Святая Русь

(пролог)

 

Русь! Святая Русь, необъятная! Могучий дух великого народа освятил твои бескрайние просторы. В пустынных волжских степях занимался день над тобою и, устав от долгого пути, клонился к закату над лесистыми вершинами Карпат. Твои степные рубежи омывали воды тёплого Руського моря, то бурного, то ласкового для удалых дружин русичей. От хмурого Варяжского моря до Студёного дремучие леса и топкие болота укрывали тебя от завистливых глаз неприветливых северных соседей.

 

В былинах руський народ изображался богатырём «над семьюдесятью землями».

 

«По Киеву его звали куянином,

По полям звали полянином,

По лесам звали древлянином,

На западе звали рутенином,

А на Буге звали бужанином,

На Днестре звали тиверцем,

На Ильмене звали смолянином,

На Днепре звали северянином…»

 

И был это разноплеменный, но единый духом, укладом жизни и родственный по языку народ. Занимал он достойное место в тесной когорте славянских народов и величал себя гордо «Рос». «Русичами» назвал их позже уважительно и с любовью неизвестный нам Автор «Слова о полку Игореве». Олег Вещий объединил северную и южную ветвь могучего восточнославянского народа «рос» в единое государство Русь. И приняла Русь христианство по восточному обряду при Великом киевском князе Владимире от Византии, стала православной славянской державой. Сбылось пророчество апостола Андрея Первозванного, одного из верных учеников Иисуса Христа. По глубокому преданию благовествовал он Слово Божье на высоких киевских горах. Здесь водрузил крест и сказал: «На сих горах воссияет благодать Божия… и церкви многи Бог воздвигнути имать…»

 

Как дуб-великан поднялась Русь среди других христианских народов. Гордо и мощно засияла слава её. Как небо звёздами, так усеялась земля руськая дивными храмами с куполами и крестами на них, монастырями святых отшельников, где аскетичный дух инока самоотверженно боролся с помощью Слова Божия с «прелестями» мира сего.

 

Благодать Божья осенила и древнюю черниговскую землю, а град Чернигов был вторым по стати княжеским городом в Южной Руси. Впервые упоминается в летописи под 907 годом по Рождеству Христову, в связи с договором Олега Вещего с Византией. Греки тогда обязались «… даяти уклады на русские грады – первое на Киев, также на Чернигов… и на прочия грады, по тем бо градом седяху велиции князи, под Олегом суще».

 

Седая история Северского края и уходит глубокими корнями в языческую давнину. Отзвуки древних сказаний, связанных с названием города, дожили до наших дней. Якобы дремучие леса чёрной непроходимой стеной стояли вокруг, а правил градом князь Чёрный. И была у него единственная горячо любимая дочь – княжна Цорна. Как-то посватался к ней древлянский князь, но красавица отказала... И тогда древляне, в обиде за своего князя, пошли войной на Чернигов. Княжна скрылась от ненавистных в высоком тереме, а когда враг подступился, она выбросилась из светлицы... В битве с древлянами князь Чёрный одержал победу, но, узнав о смерти единственной дочери, горько плакал.

 

Похоронили её с почестями, как и подобает знатной славянке, а над могилой насыпали большой курган. А когда пришло время князя Чёрного, положили его рядом с дочерью. Курган над его могилой сберёгся и известен в народе как «Чёрная могила». А вот захоронение княжны Цорны не сохранилось, его срыли ещё в XIX веке, когда строился город.

 

Но вряд ли эта поэтичная легенда отвечает действительности. На самом деле Чернигов был основан на много веков раньше и ведёт свою родословную, вполне вероятно, от первопоселенца по имени Чернег или Черниг. Возможно, он был князем, как и основатель Киева – легендарный князь Кий.

 

Князь черниговский по примеру Владимира Святителя стал «… ставити церкви и попы и люди в крещенье приводити по всем градом и селом». Крестили народ черниговский в озере. В память о крещении назвал народ озеро «Святым», сохранилось оно до нашего времени. Свет православия воссиял в тёмных черниговских лесах. А в 991 году по Рождеству Христову «взя Владимир у патриарха митрополита Киеву Леонта, и того же лета поставил Леонт митрополит Чернигову Неофита». Так было положено начало черниговской епархии, тысячелетие которой торжественно отмечалось в 1992 году.

 

На черниговской земле стали возводиться храмы и монастыри, приютившие первых христианских подвижников, таких как известный черниговский князь, Николай Святоша…

 

Вещий сон

Гамлет:

«Гораций, много в мире есть того,

Что вашей философии не снилось».

В.Шекспир, «Гамлет». Пер. Б.Пастернака

 

Память наша несовершенна и к тому же действует избирательно. Многое из услышанного со временем забывается, а потом в самый неподходящий момент какой-то эпизод давно рассказанной истории вдруг неожиданно врывается в память – и ты удивляешься немым вопросом: “С чего бы это вдруг?” Очень часто впечатления дня, общение, даже сиюминутное, со знакомыми и незнакомыми людьми, по каким-то неосознанным законам психики выплывают негаданно из-под спуда самых потаённых уголков души, переплавляются в неправдоподобный конгломерат химерных видений, липким и беспокойным сном преследуют всю ночь…

 

Гигантский дракон запрокинул ненасытное жерло, изрыгнул огненный смерч. Жгучий вихрь взвился высоко в небо и осыпался смертоносным дождём. Каменные глыбы рыдали раскалёнными язвами, ядовито и медленно оползали с крутого берега в реку, жадно пожирая и превращая всё живое на своем пути в пылающий факел и пепел. А она в безумии буйствовала и клокотала от гибельного нашествия кровожадных тварей. За считанные мгновенья вода в реке испарилась, а русло заполнила огнедышащая масса. И вот уже огненная гранитная лава устремилась к океану, хищно дымясь и медленно остывая в пути.

 

Над Болдиными горами нависло мрачное небо, казалось, своим чёрным куполом оно желает раздавить всё сущее на земле. Неистовый ветер гнул приземистые дубы-великаны, распростёршие в отчаянном порыве к отпору свои корявые ветви-руки. К бешеному напору разбушевавшейся стихии оставались равнодушными только могучие курганы, подпирающие округлыми шапками разбухшую утробу тёмного небосвода.

 

На самом краю обрыва, среди вековых дубов скрывалось древнее капище с деревянными кумирами языческих божков. Из расселин в обрыве тонкими змеями курились клубы пара и обволакивали капище курчавой дымкой. Перед идолом громовержца Перуна в белой холщовой рубахе и всклокоченными рыжими волосами стоял жрец. В правой руке он держал широкий изогнутый нож, с хищного железного жала острой алой струйкой стекала дымящаяся кровь. Левая высоко поднятая рука цепко держала за светлые волосы отсечённую голову юной девушки. Широко раскрытый рот и остекленевшие, выпученные глаза жертвы застыли в невыносимом крике боли и ужаса перед лицом неотвратимой смерти. Жрец с дьявольской улыбкой положил свою жуткую дань к подножью Перуна и обратил горящий, блуждающий взор к невысокой насыпи.

 

Там, на огромной куче хвороста, охваченной рыжими языками пламени, лежало закованное в боевые доспехи тело могучего воина. В окоченевшей руке он крепко сжимал гигантский двуручный меч. Внезапно порывы ветра стихли, и тогда жрец, потрясая окровавленным ножом, что-то дико и нечленораздельно прокричал в наступившую тревожную тишину. Содрогнулся воздух. Тяжёлое брюхо неба над капищем расколол яркий зигзаг света. Казалось, грозные силы где-то рядом скрестили невидимые тысячепудовые мечи. На приникшую землю упали первые крупные капли. Миг – и густая пелена дождя накрыла Болдины горы, вековые дубы-великаны, могучие курганы, печальную тризну, древнее капище с идолами и взбесившегося в диком танце служителя культа.

 

В лазурном просторе бесшумно плавилось огненное колесо. Утомлённый от тяжкого труда преподобный Антоний и его верные сподвижники-иноки сидели в тени старого дуба и утоляли жажду родниковой водой из выкопанного ими же колодца. Вот уже много лет, как они истово, без устали и отдыха, вгрызались в глиняное нутро обрыва над рекой, копали подземный монастырь – духовную опору новой веры. Когда-то на этом месте находилось языческое капище.

 

В кровавых битвах и неустанных заботах прошумели столетия, поколение сменяло поколение, и каждое новое уже мыслило по-иному. И вот пришло время, когда языческого идола Перуна сбросили с крутого яра в реку, а на бывшем капище возвели в честь святого пророка Илии скромную Ильинскую церковь. С пещерами церковь соединялась входом. Монахи незаметно могли появляться в храме во время богослужения и так же незаметно растворяться во мраке подземелья после окончания службы.

 

Как-то в церкви правили литургию, и вдруг по стенам и полу зазмеилась непонятно откуда взявшаяся дымка. Голос рыжего иерея зазвенел обличительно громко и резко. И тогда инокам сквозь молочную пелену привиделось, что ноги священника отрываются от покрытого мозаичным рисунком пола, и он неподвижно парит в воздухе возле иконостаса с искажённым в нелепой гримасе лицом и широко раскрытым ртом, а толстый указательный палец правой руки грозит неведомо кому среди братии. А после службы батюшка слёг и, недолго проболев, погожим летним вечером тихо отошёл в мир иной…

 

В безлюдной церкви, в неверном колышущемся свете коптящей лампадки стоит на скамьях гроб с покойником. На усопшем шитая золотом ряса, на пухлом животе – большая золотая цепь с массивным крестом.

 

Ночь выдалась тёплая и ясная. Луна - крутобокая жёлтая тыква - тихо катилась в серебряной пыли Чумацкого шляха в мерцающую бездну летнего неба и неподвижно замерла над пещерами. На маковке церкви в мертвенном свете луны копошились две зловещие тени.

 

- На небесах попу золото не нужно, а нам, грешным, в самый раз, - прошептали богохульники и выдавили ногой стекло.

 

Младший брат, юродствуя, перекрестился и боком протиснулся в узкую щель. То ли верёвка оказалась гнилая, то ли купол обветшал от старости, а может, по греху воздалось, не успев начать спуск, несостоявшийся вор с диким воплем полетел вниз и с грохотом приземлился возле гроба с покойником. А напарник от такой неожиданности кувырком слетел с купола в разодранных штанах, в сапогах противно хлюпало. Проклиная день и час, когда решился на такое святотатство, он проворно нырнул в ночь.

 

Утром, когда отворили дубовые двери церкви, навстречу собравшемуся люду, смиренно скорбевшему о безвременной кончине батюшки, рванулся с выпученными глазами и перекошенным лицом человек, растолкав остолбеневших и потерявших дар речи монахов, он ринулся сломя голову прочь. Придя в себя, кто-то из братии испуганно ахнул: «Батюшка воскрес!»

 

Монахи со страхом вошли в церковь, покойник лежал, как ему полагается, но почему-то без новых кожаных сапог, одетых на него по такому скорбному случаю. И тогда мнения иноков разделились. Наиболее зоркие утверждали, что это был чёрт, они де успели заметить на рыжей косматой голове маленькие рожки и длинный тонкий хвост с кисточкой на конце, и даже успели разглядеть маленькие копытца на ногах. Другие же, их было меньшинство, не очень уверенно возражали, что больно этот чёрт смахивает на одну скандально известную в округе личность, и никаких копытец они не видели, а вот сапоги на ногах точно были.

 

По-прошествии этой таинственной истории братьев долго не видели, а когда они появились, по пьяной лавочке любили рассказывать, что как истинные христиане ходили паломниками в Киево-Печерскую лавру, и там младшему сердобольный батюшка подарил новые кожаные сапоги. В доказательство «набожный» братишка вытягивал за столом ноги в блестящих кожаных сапогах, весело похлопывая ладонью по голенищам. И все присутствующие имели счастье лицезреть эти самые сапоги. Наедине же они часто сварились, и старший братец грубо выговаривал:

 

- Лучше бы ты околел в церкви, не смог отличить золото от кожи!

 

На что младший, понурив рыжую косматую голову, смиренно отвечал:

 

- Бес попутал! - А потом с плутоватой улыбкой невинно осведомлялся, куда же подевались новые плисовые штаны любимого сродника?

 

На этом невероятные происшествия в церкви не закончились. Как-то церковный староста, щуплый мужичок с сизым носом и вечно мутным взглядом, зашёл в церковь. По всему периметру нефа вдоль стен и возле иконостаса горели сотни свечей, и курилась светлая дымка, а сквозь неё на полу проступил размытый силуэт человеческого тела. Служба в церкви давно уже не правилась, тяжёлая дубовая дверь, окованная железом, запиралась на внутренние и навесные, изрядно поржавевшие от долгого безделья, замки. Ключи находились только у старосты, и казалось невероятным, как мёртвое тело могло попасть сюда.

 

Опешивший староста стремительно, как пробка из бутылки так им любимого церковного вина, выскочил и поспешил с невероятным известием к игумену монастыря. Когда игумен со свитой прибыл на место, дохнуло сыростью и плесенью, густая волна застоявшегося, затхлого воздуха заставила всех непроизвольно сморщить нос. По каменному полу, тонко пискнув, испуганно пробежала мышь, но мёртвое тело, свечи и дым отсутствовали. Игумен подозрительным взглядом окинул старосту.

 

- Ты, брат, случайно, не того?

 

- Истинный крест, отче, росинки во рту с утра не было!

 

- Ступай с миром, да отдохни хорошенько, и никому о видении не рассказывай!

 

- Помолитесь за меня, честный отче! – староста непроизвольно икнул. – Всё останется в тайне! – и нетвёрдой походкой пошёл восвояси.

 

- Господи, прости его, грешного! - сокрушённо вздохнул игумен и осенил вслед крестом.

 

А однажды ненастной поздней осенью, когда и собаку не выманишь со двора тёплым калачом, всю ночь возле церкви слышалась какая-то возня. Утром церковь стояла отверстая настежь, выломанной оказалась и внутренняя боковая дверь, ведущая в пещеры, а в правой стене открывшейся подземной галереи зияла пустота. За проломом открылось просторное овальное помещение, подземный ход из него уходил ещё куда-то ниже, в тёмный мрак неизведанной глубины. В восточной стене овального зала, на уровне человеческого роста, чернела пустая ниша. Что здесь искали неведомые ушлые люди, оставалось только догадываться…

 

Не успели иноки обсудить этот загадочный случай, как из утробы горы донеслись приглушённые толщей земли звуки. Скоро таинственный шум прекратился, а за стеной галереи, ведущей в нижний ярус пещер, раздалось тихое пение. Протяжные и скорбные звуки хорала наводили на мысль, что отпевают покойника, а через три дня в галерее появился тяжёлый, отвратительный запах тления. И долго не выветривался…

 

Ещё толком не выветрился тошнотворный дух, как новое неизъяснимое происшествие опять привело всех в ужас – в верхнем ярусе появилось привидение. Возле выцарапанной в стене крупными корявыми буквами надписи \"Раб Божий Тарасий\" проступил и неподвижно завис в воздухе белесый лик с пышным окладом бороды и строго взирал на съёжившихся в испуге и осеняющих себя крестным знамением монахов. А несколько дней спустя неожиданно, как и появился, призрак исчез.

 

Экскурсия в Антониевы пещеры

 

«Святителе, отче, Антоние,

Моли спастися душам нашим».

Канон Антонию Печерскому

 

Мутный сон нудил душу и не давал покоя, заставил проснуться среди ночи. Обрывки кошмарных видений тяжело ворочались в воспаленном мозгу. Антониевы пещеры… Что знаю о них? Память услужливо подсунула некогда запомнившуюся информацию.

 

«Пещерный монастырь основан выходцем из Любеча - монахом Антонием в 1069 году на месте древней пещеры. На протяжении столетий уникальный подземный комплекс неоднократно расширивался и перестраивался. Протяжённость пещер, доступных обозрению, составляет 350 метров; расположены они в четыре яруса и уходят на глубину 12 метров. Во втором ярусе находятся церкви преподобных Антония и Феодосия. По своим размерам церковь Феодосия Тотемского (длина - 15,4 м., высота - 8,4 м.) является самой большой на территории Украины, такой нет даже в Киево-Печерской лавре. В глубине пещер находится церковь известного черниговского князя Николая Святоши и келья Антония Печерского.

 

Рядом с пещерами находится Ильинская церковь. Церковь названа в память пророка Илии, построена как крестильная у входа в Антониевы пещеры и связана с ними ходом, который берет начало в северо-западной стене церкви. Ильинская церковь – единственный сохранившийся в Украине однокупольный, бесстолпный храм эпохи Киевской Руси. Церковь и пещерный комплекс значительно пострадали во время татаро-монгольского нашествия. Были восстановлены на деньги черниговского полковника Степана Подобайло, близкого друга и соратника Богдана Хмельницкого…»

 

Степана Подобайло… Богдана Хмельницкого…

 

Разбудил меня телефонный звонок. За окном разневестился погожий июньский день. И звонила моя давняя знакомая.

 

- Мы собираемся в Антониевы пещеры. Присоединяйся! Там нас будет ждать Альберт Алексеевич. Встреча в десять ноль-ноль. Не опаздывай!

 

Всю ночь снилось чёрт те что, и тут опять – Антониевы пещеры! Поневоле оторопь возьмёт от такого звонка!

 

Альберт Алексеевич личность у нас в городе довольно известная. Наслышан о нём был уже давно, но познакомиться не представлялось случая. Поэтому повод встретиться с человеком, много лет отдавшим изучению и раскопкам в Антониевых пещерах, решил не упустить. Когда ещё представится такая возможность – услышать из первых уст от компетентного человека неформальный рассказ о древнем и во многом загадочном памятнике Киевской Руси?

 

Возле Ильинской церкви нас приветливо встретил седой человек с худощавым и благообразным лицом. Он посмотрел на часы и бодро произнёс:

 

- Непорядок! Опоздали ровно на двадцать минут. Мы так не договаривались.

 

Наша старшая виноватым голосом стала оправдываться, что ждали ещё одного человека, но почему-то он не пришёл.

 

- Тогда, пожалуй, начнём.

 

И полился неторопливый рассказ о пещерах и событиях, связанных с ними.

 

- Как вы уже знаете, подземный скит заложил наш земляк из Любеча монах Антоний. В Киеве он попал в немилость к великому князю Изяславу и по приглашению князя Святослава, того самого Святослава, который основал Елецкий монастырь, а позже стал великим киевским князем и заложил Успенский собор Киево-Печерской лавры, перебрался в Чернигов.

 

Место для подземного монастыря выбрал удачное – высокий обрыв над полноводной рекой. Тогда Стрижень протекал под этими кручами. – Альберт Алексеевич махнул рукой к подножию обрыва, где утопал в садах жилой микрорайон Лесковица. – И впадал в Десну приблизительно в том месте, где сейчас находится железнодорожный мост.

 

Болдины горы хранят немало загадок. Здесь ещё в незапамятные времена в твёрдом суглинке образовались естественные пещеры, первобытный человек использовал их для жилья. Позже наши предки под сенью вековых дубов, а «дуб» на старославянском – «болд», поставили капище – навес на четырёх столбах – над изваяниями своих деревянных кумиров. На смену язычеству пришло христианство, и уже монахи-отшельники стали обживать эти места, углублять естественные пещеры и соединять их ходами.

 

Для первых христиан пещерная обитель стала надёжным защитником от неприятеля и внутренних раздоров, помогала местному населению пережить лихие времена. Подземные лабиринты тянулись на многие сотни метров вглубь горы и в разных местах имели незаметный выход на поверхность. Жителей пещерного города трудно было застать врасплох, при опасности они быстро растворялись в темноте подземелья, а преследователи боялись сунуться в неведомый мрак и получить достойный отпор.

 

Бытует поверье, что существовал подземный ход из Чернигова в Киев, но это всего лишь легенда, красивая легенда, не более. И в наши дни, когда существует современная землеройная техника, когда зарываются на много метров в глубину и строят метрополитены, проложить подземный коридор из Чернигова в Киев – большая проблема, а по тем временам – просто утопия. А теперь обратите внимание на холм за колокольней.

 

Мы посмотрели в эту сторону. К подножию холма прилепился узкий ряд могил – островок старого церковного кладбища.

 

- Когда мы здесь начали раскопки, отрыли два просторных подземных зала. В одном лежал скелет мальчика 10-12 лет. Вход в пещеру, что была ближе к звоннице, позже обвалился. – Альберт Алексеевич обозначил рукой место, где находилась эта пещера. – Вторую же, во избежание несчастного случая, мы засыпали сами. А теперь посмотрите сюда.

 

Он повернулся спиной к пещерам. Глубокий овраг отделял Антониевы пещеры от заросшей высокими деревьями горы. Сквозь густую листву угадывался величественный силуэт Свято-Троицкого собора.

 

- Не так давно в этой горе раскопали подземелье. С ним связана трагическая страница истории нашего города. Произошло это ещё в первую русскую революцию. Три человека, убегая и отстреливаясь от наседавших на них полицейских, нашли в нём убежище. Преследователи трое суток простояли у входа, но всё напрасно, и тогда вход в подземелье засыпали. Может, беглецы хорошо знали своё убежище и наши другой выход? Иначе доле их не позавидуешь – добровольно обрекли себя на лютую смерть.

 

Мы вошли в Ильинскую церковь. Сжатое с боков и вытянутое в длину церковное пространство встретило нас прохладой. На выбеленных стенах и вдоль них расположилась экспозиция с материалами по истории церкви и экспонатами раскопок, найденными в разное время на территории Ильинского монастыря.

 

- Альберт Алексеевич, расскажите нам что-нибудь необычное, связанное с пещерами, - попросил кто-то из нас, - официальную информацию мы слышали и знаем.

 

- Ну, что ж, раз вы просите… За долгие годы работы в пещерах много необычного мне пришлось увидеть и услышать… Хотите - верьте, а хотите - нет! Но только всё по порядку… С Ильинской церковью связано несколько таинственных историй. Один случай прямо-таки курьёзный. Умер священник. На ночь тело оставили в церкви. Утром открывают двери, а навстречу выскакивает ополоумевший человек и бежит, расталкивая всех, прочь. Все, кто наблюдал за этой сценой, испытали шок. Слухи ходили разные, но толком никто ничего объяснить не смог.

 

А однажды в церкви нашли мёртвого человека. Вызвали милицию – оказалось, студент пединститута. В кармане у него лежал билет в кинотеатр им. Довженко. Как он туда попал – осталось тайной. Служба в церкви давно уже не правилась, окованные железом дубовые двери всегда были закрыты, а ключи находились в епархии.

 

Уже гораздо позже в звоннице поселилась пожилая женщина. Она прибирала территорию возле пещер, поэтому ей разрешили здесь же жить. Как-то поздним летним вечером к ней громко постучали. Она, святая простота, открыла. Рыжий детина назвал её по имени и стал требовать ключи от церкви.

 

- Я тебя не знаю. Да и что там тебе делать в столь позднее время? – спросила женщина. - Ступай с миром!

 

- Зато я тебя хорошо знаю! - Рыжий набросился на неё и стал душить, она закричала. На её счастье, несмотря на позднее время, кто-то гулял наверху и кинулся на помощь. Верзила бросил свою жертву и убежал.

 

А как-то глухой ночью возле церкви женщина услышала громкую возню. Она только молила Бога, чтобы её не тронули. Утром двери церкви стояли распахнутыми настежь. Сломанными оказались и внутренние боковые двери, которые вели из церкви в пещеры. Но благодаря этому необычайному происшествию был открыт вход в нижний ярус.

 

- Ходят слухи, что в пещерах временами появляются привидения. Вы их видели?

 

- И привидение пришлось увидеть, и даже кое-что слышал. Прибегает ко мне испуганный и бледный студент, а студенты пединститута как раз проходили у нас практику и участвовали в раскопках, и тихо, с истерикой в голосе: «Альберт Алексеевич, в пещерах призрак!» Я пошёл вместе с ним и в нижнем ярусе, под самым сводом, увидел белесую, бесшумно колышущуюся дымку, в которой проступил бородатый лик с хмурыми жёсткими глазами. Врёшь! Не запугаешь! Я пошёл навстречу бороде, однако видение тихо отступило в глубину галереи, а когда вернулся – вновь стояло на месте, а дня через три призрак исчез. А однажды в пещерах долго слышался глухой шум и неясные голоса. Приложишь ухо к стене – и слышишь где-то внутри горы какую-то возню и тихие перестукивания. Потом шум прекратился, а в галереях появился тяжелый неприятный запах. И долго не выветривался.

 

Всё это походило на мистику. И вспомнилась давно рассказанная история. Недалеко от города бурили скважину, искали нефть. Нефть не нашли, но исследования образцов породы из скважины показали, что в прадавние времена здесь дышал кратер гигантского вулкана. Вулкан уснул во время оно, но недра его на многокилометровой глубине под толщей земли все ещё сонно дышат. И тогда ядовитые испарения по подземным проломам и трещинам выходят наружу на Болдиных горах. Тогда и появляются призрачные видения в пещерах. Недаром наши пращуры с древних времён облюбовали Болдины горы и ставили на них свои культовые сооружения. Неизвестное всегда интригует и манит к себе жуткой тайной, и нередко порождает массу кривотолков.

 

Экскурсия продолжалась, и мы остановились в глубине пещер, в церкви черниговского князя Николая Святоши. Глубоко верующий человек, он ушёл от прелестей мира сего в Киево-Печерский монастырь, постригся в монахи, а всё своё состояние отдал на церковные нужды, в том числе нашему Елецкому монастырю. В смиренном служении Богу провёл около сорока лет, и все эти годы пользовался непререкаемым авторитетом среди братии и мирян. А после смерти русская православная церковь его канонизировала и причислила к лику святых.

 

- Будьте осторожны! Слева у входа место аномальное. За мою бытность экскурсоводом здесь несколько раз падали и даже теряли сознание. Позже экстрасенс обследовал это место и подтвердил, что здесь аномальная зона: из-под земли бьёт мощный энергетический поток.

 

Некоторые из нас решили проверить слова Альберта Алексеевича, встали с закрытыми глазами в этом углу и простояли несколько минут. Правда, ничего особенного не ощутили.

 

Мы вышли из сырого полумрака подземелья. Поток яркого дневного света невольно заставил прищурить глаза. Поднялись на Болдину гору и по вымощенной серой узорчатой плиткой дорожке пошли по направлению к могиле известного украинского писателя М.Коцюбинского. Слева от нас среди деревьев, в сочном изумруде разнотравья, возвышались пологие холмики древнего, ещё со времён Киевской Руси, языческого кладбища. Недалеко от могилы писателя, на самом краю оврага, аллея круто сворачивала влево. И здесь Альберт Алексеевич остановился, передал мне свою трость - сказывались старые военные раны, и ходил он, прихрамывая, вынул из кармана складной ножик и срезал веточку акации. Зачистил от более тонких побегов, получилась небольшая рогулина.

 

Все Болдины горы изрезаны пещерами. Копали их с незапамятных времён ещё до Антония, копал и Антоний «сотоварищи», копали и в более позднее время. Многие пещеры со временем обвалились, а многие разрушил сам человек. Так было в конце ХIХ века, когда через Лесковицу прокладывали дорогу от Вала к Троицкому собору, теперь это улица Толстого. Тогда значительную часть Болдиной горы срыли, многие подземелья раскопали, а многие были повреждены и засыпаны оползнями. Уже после войны на Лесковице строили четвёртую школу, и пришлось экскаватором стёсывать крутой бок горы, что навис над школьным двором. Когда ковш экскаватора стал вгрызаться в глиняное нутро обрыва, открылся подземный ход. Строители обнаружили в нём клад из золотых и серебряных ювелирных изделий и других драгоценных вещей. Прораб собрал все сокровища в мешок и сказал, что отнесёт в милицию. Несёт до сих пор…

 

Альберт Алексеевич усмехнулся, зажал короткий отрезок рогулины в кулаке так, что длинный её конец стал продолжением слегка полусогнутой в локте руки, и пошёл по дорожке в сторону курганов. Рогулина в его руке качнулась и медленно отклонилась от центральной оси влево. Шагов через двадцать она вернулась в исходное положение. И Альберт Алексеевич остановился.

 

- Я думаю, все слышали о методе лозоискательства. С его помощью находят источники воды под землёй, руду и подземные пустоты. Вот и сейчас веточка показала, что под нами находится большое пустое пространство. К сожалению, мы ещё не в состоянии добраться сюда, но когда-нибудь обязательно вскроем и исследуем это помещение. По преданию, в недрах Болдиной горы находится большая подземная церковь с фарфоровым иконостасом. В условиях подземелья дерево быстро гниёт, а фарфор не подвержен сырости – такой иконостас вечен.

 

Навстречу нам шли трое мужчин. Молодой человек негромко объяснял что-то своим спутникам. До слуха долетели обрывки иностранной речи. Молодой человек увидел Альберта Алексеевича и поздоровался с ним на чистом русском. Завязался короткий непринуждённый разговор. На прощанье они пожали друг другу руки, Альберт Алексеевич произнес фразу по-английски, молодой человек кивнул с улыбкой в ответ и присоединился к своим спутникам.

 

- Мой ученик, - не без гордости произнёс Альберт Алексеевич, - работал со мной в пещерах, а теперь вот проводит экскурсии для иностранцев.

 

Мы продолжили свой путь и направились к мемориалу Славы. Неспеша, прошли мимо могилы известного в своё время украинского этнографа и фольклориста О.В.Марковича, потом недолго задержались у ротонды, сооружённой ещё в начале ХХ века в память о пребывании в городе царя Николая II. Окрашенные в грязный серый цвет чугунные колонны ротонды были коряво исчерканы откровениями юных вандалов. Некий Котик признавалась в любви некоему Юре, а девицы из 10-го класса 20-й школы с гордостью оповещали мир, что здесь, на Болдиной горе, они дружно прогуливали уроки.

 

Далее наш путь лежал к самым высоким курганам Болдиной горы – «Безымянному» и «Гульбищу». История их затерялась в глубине веков и покрыта глубокой тайной для потомков. Курган «Гульбище» раскопали ещё во второй половине XlX века. Среди обугленных костей мужчины и женщины, предметов домашнего обихода и военных доспехов был обнаружен 126-сантиметровый меч с богато инкрустированной рукояткой. Такой меч не под силу было удержать в руках простому смертному, а, чтобы размахивать им в битве? Здесь явно захоронили человека необычайной физической силы, настоящего русского богатиря, возможно, Илью Муромца. Ведь, по легендам, Илья Муромец вершил свои подвиги в Черниговской земле, поганого Соловья-разбойника укротил в Брянских лесах, а под Черниговом разогнал несметные полчища печенегов. Да и родился богатырь, как доказывают некоторые историки, не в далёком северном Муроме, а рядом с Черниговом, в Моровске на Десне.

 

Вместо эпилога

 

«Окутана серпанком златотканим

Ген даленіє Болдина гора».

С.Ре’пях. «Чернігівські октави».

 

Расстались мы у могилы Неизвестного солдата. Рыжие языки пламени вечного огня гулко вырывались из бронзовой пятиконечной звезды, закреплённой на чёрной мраморной плите рядом с солдатской каской. Ветер яростно трепал косматую огненную гриву, сдувал её в сторону и бесследно растворял в воздухе. Дышалось легко и радостно, полной грудью, так, что захватывало дух.

 

Перед нами развернулась величественная панорама Болдиных гор и прилегающих окрестностей. И всюду буйство зелёного и белого под необъятной ширью и мощью голубого неба. И причудливо сплетённого в затейливую арабеску. Разноцветным бисером в томном обрамлении садов рассыпались по склонам гор и выплеснулись на равнину невзрачные приземистые домики и нарядные многоэтажные коттеджи Лесковицы.

 

Среди густой кроны деревьев лукаво проглядывала на солнце зелёная луковица колокольни Елецкого женского монастыря. Белоснежной казацкой чайкой уплывала в небо стройная Екатерининская церковь. Ещё дальше, на Валу, под охраной двух позолоченных островерхих башен отливал золотом овальный, как шапка Мономаха, купол Спасского собора.

 

По неширокой улице Толстого медленно поднимался в гору и натужно шелестел шинами по асфальту похожий на жука-рогача троллейбус №8. Со стороны Десны донеслось мерное перестукивание колёс. По железнодорожному мосту лениво проползла электричка. Розовая гранитная лестница от могилы Неизвестного солдата вела вниз, к скульптурной композиции монумента Славы. Среди гранитных фигур на высоком постаменте особо выделялась величественная скульптура древнерусского воина в остроконечном шлеме. В правой руке он сжимал копьё, а меч, в вытянутой левой, покоился на щите.

 

И здесь, на Болдиной горе, пронзительно остро ощутилась неразрывная связь поколений. Время вдруг стремительно повернулось вспять, как быстро перелистанные от конца к началу страницы древнерусской летописи. В неведомой глубине подсознания проснулось чувство, что ты уже давно живёшь на этой многострадальной земле и издревле ступал по этим горам. В седую давнину стоял на этих холмах вместе с легендарным князем Чёрным и русским богатырём Ильёй Муромцем. Закладывал стены Спасского собора вместе с храбрым и удалым князем Мстиславом «иже зареза Редедю пред пълкы касожьскыми». Возводил Елецкий монастырь с родоначальником черниговской княжеской династии Святославом.

 

Зарывался в глиняное нутро горы с монахом Антонием. Любовался необъятными просторами задеснянских пойменных лугов вместе с великим Владимиром Мономахом и неукротимым во вражде к нему Олегом «Гореславичем». Вместе с Ярославом Черниговским провожал полки ковуев – «своих половцев» - на охрану черниговского порубежья от половецких набегов. И горько горевал вместе с Автором «Слова о полку Игореве» при известии о бесславном поражении дружины новгород-северского князя Игоря на неведомой реке Каяле.

 

А когда пришло время, с защитниками города стойко отражал бешеный натиск монгольской орды, а после ужасного поражения укрывался в Антониевых пещерах. Отсюда, вместе с монахами, напутствовал в скорбный путь в Золотую Орду черниговского князя Михаила и его боярина Фёдора…

 

Много воспоминаний всколыхнулось и выплыло из потаённых уголков души. Тесной чередой промелькнули они в сознании, но так и не успели облечься в ясную мысль. Страницы древней черниговской летописи так и остались не прочитанными до конца…

 

Ярко светило солнце. Высоко в небе юркие стрижи чертили замысловатые зигзаги, до земли долетал их резкий пронзительный крик. Тёплый южный ветерок ласково обдувал лицо и тихо перебирал листву деревьев. В густых зарослях кустарника на склоне Болдиной горы неуверенно защёлкал соловей. Бабочка с тёмными пятнышками на белых крыльях сонно замерла на большом гранитном валуне…

 

Контрасты жизни... Светлое и тёмное… День и ночь…

 

Нелегко жилось нашим предкам под солнцем, если добровольно обрекали себя на лишённую тёплых красок холодную жизнь под землёй. А может, со временем что-то изменилось в нашем восприятии жизни, отношении к вере? Первые христиане считали: быть ближе к Богу, значит, быть ближе к земле. Из земли вышли и в землю уйдём. До второго пришествия Христа и воскресения мертвых. И зарывались в землю. А ныне – быть ближе к Богу понимается, как быть ближе к небесной его обители. Гордыня обуяла людей! И строят православные многоэтажные хоромы, будто метры в высоту приблизят грешные души к чертогам Отца Небесного и помогут заслужить Божью милость по окончании жизненного пути на праведном суде…

 

Стрелки на часах показывали половину одиннадцатого. Время, когда началась наша экскурсия. Опять мистика, Болдины горы преподнесли очередную головоломку? И вспомнился ночной сон. Был ли он вещим или плодом воспалённого воображения?

 

Как бы там ни было, тайна всегда присутствует рядом с нами. И древние Болдины горы - наглядное тому подтверждение. Без веры в чудеса, выходящие за рамки наших обыденных представлений, за пределы нашего заземлённого разума, скучно жить на этом свете! И рискнём повторить вслед за Альбертом Алексеевичем: «Хотите – верьте, а хотите - нет!»