КОНЕЦ СВЕТА

 

/воспоминание о начале 90-х,

найденные при раскопках рухнувшего дома/

 

Всё произошло неожиданно, как при всемирном потопе.

 

Наступила демократия, и те, кому прежде не дозволялось, пустились во все тяжкие.

 

Женщины отказывали мужьям в том, в чём уступвли первому встречному.

 

Мужчины женились на амёбах, татях, мартышках и друг на друге.

 

Дети упрекали родителей в неумении брать взятки, играть на бирже, исполнять заказные приговоры. Родители обвиняли детей в иждивенчестве, ибо в их возрасте пора уметь делать всё это самим.

 

Политики уходили в преступность, преступники — в политику.

 

Мафию объявили самой высоконравственной дамой в стране, а обидчиков привлекали к суду за нанесение ей морального и материального ущерба. Суммы, взысканные с ответчиков, мафия полностью перечисляла в фонд помощи своим ветеранам и семьям погибших при исполнении служебного долга или при невыясненных обстоятельствах.

 

Население бастовало. Одни требовали хлеба и зрелищ, хотя были и такие, кто соглашался ограничиваться исключительно зрелищами, кое-кто мечтал о возвращении к старому, а самые прогрессивные — введения чрезвычайного положения для охраны общественного порядка к местах, ставших их собственностью.

 

Пресса негодовала, обличал, предупреждала. По её мнению, перепады атмосферного давления вызывались популистскими действиями парламента. А потопы и землетрясения— отказом президента отправить правительство в отставку. Сход снежных лавин и неурожай картофеля с непреложностью доказывали ту очевидную истину, что кредиты международных финансовых организаций обрекают нас на мучительную смерть от переохлаждения экономики.

 

С целью предотвратить распад страны на мелкие национальные уподобления, каждой нации разрешалось считать себя единственной и неповторимой, евреи объявлялись общим для всех врагом номер раз, тогда как остальным вменялось предъявлять доказательства, которых у них не было.

 

Аэропорты в авральном порядке принимали самолёты с миротворцами и гуманитарной помощью. Миротворцы стреляли не глядя, и очень удивлялись, что убивают не тех. Гуманитарная помощь тоже вызывала нарекания: продукты — без указания срока годности, одноразовые шприцы напоминали штыки, которые привинчуются к винтовкам почётного караула, вполне пригодные и для ближнего боя. Презервативы, явно побывавшие в употреблении, вполне можно было использовать в качестве противогазов в случае химической атаки.

 

Вовсю свирепствовал бартер: cено меняли на солому, солому — на бензин, бензин — на койку в госпитале, койку — на машину, машину — на квартиру, за квартиру предлагали хорошенькую потаскушку и только за мисс Мира требовали особняк. Все эти блага, вместе взятые, легко приобретались за бутылку водки, при том, что для сантехников она звучала как бы паролем. Им говорили: “Приходи на “бутылку”, и они знали, какой требуется инструмент.

 

К выстрелам привыкли и не обращали на них внимания, даже когда попадали в цель. Одному мужику граната залетела в штаны, так он, вместо сапёров, воззвал к жене, предупредив: “Гляди у меня”! Жена побледнела и вышвырнула в окошко любовника вместе со шкафом, приговаривая: “Чтобы другим неповадно было”!

 

Постепенно наступило успокоение. Военные действия приостановили до подхода главных сил, а те никак не могли решить, кто из них главнее, и воспрявшие духом беженцы потянулись в места прежнего своего прозябания. Но их жилища оказались занятыми одичавшими домашними животными, отвечавших на уговоры хозяев злобным рычанием. Суды выносили постановления о выселении обнаглевших тварей, но судебные исполнители оказывались или подкупленными, или запуганными. Однако. несмотря ни на что, люди продолжали верить в светлое будущее главным образом потому. что оно казалось дешевле мрачного настоящего. По крайней мере. не надо было платить за электричество, которого не было.

 

Всё это дурно пахло, но никто не возмущался, чтобы не быть обвинённым в принадлежности к оппозиции. К тому же ощущение вони сделалось для многих единственным доказательством их земного существования.

 

ПОСТСКРИПТУМ.

 

По поводу пророчества Нострадамуса вообще и конца света, в частности, сообщаю следующее: он наступил вчера пополудни, когда во время солнечного затмения на рынке у моей жены Серафимы Клавдиевны украли кошелёк с непринадлежащими нам деньгами. Так что предупреждение астрономов о “чёрных дырах” всё же имеет под собой кое-какие основания. Но сколько я ни пытался доказать это пеленавшим меня санитарам, они только ехидно посмеивались: ”Когда выпустим тебя из дурилки, постарайся устроиться директором обсерватории”. Но я решил не рисковать. Пойди, догадайся, что придумают те, кто считает себя нормальными.

 

Борис Иоселевич