На дневной поезд "Москва – Санкт Петербург" я вскочил почти на ходу, когда проводница уже поднимала вагонную подножку. Отдышавшись в тамбуре, я прошёл на своё место. Соседкой оказалась пожилая интеллигентная женщина, читающая какую-то книжку. Мы познакомились. Позже выяснилось, что Анна Павловна - очень интересный собеседник и просто мудрая женщина. За окном вагона уже замелькали осенние картины золотого Подмосковья и проводница принесла чай. - Я вижу по выговору, что вы москвич, Николай Григорьевич. Это приятно! Давненько не была в этих краях, - задумчиво сказала соседка, глядя в окно. - Вы наблюдательны, Анна Павловна. Верно, я москвич. А вы далеко живёте? - Наблюдательна – говорите? Жизнь всему научит… Родилась я в Москве, и являлась коренной москвичкой, бог знает, в каком поколении. Жила с родителями, а занесла судьба в Аргентину. Да вы подвигайтесь ближе и берите кулебяку к чаю, Николай Григорьевич. Это знакомые положили мне в дорогу. Наша беседа растянулась на все семь часов дороги. Я чувствовал, что ей приятно общаться на русском языке - она говорила не спеша, порой, подбирая забытые слова. - Родилась я в двадцатом году в семье инженера-путейца. В тридцать пятом папу направили в Германию в составе делегации по обмену опытом строительства железных дорог. А через год всех членов делегации начали арестовывать. Мы с родителями чудом успели выехать из СССР. Так и попали в Аргентину. Вот вчера мне подарили эту книжку писем «Милая моя ресничка». Письма написаны приятелем моего отца - Сергеем Седовым своей жене, - попутчица показала мне книжку, - Читаю, а сердце кровью обливается от тех давних переживаний и воспоминаний. Трагическая судьба этой близкой нам семьи Седовых, всегда с болью поминалась моими родителями там, вдалеке. Анна Павловна накинула на плечи шерстяной платок, украшенный рисунком из ярких геометрических фигур. - Сергея Седова, младшего сына Льва Троцкого от второго брака, - продолжала она, - вовсе не интересовала политическая деятельность своего отца, высланного в 1929 году со старшим сыном Львом в Турцию. Сергей со своей второй женой, Генриеттой Рубинштейн, жил в Москве на Серпуховке, в доме 46/135, недалеко от дома, где мы жили. Это был, насколько я помню, всесторонне развитый и образованный человек, увлекавшийся спортом и акробатикой, ставший известным учёным в области двигателестроения, профессором, автором многих книг. От отца Сергей не отрекался, но в эмиграцию так и не уехал. В Москве он имел хорошую интересную работу, любимую и любящую жену. В тридцать пятом его, сына Троцкого, арестовывают и ссылают в Красноярск, где директор «Красмаша» на свой страх и риск (за что потом и поплатился жизнью) принимает его, уникального специалиста, на должность инженера. Генриетта Михайловна в том же году едет вслед за мужем в Красноярск. Там они прожили вместе семь счастливых месяцев. А уже в мае тридцать шестого их вновь разлучили. На шестом месяце беременности Генриетта часами ходит под окнами Красноярской тюрьмы. В конце мая по сфабрикованному обвинению «в попытке отравить рабочих» Сергей Седов был осуждён в контрреволюционной деятельности и отправлен в «Ухтпечлаг». Мужа отправляют в лагерь, а Генриетта возвращается в Москву и 21 августа тридцать шестого года разрешается дочкой Юлией. В апреле следующего года Сергея вернули в Красноярскую тюрьму и приговорили к расстрелу. 29 октября 1937 года Сергей Седов был расстрелян. Генриетта, в том же году, как член семьи врагов народа, этапируется в колымский лагерь, где проводит более десяти лет, а затем до шестидесятого года находится на поселении в посёлке Ягодное (под Магаданом) Их дочь, Юлия, которой после ареста мамы едва исполнился год, живёт с родителями Генриетты. Но в пятьдесят первом году дедушку и бабушку тоже ссылают, и Юлия оказывается в Сибири, а затем перебирается к матери в Ягодное. Однажды Генриетта призналась дочке, что за всю жизнь была счастлива лишь те семь месяцев, которые провела с её отцом - Сергеем в Красноярске, и никогда не раскаивалась в своём решении последовать за любимым. Умерла Генриетта Михайловна 5 июня 1987 года. Спустя много лет, Сергей Седов, его жена - Генриетта Рубинштейн и её родители были реабилитированы. Находясь в ссылке, Сергей писал жене трогательные письма. Часть этих писем, сохранённых в то страшное время мужественной Генриеттой Михайловной, была переправлена в Америку их дочери - Юлии. Санкт-Петербургский центр «Мемориал», при участии Института Гувера и Юлии издали эту трогательную книжку писем - «Милая моя ресничка», которую мне и подарили. Сергей Львович был удивительный человек - тонкий, легко ранимый, но никогда не унывавший, нежно любивший жену и не терявший надежду на счастливую жизнь с ней… Хотите, Николай Григорьевич, я прочту Вам лишь короткий отрывок из одного его письма? Я кивнул, и женщина начала читать. « 22/VIII 35 г. Милая моя ресничка! Твоё письмо принесло мне столько счастья, столько радости, что мне даже стыдно. Но я так люблю тебя, я так волновался, так тосковал по тебе, что ты не можешь себе представить... Может быть, и правда - всё к лучшему, может быть, наши невзгоды, преграды, стоящие на нашем пути, только дадут глубже почувствовать наше счастье... Я так тебя люблю, что мне хочется спеть тебе арию Мазепы. Неужели мы скоро увидимся?! У меня хватило бы сил ползти до Москвы, чтобы увидеть тебя. Я всё время посматриваю на твою мордашку, игриво выглядывающую из конверта, и глупо улыбаюсь. На шее у тебя висит список грехов твоих, я стараюсь рассмотреть, не появилось ли там ещё что-нибудь, но не вижу... Под конец письма я напишу тебе о том, что мне давно хочется сказать тебе. Мне хочется иметь ребёнка, но есть так много всяких "но", одно из них то, что это связало бы тебя со мной, а это в моём положении не совсем честно... Крепко тебя целую, моя любимая». Вот в такое ужасное время мы жили, Николай Григорьевич… Страшно вспоминать. Да и не знаю – нужно ли это кому- нибудь теперь? Поезд уже проскочил Колпино, Ижорский завод. На мокром от дождя перроне Анну Павловну встречала пожилая пара. Я тепло простился со своей собеседницей, пожелав ей здоровья. Потом долго брёл под зонтом по Невскому, а вопрос Анны Павловны так и не выходил из головы: «Нужно ли это кому-нибудь теперь?» ***** PS В связи с тем, что рассказ предназначался к публикации в израильском еженедельнике, я добавил его следующим обращением: PS. Уважаемые читатели, проживающие сейчас в Израиле! Если вдруг Вам придётся встретить Юлию Аксельрод (дочку С.Седова), передайте ей мой привет и наилучшие пожелания. Заранее благодарю. ***** И вот, что произошло в итоге: СПЕШУ СООБЩИТЬ ЧИТАТЕЛЯМ: ВЧЕРА,12.03.09 ГОДА, ПОЛУЧИЛ ЭЛ. ПИСЬМО ОТ ЮЛИИ АКСЕЛЬРОД. Спасибо добрым людям! Рассках ей понравился, и это для меня лучшая рецензия... Ян К. | 
Положение о Клубе
Сделать стартовой
