Мы сидим в небольшом уютном зале арт-клуба «Швайн».

 

Издалека чуть слышно доносится знакомая мелодия старинной Rosamunde.

 

Низкий сводчатый потолок, поразительная толщина кирпичных стен, необычной формы окна, загороженные кованными старинными решётками и приглушённое освещение - всё это располагает к философским рассуждениям о прошедшем времени и глубокой старине…

 

Впрочем, о чём ещё может философствовать десяток пожилых москвичей, бывших однокашников, встретившихся впервые спустя шестьдесят лет после окончания школы? Тем более когда на длинном деревянном столе перед тобой постоянно меняют натюрморт из различных салатов, кружек пива, всевозможных сортов колбасок? Разве возможно запомнить все эти названия –рёбрышки «Фрекен Бок», сёмга «Гольден Эльза», рулька «Беккерман»?

Мне этот русский клуб, расположившийся в чудом уцелевшем купеческом особняке, показался типичным немецким пивным погребком.

 

От серьёзных рассуждений периодически отвлекает нас не только аппетитная снедь, но и забавное оформление интерьера – большое количество картин и статуэток с изображениями всевозможных свиней и поросят. Ведь талисман заведения – герр Швайн…

 

За разговорами вспоминаем наше военное голодное детство, наших учителей и начинаем понимать, что вся наша жизнь, да и жизнь всех поколений – это в конечном итоге постоянная борьба добра со злом. Постепенно, дополняя друг друга, переходим к историческим воспоминаниям о районе, где мы когда-то родились и учились, о Немецкой Слободе.

 

Немецкая слобода появилась в 16 веке Тогда правый берег реки Яузы на северо-восток от Москвы был заселён ливонскими пленными и выходцами из Западной Европы - немцами, которым было запрещено селиться в черте города.

Население занималось в основном различными ремёслами и мукомольным промыслом.

 

Этому предместью был присущ особый, отличный от московского, облик и быт. Иноземцы воссоздали здесь привычные для них условия жизни. Слободу выгодно отличали чёткая планировка прямолинейных улиц и переулков. Здесь появились кирхи, таверны, лавки с иноземными товарами, люди носили заморские одежды, звучала иноземная речь.

На Немецкой улице шумел допоздна базар.

 

После разорения слободы войсками Лжедмитрия Второго, а затем и поляками, её заселили владельцы ремесленных заведений и мануфактур. В годы правления Петра Первого Немецкая Слобода становится резиденцией царя и в течение 18 века одним из модных аристократических районов, где также начали селиться его будущие сподвижники и офицеры.

От тех времён сохранились названия переулков: Старокирочный, Бригадирский, Посланников, Аптекарский, Лефортовский.

 

О том времени остались наименования парков и усадьб, дворцов и мостов. На левой стороне реки Яузы были расселены солдаты полка, под командованием швейцарца Ф. Лефорта.

Слобода, как и вся Москва, пережила пожар 1812 года, после которого там появились купцы и мещане, а территория начала застраиваться дворцами знати (Лефортовский дворец), мануфактурами и фабриками.

 

В 19 веке название Немецкая Слобода почти исчезает из московской лексики и распространяется название Лефортово, которое существует до сегодняшнего времени.

Пётр 1 охотно приглашал немцев на государственную и военную службу, используя их богатый опыт в создании собственных российских кадров, при развитии ремёсел, торговле, при организации обучения различным наукам, иностранным языкам. Благодаря немецким специалистам были значительно реформированы предприятия чёрной и цветной металлургии, горнодобывающая промышленность. Немецкие поселенцы зачастую оказывали большое влияние на политику Петра 1.

 

Государь часто навещал Немецкую слободу не столько по делам государевым, сколько от желания проведать немецкую красавицу Анну Монс. Он был настолько привязан к этой молодой красавице, что после знакомства с ней немедленно сослал свою жену Евдокию в суздальский Покровский монастырь. Он щедро одаривал фаворитку дорогими подарками – алмазами, каменным двухэтажным домом в восемь окон, вотчиной с деревнями в Козельском уезде. Анна показала себя заботливой, умелой хозяйкой. Она много занималась посадками и взращиванием урожаев, недаром её назвали «первой дачницей на Руси».

Благодаря Анне Монс, Пётр 1 поневоле поворачивал Русь лицом к Западу. С 1703 года он начал жить постоянно в её доме.

Но уже в следующем году Пётр 1 уличает Анну в измене и она попадает в опалу.

 

С тех пор прошло не одно столетие. Изменилась бывшая Немецкая слобода. К счастью, военные годы и время не сумели полностью уничтожить исторические дворцы и парки, кирхи и мосты. Так же продолжает с раннего утра и до позднего вечера гудеть Немецкий рынок.

Слобода развивается на основе проекта немецких архитекторов, который метко нарекли баварским. Уже начато благоустройство парка "Лефортово", который создавался еще в петровские времена по образу Версальского ансамбля.

 

Расходились мы поздно, с неохотою и грустинкой… Когда ещё встретимся и встретимся ли вообще?

Однако уже на выходе нас развеселили выдержки из приказа Петра 1, расписанные вязью по обе стороны от двери -

 

слева: «Перепив и беду почуяв, скорым маршем следуй в клозет. По дороге все силы употребляй на сдержании злодейски предавшего тебя брюха»,

 

справа: «Уходя, проверь карманы: может што хозяйское завалилось случайно, ибо иные особо ретивые лакеи могут и отвалтузить в парадном по наущению хозяйскому!»

 

Всё же когда-то умные были правители, не то что нынешние!