Похмелье, июльская жара и стресс, испытанный при виде обнажённой Майки, сделали бедолагу почти безсильным. Он вяло плюхнулся на скамеечку под кустом вишни и закурил.Руки заметно дрожали. Подташнивало. Требовалась доза - лекарство для улучшения состояния. Дымя вонючей сигаретой,поглядывал на входную дверь. Там, там его спасение, там его блаженство. А пока Лёха курит и ждёт блаженства,вспомним кое что из его биографии.

Работал на заводе в снабжении. Известно, что после нескольких лет такой работы, а это постоянные командировки, а это частые выпивки с поставщиками, делали этих снабженцов вышыбалами и алкашами.А если сюда добавить традиции самого посёлка отмечать всё:праздники "советские и кадетские",дни рождений,и богу одному известно что,то станет понятной причина пристрастий к майскому самогону.А посёлок славился Обилием этого напитка,ибо это была едва ли не первая расчётная валюта.Короче,Алексей Ивановичь превратися в Лёху и был уволен по "собственному желанию" и вынужден был покинуть и семью.Так Лёха превратился ещё и в БОМЖА.Ходил по дворам посёлка, нанимаясь на разовую работу;Расчёт - самогон и что ещё,по - договору. Трезвым он уже не был и жил в пьяном виде.А вот работал Алексей истово, пока действовал самогон:с песнями, да стихами всех поэтов, рассказами, да анекдотами. Но, проходило действие самогона, становился молчаливым и вялым.Хозяин подавал ему стопарик и Лёха вновь преображался. Так, или примерно так проходили его трудовые будни.

Получив расчёт у очередного хозяина, а это была бутылка самогона и хороший шмот сала,Лёха поспешил к своей собутыльнице.

И вот сидит наш сочинитель на лавочке, курит и ждёт.

Тем временем Майка, сбросив с себя простыню, подошла к столу и развернула пакет.О! В пакте лежало её спасение!Налила пол стакана и "хряпнула." Благодать разлилась по душе и телу. Прибрала постель,причесалась, накинула на себя халат и подпоясалась. Надо быпо звать Алексея.В дом пускать его не хотелось, собрала на небольшой поднос сало,нарезанный огурец и бутылку.Расположились на лавочке.

После первых выпитых стопариаов пара оживилась. По вторым не спешили наливать - для смаку. В сознании нашего сочинителя начали проявляться интересные, на его прикид хмельные байки - излюбленная тема выпивох.

-Хорош самогон у Свистуна.Всегда нальёт бутылку за работу.Вот в прошлом году работал у него на сенокосе.Уматались.Сели обедать. Выпили по паре стопариков и я отрубился, уснул.Проснулся - никого нет, а начатая бутылка стоит, закуси сколько хош! А? Лёха с важным видом поднял указательный палец,глядя на Майку:

-Представляю!

-Рванулся я к бутылке,полог дёрнул, бутылка опрокинулась и осталось внй сгулькин нос.

-Представляю!Ну, и...

-Хоть плачь, хоть топись, хоть вешайся! Што делать?

-Допить! - С деланной серьёзностью посоветовала Майка - допить и сказать Свистуну, что так и было! - Заулыбалась.

-Эт тебе сейчас шуточки.Подъехал Свистун с женой пришлось рассказать как было. Виноват, нечаянно. Пришлось косить сено без керосина - думал, подохну.Однако, ноги стали зябнуть - не пора ли нам дерябнуть?

-Наливай!

-Шшас! - оживился стихотворец, и, дробно стуча по кромке стопарика горлышком бутылки, изображая дрожание руки,налил по половине.Выпили.

-Градусов пятьдесят есть в этом самогоне.

-А хватит ли нам на сегодня этой бутылки?

-А мы много пить не буден, если надо - раздобудем.

-Да ты прямо - таки поэт и, если бы не квасил, из тебя получился бы Есенин.

-Эт что ж по-твоему, Есенин не квасил? О,милая, Вот тебе Есенин:

Много женщин меня любило

Да и сам я любил не одну.

Не от этого ль тёмная сила

Приучила меня к вину.

Бесконечные пьяные ночи

И в разгуле тоска не вперьвь!

-А? - И Лёха ткнул пальцем в небо.А вот и моё подражание Есенину.

Ты такая ж простая как все,

Мне печаль твоих глаз знакома

Не пристала твоей косе

Краска хны - полевая солома

Льётся дней голубая река,

Я давно бы стихи забросил,

Да иконная мутит тоска

Глаз твоих золотую осень.

-Ай да Лёха! Ай да шельмец! А что не печатаеш в газетах?

-Некогда,Мая, некогда, то пьянка, то похмель - со всамделещной серьёзностью отвечап стихотворец - Однако, что-то стало холодать, не пора ли нам поддать?

-Наливай!

Выпили. Разговор ещё более оживился.Майка расслабилась и потеряла бдительность. Полы халата разошлись и стихоплёт наш вновь увидел её колени, на которые хотелось смотреть вечность.Майкак заметила взгляд Алексея и заиграло в ней озорство. "Интересно,что будет если..."Не прикрывая колен,нагнулась над тарелкой - декольте ослепило Лёху. Рассказ его прервался,и он заёрзал на скамейке. Он понял: на Майке, кроме халата ничего нет.Его охватила лёгкая паника.

-Ай да Майка! Айда шельма! Ну что бы тебе не стать стриптизёршей?

-Некогда, Алёша, некогда. То пьянка, то похмель - со всамделишным, серьёзным видом отвечала Майка, И оба понимающе заулыбались.

Между тем жаркий день клонился к вечеру.Собутыльнечки продолжали ворковать и вдруг обнаружилось, что бутылка пуста.В самый разгон!Лёха со страдальческим видом выжимал из бутылки последние капли.Майка соображала как Лёху заставить достать ещё этого первомайского напитка. Коварный план рождался веё хмельной головушке.Стриптиз - хорошая дразнилка, верно поворачивает мужикам мозги на бекрень, особенно забалдевшим.Немалую цену готовы они платить за "это чудное кино".Так ,примерно, соображала Майка. И, не долго думая, начала свою коварную атаку.Она наложила свои ладони на руки Алексея, ещё державшие бутылку и ласково сказала:

-Алёша, здесь ничего нет - и повернулась к нему. Полы халата разошлись и Алексей увидал едва ли не всю овнажённую Майку. Бедный, бедный стихотворец!Он растерялся и, почти парализованный не сводил с Маки глаз "Кажется клиент созел" - решила Майка и ласково и тихо сказала:

-Ты, Алёша сам-то хочеш?

-Хотеть не вредно, вредно не хотеть - пробормотал Лёха ходячий каламбур, стараясь понять истиный смысл вопроса.

-Ну если хочеш, то добъёшся.А если добъёшся, то родина в долгу не останется.Ну достань хоть грамулечку.

Зомбированный таким образом Лёха встал с лавки, положил пустую бутылку в пакет и подался на добычу.Не спокойно было у него на душе.Ему, известному на весь посёлок пропойце, ни кто не даст авансом ни денег, ни самогона.А отрабатывать было некогда.Так, взвешивая свои возможности, он дошёл до проулка, соединяющего две соседние улицы. Тропинка шла через мостик.Зайдя на него, остановился и стал смотреть на ручей.Ручей в етом месте разделялся на два рукова, образуя довольно большой остров, заросший травой и ивняком.Торчало несколько пеньков от спиленных тополей. Вспомнил как "керосинил" в этом месте с собутыльниками - уютнейшее место для таких мероприятий.Один пенёк, особенно широкий, служил столом. Алексей сел на этот пенёк. подперев голову руками и задумался.Здесь, на дне оврага солнце уже не светило, оно наверное садилось за горизонт, освещая лиш вершины высоких тополей.Вся западная половина неба представляла собой сплошное зарево. "Боже! Как мир хорош, устроенный тобою!Как хочется на свете жить!"Вспомнил прочитанное где-то стихотворение.Воображение рисовало обнажённую Майку,увиденную днём и замирала душа бедного "пиита".Как давно он не видел голой бабы, не испытывал женской ласки, очерствел и превратился в чурку с глазами.Да неужели этому не будет конца? Надо что-то делать.Такие мысли шли в голову Алексеян Но не давали им осуществиться "то пьянка, то похмель".Да,но что делать сейчас? Озабоченный, он направися было к мостику и тут заметил за стволом одного из тополей часть силуета человека.Живой или труп? силует был неподвижен. Преодолевая страх,Алексей подошёл и увидел в дымину пьяного знакомого собутыльника.Рядом лежала начатая бутылка.Да неужели так бывает! Не думая о последствиях, не испытывая угрызения совести,заменил свою пустую бутылку на начатую и... дай бог ноги! Туда! Там ждёт его Майка!

Тем временем Майка, как только вышел за калитку Лёха, собрала остатки трапезы и занесла в дом. надо было к возвращению Лёхи приготовить что-то на ужин.Готовить не хотелось. Снова вышла во двор и села на лавочку.Закат пылал, вызывая в душе тревогу своим пожарищем.Любуясь этой грозной красотой, отдыхала..Посидев, вновь зашла в дом. Тревожное беспокойство одолевало Майку. Ужин всё-таки готовить надо. Самое короткое и любимое - картошка в мундире с салом да с капустой.Разожгла комфорку и поставила варить.А вечер наступал. В доме становилось сумеречно.В ожидании пока сварится картошка, Майка прилегла на диван. От выпитого самогона всё тело испытывало истому и слабость.Приятно,лёжа на диване, думать. И ничего, кроме покоя, не хотелось. Воображение рисовало растерянного Лёху.Дорогой мой стихоплёт,Наверное Уже забыл что такое женщина. Раздумывая так,Майка не заметила как воображение перешло в сон. И вот видит она, как вошёл Алексей в дом,хорошо одетый, при галстуке. ПОдошёл и подарил ей новое платье. "Мы с тобой поженимся и будем жить вместе". Стала переодеваться нисколь не смущаясьнаготы, как муж с женой.Нарядившись в новое платье,вышли из дома и пошли по улице, да такие счастливые! Майка!Вода закипела в кастрюле и залила пламя конфорки. Коната начала наполняться газом. Майка! Майка! Проснись!

А Лёха спешил.Почти пробежал мост, проулок, повернул на правок дому Майки. Открыв калитку,Ещё во дворе почувствовал неприятный запах. Значения этому не придал.И раньше таие запахи сучались от ГРП. Войдя в дом, Увидел спящую Майку. Она лежала на спине с раскинутыми полами халата.Плохо соображая,что делать, почти парализованный увиденным,Лёха в сумерках дотянулся до электрического выключателя и щёлкнул - раздался мощный глухой взрыв. Жизнь окончилась.

Дом разворотило как консервную банку.Крыша приподнялась и упала на развалины Труба,подводящая газ, лопнула и из неё выбивала струя горящего газа. Из-под горящих руин донеслось несколько истошных криков.Руины неистово разгорались. Гул рвущегося в небо пламени, треск горящих развалин, крики сбежавшихся людей заглушили сирены подъехавших пожарных. Быстро развернувшись,они, впервую очередь, стали поливать соседние дома, спасая их от возгорания. А развалины полыхали сплошным костром, освещая сбежавшую толпу, окрестности и тёмное небо. К полуночи пожарные завершили спасение улицы от пожара. На месте Майкиного домика осталась лиш куча золы да несколько недогоревших головёшек. Люди разошлись по домам и долго ещё не могли уснуть, потрясённые пожаром.

Утренняя заря следующего дня выдалась яркой, прохладной и равнодушной, словно ничего не произошло. Но ни Лёха, ни Майка эту зарю уже не встречали.

 

-