Дювэ был обязан своей жизнью Любаве, которая впоследствии стала его сестричкой. Но тогда он об этом ещё не знал.

Он лежал рядом с помойкой – облезлый и умирающий. Выбросив мусор, девочка наклонилась над котёнком. Он был уже не в состоянии двигаться, только смотрел на Любаву голубыми, как её любимые обои, миндалевидными глазами. Любава забыла про мусорное ведро и про всё на свете, кроме одного: котёнка необходимо спасти во что бы то ни стало.

Было совершенно очевидно, что этот бело – серый комок с длиннющим крысиным хвостом не вызовет у Мамы положительных эмоций. Поскольку её мнение в семье превалировало, выиграть спор не представлялось возможным.

«Не разрешит ни за какие коврижки», - девочка облекла сложный мыслительный процесс в простую словесную форму. Однако это не означало, что она собиралась отступить. Поразмыслив, она положила малютку на дно мусорного ведра и незамеченным пронесла на балкон. Был разгар лета, и холод котёнку не грозил. Голодной смерти ему тоже удалось избежать, так как Любава не скупилась на молоко и сметану. Не удалось избежать публичного разоблачения. Рано или поздно оно должно было произойти, и девочка готовилась к нему заранее. Она накопила достаточно куража, когда её «Пушок» впервые вылез из – под столика…и умудрился упасть со второго этажа. У Любавы похолодело сердце, но она не растерялась – и устремилась следом. Оба экстримала оказались целы и невредимы. Девочка прижала котёнка к груди и бережно вернула на прежнее место. Её «Пушок» удачно сваливался с балкона ещё два раза. Последней спасительницей явилась соседка Людмила Ивановна. У неё самой жила целая кошачья семья, и она считала себя ответственной за судьбу «Пушка». Уловив через окно момент его полёта, соседка застыла в оцепенении. В таком неудобном состоянии она находилась целых десять минут. Не дождавшись спасителей, Людмила Ивановна вышла из оцепенения и пошла во двор. С умильной улыбкой на устах она подобрала неуклюжее животное и осторожно доставила на второй этаж. Любавы дома не было, и дверь открыл Папа.

«Я спасла вашего «Пушка», - гордо объявила соседка, рассчитывая на похвалу. Папа проявил чудеса куртуазности. Он рассыпался в любезностях, после чего приготовился закрыть дверь. «Вы забыли «Пушка»!» - гневно вскричала соседка и протянула Папе весенний снежок с немощной сосулькой в придачу. «Откуда летом снег? – удивился Папа. – К тому же, он совсем не пушистый». «Это вы у своей дочери спросите», - проворчала Людмила Ивановна и удалилась с высоко поднятой головой. «Снежок» мягко зашевелился на Папиной ладони, поджал «сосульку» и жалобно закурлыкал. «Да он живой!» - сделал открытие Папа и стал дожидаться прихода Любавы.

Как только девочка перешагнула порог родного дома, она сразу же натолкнулась на вытянутого в струну Папу. Он держал в руках свою зимнюю шапку, которая размахивала верёвочным хвостом и смотрела на Любаву голубыми глазами. Девочка вмиг оценила создавшееся положение и настроилась на боевой лад.

«Это кто?» - с любопытством спросил Папа. «Это котёнок. Я его нашла на помойке и назвала Пушком». «Он же не пушистый», - вторично удивился Папа.

«Ничего, будет пушистым», - за спиной Любавы, как гриб из – под земли, выросла непререкаемая Мама. От неожиданности девочка захлопала шелковистыми ресницами. С места в карьер Мама обрушилась на неповинного Папу. «Такие, как ты, губят живую природу, - грозно вещала Мама. – С лица Земли навсегда исчезли Стеллерова корова и бескрылая гагарка. Теперь ты хочешь извести этого несчастного котёнка. Я сегодня вступила в Общество охраны животных и намерена их охранять отныне и во веки веков». «Охраняй, пожалуйста, - усиленно оборонялся Папа. – Я же не виноват, что он не пушистый и не породистый». «Не сомневайся: будет и пушистый, и породистый», - уверенно произнесла Мама – и взяла котёнка под свой патронат.

Разве мог «Пушок» не оправдать её доверия? Он рос, как в сказке, не по дням, а по часам и из «гадкого утёнка» превращался в белую и пушистую турецкую ангору. К этой древней аристократической породе «Пушка» причислил Папа, который считал себя знатоком фелинологии. Правда, он колебался между версиями CFA, TICA и CFF. Черту под колебаниями, как всегда, подвела Мама: «У нас во дворе таких аристократов хоть пруд пруди. Мы, защитники животных, уважаем политкорректность и признаём только приоритет личности». «С личностями всё обстоит благополучно, - припомнил Папа. – Турецкая ангора – любимая порода кардинала Ришелье». «Вообще – то я имела в виду личность животного, - уточнила Мама. – Хотя…по такому случаю предлагаю перевести «Пушка» на французский язык и именовать его Дювэ. Личность котёнка поручаю формировать Любаве». «Почему именно мне?» - воспротивилась девочка, не уверенная в своих способностях. «А кому же ещё? – вспылила Мама. – Он – твой приёмный братик, а ты – его названая сестричка». «И где прикажешь её формировать?» - стушевалась Любава. «Личность формируется на улице, - убеждённо сказала Мама. – Меньше слов – больше дела. Погода тебе благоприятствует. Забирай младшего братика – и айда во двор дышать свежим воздухом».

Личность Дювэ начала формироваться на берёзе, куда он забрался сразу же по прибытии на пленэр. Пришлось сначала доставать пожарную лестницу, а потом – с её помощью – испугавшегося собственной смелости котёнка.

Первая неудача Маму отнюдь не обескуражила. Она снабдила Любаву шлейкой и диском «Животные от «А» до «Я». Презрев чужой опыт, девочка начала лепить облик братика по своему образу и подобию. С помощью заколок и ленточек она сделала Дювэ причёску а ля Любава и принялась учить его брейк – дансу. В течение нескольких часов котёнок разглядывал себя в зеркале анфас и в профиль. После чего не без труда избавился от всех украшений и спрятался в своём домике. Увы! Увлёкшись педагогикой, сестричка извлекла его из ненадёжной «крепости» и продолжила учёбу. Утомлённый трудными па, Дювэ вырвался из Любавиных рук и на этот раз спрятался в серванте. Оттуда его вытащила Мама вместе с осколками хрустальной вазы. Собравшись с мыслями, она пустила дело на самотёк. Очевидно, это было разумное решение, так как Дювэ стал развиваться в правильном направлении. (Только долго не мог простить Любаве её уроков брейк – данса.) Он очистил квартиру от всех насекомых и от двух мышек. Сам, без посторонней помощи, научился обнимать сестричку за шею и целовать в щёчку. С лёгкостью открывал двери и с удовольствием включал и выключал свет. Вообще Дювэ рос ласковым, общительным и интеллигентным котом. Быстро привык к шлейке и готов был гулять во дворе весь день напролёт. Постепенно он оброс кошачьей дворовой компанией. Сначала беспризорные животные встретили его настороженно. Вероятно, их шокировала любвеобильность Дювэ. Стройный от сухой еды и красивый от природы кошачий дворянин проявил себя как идейный демократ. Он тянулся ко всем котам без разбора и к собакам, кстати, - тоже. Увидев во дворе кота, он следовал за ним по пятам, а, догнав, лез к нему с поцелуями. Недоверчивые бродяги шарахались от домашнего собрата. А некоторые даже впадали в агрессию и пускали в ход когти. Дювэ и не думал от них отбиваться. Он только прикрывал ласковые глаза и распушал перообразный хвост. У Любавы ёкало сердечко, и она заступалась за незлобивого братика. Впрочем, вскоре ситуация кардинально изменилась. На перевоспитание дворовым котам понадобилось очень мало времени. Через каких – нибудь две недели появление Дювэ на природе стало вызывать настоящий кошачий бум. Животные сбегались с воплями из самых потаённых уголков и выстраивались за поцелуями в живую очередь. Оказав внимание каждому коту персонально, Дювэ отправлялся на поиски новых впечатлений. Его пылкое воображение будоражили травинки и букашки, он отзывался на любое действие, но…никак не реагировал на шумы и звуки. Любавино недоумение развеял компетентный Папа. Как обухом по голове, он оглушил девочку нежданной информацией: белая ангора глуха, как тетерев во время токования. «А разве бывают цветные ангоры?» - заинтересовалась сестричка.

«Ещё как бывают, - авторитетно заявил Папа, - и дымчатые, и кремовые, и даже мраморные и тигровые. Но ты не сомневайся: белая турецкая ангора – самая настоящая. В Турции её беспрепятственно впускают в мечеть». «Дювэ не надо впускать в мечеть, - вспыхнула расстроенная девочка. – Потому что мой младший братик – атеист».

Как известно, время – лучший лекарь, и мало – помалу Любава примирилась с несправедливостью судьбы. Она заботливо ухаживала за братиком: расчёсывала белую шерсть, такую же длинную и шелковистую, как её ресницы, вовремя покупала корм и меняла наполнитель. Дювэ окончательно простил ей уроки танцев, вёл себя ровно и миролюбиво со всеми членами семьи и с обитателями двора. Исключение составляли безобидные птички, при виде которых Дювэ вставал в охотничью стойку. Недвусмысленная поза сопровождалась нежным мяуканьем, которое заменяло победный клик. Обаятельная кошачья мордочка и журавлиное курлыкание вселяли в пернатых священный ужас. Они упорхали восвояси, а Дювэ ещё долго выгибал спину и водил ушами.

Один – единственный раз братик изменил себе в отношениях с сородичами. Это случилось солнечным майским утром на детской площадке. Было воскресенье, и после завтрака Любава вывела братика погулять. Они дошли до детской площадки и здесь столкнулись с ухоженным персидским котом с ярко выраженным чувством собственного достоинства. Дювэ демонстративно отвернулся от гордеца, и Любава последовала его примеру.

«Он у вас, наверно, Грандинтерчемпион?» - раздался за спиной почтительный звонкий голос. Любава обернулась на голос и встретилась взглядом с рыжеволосой девочкой с коротким и вздёрнутым носом. «Он не гранд, он – эмир», - выпалила преданная сестричка и покраснела, как варёный рак. «Ну, надо же, - уважительно сказала девочка. – А мой Барс – пока только Чемпион». Заморгала веснушчатыми веками и добавила, задрав и без того курносый нос: «С тремя сертификатами – под эгидой FIFE». Невежливо отвернувшись от собеседницы, Любава подхватила на руки упирающегося братика и вприпрыжку побежала домой.

«Ты почему такая взбудораженная?» - полюбопытствовала Мама.

«Мы только что общались с Барсом», - ответила Любава. «Это, конечно, многое объясняет, - насмешливо сказала Мама. – Но откуда в нашем дворе взялись барсы?» «Барс – это персидский кот, - терпеливо пояснила Любава. – Он – Чемпион. Скажи, пожалуйста, а наш Дювэ может стать Грандинтерчемпионом или хотя бы Чемпионом?» «Дювэ достоин самых почётных званий», - высокопарно сказала Мама. «А что для этого нужно?» - поинтересовалась девочка. «Участвовать в кошачьих выставках. Мне нравится твоё предложение: Дювэ пора выводить в свет. Сбором информации займётся Папа. А ты займись братиком. У него должен быть безупречный вид».

Пока Папа наводил справки, Любава прихорашивала кота. Она вымыла его средством для глубокой очистки шерсти, которую затем обработала отбеливателем и кондиционером. К сожалению, девочка по незнанию использовала фен, и шерсть стала достаточно жёсткой.

На выставку они отправились втроём: Мама опасалась, что у неё не выдержат нервы. Между прочим, опасалась не напрасно. Дювэ категорически отказался себя показывать и не давался для осмотра. Недовольство носилось в воздухе, и Папу начала бить мелкая дрожь. Любава дала ему валерьянки, и он перестал дрожать, зато начал закатывать глаза.

«Ваш кот к выставке абсолютно непригоден», - подвела итоги дородная белобрысая дама. «Откуда вы это взяли? – грубо отреагировала Любава. – Вы же его не осмотрели». «Я и так вижу, - поджала губы дама. – Шерсть не мерцает и не струится. И вообще таким агрессивным котам не место в приличном обществе». «Позвольте с вами не согласиться. Вы слишком необъективны», - Папа взял на руки пушистое сокровище, а Дювэ поцеловал его в щёку и обнял когтистыми лапками. «Нам нечего здесь делать, - выдержала характер сестричка. – Я им всем докажу, что наш Дювэ – настоящий чемпион».

Чтобы добиться своей цели, Любава запаслась терпением и грудой учебников. Она стала отыскивать у Дювэ таланты и обнаружила их в большом количестве. Не прошло и двух месяцев, как братик научился делать сальто – мортале и рисовать солнышко кончиком хвоста. Вошёл во вкус и стал самостоятельно развивать свои дарования. Отныне он больше не нуждался в шлейке, но Любава сопровождала его по привычке и из любопытства. Она оказалась свидетельницей того, как Дювэ организовал соревнования по бегу. Перецеловав своих дворовых друзей, он выровнял их по линеечке и призывно промурлыкал. Коты, как с цепи, сорвались с места и побежали в указанном направлении. Первым до ближайшей рябины добежал красный британский кот, невесть откуда попавший во двор. Во втором забеге принимал участие сам Дювэ, а в качестве арбитра выступил чёрный кот. Дювэ без труда пришёл к финишу первым. И с этого момента он ни разу не уступил пальму первенства. Так что у Любавы не возникло ни малейших сомнений, когда она прочла в журнале «Юный натуралист»: «Коты и кошки, желающие принять участие в соревнованиях по бегу, могут обращаться в Кошкин дом Юрия Куклачёва. (Присутствие членов семьи не обязательно, но желательно.)»

Семейный совет постановил, что в качестве члена семьи в Театр кошек Дювэ отнесёт сестричка.

Как только пушистый бегун увидел знаменитого клоуна и дрессировщика, он тут же забрался к нему на плечи и поцеловал в щёку. «Очень способный кот», - констатировал Юрий Дмитриевич. Любаву захлестнула волна радости. Девочка чуть не захлебнулась от восторга, но «девятый вал» накатился во время соревнований. Поскольку от счастья ещё никто не умирал, сестричка осталась жива – здорова, когда братик пришёл к финишу первым. С каждой новой победой у Дювэ увеличивалось число шоколадных медалей, а у Любавы укреплялось здоровье и прибавлялись силы. Она была готова вместе с братиком подняться на Эверест славы, но…в её планы вмешалась непредсказуемая Мама. Целую неделю она ходила с задумчивым видом и хранила глубокомысленное молчание. Наконец остановилась и изрекла сомнительную истину: «Один чемпион на целую семью – это смехотворно мало».

«Сколько же тебе надо чемпионов?» - изумился Папа. «Трёх – четырёх, я думаю, хватит», - подсчитала в уме Мама. «А четвёртая – это, что ли, Бабушка?» - в свою очередь изумилась Любава. «В Бабушке я как раз не сомневаюсь, - саркастически заметила Мама. – А вот в Папе…Легче из мухи сделать слона, чем из Папы – чемпиона». «Но я был чемпионом института по шахматам!» - в сердцах возразил Папа. «Шахматы – это не спорт, - презрительно сказала Мама. – А ты попробуй обогнать нашего кота». «Для этого надо родиться котом», - насупился Папа. «Вот это здравая мысль, - подхватила Мама. – Родиться или…клонироваться». «Ты на что намекаешь?» - Любава загородила собой беспечного братика. «В ХХ1 – ом веке сказка становится былью, - принялась втолковывать Мама, - и чемпионов разводят, как инкубаторских цыплят». «Пожалуйста, разводи, только Дювэ не трогай», - Любава расставила в стороны руки, наглядно демонстрируя свои намерения. «Как же тогда прикажешь брать у него соматические клетки?» - с усмешкой спросила Мама. «Можешь брать их у себя, - сдвинула брови девочка, - но братика я в обиду не дам». «Я же не чемпионка», - напомнила Мама. «А кто тебе мешает? – вставил слово оскорблённый Папа. – Становись чемпионкой и бери у себя столько клеток, сколько твоей душеньке угодно». «Но клонирование человека вызывает моральные, этические и юридические проблемы», - не сдавалась Мама. «Если Дювэ не может подать на тебя в суд, это ещё не значит, что его некому защитить», - прозрачно намекнул Папа. «Я сама по штату защищаю животных, - гнула свою линию Мама. – Разве вы не хотите, чтобы у нас было несколько Дювэ?» «Мне одного вполне достаточно», - сказала Любава и погладила братика по голове. «У Дювэ нет лишних клеток», - заключил разговор Папа и спрятал любимца в своём рабочем кабинете.

Спасая кота от Мамы, Любава и Папа старались не спускать с него встревоженных глаз. Каково же было их удивление, когда через три месяца Мама принесла домой…две маленькие копии Дювэ.

«Ты что натворила?» - в один голос возмутились Любава и Папа. «Это натворила не я, а профессор Уголовников, - уточнила Мама. – Теперь у нас три Дювэ». «У меня только один брат!» - с пафосом воскликнула Любава.

«Они не совсем Дювэ, - выкрутилась Мама. – Это – Дю, а это – Вэ». «Конечно, не совсем, - присел на корточки Папа. – Посмотрите: у них разноцветные глаза». «А меня уверяли, что профессор Уголовников не менее талантлив, чем академик Струнников, - опечалилась Мама, но быстро взяла себя в руки. – Ничего – ничего. Главное, чтобы Дю и Вэ выросли настоящими чемпионами». «То, что они вырастут, не подлежит сомнению, - солидно произнёс Папа. – Обратите внимание: котята увеличиваются прямо на глазах».

Действительно, если Дювэ рос по часам, то его копии – буквально по минутам. Увеличившийся в размерах Дю покинул шумную компанию и укрылся под диваном. А Вэ решительно приблизился к Дювэ и лизнул его в пушистую мордочку. Пока животные обменивались поцелуями, люди строили планы на будущее. «Коты прославят нас на весь мир, - размечталась Мама. – Вместе с ними я объеду земной шар». «Одна ты не справишься, - откликнулся Папа. – Ты поедешь с Дю, а я – с Вэ». «А я останусь с Дювэ», - отрезала Любава, схватила братика и унесла во двор. От них ни на шаг не отставал подросший клон. Собрав своих спортсменов, Дювэ выстроил их на старте и сам к ним присоединился. По команде чёрного кота легкоатлеты бросились к рябине. Первым, как всегда, прибежал чемпион, а вторым…его неточная копия. По инициативе Дювэ коты повторили забег. И вновь первенство выиграл титулованный бегун, а клон отстал от него на считанные секунды. Вэ рос с каждым новым забегом, но к рябине неизменно прибегал вторым. «Мама не учла, что победитель бывает только один», - взгрустнула Любава – и положила конец соревнованиям.

Чтобы не травмировать родителей, она скрыла от них горькую правду.

«А куда подевался Дю?» - спросила девочка. «Не хочет вылезать из – под дивана», - смущённо призналась Мама.

Клон не сходил с места до позднего вечера, пока Любава не поставила диск с русскими романсами. «Гори, гори, моя звезда», - выводил густой Штоколовский бас. И вдруг снизу его поддержало робкое мяуканье. «Мама, Дю слышит музыку!» - вне себя закричала Любава. Родители, как вихрь, примчались из кухни и уставились на диван. «Ну же, Дю, не подведи меня», - попросила девочка. «Умру ли я, мур – мур, ты над могилою гори, сияй, моя звезда, мур – мур», - необычно допел Штоколов. «Мы отдадим Дю в кружок пения, - решила Мама. – Вот увидите: он всех перепоёт». «Где ты найдёшь кошачий кружок?» - Папа не поверил собственным ушам. «Как – где? Разумеется, в Кошкином доме», - пробормотала Мама, отыскивая на мобильнике нужные цифры. «К сожалению, такого кружка у нас нет, - извиняющимся тоном ответил Юрий Куклачёв. – Постойте! Я набираю котов и кошек в студию современных танцев. Если Дю обладает музыкальным слухом, почему бы ему не попробовать себя в танцах?»

Первые уроки повзрослевшему клону дала Любава. Чтобы облегчить задачу, она начала обучение с верхнего брейка. У Дю обнаружились все задатки чемпиона. Он был неутомим в работе и объяснения схватывал буквально на лету. Если Любаве не доставало слов, она показывала Дю фильм про Синдбада – морехода, и продвинутый ученик в точности копировал жесты кукольных персонажей. Когда клон освоил даймстоп, страттинг и поппинг, девочка решила, что его пора показывать Юрию Куклачёву. Дю произвёл на маэстро неизгладимое впечатление. Он сказал, что «такие брейкеры нам нужны» и что «кота остаётся обучить только нижнему брейку».

«Ты не забыла, что через два месяца состоится чемпионат по бегу среди котов? – напомнил Юрий Дмитриевич. – Я надеюсь, что твой прославленный чемпион примет в нём участие». «Конечно, примет, - пообещала девочка. – Вместе со своим братом Вэ». «Целая семья талантов! – восхитился Юрий Дмитриевич. – И сколько же у Дювэ братьев и сестёр?» «Пока только трое», - Любава сообразила, что чуть не выдала семейную тайну, плотно сжала губы и заспешила домой. Дома её ждали взволнованные родители. «Дю приняли в студию современных танцев, а Дювэ примет участие в чемпионате по бегу», - ответила девочка на немой вопрос, светящийся в выразительных маминых глазах. «Мы не имеем права навязывать ему своё мнение», - Мама вспомнила, что она состоит в Обществе охраны животных. «Мяу», - вступил в разговор Дювэ, поцеловал Маму в обе щеки и побежал во двор готовиться к чемпионату. Верный клон побежал за наставником.

Два месяца пролетели быстро и незаметно, как летние каникулы. Тем не менее Дю успел стать чемпионом Театра кошек по современным танцам, Любава выиграла литературную Олимпиаду, Мама победила в конкурсе «Миссис Московская область», а Папа был признан лучшим шахматистом двора. Своего часа дожидались Дювэ и Вэ. Час настал в один прекрасный день золотой осени. Семья чемпионов в полном составе прибыла в Кошкин дом. В беге на самую короткую дистанцию приняли участие тридцать лучших кошачьих спринтеров. Однако чемпион мог быть только один, и им оказался…Вэ, опередивший своего тренера на мимолётное мгновение. Мама несказанно обрадовалась, а Папа огорчился до слёз. И только Любава своим намётанным глазом увидела, как на самом финише Дювэ чуть – чуть притормозил и уступил дорогу новому чемпиону. Сестричка не знала, радоваться ей или горевать. «Дювэ чемпион!» - скандировала девочка так громко, что её услышал Юрий Куклачёв. «Конечно, чемпион, - подтвердил мудрый клоун. – У нас, как на Олимпийских играх: если ты победил честно, то это на всю жизнь». Любава взглянула на Вэ: судя по выражению мордочки, ни о чём не подозревавший чемпион был очень счастлив.

«Сколько у нас в семье теперь чемпионов? – стала подсчитывать Мама. – Насчитала шестерых. Это ещё не предел». «Нельзя объять необъятное, - процитировал Папа Козьму Пруткова. – Как бы тебе не остаться у разбитого корыта». «Спасибо за подсказку, - воодушевилась Мама. – В Московской области будут проходить состязания по шашкам среди Бабушек. Наша Бабушка в молодости очень хорошо играла в шашки…» «Ты думаешь, она согласится?» - усомнился Папа. «Разумеется, - отмела сомнения Мама. – Я лучше всех знаю нашу Бабушку». «Мне на днях попалось объявление, - тихо произнёс Папа, - кажется, о соревнованиях по брейн – рингу среди двоюродных братьев. У меня есть очень эрудированный двоюродный брат». «Это блестящая идея, - похвалила Мама. – Мы ещё не охватили дальних родственников. Между тем я уверена, что среди них много потенциальных чемпионов».

Четверть часа Любава наблюдала за тем, как родители перебирают всех родственников, незаметно для себя увлеклась – и включилась в жаркие прения.