно освоивших учебную программу нас выпускали из стен училища. Мы специалисты колхозного и совхозного полеводства, нас распределяли по сёлам Утёвского и Алексеевского районов для отработки долга за учёбу. И кто знает, куда тех детдомовцев дальнейшая судьба заведёт? Хочется верить, что при Советской системе распределения трудовых кадров они не пропали. Они детьми были хорошими, трудолюбивыми и во взрослой жизни должны оставаться такими же. Они прошли хорошую школу жизни в войну и послевоенный период, он их закалил и дал опыт. В те годы система воспитания в детских домах была правильной, не жестокой и не насильственной, какой она теперь порой бывает, какой её показывали в телевизионных вестях первого канала 17 января 2012 года.

Тогда зуевская группа механизаторов попала по распределению на шестое отделения совхоза Батрак, теперь это посёлок Каменный Нефтегорского района. Общежития совхозного ещё не было, а на съёмных квартирах – не дома, поэтому с проживанием были определённые неудобства. Зато там управляющий отделением был человеком добрейшим, Колесников его фамилия. Он встретил молодое пополнение механизаторов по-отечески, трактора нам выдали - чудо! Новые, мощные. К напарникам опытным каждого из нас закрепили.

А какой простор в поле, какая природа вокруг и какие возможности показать себя в деле. Об этом нынешним мальчишкам приходится только мечтать или смотреть об этом в старых фильмах! Нам так хотелось быстрее показать себя, проявить полученные знания на деле на работе отличиться. Работали мы в первое лето естественно с огоньком: пахали, сеяли, сено и хлеб убирали. Кормили нас в поле три раза колхозные девчонки абсолютно бесплатно. И в столовой питание было вкусным, но платное хотя по цене и дешевое.

Другое упущение по условиям той жизни запомнилось, на совхозном отделении не было общественной бани. Неудобство для грязной профессии механизатора огромное. Общественные бани позднее появятся. А летом 1954 года нам приходилось купаться после работы в пруду или в чьей-то частной бане. И всё же я сожалею, мне не долго довелось там работать и жить. Четвёртого октября 1954 года меня призовут в ряды Советской армии. Хотя и на службу я уходил с неподдельным желанием. Служил три года в танковых войсках в ГДР. Что в армии запомнилось, врезалось на годы в память?

С призывного пункта стало ясно, чтобы зачислиться в престижные танковые войска как раз и требовались гражданские права тракториста. Поэтому я сразу же попадаю в годичную школу подготовки командиров танкового экипажа, водителей, наводчиков, радистов (он же и заряжающий). Я по воле судьбы учился на радиста танковых войск. Срок обучения в школе один год. А службу проводил в должности старшего радиста танкового батальона. Личным командиром во время тактических учений или на случай войны у меня был наш комбат. Моё место рядом с ним, я по рации обеспечиваю ему связь.

Запомнилась отеческая забота и внимательное отношение подполковника Анцелевича к подчинённым. Анцелевич белорус, стройный красавец, умница. Под его крылом службу нести - любота. А вместо ужастиков по дедовщине, которая сейчас в армии бытует, мы вместо неё в армии со стороны старослужащих встретили полное взаимопонимание и товарищескую поддержку. Мне мои сослуживцы: водитель танка Лёша Сафонов, наводчик Гена Новиков помогали преодолевать тяготы службы подсказкой, вниманием и доброжелательностью. Я им и теперь благодарен за это. И теперь вот размышляю: «А не по этим ли причинам в наши годы была популярной служба в Советской армии и непопулярной она теперь?»

Наверно есть на то веские причины, что от призыва в Российскую армию только по Самарскому региону в 2011 году выявлено 200 отказников, а из общего числа явившихся в военкоматы медкомиссией признан каждый третий призывник больным, то есть не годным служению России. А больные ли они на самом деле? Может тоже часть из них симулянты или откупившиеся.

Были и в наши времена парни, которых от армии по болезни отстраняли. Но как же искренне они переживали свой брачок со здоровьем, зная наперёд, что по этому случаю деревенские и городские девушки будут серьёзно их недолюбливать. Но тогда не забранных парней в армию по здоровью было единицы. В мой призыв из села всего двое.

По-разному на прошлую жизнь смотрят теперь люди и по-разному её оценивают. Мне она импонировала, а Советский строй казался почти совершенным. Да, были и в нём некоторые шероховатости, но это не значило его отвергать или ломать. В нём элементов отрицательных было меньше, чем положительных. Если ко всему подходить объективно и оценивать объективно с недостатками нынешними.

На рыбалке встречаюсь с бывшим заместителем теперь несуществующего колхоза. Разговорились, дошли до медицине. И Бортников Александр Федотович спрашивает:

- Ты вчера вечерние вести смотрел? Эх, позор-то, какой - Иван Яковлевич! Давно ли наши медики весь мир учили, как лечить, всех лечили. А теперь наши в Эфиопию поехали перенимать опыт и достижения их медицины.

Теперь все достижения, которые были в нашей стране - перечеркнуты. Кто-то подумает, что их не было. Поверит молодёжь, а мы то жили там.

Наша задача теперь рассказывать правду о прошлом времени. Оценивайте её сами.

С армии я возвратился в ноябре 1957 года. Повидал свет, возвратился и уже не хочу быть сельским механизатором, подавай мне теперь работу более привлекательную, престижную. К счастью в те годы мечта эта осуществлялась проще, чем сегодня.

Газета областная с объявлениями под руки попала. Пишут в ней: «В Самарскую школу киномехаников идёт набор учащихся». Красота, там ещё и стипендию ученикам платят, которая компенсирует плату съёмного уголка проживания. Общежития при школе не было.

Трудно жилось в пятьдесят восьмом году в Самаре сельскому парню. Тогда же деревня была безденежной, колхозникам за труд палочки ставили, так называемые трудодни. А деньги в семейный бюджет можно было приобрести от продажи скота с подворья. А его продать можно было только в Самаре. На базар туда махом не прыгнешь. Собирались в группу колхозники, лошадки им с колхозных дворов выделяли. Вот они обозом в Самару ездили. На сани или подводы корм лошадям накладывали и тушки бараньи, а сами за обозом следом пешочком и шли. Неделями поездка на базар их длилась, не меньше. А деваться было им куда. Деньжонки хоть какую-то малость, а селянам тоже нужны были. В том числе и в моем случае – на учёбу. Съездить в выходные за продуктами можно бы и учащимся - за транспорт платить нечем. Вот и ждём, бывало, когда из колхоза на явочную квартиру колхозный обоз или машина придет с селянами на базар или с правленцами по делам. Только этим способом можно было переслать продукты питания или десятку завалящую, другую студенту в город.

А для нас десяточка тогда знаете, чего значила? Многого.

Вот в прошествии времени Н.С. Хрущёва клянут, а я его благодарю за то, что в самарских столовых в его время заказываемые блюда стоили деньги, а хлеб на столах стоял бесплатный. И к этому правилу иногородние студенты, курсанты и прочая братия быстро приспособилась. В частности курсанты училища киномехаников так делали: заказывали два стакана чая, стоимость которого две копейки и в прикуску с бесплатным хлебом голод утоляли. И по другому, более роскошному варианту голод утоляли: покупали так называемую французскую булочку за девять копеек и два чая за четыре копейки. В этом случае у курсантов не скудный обед получался, а вкуснейший деликатес.

Одним словом хрущёвские времена в Самаре не дали нам с голоду умереть, хотя за 11 месяцев из армейских семидесяти килограммов сбросил я семь. Такая цена будущей профессии, а стремление учиться было выше всяких жизненных невзгод.

И ещё положительного о Самаре тех лет запомнилось чего?

На улицах не было видно ни бомжей, ни попрошаек, ни бандитов. То есть, улица и люди прогуливающие, отдыхающие или работающие были вежливыми, уважительными и не оскорбляли друг друга и не подвергали опасности.

Молодые мы были, с девочками самарскими общались. На летние представления, дискотеки и аттракционы в парках, в театры не мы их водили, а они нас. Они хозяева города, мы их гости. В 1958 году был пик времени стиляг, расцвета кривляний и пёстрых одеяний молодых людей. Улица Ленинградская и Куйбышевская с вечера и до полуночи запружены были толпами отдыхающих и гуляющих Самарцев. Но чтобы хулиганская молодёжь вызывающе вела себя как в современные дни, этого мы не наблюдали.

Через одиннадцать месяцев учёбы я получаю права киномеханика широкого профиля. Теоретически в школе киномехаников меня к работе подготовили хорошо. И практику двухмесячную доверялось мне проходить серьёзную, в самарском кинотеатре «Молот», это на улице Куйбышева. А далее была Зуевка, СДК, широкоэкранная киноаппаратура «Колос», взыскательный сельский зритель. Проработал я киномехаником около14 лет. И дальше бы работал, специальность интересная, общение с молодёжью, с комсомольцами. Первые десять лет, возглавляя комсомольскую работу в Зуевке, чтобы не тратить время попусту я повышал свой уровень образования. Чего я сделал? Завершил в вечерней школе десятилетку, потом на заочном отделении агрономии учился в КСХИ.

На четвёртом курсе учёбы 1970 года я переквалифицировался в колхозные агрономы. Рад был до небес, как же ещё студенту и такое доверие. На колхозном отделении, где пашни около 4 тысяч гектаров земли я полноправный хозяин в полеводстве. Но ведь и ответственность на мне лежит огромная. Она-то и заставляла меня крутиться и вертеться по 17 часов ежедневно.

Для более оперативных действий и чтобы в посевную у всех агрегатов побыть, чтобы везде успеть, я с утра раннего заводил личный мотоцикл «Восход» и гонял на нём по полям. Догонялся к концу сева, глаз простудил. Ячмень на глазу, больничный по причине неотложных дел не беру, и ячмень переходит в кератит.

Вот тут у меня и появляется случай рассказать читателям о лечении и отношении врачей к пациентам в прошлые годы.

К глазному врачу Ковердяевой Римме Митрофановне еду, когда уже резь и боли в глазу невыносимые. Осмотрела она прибором меня и ахнула:

- Вы в своём уме Меженин? У вас открытая язва во весь глаз, а вы не лечите его, работаете. У вас есть возможность, сей час же, немедленно ехать в Куйбышев?

Я ответил, что на колхозном автобусе сюда приехал. Надо мне просто предупредить колхозное руководство о поездки. И Римма Митрофановна при мне стала договариваться с кем-то, просила, чтобы в областной клинике меня положили. А когда в трубке она услышала добро на мою госпитализацию, стала заниматься лечением и перевязкой моего глаза. А пройдёт два с половиной часа, я уже был в одной из лучших клиник Европы, клиники имени Ярошевского. Глаз они мне спасли, хотя сорок процентов зрения потеряны. Причина: несвоевременное обращение к врачу

Моя жизнь улучшалась, карьера по работе шла вверх. Теперь как бы не хулили советский строй, я утверждаю обратное: советское устройство жизни было правильным, а его строй народным. Во всяком случае, так казалось людям моей судьбы. Судите это по моей дальнейшей исповеди.

До 1962 года жили мы с братом Михаилом у Мамы в саманном доме. Он женат, работал колхозным шофёром. К моей женитьбе накопились у него в основном деньжонки. И с колхозной помощью выстроили мы срубовой дом - пятистенник. На семейном совете Михаил предложил в него нам вселяться с Раисой Васильевной и с Мамой. Сказав при этом: «Я опытней брата Ивана, с машиной колхозной связан, выстрою дом и себе». И действительно вышло так, к 1965 году мы справляли его новоселье.

У нас с Раисой Васильевной Валерий народился в 1963, а Людмила в 1965 годах. Детский садик в колхозе был, дома бабушка с нами. Мы колхозными делами были заняты, я работал агрономом, жена дояркой. Она гремит на страницах газет славой по высоким надоям молока, я работаю агрономом, член КПСС, член парткома колхоза и заместитель секретаря парткома по идеологии. Сельскохозяйственный институт позади, дипломную работу защитил по мелиорации, тема: «Защита полей от водной и ветровой эрозии».

Это было в 1974 году. С рекомендациями экзаменационной комиссии: «Применять выводы дипломной работы на производстве» я продолжаю агрономическую деятельность на колхозных полях. При этом естественно использую институтские рекомендации и накопленные за пять лет знания в практическом деле.

До 1980 года я колхозным полеводством занимался, опыта практического набирался. Получением высоких урожаев в условиях зоны рискованного земледелия с твёрдой гарантией хвастаться нельзя, а устойчиво средние урожаи мы смело гарантировали. С годами практический опыт становится главным фактором получения стабильных урожаев. Институтские учебники и лекции преподавателей, это только рекомендации, это старт к работе, а колхозное поле, это практическая работа, шахматная доска. Здесь перед агрономом появляются сложные задачи, шахматные партии. Тут агроному приходится решать, какой фигурой сделать тот или иной ход. Скажу смело, мне удавалось находить правильные ходы. А они обеспечивали хорошие результаты.

Может мои успехи в полеводстве, моя принципиальная позиция или как коммуниста смелая критика на собраниях понравились (скорее всего) райкомовцам. Меня они теперь не только хвалили, и рекомендовали зуевцам в председатели сельсовета. Согласие мной было сказано не восторженно секретарю Нефтегорского райкома КПСС Ильину Алексею Михайловичу. Во-первых, потому, что работать агрономом мне нравилось: дело имеешь с природой, с людьми, которые занимаются реальным делом, давая обществу полезные результаты. А во-вторых, я опять серьёзно заболел. Перенеся грипп на ногах, мой организм получил серьёзные осложнения, диагноз болезни – вирусный энцефалит. Лечился я в этот раз с полгода, сначала в Нефтегорске, где медики по диагнозу не определились. В Куйбышеве, нынешней Самаре уже по точному диагнозу лечащая врач Эмма Ивановна Завадская интенсивными процедурами и эффективно действующими препаратами быстро смогла изгнать этот недуг. А для полного физического восстановления она через профсоюз клиники имени Калинина направила меня в Ялтинский научно исследовательский институт имени Сеченова. Там я отдыхал и продолжал лечение. И надо отметить, как лечение глаза и энцефалита проводилось совершенно бесплатно и высоко квалифицированно. И в Ялту я по льготной путёвке ездил, цена чисто символическая, тридцать рублей всего, если не изменяет мне память. Да в Ялту ли только во все дома отдыха и на курорты в Советское время доступно было ездить всем селянам. Теперь эта роскошь им не по карману. О селянах страна вроде как забыла теперь, не механизатор и не доярка сейчас главные кормилицы и фигуры, как звучало ранее в СМИ, а артисты, шуты всякого рода, банкиры. Они сутками мельтешат с телеэкранов. Государственное телевидение призвано стоять во главе угла по воспитанию трудолюбия и патриотизма молодёжи, а на деле чего мы видим? Сплошные ток – шоу и кривляния молодчиков из Дома – 2. Голубой экран не воспитывает нынешнюю молодёжь, он ее портит, зомбирует. Достаёт и нервирует голубой экран и зрителя старшего. Он его не в силах перевоспитывать или зомбировать, он ее раздражает бесконечными назойливыми рекламами. От них не уйдёшь, они их преследуют повсюду на всех передачах и телеканалах.

Ну да бог с ними, отвлеклись мы от текста.

И только после полного излечения я приступил к работе председателем сельсовета в Зуевке. О первом секретаре Нефтегорского РККПСС вспоминал не раз, с лёгкой руки и с благословения которого я ровно десять лет в этой должности отработаю.

О том, что это за должность сельский председатель здесь говорить не буду, она мной описывалась уже в разных источниках. Но вот чем отличается она от работы нынешнего местного администратора, сказать здесь уместно.

По количеству и качеству депутатов скажу пару слов. В нашем Совете депутатов было 24. Из их числа избирался председатель и секретарь сельсовета. Им государство платило заработную плату, и они решали возложенные на Советы задачи. А задачи Советов подразделялись на повседневные (текущие) и перспективные. К текущим делам относились: встречи с депутатами, деловые встречи, приём селян, выдача справок, работа с нотариальными документами и т. д. К перспективным делам относились: работа с наказами избирателей, с выполнением решений сходов граждан, сессий и исполкомов. Проведение плановых сессий (одна сессия в два месяца) и исполкомов (один исполком в два в месяц),

Сейчас избранных депутатов при Зуевской администрации всего семь. Они не избраны фактически то, а подобраны той же администрацией с учётом лояльности к местным властям. Депутатами, как правило, становятся люди без гражданской позиции безразличные к недостаткам. Они не вмешиваются в деятельность администрации, не критикуют в печати, а кроме печати местную власть негде покритиковать сессии и исполкомы теперь не проводятся. А ранее на них приглашались и не депутаты из числа активистов села. Публичной работы, которую надо ещё умело, и организовать, теперь нет, за которую в советское время учинялся строгий спрос райисполкомами и особенно райкомами. Не оформляются в местных администрациях и нотариальные дела. А в сельсоветах ими занимался секретарь Совета и селянам они обходились совершенно бесплатно. Теперь с этим делом огромная волокита и людям за каждой справкой приходится ездить в район и расходовать не малые деньги. Несколько тысяч рубликов возьмут за наследственность, за оформление дома, гаража, сарая в собственность. А в Советах секретари делали всё это бесплатно и быстро. Нервотрёпки не было при этом.

То есть, я настаиваю на истине: если у человека развиты способности и у него было желание честно работать, таким людям во времена Советов дорога для самореализации, для карьеры была открыта. Способным людям в карьерном росте не тормозили, а помогали её развивать. Советская власть, как бы её теперь не ругали, создавала хорошие условия для поисков правильных путей в жизни.

Позднее положительный пример нашей жизни распространялся и на наших детей. Они из гнёздышка родительского выпорхнули рано - и не пропали. После девятого класса Валера поступил в железнодорожный техникум в Самаре, отучился, короткое время по специальности работал, потом его забрали в армию. Там ему с учётом хорошей характеристике, в том числе и родительской, доверили служить в дивизии имени Дзержинского. В их обязанности входило: охрана правительственных объектов и обеспечение порядка на правительственных мероприятиях. Это ответственно и в то же время почётно. Он с ними справился, отслужив двухгодичный срок. После армии работал в Самаре, женился, с женой и сыном проживают в хорошей квартире. До известных девяностых годов всё у них было хорошо, потом Валерию долго приходилось довольствоваться случайными заработками. С 2000 года работа вроде бы приобрела стабильность, но не надолго. Урывками он работу находит и теперь. А к чему это мужчину приводит – не трудно догадаться.

И если описывать жизнь дочери Людмилы, то она тоже имеет два периода, жизнь благополучная до девяностого года и не совсем благополучная после девяностого года. Симптомы неблагополучия разнятся лишь в том, что не у неё нет нормальной и стабильной работы, а у мужа Анатолия. И у них проблемы добавятся скоро с трудоустройством единственного сына Антона. Он политехнический институт заканчивает, а при выпуске о его трудоустройстве государство не позаботится. Как не позаботится она и с жильём, если Антон женится. А при Советах молодым людям и то, и другое предоставлялось. В этом разница в жизни двух поколений, которая тоже, к сожалению, не в пользу людей.

А впрочем, чего наше общество потеряло в результате поспешного передела общественного строя, боюсь, для перечисления страниц газетных потребуется много.

О социальных достижениях селян в бытность колхозов и совхозов можно говорить бесконечно. Сейчас селяне вспоминают и сожалеют: «Вот вам и наяву сказка о коммунизме, а при колхозах мы и на самом деле жили в нём».

И, правда, в колхозах селяне бесплатно получали квартиры, пользовались бесплатно транспортом, баней, детским садиком, домом быта, водопроводом. Кормом и продовольственным зерном подворья обеспечивались. К девяностым годам колхоз расходы на похороны сельчан взял на себя, частично свадебные расходы, на отдых и лечение, учил одарённых колхозников в институтах и техникумах на свои стипендии. А мелких услуг не счесть: вспахать огород, перекрыть дом, помочь при пожарах, выделить сварочный агрегат.

То есть, селянин без колхозов жизнь свою и не мыслил. Иначе кто бы ему водопровод сделал, воду в дом и на огород бесплатно подавал, газ к дому за счёт своих средств подвёл, а хозяину внутри дома обвязку оставалось только сделать. Теперь эта работа была бы неразрешимой проблемой и не по карману сельчанину. Когда один газовый счётчик мастер из Райгаза подключил, полчаса работы и метр трубы на половину дюйма затратил и 5,5 тысяч в их кассу плати. Всё это сделано было бы колхозом. И кому они только поперёк горла стали? При колхозах так называемые расходы на ЖКХ селянин всерьёз не воспринимал, они тоже были символичными, копеечными. О бензине и дизельном топливе заговорили, дефицитом топливо стало, дорогим. А до девяностого года дядя Миша колхозной базой руководил, на заправке и счётчика не имел. Подъезжала колхозная машина, шланг опускал водитель в горловину бака. И, потекла в него горючка, пока через край из бака не потечёт. И всем бензина хватало, включая и селян по выпискам. Куда сегодня всё делось, почему в застойные времена у нас всё было?

Наступили девяностые годы цены на всё и вся катастрофически пошли вверх. Разорение страны, городов и сёл целенаправленное пошло. Паритет цен, сельскохозяйственная продукция в ценах опускалась, а ГСМ, запчасти, газ и электричество и т.д. по ценам становились недосягаемыми. И нажитого колхозного добра как не бывало, от огромного хозяйства не осталось ни-че-го. Тяжко и не привычно стало жить и селянам. Мало того, что им помощи теперь не приходится со стороны ждать, но и без работы они в одночасье остались. Удалось кому-то найти работу на стороне, но и многие ударились в пьянство, бродяжничество.

Кроме как развалины и горы щебня от бывших ферм, зданий и многочисленных колхозных сооружений ничего не осталось. Остались следы былого благополучия и нынешнего безразличия к общественному добру. Былые благоустроенные дороги, улицы, производственные и игровые площадки с твёрдым покрытием за двадцать лет без внимания к ним пришли в затрапезное состояние. В затрапезном состоянии бывший красавец детский садик, КБО и многое другое. Разрушениями, бесхозяйственностью и экологически опасными очагами, несанкционированными свалками украшены теперь окрестности каждого села.

И если подводить итог сказанному возникает вопрос: А для чего же затевалась перестройка? Работали на неё великие умы. Но люди, затевающие перестройку, до конца не определились, не договорились, чего надо было ломать, а чего не надо. Может, чего-то надо было просто подретушировать.

Но история обратного хода не имеет.