Все следующую неделю Настя занималась Наташкиными проблемами: торчала под дверью медуниверситета, пока та сдавала экзамены, потом пытала подругу, что попалось. Наташка, конечно, отчасти от волнения, а отчасти с перепугу, позабывала половину заданий и путалась в ответах − то ей казалось, что она ответила так, а то − с точностью до наоборот. Перед физикой она так тряслась, что ее пришлось отпаивать валерьянкой. Решая задачу про линзы, которую они с Настей начали разбирать уже под вечер, Наташка понесла такую ахинею, что Настя решительно захлопнула учебник и велела подруге ложиться спать. Наташка сунула книгу под подушку и пошла на кухню молиться перед недавно купленной иконой.

− Постарайся решить хоть одну задачу из части С, − внушала ей Настя, когда назавтра они стояли в шумной толпе абитуриентов. − И чтобы на каждую, ты слышишь? − на каждую задачу хоть что-нибудь ответила: записала условие, сделала чертеж и привела хоть какие-нибудь формулы. Тебе за них добавят баллы. Ты поняла?

− Д-да, − стучала зубами Наташка, − Настя, я ничего не помню. Настя, я точно провалюсь. Ты ругай меня последними словами, ладно? Матом можешь?

− Еще чего! − возмутилась Настя. − Совсем спятила? Прекрати психовать, а то, действительно, все перепутаешь. Пятак под пятку положила?

− Да положила, положила. Только он съехал куда-то. Настя, ты не жди меня все четыре часа. Иди домой, все-таки у тебя гости. Я тебе позвоню, когда выйду.

− Ладно. Мне все равно домой надо, дядя Юра сегодня уезжает. Натка, ну что: мы едем на грибную базу? А то билеты надо заранее покупать, иначе их не будет.

− Если поступлю, едем. А не поступлю, повешусь.

− Не пори чушь.

− Настя, как думаешь, поступлю? Что тебе твоя знаменитая интуиция подсказывает?

− Подсказывает, что поступишь. Если не будешь психовать. Иди, уже впускают. Ни пуха, ни пера! Соберись!

− К черту!

Наташка скрылась за дверью, а Настя, поколебавшись, набрала по сотовому номер Ирочки Соколовой. Ирочка уже стала студенткой медицинского университета, получив со своей золотой медалью пятерку на химии. Правда, когда Наташка попыталась узнать, что Ирочке попалась на экзамене, та уклонилась от ответа, заявив, что у нее уже все повылетало из головы.

Ирочка отозвалась сразу. Вежливо поздоровавшись с бывшей одноклассницей, Настя поинтересовалась, как у той дела, − хотя знала, что дела у Ирочки идут прекрасно. Ведь она уже первокурсница, а впереди ей светит поездка вместе с Сашей Олениным в студенческий лагерь на море. Правда, Саше, поступавшему в Политехнический институт, предстояло еще сдавать физику, но Ирочка была уверена, что все обойдется.

− Ир, я хочу у тебя кое-что поспрашивать, − смущенно произнесла Настя. − Только это очень личное. Мы не могли бы где-нибудь встретиться?

− Да хоть сейчас, − с готовностью отозвалась Ирочка, обожавшая разговоры на личные темы. − Хочешь − я к тебе. Ты где?

− Иду домой. Ко мне тетя приехала, но она на вокзал пошла мужа провожать. Приходи через полчаса, я уже буду дома.

− А родители? А то твоя мамаша меня − не очень.

Родители? Настя замерла. Соколова же ничего не знает. Не буду ей говорить, решила Настя, скажу, что они уехали. Если спросит.

− Их тоже нет. Приходи, мы будем одни.

Ирочка примчалась быстро. Направившись вслед за Настей на кухню, она вытащила из сумочки бутылку шампанского и кулек с клубникой.

− Давай напьемся? − радостно предложила Ирочка. − А то я от счастья опупела. Представляешь, поступила! Боже, какая я счастливая! Предки на руках носят. Уже не знают, что подарить. Дают, сколько попрошу. И с Сашей без слов отпускают хоть до утра. Правда, у него сейчас самая запарка. Завтра физику сдает в Политехе. А ты чего такая? − Ирочка внимательно вгляделась в Настино лицо. − Не заболела?

− Нет, все в порядке. − Настя изо всех сил старалась изобразить веселую мину. − Я тоже поступила в университет, в Петербурге. На физико-математический.

− Ну, еще бы ты не поступила! Ты же у нас была светоч ума. А чего туда? Могла бы и в МГУ, все-таки столица.

− Мне Питер больше нравится. И у меня там двоюродная сестра, у нее большая квартира. Буду у нее жить, все лучше, чем в общежитии.

− Ну, не знаю. Я б с удовольствием пожила в общежитии, хоть какая-то свобода. Так о чем ты хотела поговорить? − Ирочка ловко откупорила шампанское. − Доставай скорее бокалы, пока я держу пробку. Люблю полусладкое.

Они чокнулись, выпили и с удовольствием набросились на клубнику.

− Ира, у меня такой вопрос к тебе, интимный. Если не хочешь, не отвечай. Скажи, когда у вас с Сашей все случилось в первый раз, как вы потом разговаривали, как смотрели друг на друга? Как он к тебе стал относиться?

− О как! Ты же Белоконеву чуть не поколотила, когда она ко мне с этим приставала. А теперь что - самой приспичило? Уже было, или только намечается?

− Нет, просто интересно. − Настя отвела взгляд. − Понимаешь, мне нужно знать, как люди ведут себя после секса. Особенно мужчины. Он тебя потом не стал презирать?

− Презирать? За что? Он же сам этого добивался. Умолял. Помню, даже на колени встал.

− А потом?

− Что потом? Настя, не понимаю, о чем ты?

− Ну, как? Это же так отвратительно! Унизительно. Разве после этого можно уважать?

− Ага, значит, уже все было и у тебя на этой почве сдвиг по фазе.

− Ничего подобного! − Настя яростно замотала головой. − Я по телевизору видела.

− Ладно, не рассказывай мне сказки. По телевизору! Стала бы ты так переживать. Настя, а за что не уважать? Ну да, сначала было стыдновато. Но он меня так целовал! Он был такой счастливый, прямо мишка в бочке меда. А сейчас мне даже самой стало нравиться. Правда, пару месяцев назад я расслабилась, и пришлось выскребаться. Но обошлось. У Димки Рокотова тетка гинеколог, − она все организовала лучшим образом. Укол в вену, и я улетела. Открываю глаза, а уже все позади. А сначала так тряслась.

− И Димка знал?

− Настя, а что тут такого? Нет, ты прямо не от мира сего! Можно подумать, что тебе семь, а не семнадцать. Смотри, мы уже клубнику кончаем. Давай допьем бутылку, а то слезы оставлять нельзя.

− Ира, ты что? Бутылку на двоих. У меня уже в голове шумит.

− А я ничего. Трезвая, как стеклышко. Ну, как хочешь. О, мой мобильник верещит, это, наверно, Саша. − Да, да, сейчас иду! − закричала Ирочка в телефон. − Я у Снегиревой. Что делаю? Шампанское пьем, − она тоже поступила. В Петербургский университет, представляешь, какая умница.

− Настя, он ждет, я побегу. − Ирочка спрятала сотовый в сумочку и встала. − Не бери в голову всякую чепуху. Если парень тебя любит, он тебе только благодарен будет. А если презирает после этого, значит, он просто мудак. Пошли его подальше и забудь.

Она убежала. А Настя еще долго сидела, переживая услышанное. Значит, Ирочка уже делала аборт. Потому что «расслабилась». Расслабилась − это не предохранялась. А она, Настя? Она вообще об этом забыла. А вдруг она тоже беременная? Вот ужас!

Настя похолодела. Месячные у меня дней через десять, лихорадочно соображала она. А вдруг не придут? Что тогда делать? И ведь никому сказать невозможно, даже Белле Викторовне. Самой придется выкручиваться.

Ребенок! У меня может быть ребенок − от Вадима. Интересно, мальчик или девочка? Какой бы он был, если бы родился?

Нет, об этом нельзя даже думать. Во-первых, позору не оберешься. Во-вторых, на какие деньги жить? И тогда мечтам о Питере конец. Что же делать?

Чувствуя, что впадает в панику, она вылила в бокал остаток шампанского и залпом выпила. В голове зашумело еще сильнее, но на душе стало легче. Не буду сейчас думать об этом, решила она, пройдет десять дней, тогда все станет ясно. Чего переживать раньше времени.

И вдруг ей неудержимо захотелось спать − глаза сами стали закрываться. Она бухнулась на кухонный диван и мгновенно уснула.

Сквозь сон Настя почувствовала, что ее кто-то энергично трясет за плечо. С трудом она открыла глаза. Над ней склонилась тетя Нина.

− Настенька, тебе плохо? У тебя глаза какие-то красные. − Нина принюхалась. − Ого, да от тебя вином пахнет.

− Ко мне бывшая одноклассница приходила. − Настя села, протирая глаза. − И мы с ней целую бутылку шампанского выпили. Она тоже уже поступила, в медицинский на педиатрический факультет, куда Наташа поступает.

− Как же она Наташеньку опередила?

− Так у нее же золотая медаль, вот она и сдавала одну химию. Сдала на пятерку, и ее уже приняли. Мне только одно не понятно: Наталья знает химию куда лучше, а получила только четверку. Как так получается?

− Помогли ей, наверно. Кто ее родители?

− Точно не знаю. Какие-то районные шишки. Наверно, помогли. А сколько сейчас времени?

− Да уж половина пятого.

− Ох, ты! Наташа, наверно, звонила, а я спала. У нее же экзамен сегодня. Уже давно закончился. Надо ей позвонить. Да, а как вы? Проводили дядю Юру?

− Укатил. Привет тебе передавал. Может, мы покушаем сначала? Я быстро управлюсь. Борщ разогрею да картошечки пожарю − с грибочками.

− Давайте. − Настя вдруг почувствовала сильный голод. − А я пока подруге перезвоню.

Но едва Настя достала сотовый, как он зазвонил сам. Звонила Наталья.

− Ой, Настя! Ой, тут такое дело! − запричитала она в трубку. − Мне надо срочно с тобой посоветоваться. Ты можешь сейчас ко мне прийти?

− Да мы обедать собрались с тетей Ниной.

− Брось, я тебя покормлю. Беги ко мне, умоляю!

Пришлось срочно собраться и, невзирая на сетования тетки, мчаться к подруге. Та нетерпеливо вышагивала у подъезда. Завидев Настю, она потащила ее на пустую детскую площадку, - у малышей был послеобеденный тихий час.

− Настя, сегодня матери предложили заплатить три тысячи долларов, чтобы я гарантированно поступила. Представляешь? Три тысячи! Отец только-только начал раскручиваться, а тут такая сумма. Он снова окажется на мели.

− А ты что - физику завалила?

− Почему завалила? Ее же еще не проверили. Да я, вроде, почти все написала. Часть А полностью сделала и задачи части В почти все решила, в одной только сомневаюсь. В общем, на четвертак точно рассчитываю.

− Тогда за что платить?

− Для гарантии. У матери на работе знакомая врачиха, так через нее передали: мол, если хотите, чтобы дочь наверняка поступила, платите три тысячи долларов и может не волноваться. Настя, что делать? Только ты смотри – никому!

− А врачиха сказала, кто просил. Может, это аферисты?

− Нет, баба из приемной комиссии, она ее знает. У матери просто голова кругом идет. Но они с отцом почти готовы согласиться.

− А они сейчас дома? Можно мне с ними поговорить?

− Дома. Сидят, за голову взявшись. Поговори, конечно, ты же свой человек. Только − что ты им можешь сказать?

− Идем к тебе.

Как Наталья и предположила, ее родители сидели на кухне, обхватив голову руками, и пребывали в полной растерянности. Увидев Настю, они молча уставились на нее.

− Наташа мне все рассказала. − Настя сразу взяла быка за рога. − Белла Викторовна, а если это провокация? Вы отдадите деньги, а вдруг Наташа не поступит?

− Сказали, вернут.

− А если не вернут? Как вы будете их обратно требовать? В суд ведь не подадите, вас саму тогда привлекут за взятку.

− Уверяют, что гарантия стопроцентная. Что Наташеньку тогда включат в какой-то ректорский список.

− Белла Викторовна, а если Наташа сама поступит? Конкурс ведь небольшой. И много двоек по химии. Там уже почти один человек на место. За что же вы будете платить такие деньги?

− А вдруг мы откажемся, а ее тогда специально завалят?

− Белла Викторовна, когда мой папа был председателем экзаменационной комиссии, рассказывал, что у него в институте некоторые типы, не имевшие никакого отношения к приемным экзаменам – лаборанты, секретари всякие − устроили такой бизнес: предлагали родителям заплатить деньги, чтобы помочь при поступлении. Мол, если ребенок не поступит, деньги вернут. А сами ничего не делали. Если ребята поступали, они денежки присваивали, вроде бы за то, что помогли. А если проваливался, возвращали. Когда это открылось, там был такой скандал! Ректора чуть не уволили. А вдруг и здесь такая же афера?

− Так что же делать? Отказаться?

− Думаю, не надо этого делать. Скажите, что у вашего мужа была операция на сердце, что денег нет. Наташа сама поступит, вот увидите. Не верю, что ее могут специально завалить. По химии у нее уже четверка есть, по физике тоже ниже не получит. Что, она биологию и диктант не сдаст? Сдаст, конечно. В конце концов, есть конфликтная комиссия, если что, можно подать апелляцию.

− Мама, я согласна с Настей, − встряла в разговор Наташка. − Папа день и ночь работает, − с какой стати кому-то деньги отдавать? Обойдутся!

− Ладно, девочки. − Наташкин отец тяжело поднялся со стула. − Вы обедайте, а мы с мамой еще подумаем. Я тоже против этой затеи. Мне денег не жалко, но не хочется идти на поводу у всяких проходимцев.

Они вышли. Наташка налила в тарелки знаменитую солянку − фирменное блюдо Беллы Викторовны, служившее сразу и первым, и вторым. Наевшись до отвала, повеселевшие подруги с удовольствием улеглись на Наташкиной софе отдохнуть.

− Слушай, поехали к моей бабушке? − предложила Настя. − Там черешня уже поспела-переспела. Бабушка говорит, ветки прямо на земле лежат от тяжести. Хоть наедимся с горя.

− Не, я к биологии буду готовиться, − отказалась Наташка. − А ты поезжай. Потом расскажешь, как там. Привези мне черешни.

− Ладно. − Настя распрощалась с Натальиными родителями и отправилась на автовокзал. Уже в автобусе позвонила бабушке. Та обрадовалась и сразу сообщила, что только что звонила мать.

− Откуда? Что она сказала? − Настя закричала так громко, что на нее оглянулись пассажиры. − Где она?

− Не призналась. Сказала только, что с ней все в порядке и чтоб ее не искали. Я ей говорю: ты хоть о дочери подумала – как она одна жить будет? А она – ничего, не пропадет, у нее отцовский характер. Совсем с ума сошла. Настя, похоже, она возвращаться не собирается. Уж и не знаю, что делать. И урожай пропадает.

− Ба, за урожай не переживай. Наташа закончит экзамены, и мы к тебе приедем на недельку. Сколько сможем, соберем. А остальное отдай соседям. Маму жалко. Если б знать, где она, я бы все бросила. Но где ее искать?

− Нет, внученька, ты должна о себе подумать. Тебе еще выучиться надо, профессию получить. Ну, пока, пойду тесто ставить. Приедешь, тогда все и обсудим.

Первое, что бросилось Насте в глаза, когда она вошла во двор, была несчастная порубанная машина. Она стояла на том же месте. Обмирая, Настя обошла вокруг нее. Потрогала пробитые топором дыры в кузове, отворила правую дверцу, села на переднее сидение и пошарила в пустом бардачке. Было жутко смотреть на разбитое переднее стекло. И сразу вспомнилось, как счастливы они были на море всего два года назад. Захотелось выскочить из машины и бежать, куда глаза глядят. Но она заставила себя сидеть на месте, чтобы принять нынешнюю реальность и примириться с ней.

− Вот, не знаем, что с ней делать, − услышала она бабушкин голос. − Столько места во дворе занимает. Хоть бы Олег распорядился. Как он?

− Поправляется. Буду в больнице, спрошу. Она на ходу?

− Наверно. Тут ее дождиком чуть было не намочило, так мы с дедом успели пленкой накрыть. Ничего, салон сухой остался. О, господи, беда какая! Давеча сосед приходил, смотрел ее. Предложил продать ему, мол, он кузов да стекла поменяет и будет ездить. Может, так и поступить?

− Пусть папа решает. Думаю, он согласится.

Выбравшись из машины, Настя подошла к старой черешне. Ее длинные узловатые ветви провисли под тяжестью ягод, а самые нижние лежали прямо на земле. Такого изобилия ей еще не приходилось видеть. Черные, граненые, собранные в крупные гроздья ягоды блестели на солнце, всем видом призывая наполнить ладонь и отправить в рот, – что Настя немедленно и сделала. Рот наполнился ароматным соком, которому возрадовалась душа. И тотчас же она озаботилась: как справиться с этим богатством? Ведь через день-два все погибнет.

− Ба, я придумала. Давай насобираем несколько ведер и продадим. В городе черешня знаешь, какая дорогая. И деньги, и людям польза.

− Ой, да кто ж продавать-то будет? Мне не под силу. Да и не занималась я этим никогда.

− А я. Мы в Муроме прошлым летом столько грибов продали, − денег на бензин до дома хватило. Я тоже помогала продавать, − я смогу. Дедушка пусть подвезет меня на автобусную станцию, − там быстро все расхватают. Сегодня что насобираю, в подвал спустим, там холодно. И завтра с утра пособираю, а к вечеру отвезем и продадим, это ведь не запрещается, если из своего сада.

− Да неудобно мне. Что люди скажут?

− А мне удобно. Что здесь плохого? Лишь бы дедушка согласился.

К Настиному облегчению дедушка Артур и сам об этом подумывал, да боялся, что вдруг прихватит сердце, − как тогда быть? А тут внучка согласна пособить, − вот и ладно. И он направился к сараю за корзинами.

На следующий день к вечеру у них стояли наготове десять корзин и ведер, полных отборной черешни. Все они в дедушкин «Запорожец» сразу не поместились, пришлось приезжать дважды. Едва дедушка с внучкой достали из машины первые корзины, как к ним выстроилась очередь. Брали, не торгуясь по целому ведру, − Настя едва успевала пересыпать ягоды в подставленные кульки и сумки. К концу торговли у нее едва разгибалась спина и болели руки, зато в плотно набитой сумке приятно шелестели купюры. Бабушка Зара даже заахала, всплеснув руками, когда Настя высыпала ее содержимое на стол: она и представить себе не могла, что черешня может стоить таких денег.

В последующие дни дед с внучкой распродали остатки черешни, оставив себе несколько корзин, и принялись за яблоки. Их бизнес процветал в течение целой недели. Все заработанные деньги старики отдали внучке, как та их ни отговаривала, − ей нужнее.