1 сентября 9 класса, был для меня чуточку более волнительным, чем это должно было бы быть. Эта "чуточка" была обусловлена тем, что к нам переводили учеников из расформированного 8-в класса. А вот кого к нам перекинут никто не знал. Нет, директор, конечно же, знал. Знал, наверное, уже с июня, но поставить в известность общест-венность нашего класса, почему то не посчитал нужным.

К вящему удовольствию всех наших пацанов и моему собственно-му, к нам перевели трех девочек.

Наташа обратила мое внимание уже на линейке. Еще бы, таких огромных бантов и великолепного букета не было ни у кого. Потом, правда, когда мы уже стали учиться. И наступили, как говорят взрос-лые, рабочие будни внимание мое постепенно растаяло. Ну а что? Се-рый мышонок, ни с кем из нашего класса не скорешилась, на переме-ны убегала к своей подруге из 9-а. К тому же занималась лыжным спортом. Да и, честно говоря, не очень-то и хотелось… В классе я слыл первым шутником-юмористом, вниманием обделен не был, к тому же мне достаточно легко давались самые трудные предметы, то есть я в полной степени ощущал свою нужность.

Через пять лет, когда я уже отслужил в армии и поступил в индуст-риальный институт, занесло меня в студенческий театр-студию. Был я там, что называется, на вторых ролях, но мне нравились сами репетиции, на них я узнавал очень много для себя интересного. И вот как-то, в один из прекрасных моментов, объявили в нашем городке фестиваль самодеятель-ных театров. Бегаю, значит, я за кулисами тыры-пыры… Бац! Наташка!!! Да какая! Огромные банты и прекрасный букет в 15 лет превратил ее принцессу в 20. Она занималась в театре при ДК, была примой. А как она играла?! Я, если и был никчемным актером, то уж хорошую игру-то раз-глядеть был в состоянии. Игра была не просто хороша… За все время фес-тиваля я только раз перекинулся с ней парой слов… на большее у нее для меня времени не хватило.

 

А вот Светка, та – да! – пацанка-пацанкой. Хохотушка-веселушка, была вхожа в нашу, как сейчас говорят, тусовку, ни в чем не уступала парням. И покурить, и стаканчик пропустить… нет! канджубас не за-бивали. Мы тогда не знали, что это такое.

Собирались мы на школьном стадионе. Там, со стадиона, прово-жали Генку Грищенко в армию. Он бахвалился, мол, если попадет в Афганистан, то перебьет всех душманов. В Афганистан он действи-тельно попал… привезли его через полгода.

Центром притяжения у нас был Носков, он божественно играл на гитаре. Как-то, на слух подобрал мексиканские наигрыши, всего два раза прослушал по телевизору и уже вечером выпендривался перед нами. Мы очень любили орать под его гитару наши любимые песни, например:

У бегемота нету талии,

У бегемота нету талии,

У бегемота нету талии,

Он не умеет танцевать,

Его по морде били чайником,

Его по морде били чайником,

Его по морде били чайником,

И научили танцевать…

Нет, ну кроме этого, в нашем "репертуаре" были, конечно же, и серьезные вещи "Кино","Машина времени", "Воскресенье", Высоцкий, блатота и все такое. В общем, жильцы окрестных домов вешались и иногда пугали нас милицией.

Светка и Носков симпатизировали друг другу, и весь "Стадион" – так мы называли нашу тусовку – воспринимал это благосклонно.

После школы Свету я совсем из виду потерял. И только почти через 20 лет, когда понял, что моя подружка – ее младшая сестра, узнал кое-что из ее жизни. От Носкова была благополучно рождена девочка, когда тот еще был в армии. А сейчас Света живет с мужчиной гражданским браком вот уже несколько лет. Мужчина хороший, но вор-рецидивист, а дочка сидит за кражу. Мужчина хороший ее и подставил.

Потом мы как-то посидели втроем, чуток выпили, но одной бутылки не хватило, поэтому пришлось размещаться всем втроем на диване. Све-тик описала мой диван, прихватила одеколон и ушла не опохмелившись. Больше я ее не видел.

Лена понравилась мне как-то неожиданно и сразу, я и сам не за-метил как.

У кренделя одного родаки свалили, ну мы и решили устроить не-большой, как говорил герой Шукшина, забег в ширину. Готовились заранее, поэтому деньги мал-мал были. С Леной мы, в принципе, об-щались и до этого, но, как говорится, на общих основаниях. А тут… хорошая музыка, плохое вино, неслабые танцы – все вместе перепле-лось, и я оказался с ней в дальней комнате один на один. Мы сидели на кровати, и все мое красноречие куда-то подевалось…

Она по одну сторону грани, я – по другую… Глаз ее я не видел: свет был выключен… да, даже если бы и был включен, что бы это из-менило? Небольшой совсем шажок, легкое дуновение – и грань рухну-ла бы, но что-то, какой-то волосок удерживали меня от этого шажка-дуновения…

Лена сохранила эту грань между нами, и поэтому я нешуточно нажрался в тот раз. Первый раз.

После этого у нас установились теплые человеческие отношения. Мы переглядывались на уроках-переменах, а на большой – обедали вместе. Зато время после уроков и до прихода родителей – было на-шим временем… мы общались!!!

Все рухнуло через месяц – два. Также неожиданно и сразу, как и начиналось. Не было больше взглядов, не было обедов, не было обще-ния. Лена прекратила все это безо всяких объяснений. "Я места себе не находил" – так говорят в подобных случаях? Правильно говорят! Эти слова, как никакие другие, правильно передают состояние души в по-добных ситуациях. Как долго продолжалось – это "места себе не нахо-дил" – не помню. Да и не суть это важно, важно то, что я узнал.

Где-то, как-то, невпопад, дернул меня черт, пошутил я неудачно, что твой Коровьев. Но дело-то в том, что одни и те же слова для одного человека и в определенной ситуации прозвучат как классная шутка, а для другого они станут оскорблением. Это был тот самый случай, а постарался некто Аристарх. Когда мне открыли глаза, я тут же на босу ногу натянул шузы, на голо тело накинул полушубок и помчался к Лене. Вызвал ее в подъезд и чего-то долго бестолково и несвязанно объяснял. Мои слова остались не услышанными. А еще через какое-то время Лена уехала с родителями в Москву.

Начистил ли я фейс Аристарху? Зачем… ведь я к тому времени уже достаточно серьезно занимался боксом. Я наказал его значительно жестче. Я лишил его своего общения. Мне могут сказать, мол, подума-ешь? что, мол, за наказание такое, он от него даже не почешется. Как сказать, как сказать…

Много-много лет спустя, когда Аристарх уже сделал удачный биз-нес и стал менять автомобили, как перчатки. Он – у меня сложилось такое впечатление, – как только приобретет новую машину, так сразу начинает ездить на ней по всему городу в поисках меня…

В последний раз он поймал меня, когда я выскочил в магазин, что через дорогу. Как я не отнекивался, он усадил меня – грязного, полу-пьяного полуинвалида – в свой "Мерседес-кроссовер" и дал кругаля по кварталу. Расхваливая свою машину и, якобы, участливо интересуясь моим житием-бытием, Аристарх ожидал моей реакции. Не важно ка-кой, от безудержной зависти и до безмерной ненависти, но реакции. Но… но он был наказан мной много-много лет назад.

Когда высадил меня у магазина, я выдохнул с облегчением и по-шел за флаконом.

Сейчас, в век безудержной интернетизации, на мой ящик пришло со-общение "Возможно, вы знакомы". И фамилия Ля-ля-ля, а в скобках та, что я никогда не забуду. Я написал, Лена ответила. Сейчас наше общение продолжилось, хотя нас и разделяют тысячи километров. У нее все нор-мально. Очаровательная дочь. В прошлом году была свадьба, и со дня на день Лена станет бабушкой. Общение продолжается…