СТАТЬ ОТЦОМ ЛЕГКО,

БЫТЬ ОТЦОМ НЕПРОСТО

рассказ

 

© В.Доценко, 2011

 

+38 067 5171570

 

Душным летним вечером, когда в большом городе спала липкая жара, а с неба серая ночная мгла уже грозно наползает на рабочий район, среди пустой улицы, на остановке маршрутного такси горько плачет маленький худенький мальчик в шортиках и, вытирая слёзы старенькой майкой, провожает взглядом проезжающие в парк пустые маршрутки.

Проводив последнюю маршрутку, Ванюша медленно идёт по пустой тёмной улице. Он направляется в самое шумное место их района – круглосуточный пивной бар «Оболонь». В дверях он робко останавливается и с опаской вглядывается в накуренный туман палатки.

Как всегда в праздничные дни выдачи зарплаты на соседнем с пивной заводе, эта палатка превращается в жужжащий муравейник. Из дверей на весь район надрывно хрипит «шансон». Тут же за палаткой, громко ругаясь, яростно пиная друг друга, дерутся два изрядно подвыпивших парня. Редкие прохожие, с опаской поглядывают на обычное в этом месте состязание криков и музыки, ускоряют шаг.

Ванюша робко заходит в кафе и, пробираясь между раскрасневшихся, смакующих пиво с таранью мужиков, внимательно вглядывается в лица посетителей. Всё, подумал Ваня, папы и тут нет. Видимо, с ним случилось что-то страшное. В его влажных от слёз глазах медленно угасает последняя надежда отыскать наконец живым и невредимым своего пропавшего папу.

Вдруг за одним из столиков, в шумной компании мужиков за заставленным пивными бокалами столом, Ванечка узнаёт их соседа и папиного друга – дядю Гошу. Ваня подходит, останавливается неподалёку и, не решаясь прервать разговор дяди Гоши с друзьями, ждёт, когда он закончит говорить. Дядя Гоша сидит, вывалив свой огромный пивной живот себе на колени и своим громогласным басом бурно обсуждает последнюю победу местной футбольной команды.

Ванечка дождался, когда дядя Гоша закончит махать руками и рассказывать футбольную историю, подходит ближе и робко стучит его по плечу:

– Дядя Гоша, дядя Гоша! Вы моего папу не видели?

Дядя Гоша поворачивается к Ване:

– О, привет, малой! Нет, сегодня на удивление его целый день и не было. А что случилось, почему у тебя глаза на мокром месте? Рассказывай, что у тебя стряслось.

– Понимаете, дядя Гоша, я уже целый год мечтаю про маленького попугайчика, я очень хочу его научить говорить. По телевизору была про это передача, я видел, я смогу. Папа давно обещал мне его купить, я уже даже придумал, как его будут звать: Кеша.

Дядя Гоша усаживает Ванечку к себе на колено:

– Ну-ка, ну-ка, и что дальше?

– Понимаете, я вчера разбил свою копилку-хрюшку, – продолжает свой рассказ Ванечка, – дал папе денежку, и папа раненько, когда я ещё спал, поехал на птичий рынок покупать мне моего Кешку. И вот мой папа пропал…

У Вани из глаз покатились слезинки.

– Подожди ты опять сырость под глазами разводить, не паникуй раньше времени. Ещё приедет. Никуда он не денется с подводной лодки, твой папка. А обещать и не делать – это твой папка может, тут ты точно подметил. Мне он тоже давно обещает полтинник долга отдать. На пиво, гад, находит, а вот долг отдать всё никак! Так что мы с тобой друзья по несчастью. Непутёвый он у тебя какой-то, – высказался дядя Гоша, пытаясь хоть как-то успокоить Ваню.

– Неправда, дядя Гоша, папа у меня хороший. У него просто зарплату часто задерживают, – твёрдо проговорил Ваня и насупился, глядя на дядю Гошу, слезая с его колена.

– Да ладно тебе! Защищаешь его – а вот где он сейчас шляется?..

Ваня исподлобья посмотрел в глаза дяди Гоши.

– Он не шляется. С ним, наверное, случилось что-то, раз он пропал.

– Так, Иван, – сказал с серьёзным видом дядя Гоша. – Уже поздно, ты сейчас вытри глаза и иди домой, здесь тебе делать точно нечего. Если он сюда зайдёт, я тебе обещаю, что сам приведу его домой и мы с тобой с него спросим за твоего попугайчика по взрослому, как с понимающего. Пусть он нам пояснит, где его черти целый день носят. Понял? На вот тебе платок, вытри слёзы, беги домой и ложись спать. Утром посмотришь, ничего с ним не случится. Придет...

Ванечка, вытирая слёзы и тихо всхлипывая, грустно выходит из пивной.

Через некоторое время на пороге пивной появляется пьяно шатающаяся фигура Ваниного папы. В руках у папы болтается клетка с попугайчиком.

Дядя Гоша, увидев папу в дверях, громко закричал:

– Ну, слава богу, нарисовался, не сотрёшь! Да я смотрю – ты на автопилоте рулишь!

Папа, заплетаясь в собственных ногах, спотыкается, его подхватывает Гоша и с грозным видом усаживает на стул. Гоша поднимает за подбородок улыбающуюся улыбкой счастливого идиота голову папы и кричит ему в лицо, перекрикивая громкую музыку:

– И где же ты, папа, так накушался-то, а?.. Рассказывай, рассказывай, мы про тебя, гада, всю правду всё равно знаем!

Папа скривился в возмущённой гримасе:

– Ну привет, не успел я зайти – и на тебе, пожалуйста, попал на допрос. Сейчас, жди, вот прям возьму сейчас, вот всё брошу и начну тебе рассказывать, жди… Может тебе ещё письменно объяснительную написать? Так я буквы подзабыл, – с прежней идиотской улыбкой юородствовал папа.

– Как ты до такой жизни докатился, лучше скажи, – спрашивает Гоша.

– Минуточку! – громко прерывает папа Гошину речь, размахивая пальцем возле Гошиного лица. – М-минуточку... И совсем я даже и не докатывался никуда, я просто подустал сегодня чуть-чуть, самую малость, это да. Уставший я такой, понимаешь?.. – и, громко икнув, папа демонстративно поставил клетку с попугайчиком в центр стола. – Вот, знакомьтесь, это Кешка. Дорогущий, между прочим, экземпляр. В Америке не найдёте, в Японии – ну, может и найдёте, но с большим трудом. Ясно? Это не просто птица, а наследственный говорун в большом поколении, с родословной и даже отличается умом и сообразительностью. О как!.. – восхищаясь самим собой, засмеялся папа. – Теперь он у нас будет русский язык учить. Денег, я вам скажу, он мне обошёлся – ну просто много. Где-то примерно как Гитлеру война. О как! – гордо подняв палец вверх, закончил свою хвалебную речь разговорившийся папа.

– А что ты думал? – продолжает папа. – Вот сидит он в клетке на жёрдочке и с голодухи вон трепыхается. Глянешь – ну, простой попка-дурак, и всё. А вот и не простой, а говорящая мечта ребёнка – и всё равно, гад, трепыхается. Понял?

Громко икая с перепоя,.папа берёт со стола Гошину тараньку, отрывает у рыбы плавник, открывает клетку и, шатаясь, как маятник, тычет плавником в открытую дверцу клетки:

– На, ешь, птица-говорун несчастный, а то с голоду, не дай бог, подохнешь – что я тогда Ваньке скажу?

Попугайчик с перепугу сильно бьёт крыльями по клетке.

Всех мужиков в зале откровенно развеселили пьяные беседы папы с попугаем, и за столиками по всему кафе слышится грубый мужицкий смех.

Обиженный на встревоженного попугая папа говорит попугаю, грозя ему пальцем:

– А-а-а, вот ты какой! Капризничаешь, гадёныш, не хочешь тараньку есть! Ладно, чёрт с тобой. Тогда смотри мне, сиди тихо, не трепыхайся! А то помрёшь ещё с переполоху, не дай бог, а мне потом отдувайся за тебя, дурака, перед сыном. Сейчас мы с Гошей выпьем пивка для рывка, водочки для обводочки, и я понесу тебя домой, Ваньке тебя отдам наконец, со всеми твоими потрохами, пусть он тебя, психа, и кормит, понял?

Папа недовольно показывает попугаю кулак, встаёт из за стола и, пошатываясь, подходит к стойке бара.

Как вдруг встревоженный попугайчик вылетает в брошенную папой открытой дверцу клетки и, почувствовав свободу, взлетает к потолку. Мечется в клубах солёно-пиво-рыбо-табачного перегара, ищет выход на свободу.

Вся пивная встрепенулась в один миг, как по взмаху волшебной палочки, во всех углах только что весело гомонящего зала замолчали все, задрали головы вверх и замерли в страхе за улетающую мечту ребёнка.

В зале настала немая сцена. С лиц разгоряченных, весёлых мужиков вмиг сползли улыбки. В глазах, в которых до этого было всё людское убито, кроме аппетита, появилась натуральная тревога за Ванечку и его попугайчика. Все поняли, сколько слёз прольёт ребёнок, если попугайчик улетит. Внезапное оцепенение сковало всех, кто там был, а у дяди Гоши от неожиданности из открывшегося непроизвольно рта выпал горящий окурок и упал в бокал с пивом. Окурок медленно зашипел в густой пивной пене и этим вывел Гошу первым из всеобщего оцепенения. На Гошином лице изобразилась злая гримаса, и он заорал, резко вскочив со стула:

– Закрыть дверь!..

Размахнувшись своей огромной рукой, Гоша изо всей силы врезал папе подзатыльник, что папа слетел со стула на пол.

– Слушай меня, ты, папа недоразвитый! Если попугайчик улетит, я из тебя попугая сделаю – понял, да?!.. – зарычал на папу дядя Гоша.

От такого сильного подзатыльника перепуганный папа быс пришёл в себя. Очнувшись, папа, внезапно протрезвев, с перепуганными широко открытыми глазами вертел головой и смотрел на это чудо – как в один миг все мужики в зале превратились в детей.

Поднялся целый переполох. Все бегали по залу, забыли про своё пиво, залезли на столы, и кто шляпой, кто снятой с себя рубахой, кто просто махая руками, пытаются поймать летающего под потолком попугайчика, как в детском саду. У папы, поражённого таким волшебным превращением мужиков, округлились и широко раскрылись глаза. Хмель улетучился в один момент. А ведь он хорошо знал их всех, они всегда безразличны ко всему, кроме своего пива. Это было настоящее чудо, и у папы от этого чуда на глаза накатилась слеза.

Вдруг открывается входная дверь, все вздрогнули и увидели, как в пивную вошёл Ванюша. Он видит папу сидящим на полу посреди зала и, не обращая внимания на попугайчика, на весь переполох вокруг, бросается папе на шею с криком:

– Папочка любимый, папа дорогой, наконец-то!

В объятьях Ванечки у папы из глаз, хлынули слёзы, но громкий голос Гоши заставил Ванечку обернуться.

– Ванюша, никуда твой папа уже не денется, а Кешка может улететь. Беги быстро ко мне домой за рыбацкой подсакой, она в коридоре стоит. И мигом сюда. Не можем поймать твоего шустрого Кешку. Только дверь за собой закрывай хорошо, – громогласным басом прохрипел дядя Гоша.

Ванечка выбежал из пивной, все потихоньку присели на стулья. Прибежал Ванечка с рыболовной подсакой и по жесту дяди Гоши, замер без движения, чтобы не пугать Кешку. В зале все замерли, и Кешка, наконец, сел на пустой стол. Ванечка аккуратно накрывает Кешку большой подсакой и, нежно пересаживая в клетку, говорит ему:

– Вот ты у меня какой красавец, Кешенька, я так давно тебя ждал. Сейчас заберём нашего папочку и пойдём домой.

Растрёпанный полупьяный папа становится на колени, обнимает Ванечку за ноги и с мокрыми от слёз глазами кается перед сыном:

– Прости меня, сынок! За всё прости!

– Ну, что ты, папочка, пошли домой, нам завтра рано вставать, Кешу будем говорить учить, у него сегодня был такой тяжёлый день, – ласково произнёс Ванечка, помогая папе подняться с колен.

Отряхнув от пыли папины брюки, Ванечка берёт папу за руку, и с Кешей в клетке они молча выходят из пивной.

 

Прошло три месяца. В пивной ничего не изменилось. Всё те же мужики из окрестных домов пьют всё то же пиво, обсуждают местные новости и футбол, так же надрывно громко кричит хриплым голосом тот же «шансон».

В пивную входит гладко выбритый, подстриженный папа. Он одет в элегантный костюм с галстуком. Никто из завсегдатаев не узнал в интеллигентно одетом мужчине Ваниного папу.

– Привет, мужики! – громко с радушной улыбкой произнёс папа.

– Огоооо! – удивился Гоша. – Ничего себе! А я тебя сразу и не узнал. Богатым будешь, не забудь поделиться! Ну привет, пропажа, куда это ты пропал, почему не заходишь? – забасил Гоша своим громогласным голосом.

– Да вот, как-то всё некогда. Времени свободного нет совсем. Мы теперь с Ванюшей вечерами после работы нашего Кешку учим разговаривать. Он уже каждое утро мне кричит на весь дом: «Папа хороший, папа хороший».

Гоша с нескрываемым восторгом обнимает папу:

– Ну, ты красавец! Такое надо обязательно обмыть! Ну, чтобы Кешка не забыл не дай бог эту фразу.

– Спасибо, Гоша, я завязал.

– Да ладно тебе, все мы завязали… – недоверчиво усмехается Гоша.

Папа улыбнулся:

– Ну, не веришь – прими за сказку. Я, Гоша, тут вот долг тебе принёс. – Папа достаёт деньги из кармана. – Помнишь, я полтинник у тебя занимал?

– Та ты не чуди, старик, мы же с тобой вместе этот полтинник в тот же день тут и пропили! – возмутился Гоша. – Забудь и не выдумывай, ничего ты мне не должен.

– Нет, Гоша, – твёрдо возразил ему папа, – я же, когда у тебя занимал, обещал, что отдам? Обещал. Значит, держи и не спорь.

Папа кладёт на стол перед Гошей деньги.

– Мужик стоит столько, сколько стоит его слово, – и папа протянул Гоше руку.

Гоша, пожимая папе руку, улыбнулся:

– Я не понял: про мужика – это тебе тоже попугай наговорил?

– А вот представь себе, что да. Именно благодаря Кешке я начал новую жизнь и очень многое в этой жизни я начал ценить, вынимая свою руку из Гошиной ладони, проговорил папа.

– Ну ты брось! Уходишь, что ли – и без сто грамм за встречу? Давай хоть по пивку? – спрашивает Гоша.

– Спасибо, дорогой. Времени нет. Тут ведь какое дело: оказывается, стать-то отцом легко, а вот быть отцом – непросто!

В перерыве между песнями в пивной образовалась немая сцена, и папа, пожелав всем удачи, вышел из пивной.