Предисловие.

Можно ли в одном литературном произведении связать воедино несколько жанров (криминальный детектив, историко-политический жанр, религия и философия, космологическая фантастика) и несколько сюжетных линий в соответствии с количеством жанров? Мне казалось это неразрешимой задачей, но было огромное желание попытаться ее решить. Я попробовал. Не могу сказать, что доволен результатом такой компоновки, получилось далеко от совершенства, но для себя могу заявить точно: плохо или не очень, но я решил эту задачу. Многие из моих первых читателей выразили восхищение и дали великолепные отзывы о моей книге «Четвертый реактор», но еще больше читателей прямо высказывались, что слишком все наворочено: «Вот если бы из книги убрать всю эту философско-религиозно-фантастическую белиберду, то возможно и ничего вышло бы – читать можно» (я немного утрирую данные высказывания). Да, с ними я согласен. Неподготовленный читатель, которому не нужно задумываться над проблемами мироздания, вполне бы удовлетворился только одной сюжетной линией, в данном случае (в книге «Четвертый реактор») это – события вокруг организованной международным наркобизнесом деятельности наркотрафика Афганистан – Термез – территория Советского Союза – Западная Европа, что имело реальное место во второй половине восьмидесятых прошлого столетия. Было бы вполне законченное произведение с отражением определенных людских пороков и страстей. Но оно встало бы в ряд огромного количества подобных книг и затерялось бы, поскольку было бы далеко не лучшим произведением из них. Я мечтал о нечто большем, значительном. У меня было желание, чтобы люди задумались, кто мы такие со своими страстями, желаниями, мечтами и пороками, в мире, где мы существуем, в бесконечно огромной Вселенной. Кто изобрел нашу жизнь, установил порядок ее функционирования, и наделил нас нашими страстями, которые мы принимаем за смысл жизни? Я хотел взглянуть на нашу обыденную жизнь с более высокого уровня, из космоса, из бесконечной Вселенной, и под этим углом лично для меня вырисовывается иная картина. Я понимаю, не каждый читатель захочет напрягать свой ум, а многие могут просто не понять того, что я хотел показать в своей книге. Поэтому хочу не только облегчить умственный труд уважаемых читателей, но в большей степени для меня важно заинтересовать их, а в конечном итоге хотелось бы, чтобы меня поняли. С этой целью позволю себе дать некоторые пояснения к «Четвертому реактору». Итак, мир, в котором мы существуем, имеет свою упорядоченную структуру, как и все организованные системы. Я представил наш мир в виде иерархической структуры от низшего уровня к более высшему и … (там будет видно, что получится).

Первый уровень: наша обыденная повседневная жизнь, наполненная чувствами, мыслями, переживаниями. В «Четвертом реакторе» - это сюжетная линия с обычными земными людьми: Корсаков, семья Вербиных, командир Корсакова – подполковник Веманис и т.д. Герои этой линии оказываются вовлечены в орбиту действия международного наркобизнеса. Жанр – криминальный детектив.

Второй уровень: более высокий. Действующие лица – члены правительств, высшие руководители, считающие себя хозяевами жизни. Это – Амин, Тараки, Брежнев, американские спецслужбы и секретные научные организации. Те, которые организовали работу наркотрафика Афганистан – Западная Европа. Те, которые управляют представителями первого уровня. Но и в их жизни имеют место те же чувства, страсти и пороки. Жанр – историко-политический.

Третий уровень: космическая цивилизация, по своему технологическому уровню намного превосходящая наше человечество. Цивилизация гонноидов в далеком от нас созвездии Винар в очень отдаленные времена (несколько миллиардов лет назад) вышла за пределы жизни на одной планете. Их среда обитания – две звездно-планетарные системы. Высочайшая технология гонноидов, которая развивалась по принципу рационализма, подчинила умственную деятельность всех членов общества в Единую информационную систему. Она не оставила место чувствам, переживаниям, на это отдельные гонноиды уже неспособны. Они утратили свою индивидуальность. Высочайшая технология гонноидов привела к катастрофе вселенского (глобального – слишком мелко) масштаба. Искусственно созданная Черная дыра уничтожила обитель гонноидов – их звездную систему, остатки выживших спаслись бегством и в поисках новой обители выбрали нашу солнечную систему в далеком прошлом, когда Земля еще находилась на раннем безжизненном этапе своего развития. Жанр – космическая фантастика.

Четвертый уровень: информационный. Многие ли из нас задумывались, как работает наш мозг, как он продуцирует мысли? Очень многие и во все времена. Изречение «Мыслю – значит существую» имеет возраст не одну тысячу лет. Что происходит с нашими мыслями, накопленным жизненным опытом, знаниями, когда мы умираем, когда перестает работать наш мозг. В моей книге старший лейтенант Корсаков погибает, расстрелянный душманами на трассе Кабул – Хайратон. Я описал, что происходит с ним в момент смерти и после нее. Я посмел предположить один из вариантов, в котором наши мысли не исчезают, или, во всяком случае, не сразу исчезают, а вливаются в некую обширную информационную систему космоса. Она пока недоступна для человечества, а цивилизация гонноидов ее уже давно освоила. Люди с развитием компьютерных технологий научились лишь измерять объем информации, но еще далеки от понятия того, что космос – это огромная информационная система, которая и является источником нашей умственной деятельности. Сразу оговорюсь, чтобы не подумали про меня с точки зрения психиатрии. Я не приверженец такой гипотезы. Я остаюсь атеистом, хотя свой взгляд на мироздание имею. Единая информационная система в моей книге – моя собственная фантазия. Я так захотел представить мир.

Пятый уровень: самый сложный. Его я вынес на суд читателям в заключительной главе книги. Учитывая структурную бесконечность мира, его повторяемость на разных уровнях (например, структура атома и звезднопланетарной системы совершенно идентичны с одинаковыми законами функционирования, но находятся на разных уровнях) я выдвинул идею, что наш мир, в котором мы существуем, является результатом творчества таких же как мы индивидуумов, которые создали этот наш мир (ну, скажем ради забавы), но они сами являются представителями подобного нашему миру, но на другом, более высоком уровне. Сложно? Конечно. Но я скажу следующее. Я закончил свою книгу «Четвертый реактор» в 2006 году. Совсем недавно (месяц назад) посмотрел фильм из серии «Discovery» «Есть ли создатель?», где я узнал, что среди представителей современного ученого и философского мира муссируется следующая идея: мы живем в компьютерном мире, программу которого разработали создатели высшего уровня. В свою очередь, мы также способны разработать и управлять таким же компьютерным миром, где живут своей жизнью подобные нам существа. То есть мы на своем уровне можем быть «создателями», богами. Не думаю, что причастные к фильму люди знакомы с моей книгой, но совпадение идеи меня несколько озадачила и в какой-то мере обрадовала: есть люди, которые мыслят в одном со мной направлении.

Я благодарю организаторов конкурсов ЧХА и особенно ответственного секретаря жюри Марию Гринберг за приглашение участвовать в Открытом финале восьмого международного конкурса «Вся королевская рать». Раздумывая, какую бы главу из моего «Четвертого реактора» представить на этот солидный конкурс, про катастрофу в далеком созвездии Винар, про Единую информационную систему или про взятие в Кабуле дворца Амина советским спецназом в канун 1978 года, я остановился (чтобы не отпугнуть читателя) на пятой главе книги, рассказывающей об обыденных жизненных страстях подполковника Веманиса, его приключениях в Ташкентском аэропорту, о том, как он оказался завербованным американскими спецслужбами, связанными международным наркобизнесом. Это самая простая глава, соответствующая первому уровню сюжетных линий, ни к чему не обязывающая читателя. Здесь нет никакой фантастики, философии и других наворотов. А дальше – на усмотрение самого читателя, захочет он или нет посмотреть на этот обыденный уровень с высших позиций.

Полная версия романа «Четвертый реактор» и его синопсис размещены на моей странице портала ЧХА «Остальцев Валерий Федорович». Роман получил третье место в конкурсе «Пишущая Украина – 2009» в номинации Большая проза.

 

С уважением

Валерий Остальцев.

E-mail: ostal@ukr.net

 

Четвертый реактор Часть 1 - глава 5

 

Ташкент, примерно за два месяца до событий 20 ноября.

Ташкентская таможня работала в своем привычном рабочем режиме. Очередь только что прилетевших из Кабула пассажиров, подвергаясь досмотру, медленно двигалась вперед. Каждый пассажир имел при себе столько багажа, сколько способен был унести, и даже больше. Правда одна дама, разодетая в новые фирменные тряпки, явно переоценила свои возможности. Она просила то одного, то другого мужчину отдельными партиями подтаскивать многочисленные коробки, тюки, чемоданы. Это обстоятельство сразу бросилось в глаза работнику таможни, который, имея за плечами богатый опыт, чувствовал каждого пассажира: кто что собой представляет, и какую тактику избрать в каждом конкретном случае, чтобы извлечь максимум материальной выгоды для себя.

- Это все - Ваше? - окинув рукой образовавшееся нагромождение вещей, спросил таможенник.

- Да, мое, - не без гордости ответила дама.

- Хм, судя по отметкам в Вашем паспорте, Вы проработали после последнего пересечения границы около десяти месяцев, так?

- Так.

- Простите, сколько составляла Ваша зарплата в чеках?

- 175.

- Следовательно, за десять месяцев Вы могли заработать 1750 чеков. Стоимость вывозимых Вами товаров превышает эту сумму как минимум в пять раз.

- Ну и что? - настороженно спросила дама.

- Я имею право разрешить Вам взять вещи на сумму 1750 чеков. Остальные придется оставить здесь, - таможенник и на сей раз выбрал совершенно правильную тактику, разговаривая с дамой исключительно вежливым и в то же время очень уверенным тоном. Он был полон достоинства, чувствовал на себе взгляды столпившихся людей, демонстрируя им высочайший уровень знания своей работы. Да, он знает, какие вопросы следует задавать пересекающим государственную границу, знает, как выявить и предотвратить незаконный провоз контрабандного или излишков обычного товара. И все пассажиры, ожидающие таможенной процедуры, должны сейчас по его расчетам проникнуться глубоким уважением к нему - важной персоне на государственной границе.

- Как это - оставить здесь? - изменившись в лице, спросила дама.

Для таможенника с его богатейшим опытом этот вопрос был самым стандартным. Ответ на него был отработан уже давно, поэтому он с прежней спокойной учтивостью предоставил женщине следующую информацию:

- Так. Вы сейчас отберете наиболее ценные для Вас вещи на вышеозначенную сумму, а на остальные мы составим акт изъятия.

- Но Вы не имеете права! Это - грабеж! Я честно заработала все эти вещи.

Такой оборот дела также был хорошо знаком таможеннику, и он продолжал разговор по многократно отработанной схеме:

- Видите ли, "честно" - это понятие слишком растяжимое. Если у Вас были дополнительные источники доходов, то предоставьте мне, пожалуйста, соответствующую справку от финансовой службы. Иначе - ничего не получится.

- Какая может быть справка. Вы же прекрасно знаете, что официально я не могла работать более чем на одну ставку. Но все равно, я весь этот товар заработала честно.

- Женщина, я, конечно, догадываюсь об источниках Ваших дополнительных доходов. Я здесь давно на таможне работаю и не могу отступить от правил. Надеюсь, Вы тоже должны знать правила перевозок товаров через границу. Так что, не будем отнимать время у всех, - таможенник окинул руками толпу, показывая, что нужно уважительно относиться к прибывшим с войны людям.

Действительно, всем надо следовать дальше, в свои родные места, к семьям, с нетерпением ожидающих их счастливого возращения. Рядом стоящий подполковник хмыкнул. Он видимо уже не раз наблюдал этот спектакль, и чувствовал сквозь отработанную чопорную вежливость таможенника плохо скрытую ненависть, желание досадить обладателям дефицитных товаров, а также жажду отхватить свой кусок для себя. Он, таможенник, конечно, не собирался проверять абсолютно весь багаж всех без исключения пассажиров. Достаточно для одного дежурства прошерстить двух - трех пассажиров и улов будет неплохой. Первый объект пристального досмотра уже определен. Главное сейчас - грамотно и четко сработать: отстранить в сторону даму, пропустить через досмотр всех остальных и уже без лишних наблюдателей раскрутить ее на полную катушку. Таможенник продолжил свою работу:

- Итак, определитесь с тем, что Вы оставляете здесь, и отложите в сторону.

Дама хотела было возмутиться, но осеклась: все могло слишком плачевно закончиться. С таможней ругаться нельзя. Дама - тоже игрок в данной ситуации, имеющая несколько вариантов на случай осложнений с таможенной службой. Она, видимо, решила вариант с наигранным негодованием приберечь напоследок, а сейчас применить другую тактику.

- Ну, миленький, разве можно так относиться к женщине? Я же не воровала. Ну, подарили мне хорошие дяди несколько вещичек. Так и они остались довольны. Я ни перед кем в долгу себя не чувствую. Зачем же меня обижать? Разве это Вам доставляет удовольствие?

- Я Вам не миленький. Это - во-первых. Во-вторых, удовольствие от такой работы с вами весьма сомнительное (здесь дама почувствовала, что таможенник покривил душой). В-третьих, все подарки должны иметь документальные подтверждения. Если таковые у Вас отсутствуют, то извините: излишек провозимого через границу груза мы изымаем.

Таможенник был на работе, никуда не торопился, а вся эта очередь "афганцев" с нетерпением ожидала окончания неприятной процедуры досмотра, чтобы ринуться в объятия встречающих или с ликованием следовать дальше в путь, домой. Расчет таможенника был слишком прост: через определенное время очередь должна настроиться против женщины, отнимающей драгоценное время.

Дама исчерпала запас вежливости и применила запасной вариант:

- Бюрократ ты хренов! Мы там воюем, а ты сидишь здесь и ждешь, когда тебе на лапу кинут.

- Женщина, Вы сделали большую ошибку. Не следовало говорить мне этих слов. Я очень не люблю, когда меня оскорбляют. А сейчас, отодвиньте весь свой скарб в сторону и пропустите людей. Чтобы их не задерживать, я сейчас их обслужу, а потом мы вместе с моим начальником займемся Вами. Следующий, пожалуйста.

Программа, по которой действовал таможенник, работала безотказно. Очередь слегка отодвинула даму в сторону, а дама впала в ступор, переваривая слова представителя таможни. В это время, щелкнув затвором металлической двери, к месту досмотра зашел подполковник в полевой "афганке" с одним чемоданом.

- Вот, пожалуйста, посмотрите на этого офицера, женщина, - обрадовано сказал таможенник, - у него всего один чемодан, хотя зарплата его в два с лишним раза выше Вашей.

- Наверное, на подарки потратился. Интересно, что он своей жене скажет, когда приедет? - зло огрызнулась дама.

Таможенник ухмыльнулся и стал проверять документы офицера.

- Позвольте, Вы пересекали границу две недели назад?

- Да, я прилетал в Ташкент в командировку.

- И сейчас Вы прилетели в командировку?

- Да, вот мое командировочное удостоверение.

- Минуточку, я взгляну Вашу прошлую декларацию.

Таможенник извлек пачку деклараций из ящика стола и стал искать нужную.

- Так, вот она. В прошлый раз Вы вывезли в Союз видеомагнитофон, магнитофон двукассетник и плеер. В Вашей нынешней декларации тоже значатся видеомагнитофон и плеер. Извините, я не могу позволить Вам провоз этих вещей.

Подполковник, бросив взгляд на женщину, сидящую на коробках, наклонился к таможеннику и произнес вполголоса:

- Амантай Уразович, Ваш начальник просил меня для своей больной жены магнитный браслет привезти. Не могли бы Вы ему передать его.

Подполковник протянул руку, в которой были не один, а три магнитных браслета. Таможенник бросил тот же красноречивый взгляд на женщину, и быстро забрал браслеты. Женщина, как будто не обратила внимания, сидела, злобно бормоча что-то себе под нос.

- Хорошо, я выполню Вашу просьбу. У Вас - полный порядок, проходите. Пожалуйста, следующий!

* * *

Подполковник покинул здание таможни, облегченно вздохнул, окидывая взглядом Ташкентский аэропорт. Его тут же окружили узбеки в тюбетейках и джинсах. Сразу несколько голосов смешались в один монотонный гул:

- Командир, что продаешь? Есть что-нибудь на продажу? Продай видик? Сколько хочешь? А магнитофон? Пойдем в сторону отойдем, а? Может, договоримся?

- Ребята, не все сразу. Что Вы хотите?

Узбеки поняли, что подполковник хочет торговаться, иначе сразу бы их всех отшил. Они переговорили между собой по-узбекски, и один из них сказал:

- Пойдем, командир, отойдем на лавочку в скверик, там договоримся.

- Пошли.

Узбеки плотно обступили офицера. "Самый неприятный момент - удачно продать товар, - подумал он, - но ничего: главное быстро это дело сварганить, и я свободен на целые сутки". Подполковник сразу без предисловий задал вопрос в лоб:

- Видеомагнитофон "Панасоник" будешь брать?

- Да, сколько?

- Пять кусков.

- Ты, командир, видно с луны свалился. Ты знаешь хоть, какие сейчас цены здесь?

- Если бы не знал, не предлагал бы. Вы мне ответьте, будете брать товар или нет? Если нет, то - до свидания. Я другого покупателя найду.

- Подожди, командир, давай поторгуемся. Даем тебе четыре куска.

- Не-ет, даже разговора быть не может, - подполковник взял чемодан с асфальта и сделал движение в сторону.

Его одернули за рукав.

- Командир, несерьезный ты человек. Кто у тебя за пять кусков возьмет видик?

- Я не тороплюсь. Деньги мне сейчас не нужны. Так что ребята: хотите - берите, хотите - нет.

- Давай за четыре - двести.

- Так, я пошел.

- Четыре - триста.

- Вы меня задерживаете. Я с вами слишком долго разговариваю.

- Ладно, командир, договорились, - неожиданно согласился узбек и протянул руку подполковнику в знак того, что сделка состоялась, - Подожди меня здесь, я за бабками схожу.

Подполковник достал сигарету, закурил. Он был несколько удивлен тем, что узбек довольно быстро согласился с ценой. Обычно узбеки любят долго торговаться, когда речь идет об импортной дефицитной аппаратуре.

Очень быстро (подполковник не успел даже выкурить сигарету) узбек вернулся в сопровождении еще двоих новых соучастников сделки. Подполковника это насторожило.

- Все в порядке, командир, доставай видик.

- Сначала бабки.

Узбек вытащил из пояса-кошелька упаковку сотенных купюр, быстрыми профессиональными манипуляциями отсчитал половину пачки и протянул их офицеру. Все напряженно смотрели, как подполковник считал деньги, рассматривая каждую купюру. Чемодан с видиком был зажат у него между ног.

- Все нормально? - спросили его, когда он стал прятать деньги далеко во внутренний карман полевой куртки.

- Да, забирайте видик, - достал из чемодана нераспечатанную упаковку с видеомагнитофоном.

Затем традиционно последовала процедура рукопожатия, в которой обе стороны ничуть не нуждались, испытывая неприязнь друг к другу, и компания узбеков удалилась.

Подполковник облегченно вздохнул. "Кажется, день у меня выдался на славу. Самое время подумать о развлечениях". Он медленно пошел вдоль главного здания аэропорта с уже облегченным чемоданом по направлению к гостинице, размышляя о том, как он снимет номер, примет душ и, не торопясь, пойдет в ресторан за приключениями: погулять теперь было на что. "Только сначала надо положить четыре с половиной куска в сбербанк на книжку", - сделал он примечание в своей программе. Сбербанк, осуществлял перевод денег в финансовое управление Кабульской армии, где данная сумма на личном счету подполковника, не претерпев количественных изменений, существенно менялась качественно: советские рубли превращались в чеки.

- Эй, подполковник! - его размышления прервала та самая дама, повздорившая с таможенной службой, занятая сейчас сооружением пирамиды из коробок честно заработанных вещей.

- Вам удалось разрешить конфликт с таможней? - подходя к ней, спросил подполковник.

- Хм, попробовали б они что-нибудь отнять у меня, я бы им глазенки наглые повыдирала.

- Что так?

- Когда этот козел пригласил своего начальничка (это уже было после того, как всех пропустили), я им обоим устроила скандал такой, что они не знали, как от меня отвязаться. Ты думаешь, я не видела, как ты этому козлу браслеты сунул?

- Какие браслеты. Я один только дал, который мне заказывал начальник смены.

- Хватит тебе дурака валять. Я им эту взятку сразу же и пришила. Им нечего было сказать: блеяли там в два голоса. Потом мне же помогли вынести все вещи.

Дама была явно в экстазе после выигранной битвы.

"А что, если я ей предложу провести совместный отдых?" - подполковник окинул взглядом коробки, - пожалуй, нет, - пришел он к выводу, - возиться с ее шмотками мне не пристало, хотя...". Тут в голове мелькнула шальная мысль: не слишком ли много шмоток на себя взяла эта дама? Может быть, помочь ей облегчиться?

- Миленький, не мог бы ты присмотреть немного за вещами? Мне очень нужно позвонить, а то никто меня не встретил, хотя должны были. Мне бы только узнать, в чем дело и все: очень быстро, ладно, миленький?

- Хорошо, красивая, иди звони.

Дама ушла в телефонную будку, оставив подполковника наедине с вещами, однако так, чтобы он и вещи были в поле ее зрения.

Голова подполковника тут же заполнилась шальными мыслями. "Если мне взять вон ту коробочку (в ней явно видик упакован) и быстренько смотаться, то, что она в таком случае сможет предпринять? Меня она не догонит, остальные вещи бросить не сможет. Я же просто сяду в троллейбус и, был таков. Она может заявить в милицию, которая меня может отловить завтра, когда я буду возвращаться в Кабул. Но доказать, что я украл ее коробку, эта особь не сможет: во-первых, к тому времени коробки у меня не будет, я ее продам; во-вторых, кто ей поверит, что коробка была ее, а не моей. Таможня будет врать: дама провезла через границу столько товара, сколько ей положено. Если таможня будет утверждать обратное, то возникнет вопрос: почему не был изъят излишек товара? А чтобы вопрос такой не возник, таможня будет врать. Так, надо решиться! Хотя, может ли эта особь как-нибудь напакостить мне в дальнейшем? Что она собой представляет? Кто ее спонсоры, дарившие дорогие подарки? Наверняка, крупные бугры, возможно из командования армии, которые имеют почти неограниченные возможности в приобретении Военторговских товаров. Она может им нажаловаться. И меня схватят за задницу. Так может, не стоит связываться?".

- Командир, что продаешь? - отвлек от мыслей узбек, похожий на всех остальных дельцов, промышляющих на территории аэропорта.

- Ничего не продаю.

- А может, договоримся?

- Слушай, дорогой, я так устал от всех вас! Вали отсюда.

- Что-о? Куда-куда ты меня послал? Ты командир, бля, сейчас с х...ми останешься, а сам кровью умоешься, понял, да, бля? Такое оскорбление кровью надо смывать.

- Ах, ты чурка немытая, обезьяна. Я тебе сейчас в ухо врежу, - подполковник вскипел от гнева и как танк попер на узбека с явным намерением дать тому в ухо. Узбек, который по своим габаритам изрядно уступал боевому офицеру, струхнул и попятился назад, наткнулся на урну, едва не упав, затем обернулся и спешно ретировался.

В это время прямо к куче вещей подрулил "Мерседес", и дама из телефонной будки быстро направилась к выходящим из машины солидным мужланам.

- Сколько можно ждать вас? Я весь телефон оборвала. Что, вовремя нельзя было встретить?

Далее непрерывным потоком последовал рассказ о невообразимом хамстве и наглости работников таможни.

- Я пойду, пожалуй, - прервал ее подполковник и развернулся, чтоб уходить.

- Миленький, постой, помоги мне загрузить вещички в машинку, а, - бесцеремонно схватила его за рукав дама и потянула к куче.

"Да, видно, ее спонсоры - действительно, большие бугры, раз она ведет себя так", - подумал подполковник, сожалея об утраченной возможности слегка обогатиться. Вслух же он произнес:

- У тебя есть кому грузить твое барахло, - и кивнул на мужланов, не успевших еще сказать ни единого слова.

Подполковник уже отошел метров на двадцать, обернулся и не без презрения заметил, как два борова в дорогих импортных костюмах с пестрыми галстуками грузят коробки в багажник "Мерседеса". "Таких авто в Ташкенте всего несколько штук. Нет, правильно, что я не стал связываться с ее барахлом. Лучше я сам честно для себя заработаю". Перед тем как продолжить свой путь, подполковник бросил взгляд туда, где на лавочке совсем недавно произошел обмен товара на деньги. Там в его сторону посматривала группа узбеков, все тех же, с которыми он расстался. Среди них кучковался тот, кто только что избежал удара в ухо...

... С вкладом денег в сбербанк вышла промашка: сбербанк был уже закрыт. "Ничего страшного, - подумал подполковник, - завтра спокойно поставлю штамп в командировочное удостоверение и заодно положу бабки на книжку".

Зато с номером в гостинице проблем не оказалось. Там всегда держали места для "афганцев". Подполковник зашел в комнату, с удовлетворением отметил чистоту и охлажденный кондиционером свежий воздух. В спешке разделся, принял душ, вновь одел ту же полевую форму. Для посещения ресторана лучшей одежды подполковник не мог придумать: пусть все видят, откуда он. К "афганцам" - особое отношение. Пересчитал деньги, отложив тысячу рублей в один карман. "Куда деть остальные четыре тысячи? Оставить в номере? Опасно. Пожалуй, лучше взять с собой. Хотя тоже всякое может случиться: усну с бабенкой где-нибудь, она и проведет ревизию карманов". После недолгих раздумий подполковник положил четыре тысячи в отдельный внутренний карман.

- Ну, теперь - в ресторан, - произнес он, отдавая честь своему отражению в зеркале. Он чувствовал себя прекрасно, как и все, кто прибывал рейсом Кабул - Ташкент. С первым глотком ташкентского воздуха улетучивается нервозное напряжение, постоянно сопутствующее пребыванию в "Афгане", становится легко и удивительно приятно на душе.

В ресторане аэропорта было прохладно, уютно, немноголюдно. Подполковник сел за свободный столик, накрытый чистой цветастой скатертью. Тут же подошла официантка и поставила пару бутылок пепси-колы. Подполковник оценивающим взглядом окинул ее: огромная пышная прическа, белоснежная с кружевами блузка, плотно прилегающая черная юбка. Официантка выглядела плотно сбитой, крепкой женщиной, в каждом движении которой чувствовались сила и здоровье.

- Открыть Вам водички? - подавая на стол меню, спросила она.

- Да, пожалуйста, - ответил подполковник, продолжая бессовестным образом оценивать видимые и скрытые достоинства официантки.

Женщина, делая вид, что не замечает нахальства своего клиента, профессиональным движением открыла бутылку пепси, достала из передника блокнотик с авторучкой и официально вежливым голосом произнесла:

- Слушаю Вас.

Подполковник очнулся от созерцания официантки и перевел взгляд на меню:

- Триста грамм "Белого аиста" для начала, три бутерброда с икрой, антрекот, салат мясной... и овощной тоже, та-ак, э-э..., шашлык, и еще три бутылочки пепси. Очень пить хочется... Да, еще..., извините, женщину у вас заказать можно?

- Женщин в меню нет.

- Правда? А Вы ничем не можете мне помочь в этом плане? Видите ли, Афганистан - это нечто...

- Вряд ли.

- Извините, как Ваше имя отчество?

- Елена Александровна, если для Вас это так важно, хотя я не вижу смысла в нашем знакомстве.

- Хм-м, я заказываю еще шоколад "Аленушка" и пузырь шампанского. Записали?

- Да.

- Это - для Вас, Елена Александровна.

- В таком случае, шоколад у нас уже кончился, а шампанское я не пью. Вы что-то еще будете заказывать? Если нет, я пойду выполнять Ваш заказ, - женщина тренированной профессиональной походкой удалилась на кухню, предоставив подполковнику обозревать ее телеса видом сзади.

Когда она удалилась, подполковник налил в фужер пепси-колы и, откинувшись на спинку стула, блаженно стал смаковать напиток маленькими глотками. В зале негромко играла легкая музыка, настраивая посетителей на полноценный отдых, отрешение от насущных проблем. Подполковник понаблюдал за отдыхающими, особенно приглядываясь к женщинам, однако более важные мысли быстро отвлекли его. Он подсчитывал общий итог своей деятельности за три командировки в Ташкент. Командировки были липовые. Он, подполковник Веманис Роберт Евгеньевич, командир Кабульского санитарно-эпидемиологического отряда, сам себе выписывал командировочные удостоверения и уже в третий раз летал в Ташкент продавать товар, специализируясь в основном на видеомагнитофонах. Это - дорогая и малогабаритная, а значит, очень удобная в перевозках вещь, стоимость в рублях которой на территории аэропорта Ташкент в три раза превышала чековую стоимость в Кабульском Военторге. Роберт Евгеньевич вновь ощутил приятную истому, волной разливающуюся по всему телу. Наплевать на то, что, может быть, не удастся снять женщину, главное - деньги, большие деньги лежали в карманах, приятно согревая тело. За три командировки подполковник наварил более двенадцати тысяч рублей, почти трехгодичную зарплату офицера, выполняющего интернациональный долг в Афганистане. Роберт Евгеньевич курил и думал о приобретении автомобиля, покупке гаража. "Надо бы и на квартиру отложить. Больше двух месяцев в Киеве жить без хаты я не намерен. Пусть живут без квартир те, кто побоялся войны. А для меня пришла пора брать от армии все, что можно. Пенсия на носу, на службу пора уже потихоньку ложиться всем телом и не вставать".

Тут он вспомнил одну неприятную ситуацию, которую ему подкинул этот наглый старлей Корсаков. "Надо же, чуть было командировку мне не сорвал, сопляк. Вздумал меня критиковать на партсобрании. Видите ли, все недовольны распределением товаров через военторговский магазин. Эти сопляки хотят тоже видеомагнитофоны себе накупить. Извиняйте, ребята, зелены вы еще для видиков. Послужите с мое, тогда тоже начнете под себя грести. Ну, Корсаков и сволочь! Откуда он только смог узнать о моих командировках? Взял, и все выляпал на партсобрании. Да еще таким возмущенным тоном! Я его, наглеца, научу субординации. Я его сгною в командировках, сукиного сына. Главное - всех настроил против меня. После выступления его выбрали председателем лавочной комиссии следить за справедливостью. Ну, ничего, ты у меня еще хлебнешь этой справедливости. Я таких выпадов против себя не прощаю. Он думает, что против меня, командира части, можно буром переть и с дороги смести. Пусть сынок получит достойный урок. Вот, сейчас, я тут, балдею в Ташкентском ресторане, а он мотается по афганским сраным заставам. Вот, тебе, Корсаков, и вся справедливость. А если еще раз вякнешь против меня, то вернешься домой грузом 200. Я это тебе устрою".

- Ваш заказ, - услышал подполковник голос своей официантки.

- Да, спасибо, - ответил он, наблюдая, как ловко женщина сервирует стол.

- Антрекот и шашлык будут чуть позже, по мере готовности, хорошо?

- Да, конечно, я не тороплюсь.

Роберт Евгеньевич налил себе рюмку коньяка и с несколько неуютным чувством оттого, что приходиться пить одному, вздохнул и опустошил ее.

На улице стемнело, и в зале ресторана установился уютный полумрак. Несколько пар вышли потанцевать блюз, за столами проходили оживленные беседы, сопровождаемые веселым смехом. Люди отдыхали. Роберту Евгеньевичу стало несколько не по себе от вынужденного одиночества. Видимо заговорила уязвленная гордость: он, боевой офицер, сидит, облаченный в "афганскую" форму одежды, и скучает один за столом, переполненном яствами, в то время, когда какие-то узбеки поснимали русских баб и подготавливают их для ночных забав. Почему до сих пор ни одна свободная баба не появилась здесь. Неужели ему, боевому офицеру, сегодня обломится?

Выпитая рюмка произвела смену настроения. Головокружительная радость от успехов финансовых операций начало уступать место тоске по женскому обществу. И все же время от времени Роберт Евгеньевич курил и завидовал танцующим парам. Ему даже стало неловко. Казалось, что все оглядываются в его сторону и надсмехаются над ним. "Я, видимо, смешно выгляжу в своей "афганке". Ко мне вряд ли какая баба подсядет. Ладно, поужинаю крепко, и уйду. В конце концов, деньги целее будут".

Мимо, обслуживая соседние столики, проплыла Елена Александровна. Склонившись над соседним столом, убирая с него посуду, она весьма увеличила обзор своих прелестей, чем доставила Василию Павловичу несколько волнующих минут. "Какие у нее сиськи, прелесть! Надо еще раз попробовать разговорить ее". Он дождался, когда она проходила мимо него с подносом использованной посуды в руках, и окликнул ее:

- Елена Александровна!

Она остановилась и, обернувшись в его сторону, невозмутимо спросила:

- Что-то еще хотите заказать?

- Не совсем. Елена Александровна, а что, если я приглашу Вас на танец?

- На работе я танцую только с подносом. Извините.

- М-да, - сказал Роберт Евгеньевич вслед уходящей на кухню официантке.

Он выпил еще рюмку коньяка, поел, затем еще одну. Затем Елена Александровна принесла уже приготовленные шашлык и антрекот, вновь привлекла обостренное внимание подполковника к своему телу. Роберт Евгеньевич даже откинулся на спинку стула, чтобы лучше обозреть роскошный нижний бюст Елены Александровны. Именно такие женщины особенно нравились ему: с такой красивой фигурой из плотно сбитых округлостей без излишней полноты возраста "второй молодости". Роберт Евгеньевич мысленно проник рукой под юбку и всеми внутренностями ощутил сладость прикосновения к женскому бедру. "Интересно, что она носит: чулки или колготки? Если чулки, то это - кайф". Он почти натурально ощутил теплую, упругую, гладкую и нежную кожу бедер в том месте, где заканчиваются чулки и слегка натянуты смешные резиночки от бандажа. Он представил трусики, которые чуть-чуть свободны, чтобы пальцами легко можно было проникнуть под них и коснуться... О! Какое блаженство!

Елена Александровна уже ушла, предоставив подполковнику обильную пищу для размышлений. Роберт Евгеньевич после очередной рюмки, выпитой по-прежнему в полном одиночестве, стал злиться на судьбу. Аппетит пропал, да и с количеством заказанной пищи вышел явный перебор. "Неужели мне придется отказаться от самого лучшего удовольствия в жизни? Вся эта еда на столе - ерунда. Что я буду делать, когда вернусь в свой номер в гостинице?". Роберт Евгеньевич знал, что будет очень тоскливо, скверно, отвратительно, если не будет женщины. Такое настроение уже созревает. Нет, надо на что-то решиться! Он вновь закурил, облокотился на стол, и почувствовав, как замутилось в глазах, уронил голову на свободную от сигареты ладонь.

- Если Вы ничего заказывать не будете, позвольте мне рассчитать Вас, - неожиданно нарисовалась перед столом Елена Александровна.

- Да, пожалуйста, - ответил Роберт Евгеньевич, соображая, что уплывает последний шанс, связанный с этой красивой женщиной.

Официантка отщелкала на маленьких счетах стоимость заказанных блюд и продекламировала:

- Сто девять рублей, шестнадцать копеек.

Подполковник вынул из внутреннего кармана все четыре тысячи рублей, которые были положены отдельно и не подлежали никаким манипуляциям. В надежде произвести впечатление на официантку отделил две сторублевки и небрежно бросил их на стол. Елена Александровна сложила деньги в карманчик фартука и извлекла оттуда мелкие купюры для сдачи.

- Сдачи не надо, - вальяжным тоном сказал подполковник.

- Н-ну, спасибо, - столь же вальяжно ответила Елена Александровна и стала составлять посуду на поднос.

"А-а, от сдачи не отказывается. Значит, такая же стерва, как и все. Значит, я все же имею право хоть на что-то. А все-таки, что же на ней: колготки или чулки?", - мелькнула шальная мысль в пьяной голове подполковника, и он быстро залез рукой под юбку официантки. "Колготки", - только и успел разочарованно подумать он и едва не получил оплеуху, от которой его спасло только то, что руки Елены Александровны были заняты подносом. Она встрепенулась всем телом, едва не выронив поднос из рук, словно ей под юбку залез удав.

- Да пошел ты на х..., козел! - открытым текстом продекламировала она, - как врежу сейчас по морде, нахал, - при этом замахнулась бутылкой из-под "Пепси-колы", - срамота, сволочь пьяная. Давай жри быстрее и уходи отсюда, а то пожалеешь, что пришел сюда! Понял, нет?

Она быстро ушла, покрасневшая, злая. Куда только подевалась ее профессиональная учтивость.

"Ох, и скандальная же ты баба, Елена Александровна", - подумал подполковник. Он ничуть не смутился происшедшим. И даже не пожалел о своем проступке. Его явно тянуло на подвиги. Он посидел еще немного, раздумывая, где бы найти другие увеселительные заведения. Может, там ему больше повезет. Заметил Елену Александровну, почему-то направившуюся к выходу из ресторана. "Ладно, выкурю еще одну сигарету и пойду на улицу. Пошляюсь по аэропорту, может кто-нибудь мне попадется". Однако последующие события умерили его пыл.

На входе в зал ресторана появилась толпа узбеков, среди которых он узнал тех, с кем накануне совершил торговую операцию. Они, заметив подполковника, направились прямо к нему, бесцеремонно уселись за его столик. "Чего им надо от меня?", - недоумевал мгновенно протрезвевший Роберт Евгеньевич. Он моментально прикинулся пьяным и изобразил неуклюжую попытку встать из-за стола. Его одернули за плечо:

- Зачем спешишь, брат? Давай выпьем, поговорим.

- Э-е, не-е, ребята, я уже все - пас. Ну не могу больше, - излишне заплетающимся языком пробурчал подполковник, - чес-сное слово, н-нэ могу, - и закосил глаза.

- Э-э, брат, погоди, так не годится. Может, ты нас угостишь, а? - засмеялся тот, кому был продан видеомагнитофон, - ведь ты очень хорошо сегодня заработал, не так ли? Так угости нас коньячком, не будь таким жадным, брат, - сказал и засмеялся, откинувшись на спинку стула.

Остальные нарочито громко подхватили его смех, похлопывая по плечам сконфузившегося офицера.

- А почему я вас угощать должен? Вы что, друзья мне что ли обалденные? Я вообще вас не знаю. Хотите - заказывайте себе и пейте, а я - пошел.

Узбеки вновь все синхронно засмеялись так, что со стороны эта сцена выглядела вполне прилично: веселая компания отдыхает, радуется общению друг с другом.

- Уберите руки и отпустите меня, - подполковник брезгливо отпихивал руки уцепившихся в него узбеков, пытался встать. Изображать пьяного у него уже не получалось.

- Отпустить? Конечно же, отпустим, вот только долг мне верни, так мы сразу же тебя и отпустим, - сказал узбек, который покупал видик.

- Какой еще такой долг? - возмутился подполковник.

- Как какой? Ты что, забыл что ли? Ты мне продал видик?

- Ну, продал.

- А за сколько ты его продал?

- Как договаривались?

- Нет, ты скажи, дорогой, за сколько ты мне продал видик?

- А ты что, не помнишь?

- Конечно, помню: за тысячу четыреста рублей, - узбек расплылся в улыбке.

- Нет, за пять тысяч, - поправил его Роберт Евгеньевич.

- Все правильно, брат. Я тебе дал пять тысяч, а ты мне забыл вернуть сдачу, - елейным голосом, словно монах при наставлении заблудших на путь истинный, пел узбек. Его ухмылка в этот момент была настолько омерзительной для подполковника, насколько бессильно было его желание разметать по ресторану зарвавшихся наглецов.

- Мы с тобой в расчете, - потребовал установления истины Роберт Евгеньевич, - не устраивала бы тебя цена, не брал бы товар. Я никого не заставлял.

- Это просто тебе так кажется, брат, - продолжал петь узбек под непрерывные ухмылки его собратьев, - на самом деле ты мне должен три тысячи шестьсот рублей. Правильно?

Подполковник молчал.

- Ты мне скажи, дорогой, за сколько рублей ты купил видик, а? За сколько?

Подполковник продолжал молчать.

- Ну и не говори, я и сам знаю: за тысячу четыреста рублей, так?

- Тысяча четыреста чеков, а не ваших сраных рублей. А это - большая разница, понял?

- А где ты видишь разницу? Я, например, не вижу.

- Ну, если ты не видишь разницу, то слетай на ту сторону, повоюй с мое, попробуй заработать чеки, как я, да и купи себе видик.

- Брат, не хорошо ты поступаешь, грубишь много. Я же с тобой по-хорошему разговариваю, а ты кричишь. Вот и на моего брата накричал сегодня, обидел его крепко.

Роберт Евгеньевич узнал за столом того мелкорослого узбека, которому днем он чуть было не врезал в ухо. Сейчас узбек сидел напротив и улыбался во весь рот, не скрывая кривые, пораженные кариесом зубы. "Вот, засранец! Откуда ты взялся на мою голову?" - только и подумал Роберт Евгеньевич.

- Нехорошо ты поступаешь с нами, командир. Надо делиться со своими братьями. Лучше спокойно верни мне мои бабки и мы разойдемся.

- Какие бабки, у меня их нет, - прорычал Роберт Евгеньевич. Через три столика безмятежно продолжала работать Елена Александровна, совершенно не обращая внимания на узбеков, сомкнувших плотным кольцом боевого офицера. В зале посетители продолжали мирно поглощать пищу, беседовать, танцевать.

- Зачем обманываешь, брат? Нехорошо обманывать, - узбек настолько проникся издевательски сочувственным тоном, что подполковник испугался. Он понял, что придется проститься со своими деньгами. Моментально внутри его организма все опустилось от страха, тошнота подступила к горлу, комом застряв в верхнем его отделе.

- Ребята, честное слово, нет у меня денег. Я их положил на книжку, - примирительным тоном солгал он, цепляясь за последнюю надежду. "Как было бы здорово, если бы мои слова соответствовали действительности! Какого черта сберкасса оказалась закрытой", - проклинал он судьбу.

- Опять обманываешь, брат. Мы все видели, как ты только что тряс бабками перед официанткой. Тебе деваться некуда. Мы от тебя не отстанем. Прогуляемся с тобой по улице, зайдем к тебе в гости в гостиницу. Кажется, твой номер 44-й, не так ли? А если ты начнешь дергаться, то тебе будет очень плохо. Так тебя отделаем, что жить не захочешь. Тогда уже все бабки твои заберем, понял? Давай, брат, решай скорее, не тяни время.

Роберт Евгеньевич не нашел ничего лучшего, как сказать:

- Я сейчас милицию позову.

Эта фраза вызвала дружный смех его неприятелей. Двое сидящих рядом с ним зажали его, вцепились за руки и быстро извлекли из кармана деньги. Подполковник попробовал закричать, но почувствовал под ребрами какой-то колющий предмет: спица или отвертка.

- Если дернешься, получишь укольчик в печень. Умрешь быстро, даже больно не будет, понял?

Подполковник сдался. Отрешенно смотрел, как узбек, так вежливо проводивший с ним беседу, быстро и незаметно под столом пересчитывает деньги.

- На, брат, это - твое, - он протянул офицеру малую часть пачки, - я взял только сдачу, а твоих денег мне не надо. Я же не грабитель, а ты не спекулянт. Правда? А теперь ты можешь и милиции поплакаться. Мы разрешаем. Расскажи им, как ты зарабатываешь деньги. Ну, мы пойдем. До свидания.

Все быстро встали из-за стола, учтиво попрощались и вышли из зала. Роберт Евгеньевич пересчитал деньги, оставленные на столе. "Тысяча двести рублей. Двести из них я только что пропил в этом ублюдочном ресторане. Эти чурки весь мой навар отобрали. Выходит, я поменял чеки на эти драные рубли. Вот, гадство, ну почему, почему мне так не везет? За что? Боже мой, как же мне хреново!". Обида, ненависть, бессильная злоба душили подполковника, не позволяя ему даже пошевелиться. Лицо покрылось пунцовыми пятнами. Он ничего не замечал вокруг. Перед глазами лишь рисовались картины страшной мести обидчикам.

Вот он - само спокойствие - выходит с видом супермена из ресторана и на выходе из него встречает гогочущих самодовольных узбеков. Он одной рукой хватает за горло покупателя видика, легко отрывает его от земли и прислоняет к стенке. Другие узбеки кидаются на него, но он, не отпуская зафиксированного к стенке узбека, красиво отбивается от остальных, нанося им сокрушительные удары ногами и свободной рукой. Он просто отмахивается от них, как от назойливых мух. Через полминуты все поверженные валяются у его ног. Тогда он медленно опускает на ноги перепуганного и уже успевшего намочить штаны покупателя видика и голосом Терминатора вещает ему: "Деньги мне, сука, быстро, мои деньги!". Узбек дрожащими руками достает деньги и вручает их ему. Он отпускает свою жертву, которая, обуянная ужасом, валится с ног и отползает подальше в сторону, при этом издавая мычащие звуки. Он говорит всем: "Я никому еще в жизни не позволял унижать себя, тем более вам, грязным чуркам! Вы смешны мне! Посмотрите на себя в зеркало, ублюдки! Козлы! Пошли прочь отсюда!". И свора ублюдков разбегается в разные стороны.

Увы! Это были только грезы. Реальность, к сожалению, такова, что он, подполковник в боевой форме, сейчас сидит униженный, ограбленный, оскорбленный, бесконечно одинокий. Он не знает, что предпринять, вернее, знает, что любые попытки вернуть деньги ни к чему не приведут. "Надо было сразу мне их отшить от себя, пока они еще за стол не уселись".

Вновь нарисовалась картина. Он, подполковник, невозмутимо допивает коньяк, когда к его столику подходят они - наглые трусливые твари, способные лишь впятером, не менее, привязаться к одному человеку. Только один из его врагов выдвигает стул, чтобы сесть рядом с подполковником, как уверенным и полным презрения голосом раздается команда: "Стоять! Занято!". Узбеки еще не понимают, с кем имеют дело и продолжают с наглой ухмылкой выдвигать стулья. Подполковник чуть привстает из-за стола: "Я же сказал: занято!", - и почти одновременно с последним словом следует хлесткий удар ноги поверх стола прямо в ухо присаживающемуся на стул узбеку. Тот совершает траекторию длиною около трех метров: именно такое расстояние было до стены, резко затормозившей движения тела. Подполковник тем временем сводит лбами друг с другом еще двух узбеков. Тюбетейки разлетаются в разные стороны, их обладатели фланируют следом за ними. Остальные два узбека, видя такой поворот событий, спешно ретируются к выходу. Подполковник, не обращая внимания на поверженных врагов, невозмутимо продолжает трапезу - доедает шашлык. Через несколько секунд ретировавшиеся узбеки возвращаются уже с милиционером, небольшого росточка плюгавеньким сержантом, тоже узбеком. "А ну, пройдем в отделение, там поговорим". Он, подполковник, продолжает жевать мясо. "Вставай и идем за мной!". Он, Роберт Евгеньевич, по-прежнему невозмутим. "Ты что, не понимаешь?", - вопрос сопровождается грубым толчком в плечо подполковника. Молниеносно следует ряд телодвижений: подъем со стула, резкий выброс навстречу милиционеру сильных рук, захват его за грудки и, милиционер оказывается оторванным от пола, стиснутым цепкими руками боевого офицера. "Ты, сержант, видно, хочешь рядом со своими братьями лежать, а? - подполковник поворотом головы указал на барахтающихся в попытках оторваться от пола узбеков, - забирай своих чурок и вали отсюда, понял?". "Так точно", - следует ответ сержанта, который при этом в подвешенном состоянии даже пытается принять стойку "смирно". "То-то же", - подполковник милостиво опускает на пол сержанта и полной достоинства походкой покидает зал ресторана, чувствуя на себе восхищенные взгляды мирных клиентов и их реплики: "Правильно, получили по заслугам! Не будут больше к боевым офицерам приставать!". А Елена Александровна, застывшая с подносом посреди столиков, провожает его глазами, говорящими: "Напрасно я с ним так грубо обошлась. Какой мужчина! Какая я дура!".

"Ну почему все не так, как должно быть!", - отряхнулся от грез подполковник. Он сейчас уже не мог представлять себя суперменом. Он вспомнил свое раннее детство, настолько раннее, когда он еще не умел выговаривать букву "р". Мама тогда называла его нежно и ласково - Робик. А мальчишки во дворе, которые были постарше его, постоянно спрашивали: "Мальчик, скажи, как тебя зовут?". Он честно отвечал им: "Ёбик", и не понимал, почему все над ним надсмехаются. На долгие десять лет, пока его семья не сменила место жительства, во дворе, в школе, да и в городе его детства, за Робертом закрепилось это позорное прозвище "Ёбик", которым он сам себя наградил. Его сверстники иначе не обращались к нему. Детство его было напрочь испорчено. Он огрызался, пытался в отместку подстроить мелкие пакости своим обидчикам, "закладывал" их учителям, а то и родителям. С такой сформировавшейся озлобленностью на весь мир, Роберт Евгеньевич вступил во взрослую жизнь, в которой не оставил своих мстительных намерений по отношению к людям.

"Что за блядская жизнь мне досталась!", - чуть ли не выкрикнул Роберт Евгеньевич. Сейчас лютая ненависть перемешалась с бесконечной жалостью к самому себе. На глаза стали наворачиваться слезы. Они по слезным каналам проникли в полость носа, щекоча и раздражая ее. Роберт Евгеньевич полез в карман за носовым платком и, не обнаружив его, застонал. Мимо него пробежала Елена Александровна, которая бросила на него презрительный взгляд. Он ненавидел ее, ненавидел всех сидящих в зале людей, ненавидел весь мир. Отшвырнув от себя недоеденный шашлык, подполковник встал и направился к выходу.

 

* * *

 

По пути в гостиницу Роберт Евгеньевич всей своей поруганной душой взывал к милости божьей: "Ну почему так получилось? Какая гадость! Почему? Боже, помоги мне вернуть эти деньги! Ну, почему ты мне не можешь помочь?! Где справедливость?".

Открыв дверь своего гостиничного номера, Роберт Евгеньевич обнаружил в комнате чужой черный дипломат и услышал плеск воды, доносящийся из ванной. "Вот, блядство, сожителя подсунули ко мне. Что, у них кончились отдельные комнаты, что ли? Этого мне еще не хватало в довершении ко всему". Он, не разуваясь, устало рухнул на свою кровать, закрыл глаза руками и тяжело вздохнул. На глаза навернулись слезы, и он предался бы рыданиям, если бы не новый сожитель.

Плеск воды в ванной прекратился, и оттуда вышел холенный, облаченный в дорогой спортивный костюм, мужчина с внешностью светского льва. Он изобразил радость на лице и, протягивая в приветственном жесте обе руки, ошарашил подполковника:

- Рад приветствовать Вас, Роберт Евгеньевич.

Роберт Евгеньевич приподнялся с кровати и в недоумении уставился побагровевшими глазами на мужчину. Он на сто процентов был уверен, что никогда раннее не встречался с этим человеком. Такую яркую внешность он бы наверняка запомнил.

- Н-но я не имею чести Вас знать.

- А что нам мешает познакомиться? - не переставая улыбаться, спросил "светский лев", при этом сам заключил в свои ладони вялую руку подполковника и тряс ее явно более чем достаточно.

- Кто Вы? - промямлил Роберт Евгеньевич, - и откуда Вам известно обо мне?

- Н-ну, предположим, у нас с Вами есть общие знакомые.

- Кого Вы знаете из моих знакомых?

- Допустим, Вашего дядю, солидного и весьма уважаемого человека в Москве, занимающего высокий пост в Министерстве обороны. Еще... Хотя, не будем докучать друг другу общими знакомыми. Это не столь важно, Роберт Евгеньевич.

- Вы поселились в этот номер?

- Нет, я проживаю в другой гостинице, а здесь появился для того, чтобы навестить Вас, кстати, по просьбе Вашего дяди.

- Зачем мой дядя просил меня навестить?

- Это очень деликатный вопрос, Роберт Евгеньевич. Н-ну, скажем, я нуждаюсь в одной услуге, которую Вы мне можете оказать.

- Послушайте, мне надоел этот туманный разговор. Если Вы не снимаете этот номер, то я попрошу Вас избавить меня от Вашего наличия здесь. Я устал и хочу отдохнуть. Я Вас не знаю и не имею желания знать.

- Вы ошибаетесь, Роберт Евгеньевич. Вы даже не подозреваете, насколько нуждаетесь во мне.

- Я нуждаюсь в Вас? Не слишком ли Вы самоуверенны?

- Вовсе нет, - незнакомец продолжал обворожительно улыбаться, - хорошо, я представлюсь: сотрудник одного из закрытых ведомств. Вот мое удостоверение, - мужчина вытащил из кармана красненькую книжицу, похожую на удостоверение личности, что выдаются органами МВД, - Кстати, удостоверение чисто формальное, так сказать прикрышка. Наше ведомство никакого отношения к МВД не имеет. А то, что я Вас знаю, представляет результат моей профессиональной деятельности. Помимо Ваших паспортных данных я знаю и то, что Вы пребываете здесь, в Ташкенте по липовому командировочному удостоверению, и то, что Вы таким образом летаете не в первый раз, а также то, что сегодня с Вами произошла неприятность, которая Вас очень расстроила. Не так ли? - мужчина сотворил на лице жизнеутверждающую улыбку.

- Хорошо, - сдался Роберт Евгеньевич, - как Ваше имя-отчество?

- Александр Петрович.

- Имя-отчество - тоже прикрышка?

Мужчина усмехнулся:

- Какая разница? Если я отвечу на вопрос, Вы же все равно не будете уверенны, сказал я правду или нет. Давайте лучше присядем и поговорим по душам. Я понимаю, Вы мне сейчас не доверяете, но все же не думайте, что я хочу Вас подцепить на крючок. Мой принцип работы с людьми - полное доверие друг другу. Наше ведомство занимается сейчас одной серьезной проблемой и заинтересовано в Вас. Я говорю сейчас совершенно искренне.

- Что Вам нужно от меня? - вымученно выдавил из себя Роберт Евгеньевич.

- Роберт Евгеньевич! Чтобы между нами возникло должное взаимопонимание, и мы могли бы вполне дружелюбно разговаривать, прошу взглянуть вот на это, - Александр Петрович, или кто он там был на самом деле, открыл дипломат с секретным замком и извлек оттуда пачку зелененьких, - я не знал еще нормального человека, который бы не нуждался в деньгах, поэтому прошу Вас принять это в счет нашего будущего сотрудничества.

Роберт Евгеньевич обомлел. "Боже, неужели Ты услышал мои молитвы?". Его рука уже потянулась за пачкой, но он сдержал свой инстинктивный порыв и застыл в нерешительности.

- Берите, они Ваши, - "светский лев", видимо, не привык долго стоять с протянутой рукой, хотя и дающей, поэтому бросил деньги на кровать подполковнику и отошел к окну, будто дело с передачей валюты уже завершено.

- Позвольте, но я тоже еще не знал человека, который бы просто так дарил такую большую сумму, - неуверенно процедил Роберт Евгеньевич, - тем более в Союзе пока доллары вне закона.

- Я же сказал Вам, что это в счет нашего будущего сотрудничества.

- То есть я должен их отработать? Понятно. Знаете, я не уверен, что это - не провокация, и что через пять минут на меня здесь не наденут наручники. Я не прикоснусь к этим деньгам.

Ответом был актерски оттренированный смех, который поставил Роберта Евгеньевича в незадачливое положение. Отсмеявшись положенное время, выдержав определенную паузу, Александр Петрович сказал:

- Вы знаете, я не могу Вам сейчас дать никаких гарантий кроме честного слова. Ваше дело: верить мне или нет. Если Вы так запуганы карательными органами, то я не буду иметь с Вами дело, и сейчас же покину это помещение. А Вы оставайтесь одни в нем и предавайтесь своим горестным впечатлениям от командировки. Но, учтите, эти Ваши командировочные махинации могут очень навредить Вам в дальнейшем. Так я пойду? - Александр Петрович отвернулся от окна и в упор посмотрел в глаза Роберту Евгеньевичу.

Тот взял пачку с кровати и стал вертеть ее в руках.

- Вы знаете, я впервые держу в руках доллары, - как бы оправдывая свою нерешительность, произнес он.

- Так что Вас смущает? Не фальшивые ли они? Выньте одну бумажку, я Вам продемонстрирую хотя бы пять признаков, по которым проверяются доллары. Вы сами убедитесь в том, что наша "фирма" - солидная. В этой пачке - пять тысяч долларов, я думаю, она с лихвой покроет все Ваши сегодняшние издержки, не так ли?

Откровенно насмешливая издевательская улыбка светского льва окончательно склонили подполковника к сдаче своих оборонительных позиций, о чем он дал знать, упрятывая пачку пятидесятидолларовых купюр в свой дипломат.

- Итак, перейдем к существу дела? Давайте для начала закурим, прежде чем начать обстоятельный разговор, - Александр Петрович протянул подполковнику сигареты "Winston".

- Роберт Евгеньевич, Вам доводилось когда-нибудь слышать о веществе ГЛ-2?

- ГЛ-2? Хм-м... ГЛ-2, он имеет какое-нибудь другое название, не столь зашифрованное?

- Конечно, имеет. Например, название его химической структуры. Но оно мне неизвестно, слишком длинное.

- Тогда нет, не доводилось слышать.

- Понятно. Действительно, информация об этом веществе в прессе очень скудна, можно сказать, совсем отсутствует. Скажите, с какими веществами имеют дело Ваши подчиненные?

- Вам известна моя должность? - не без гордости спросил Роберт Евгеньевич.

- Да, нам кое-что известно о характере Вашей работы.

- Тогда направьте мою мысль: какие вещества Вас интересуют?

- Медикаменты.

- Медикаменты? Так, наша лаборатория может проводить исследования трофейных медикаментов на наличие отравляющих веществ. К нам иногда поступают пробы на экспертизу.

- Вот и отлично. Если, мой друг, Вы выполните одну очень необременительную работу, которая для Вас не представляет никакого риска, то мы сделаем Вас абсолютно счастливым человеком, что означает богатым.

От этих слов внутри объемного тела подполковника началась передислокация органов. Он в этот момент действительно почувствовал себя абсолютно счастливым человеком. В один миг он представил, как сбываются его грезы, которые он годами лелеял, и к которым всю жизнь стремился, отпихивая в сторону путавшихся под ногами людишек. А расстояние до границ его грез сокращалось очень медленно. Слишком много людей мешалось ему на пути, слишком много препятствий, законодательных, служебных, но только не морально-этических, сковывали его непосильные потуги приблизиться к счастливой жизни. И вот он стоит на пороге своего счастья. Сколько же нужно долларов для этого счастья. Пожалуй, сто тысяч хватит для начала. Этот холеный пижон всем своим видом показывает, что такие деньги он в состоянии отвалить. Если он, или те, кого он представляет, выложили ему пять тысяч долларов за одно обещание сотрудничать, то сколько же они отстегнут за саму работу?

- Какую работу я должен сделать? - срывающимся голосом спросил Роберт Евгеньевич.

- Работа крайне простая. Вы подписываете протокол исследования неизвестного Вам лекарственного препарата, доставленного из гарнизона Газни. Там, сейчас как раз идут боевые действия на Хостинском перевале. Вы указываете место, откуда доставлена проба, подробно описываете вид упаковки точно такой, как вот эта, - Александр Петрович извлек откуда-то два пластиковых цилиндра в виде небольших авторучек с плотно закручивающимися колпачками, - эти штучки Вы заберете с собой. Одна из них пустая, - он раскрутил колпачок и продемонстрировал пустой цилиндр, - в другой - вещество, протокол исследования которого Вы должны составить. Только не вздумайте действительно его исследовать. То, что должно по нашей легенде быть израсходовано на исследование, оно находилось в этом пустом цилиндре, понятно?

- Да, понял. Я должен только составить протокол исследования, не производя такового?

- Совершенно верно. Уверяю Вас, ничего страшного в этом веществе нет. Обычный героин, ампула, упакованная в облатку.

- Но меня проверят на таможне.

- Роберт Евгеньевич, Вы лучше меня знаете, как проверяют на таможне отлетающих в Кабул, тем более подполковников. Кому взбредет в голову искать у Вас наркотик? И кому взбредет, кроме нас с Вами, перевозить наркотик из Союза в Афганистан? Все равно, что ехать в пустыню и брать с собою песок.

- Хорошо. А дальше что?

- А дальше - самое главное. Укажите в протоколе исследования одну особенность: биопроба на лабораторных крысах выявила необычайную агрессивность животных по прошествии десяти минут от введения им исследуемого препарата. Укажите, что крысы передушили друг друга, оставшихся пришлось усыпить. В общем, придумайте что-то в этом роде, но обязательно укажите эту особенность. Копию протокола тоже обязательно вышлите своему ведомству в Ташкент. И ... все.

- И все?

- Да. Как видите, ничего сложного. Если в Ташкенте заинтересуются веществом, у Вас будет для них вот этот препарат. По их запросу Вы передадите препарат им. Пусть они его изучают. Ну, а пустой цилиндр предъявите им как доказательство исследований, мол, все израсходовано.

- Так, и на этом наше сотрудничество закончится? - спросил Василий Петрович, невольно выдав опасение в голосе. Пяти тысяч долларов явно мало для его счастливой жизни.

- Думаю, что нет, - обнадеживающе пообещал ему благодетель.

- Ну, тогда можно считать, что мы договорились. Только один момент: может возникнуть вопрос, кто проводил исследования? Я-то сам не занимаюсь этим.

- А это нас совсем не интересует. И никого не будет интересовать. Для нас важно запустить официально информацию в командование армии. Никакой секретности соблюдаться не будет. Поэтому решите сами проблему, кого назначить проводившим исследования. За это Вы получаете деньги.

- Все, вопросов нет, - уже улыбаясь, развел руками Роберт Евгеньевич.

- Тогда - спокойной ночи. Я с Вашего позволения покину Ваш гостеприимный номер. До встречи.

- До свидания, - Роберт Евгеньевич с глубочайшим удовлетворением пожал на прощание руку "дорогому" гостю.

- Ах да, чуть было не забыл, - "светский лев" вновь зашел в номер и закрыл за собою дверь.

Он взглянул в глаза Роберта Евгеньевича и прочитал в них растерянность и даже раздражение, мол "ну что еще Вам нужно от меня?". Роберт Евгеньевич уже было обрадовался, что "дорогой гость" оставляет его в покое, чтобы он мог предаться величайшему наслаждению от приятного вида иностранной валюты, нежного, ласкового ее шуршания, бесконечного пересчета количества ценных купюр. Это намного приятнее, чем забавляться с женщиной в постели.

- Еще, если можно, пару вопросов, - очень интеллигентно и неназойливо попросил посетитель.

- Да, слушаю Вас, - согласился потерпеть его Роберт Евгеньевич.

- Какие у Вас отношения с Вашим дядей из Москвы?

- Обычные, какие могут быть между близкими родственниками.

- Я имею в виду, нет ли в ваших отношениях какой-либо натянутости, недоразумения?

- До сих пор не было. Мы общаемся в основном редко, раз в год встречаемся. Сейчас, когда я служу в Афганистане, мы переписываемся.

- То есть он хорошо знает Ваш почерк.

- Естественно.

- Какую должность он занимает в Министерстве Обороны?

- Я точно не могу сказать, он предпочитает не посвящать меня в свои служебные дела. Знаю только, что он занимает солидный пост в ГРУ.

- Он доверяет Вам?

- Как мне кажется, да. Но к чему Вы ведете? Вы же вроде сказали, что он - Ваш знакомый. Я понял, что Вы его хорошо знаете. Разве он не рассказывал про меня?

- Мы эту тему не обсуждали. Извините, я спросил лишь потому, что, как правило, должностные лица из ГРУ не доверяют никому, даже близким родственникам.

Александр Петрович, или как его там, не обсуждал ни единой темы с дядей Роберта Евгеньевича, потому как они никогда еще не встречались и даже не были знакомы. Он мысленно выругал себя за то, что был невнимателен к своим словам насчет дяди Роберта Евгеньевича, а последнего выругал за его хорошую память: все помнит, все детали беседы, несмотря на изрядное количество алкоголя в крови. Ладно, теперь придется врать дальше:

- Мы разработали проект одной крупномасштабной операции по пресечению транзита наркотиков из Афганистана в Европу и США. Задача сверхсекретная и крайне нелегкая, но сулит очень солидные награды. Наш проект предусматривает участие в нем Вашего дяди и, возможно, Вас, если дядя даст на это согласие. Понимаете?

- Не совсем. Так, что от меня требуется?

- Очень незначительная деталь. Не могли бы Вы написать для дяди небольшое письмо, которое я бы лично ему передал при очередной встрече? Укажите в нем, что мы с вами вместе давно сотрудничаем, знаем друг друга, и мне во всех вопросах можно доверять. В заключение передайте привет из Ташкента.

Роберт Евгеньевич замер в размышлениях. Он знал, что никогда никому нельзя давать какие либо письменные документы, написанные собственноручно. Ему потом могут преподнести это в качестве обвинения, потрясая перед лицом и задавая уничтожающий вопрос: "Это Вы писали?". Видя это, Александр Петрович продолжил:

- Уверяю Вас: ничего плохого мы не задумали. Никто не пострадает, наоборот, все будут в выигрыше. В конце концов, принимать решение будет Ваш дядя. Если он откажется от проекта, значит, и Вы останетесь в стороне. Никто ничего не получит, только и всего.

Роберт Евгеньевич подумал, что уже становится неприлично, когда его уговаривают, словно ребенка. И это после того, как он принял огромную сумму долларов. Ладно, ничего страшного в этой писульке не требуется. Это не будет его согласием на сотрудничество с непонятно какой зарубежной организацией. Надо составить содержание записки таким образом, чтобы никто не смог усмотреть в нем измену Родине. Он тут же вынул ручку из нагрудного кармана, а Александр Петрович извлек заранее подготовленный лист бумаги из дипломата. Написав короткое послание с приветом из Ташкента, Роберт Евгеньевич и не подумал, что тем самым оказал основную услугу "дорогому гостю", о которой тот "чуть было не забыл".