* * * На маяке живет Пэт. Он чёрный и курит трубку. Ему за семьдесят лет. А может даже и больше. Ещё Пэт весьма похож лицом на морскую губку. Детишек бросает в дрожь. Хоть Пэт вообще-то хороший. У Пэта есть драный кот, сука и две канарейки. Ещё у него есть фото дочки, когда ей десять. Дочка сейчас живёт где-то в Южной Америке. И пишет один раз в год. Как раньше один раз в месяц. Вечером, когда небо, плещет кофейной гущей, Пэт улиткой нелепой упорно ползёт на башню. Сотня ступенек вверх с каждым разом всё круче. В груди изнывает смех, больше похожий на кашель. Есть у Пэта мечта, увидеть однажды в море Трехмачтовый почтарь, несущий дочку и внучку. Пэт включает маяк. И смотрит, и смотрит, и смотрит. В трубке чадит табак. Дремлет храпливо сучка. * * * А вот лачужка. Как в решете Ползёт на дыру дыра. Здесь Хэлл, а с ним ещё пять детей И бесшабашный нрав. Глаза у Хэлла - лесной родник, А в бороде - трава. И словно рыжим огнём горит Бедовая голова. Повсюду голода тощий волк Утробу влачит свою. Весь день Хэлл впахивает, как вол, Стремясь прокормить семью. Но только вечер - Хэлл снова бодр, Не очень спешит в постель. И до хоть-выколи-глазья пор Он хлещет под песни эль. Чечётку бьёт, не жалея ног, И лапает баб гурьбой. И мало знает, наверно, кто, Как тошно ему порой. Но Хэлл упрямей дурного пса И гонит тоску скорей. Хэлл знает - ждёт его в небесах Родившая пять детей. Она дождётся когда-нибудь, В улыбчивый день такой... Хэлл принимает ещё на грудь И с песней бредёт домой. * * * У Лилианы нет горностайной шубы. У Лилианы нет дорогой помады. Зато есть пианино. Есть Моцарт, Шуберт. И больше ей совсем ничего не надо. Она садится, приподнимает крышку, Соскучившиеся пальцы берут пиано. И Лилиана словно уже не дышит. Вернее, дышит музыкой Лилиана, Весь божий свет опутав волшебной сеткой. И начинает мир становиться лучше. Пока вдруг в стену не застучит соседка, Которой Бог не капнул бальзама в уши. И Лилиана словно бы вдруг проснётся. И задрожат от боли ледящей губы. Есть Шуберт у неё. А ещё есть Моцарт. И никакой хотя б захудалой шубы. * * * У Мэг всего лишь три зыбких шанса, Всего три шанса у рыжей Мэг: Шанс первый - замуж рвануть за Франца И вместе с Францем свалить в Квебек. Но Франц гундосый, и малость лысый, И так противно всегда брюзжит. Есть шанс второй - стать киноактрисой, Такой, как скажем, Бардо Бриджит. Цветы и слава, бой-френдов россыпь, Благоволенье Златого Льва. И третий шанс - Мэг поступит в Оксфорд, У Мэг же светлая голова. Всего три шанса у Мэг, поскольку Нет больше шансов бежать отсель. И Мэг мечтает у барной стойки И завсегдатаям плещет эль. Сгорают годы - куда деваться. И тают шансы, как майский снег. Вот было б снова ей девятнадцать, Свалила б точно она в Квебек. * * * Чаек скользят кавычки, Волны толкутся в пьянке. Эльза печёт куличики, Герман возводит замки. И друг на друга искоса: Кто же решится первый?... ...Герман - красавцем вырастет, Эльза красоткой-стервой. Матом исходят крачки, Время несётся махом. Герман спешит на скачки. К Эльзе крадётся хахаль. И под разборок грохоты Валом нырнут десятым Эльза с истошным хохотом, Герман с надменным взглядом. Впрочем, всё это эхо Будущего неверного... Эльза бежит со смехом За пятилетним Германом. * * * Если б собаки могли говорить, Также прекрасно, как могут слушать, Они б сказали нам, что внутри Мы не такие совсем, как снаружи. Они сказали б: 'какая чушь, Нам не понять вашей зыбкой сути. Зачем с женой вот целуется муж, Раз безразличен он к этой суке?!' Как хорошо, что собаки вслух Не научились болтать свободно. У них на фальш бесподобный нюх, И знают они, кто и с кем сегодня. Они читают следов разбег И ловят запахов дым непрочный, И знают, Хэлл бегал ночью к Мэг. А Пэт три раза ходил на почту. 'Ах люди, ты их поди пойми, Себя ведь сами понять не смеют' Собаки любят играть с детьми. И говорить они не умеют. * * * Где бы не странствовал Геральт, в какие б горы Или пески его б не швырнуло ветром, Он раз в году возвращается в этот город, Где душный полдень бьётся в колокол медный, По тротуарам стекая в густые лужи... Геральт бредёт по улицам в полукоме. Он здесь уже давно и ни с кем не дружен. Разве что старый Пэт его ещё помнит. Геральт ему привозит табак вонючий. Рядом садятся и курят, пуская кольца. Геральт пытает Пэта: 'как твоя внучка?' Пэт кивает ответно: 'вот-вот вернётся.' Геральт молчит и смотрит куда-то мимо. Глупые чайки крыльями режут небо. Шустрый кораблик гонится за дельфином. Геральт вздыхает устало: 'уже скорей бы.' С неба стреляя, воздух щекочут лучики. Дождик грибной рассеяно ставит точки. Пэт сидит и курит. И ждёт свою внучку. Геральт сидит и курит. И ждёт свою дочку. * * * Хоть в районе детства еще болит, Только выдох легче уже, чем вдох. Город мой - смеркающийся полип, Я в него костями и мясом влип, И уже уйти никуда не смог. И на разнорыбье, но не у дел, Я пытался вытянуть свой мотив, И в районе детства еще болел. Только выдох крошится словно мел, И сдирает кожу с костей прилив. * * * | 
Положение о Клубе
Сделать стартовой
