Насколько Интернет – великое благо, настолько же – это достижение ума земного – и порок. Скажу сразу же, речь пойдет не о тотальном присутствии порно - сайтов, кича, непрофессиональной отсебятины, другой гламурно - пошлой фанаберии…

Хочу коснуться такой, ставшей воистину глобальной, проблемы, как совершенно разнузданная графомания.

Явление это было всегда. И авторы ее, понимая всю постыдность этой своей страсти, скрывались за псевдонимами.

В русской литературе графомания достигала, согласно величию собственно языка и словесной культуры гомерических масштабов. Умные, понимающие всю несостоятельность своего личного участия в литературном процессе авторы, но не нашедшие в себе воли остановиться, порой достигали просто-таки феноменальных результатов. Объединяясь, они создавали коллективный труд, превратив свои беспомощные в литературном отношении опусы, в шедевры сатирико-юмористического плана (Черубина де Габриак). Однако самым ярким примером коллективного проявления самоиронии стали бессмертный образ и так называемое творчество Козьмы Пруткова. Это был виртуозно использованный дар автопародии.

Вообще талант пародиста – великое достижение человека разумного. Именно благодаря несостоявшимся лирикам, мы имеем в нашей литературе эту, до краев переполненную сокровищницу. Понимая всю бесперспективность своих литературных амбиций, отдельные наши авторы шли другим путем. Они, обладающие остроумием, саркастически высмеяв сомнительные метафоры, перехлесты и перегибы в произведениях признанных поэтов, тем самым вместе с ними остались в нашей литературе (Александр Иванов). Как известно, явление пародистики свойственно во всей полноте проявления только нашей изящной словесности. И нет больше ни в одной литературе переводчика, который бы мог передать на своем языке всю силу подтекста той или иной русской пародии. Не потому что таланта не хватает, а потому что подобное просто невозможно сделать. По большому счету жанр пародии так и остался достоянием только нашего «великого и могучего». Несомненно, еще и поэтому – «великого и могучего».

Но вернемся к незабвенному Козме Петровичу. Мало о нем осведомленным хотим сообщить некоторые детали его биографии.

Родился он 11 апреля 1803 в деревне Тентелевой близ Сольвычегодска. Всю взрослую жизнь состоял, на государственной службе: сначала по военному ведомству, а потом по гражданскому. Имел поместье в хуторке «Пустынька» вблизи железнодорожной станции Саблино.

На военную службу пошел в 1820 году, как тогда говорили «только для гусарского мундира», и пробыл на оной всего лишь два года с небольшим. В ночь с 10 на 11 апреля привиделся ему сон. Рассказывал он его так: «Возвратясь поздно с товарищеской попойки и едва прилегши на койку, я увидел перед собой голого бригадного генерала. В эполетах. Он, подняв меня за руку и, не дав одеться, молча, повлек по каким-то длинным и тёмным лабиринтам на вершину высокой и остроконечной горы, и там стал вынимать из древнего склепа разные драгоценные материи, показывая их мне одну за другою и даже прикидывая некоторые из них к моему продрогшему телу. Я ожидал с недоумением и страхом развязки этого непонятного события; но вдруг от соприкосновения с одной – самой дорогой из этих материй ощутил во всём теле сильный электрический удар, от которого проснулся весь в испарине». О том, какое значение придавал Козьма Петрович этому видению ясно, поскольку часто рассказывая о нём впоследствии. Причем он всегда приходил в большое волнение и заканчивал громким возгласом: «В то же утро, едва проснувшись, я решил оставить полк и подал в отставку; а когда вышла отставка, я тотчас определился на службу в Пробирную Палатку, где и останусь навсегда!»

Действительно, вступив в Пробирную Палатку в 1823 г., он оставался в ней до смерти, то есть до 13 января 1863 года.

Начальство отличало и награждало его. Он удостоился всех гражданских чинов вплоть до действительного статского советника включительно, и наивысшей должности – директора Пробирной Палатки; а потом – и ордена святого Станислава 1-й степени, который всегда прельщал его, как это видно из басни «Звезда и брюхо».

Вообще он был очень доволен своею службою. Только в период подготовки «Великих реформ» Александра 11 – в том числе и отмены Крепостного права – он вдруг растерялся. Сначала ему казалось, что из-под него уходит почва. Он даже стал роптать, повсюду крича о преждевременности всяких реформ.

Однако потом, когда неизбежность перемен сделалась несомненною, он сам стал стараться отличиться преобразовательными проектами и сильно негодовал, когда эти его проекты браковали из-за их очевидной несостоятельности. Он объяснял это завистью, неуважением опыта и заслуг и даже впадал в отчаяние. В один из моментов уныния написал мистерию: «Сродство мировых сил».

Вскоре, однако, успокоился, почувствовал вокруг себя прежнюю атмосферу, а под собою – прежнюю почву. Он снова стал писать проекты, но уже «стеснительного направления», и они принимались с одобрением. Это дало ему основание возвратиться к прежнему самодовольству и ожидать значительного повышения по службе. Внезапный нервный удар, постигший его в директорском кабинете Пробирной Палатки, при самом отправлении службы, положил предел этим надеждам, прекратив его славные дни.

 

Однако в этой биографической справке отсутствует один, можно сказать, судьбоносный момент, который и обессмертил имя обыкновенного чиновника. Это его творчество.

Оно и сам автор его – понятное дело – явления вымышленные. И сталось это как-то спонтанно, начиналось как семейная шутка, была продолжением

молодого озорства, перенесенного на страницы литературного журнала. Причем даже само имя Козьмы Пруткова родилось не сразу...

Все это вышутили Алексей Константинович Толстой и его двоюродные братья Алексей, Владимир и Александр Жемчужниковы – богатые, образованные и остроумные – в пору, когда они были молоды и красивы, Если они и писали стихи, то только для себя и своих знакомых. Если пьесы, то только для домашней сцены.

В те годы и сам Алексей Константинович Толстой (1817 – 1875) еще не был тем замечательным поэтом, каким его узнали позже. Он еще только начинал писать лирические стихи, которые почти все будут положены на музыку, и едва ли не половина – Римским-Корсаковым и Чайковским. Он еще не написал своих сатир, которые в списках будут ходить по всей России. Он еще только начал работать над историческим романом «Князь Серебряный», ставшим впоследствии любимым для молодых русских книгочеев. Еще не созрел у него и замысел драматической трилогии, которая и в наше время неизменно привлекает зрителей больше, чем их могут вместить театральные залы.

Алексей Михайлович Жемчужников (1821 – 1908) тоже стал известным поэтом и даже академиком, но таланта был скромного и со временем основательно забылся.

Александр Михайлович Жемчужников (1826 – 1896) в молодости слыл

порядочным озорником, но именно ему выпала честь написать первую басню,

положившую начало поэтическому творчеству Пруткова. Потом он стал крупным чиновником, но не утратил веселого нрава.

И наконец, Владимир Михайлович Жемчужников (1830 – 1884), самый юный из всех «отцов» Пруткова, стал организатором и редактором публикаций

вымышленного поэта. Он же и подготовил «Полное собрание сочинений» директора Пробирной Палатки, да и сама эта должность, а, следовательно, основная часть биографии поэта-сановника, придумана им.

Сегодня рождается еще одно колоссальное, на мой взгляд, явление. Его создают те, кто называет свое творчество, размещенное по всем доступным порталам, и сайтам, хобби. Полчища «хоббитов» захватили Сеть и в силу своей многочисленности взяли Интернет не умением, а числом.

Я как-то имел неосторожность затеять на одном из уважаемых и весьма населенных порталов разговор на тему «Хороших поэтов мало». И вскоре пожалел о своем опрометчивом предприятии, поскольку вызвал на себя и дружный отпор, и горячее негодование. Разрозненные индивидуальности, постоянно в «мирное время» соперничающие и выясняющие между собой: кто из них лучше, – мгновенно, «все распри, позабыв», объединились для обороны. Графоманы моментально объединяются в виду опасности по имени критик. Только критик способен объединить эгоистов. Ведь все авторы (особенно такие!), как правило, эгоисты. Иначе, они, лучше всех зная свои скромные возможности (!), не стали бы заниматься столь бесперспективным для себя делом! Увы, в который раз пришлось убедиться – тревожить осиное гнездо – ошибка в высшей степени не только бесполезная, но и чреватая неприятностями. Поделать с этим вряд ли что-то можно. Но вот обратить бедствие во благо, как мне кажется, вариант. Для чего и пишется эта статья. А в ней предлагается следующее.

Я обращаюсь к поистине образованным и тонким авторам, однако не пытающимся утвердиться в литературе, но понимающим ее предназначение. Давайте создадим нового Козьму Пруткова!

Уважаемые дамы и господа (повторяю: я обращаюсь к мудрым, лишенным нелепых амбиций сочинителям!) возьмитесь за это благородное дело! Вчитайтесь в опусы, которыми заполнены нынче все литературные сайты. Там, среди шелухи и мусора – таится несметное количество золотых зерен, и слитков самородного золота. Копайте Эльдорадо нечаянных метафор и афоризмов, самопародийных двусмысленностей, смешных нелепостей, удивительно ярких благоглупостей, невероятных по своей абсурдности красивостей, надуманного формализма, беспомощной тавтологии и тяжеловесных смысловых натяжек, бессмысленных согласований и вычурных изысков, всяких и всяческих банальностей, затертых клише и современных словесных штампов и т. д., и т.п.

Ищите, братцы и обрящете! Обрящете вы, обретет и наша литература. А значит, этим самым мы продлим в беспредельности мировой культуры могущество и величие нашего неподражаемого русского языка!

Валерий Митрохин

27.08.11