ИСПЫТАНИЕ ЛЮБОВЬЮ

 

Проза. Рассказ

 

Заканчивался май 1974 года.

Потрепанный штормами и обожженный тропическим солнцем ЭОС* «Диксон», возвратившись из девятимесячного дальнего океанского похода и пройдя последние ворота в Чёрное море – пролив Босфор, стал в ремонтный док Одесского судоремонтного завода.

Десяток «годков» - моряков срочной службы, проходивших в этом почетном звании последние полгода, оставшиеся до ДМБ*, покинули корабль навсегда, разъехавшись по городам и весям необъятного Советского Союза и освободив вакансии привилегированного положения для следующего поколения старослужащих. К числу таковых стал относиться и старшина второй статьи, командир отделения радиотелеграфистов – пеленгаторщиков ОСНАЗ* БЧ-4* - Санька Птицын.

В числе демобилизовавшихся «годков» был и его закадычный дружок Виктор Делибазогло или, как он сам себя называл, Витька Петькив сын. Был Витька коренным одесситом, из рода осевших под Одессой после русско-турецкой войны болгар – беженцев. До службы во флоте он «работал силовой аттракцион» в Одесском цирке. Ростом Саньке по плечо, он в плечах был в два раза его шире. На спор Делибазогло поднимал Саньку – семидесятикилограммового бугая, складывавшегося в позу эмбриона, одной правой. В боцманской команде, где Витька был командиром швартовой группы, он порой мог заменить вышедшую из строя лебёдку…

Витька преподавал всем желающим в корабельном грузовом трюме, оборудованном под спортзал, азы боевого и спортивного самбо, да еще показывал фокусы с двухпудовыми гирями, которыми жонглировал, как футбольными мячами. Там они с Витькой и сдружились.

После вахты, либо занятий в спортзале друзья обычно шли в курилку на полуюте, где под терпкий сигаретный дымок начинались задушевные разговоры. Ну а о чем ещё могут разговаривать два молодых моряка после нескольких месяцев болтанки в океане? Конечно, о жизни на «гражданке» и тех, кто ждет на берегу, о любимых…

Саньку провожала на флот любимая девушка, но последние полгода писем от неё почему-то не было…

Витьку угораздило незадолго до призыва жениться…

Уже по пути в Союз, когда на корабль передали со встречного танкера последнюю за период океанской вахты почту, Витька замкнулся в себе, потемнел ещё пуще, присовокупив к природной смуглости и тропическому загару бушующие внутри в душе тёмные страсти, а на вопросы о том, что случилось, посылал всех извилистым боцманским курсом.

А делать это он умел виртуозно. Если Санька в соревнованиях по «прокладке курса» держал уверенное третье место, вспоминая 12 апостолов не вместе, а порознь и наговаривая ненормативной лексикой до 30 секунд без повтора, то Витька крестил все 45 секунд, уступая первое место признанному авторитету по части плетения матовых кружев – старшине боцманской команды мичману Спиваку.

Наконец, в очередной перекур, когда друзья остались наедине, Витька, утопив окурок «Черноморской» в «фитиле» - металлическом бочонке из под краски, наполненном водой, и покрутив одному из немногих на корабле разрешенные запорожские усы – скобки, разговорился:

- Хреновые дела у меня, Санька, получаются. Сеструха младшая письмо прислала. Пишет, что Светка загуляла, скурвилась…

Он зло сузил и без того узкие щелки глаз – напоминание о многовековом турецком иге, и, достав из нагрудного кармана флотской робы фотографию жены, стал рвать её на мелкие кусочки.

- Да ты что, Витёк, веришь бабским сплетням! – попытался урезонить друга Санька.

- Попадёшь домой – там разберёшься. А пока не пори горячку!

Витька вначале угрюмо молчал, развевая по свежему морскому ветру клочки фотографии, но, в конце концов, согласился с тем, что лучше не гнать волну, а разобраться на месте. Тем более, что ему до ДМБ оставался какой-то месяц.

 

По этой веской причине в одесском порту Витька долго с корешами не прощался, а как только зачитали приказ о демобилизации, под звуки «Славянки» резво рванул на берег к любимой жене…

Походные корабельные вахты с постановкой в док закончились. Большая часть офицерского состава и мичманов, а также треть рядового и старшинского состава экипажа «Диксона» уехали в отпуска. Санька в числе первых сходил в послепоходный 15-суточный (с зачетом времени на дорогу) отпуск и снова втянулся в повседневную, расписанную по часам, корабельную жизнь. Он два раза в неделю заступал на суточное дежурство в качестве помощника дежурного по кораблю – так называемым «дежурным по низам».

На корабле полным ходом шли профилактические и ремонтные работы. И вот в один из таких обычных трудовых дней, спустя месяц после захода в док, заявился к трапу корабля, уже официально «по гражданке» Витька Делибазогло.

Санька как раз заступил на очередное дежурство по кораблю и сойти на причальную «стенку» для него проблем не составляло, поэтому друзья встретились на нейтральной полосе…

Витька был навеселе: то ли праздник продолжался, то ли горе заливал. Оказалось – последнее.

- Ну что, Саня! – сказал он после дружеских объятий, – сестрица все правильно писала. Люди балакают, что Светка подолом повертела вволю и на передок оказалась слабовата. Что делать – не знаю. Сама она плачет и клянется, что брешут люди, наговаривают. А я ушел из дома от греха подальше, к деду жить на хутор под Одессой.

- Да, ситуёвина, - почесал в затылке Санька, сдвигая синий флотский берет на глаза, - и как дальше жить будешь?

 

В общем, и так друзья прикидывали, и этак, полпачки «Черноморских» скурили, а выходило одно: нужно устроить Светке проверку на «живца».

На роль такого «живца» нужен был человек проверенный, надежный, молодой и симпатичный и, конечно, рангом не ниже старшины со всеми регалиями и значком «За дальний поход».

Санька, русоволосый, голубоглазый, выше среднего роста кубанский казак, хоть красавцем себя и не считал, но, по всему выпадало, что роль «живца» придется сыграть ему: и по всем стандартам подходил, и Светка его в лицо не знала, и чужака посвящать в тонкости такого щекотливого дела не придется.

Операцию по разоблачению неверной жены решили провести в ближайшую субботу на танцплощадке в парке имени Т.Г. Шевченко, где собиралась вся одесская молодежь, а также гости города. Да и к этому случаю патрулирование в парке на выходные выпадало команде с «Диксона». Начальником патруля заступал старший мичман Володя Поляков, корабельный шифровальщик из БЧ -4, с которым Санька заранее обговорил все детали операции. Поляков всего два года как остался на сверхсрочную, не успел ещё зазнаться и отделиться от матросского коллектива, поэтому договориться с ним было минутным делом. Всё было разыграно как по нотам.

Друзья встретились, как и планировали, субботним вечером на темной, заросшей буйными кустами сирени аллее парка Шевченко недалеко от главной танцплощадки. Светка их ожиданий не подвела: пришла на танцы. Хоть Санька и видел её на фотографии, но действовать нужно было наверняка, и Витька показал неверную жену через решетку ограждения танцплощадки. Приняв с другом «на грудь» для храбрости и куража по бутылочке «биомицина» (так в Одессе называли вино «Било мицнэ», или «Белое крепкое» в переводе с украинского), Санька вошел в клетку…

Светка в реальности оказалась ещё краше, чем на фотографии. На призывный и насмешливый её взгляд и копну отбеленных волос наш брат матросик летел, как мотылек на огонь сигнального прожектора. Её стройная фигурка в лёгком цветастом платьице переходила из рук в руки, поскольку желающих пригласить эффектную девушку на танец было - хоть отбавляй! Пришлось Саньке сходу нарваться на несколько приглашений от наиболее ретивых поклонников Светкиной красоты «разобраться» за оградой танцплощадки. Но, группа прикрытия из «годков» и Витькиных дружков из числа местных хлопцев гасили эти разборки, принимая удар на себя.

Ну а дальше, как говорится, всё было делом техники: заговорить Светке зубки байками о дальних странах, о морях и океанах и о геройских подвигах бравый старшина второй статьи смог играючи.

Золотая рыбка наживку заглотала и милостиво согласилась, чтобы новый знакомец проводил её до дома. А в темной аллее дело дошло и до поцелуев. И не сказать, что бы это доставило Саньке неудовольствие…

Как раз в этот кульминационный момент Светкиного грехопадения на сцене «неожиданно» появился обманутый муж - он же Витька Петькив сын собственной персоной со своими дружками.

Бурная сцена ревности!

Взаимные супружеские обвинения и оскорбления, которые здесь повторять не стоит.

Следующим в программе оказался новоявленный Светкин ухажёр. Пригодились отработанные в спортивном трюме корабля приёмы рукопашного боя. Сбитая на землю Санькина бескозырка стала пределом нанесенного оскорбления...

Светка визжала и царапалась, пытаясь защитить (кого бы вы думали?) бравого старшину второй статьи…

Грозный окрик военного морского патруля, сидевшего в засаде на соседней аллее, прервал разыгравшееся не на шутку побоище:

- Отставить! Всем предъявить документы! Посторонним разойтись!

 

Финал!

Занавес опущен!

Семейная ссора продолжилась уже в отсутствие Саньки, которого патруль «задержал» до выяснения обстоятельств...

 

Но, оказывается, за все, в том числе и за подлость, которую не оправдают никакие дружеские побуждения, надо платить. В чем Саньке пришлось убедиться впервые в его, полной юношеского комсомольского оптимизма и радужных представлений об основных её ценностях, жизни.

 

На следующий после драматических событий день Санька, ничего не подозревая, сошел на «стенку» по звонку с проходной ремзавода. Со слов вахтенного, его спрашивала молодая красивая девушка. С несколькими молодыми и красивыми одесситками Санька уже успел познакомиться в увольнительных, поэтому звонку не удивился.

Шок наступил тогда, когда за проходной ему на шею со слезами бросилась вчерашняя золотая рыбка – Светка собственной очаровательной персоной:

- Сашенька, прости, это я во всём виновата, - твердила Светка и целовала его в мокрые от её слёз щёки и губы.

Санька только мычал что-то невнятное и непроизвольно отвечал на поцелуи, всё крепче прижимая к себе горячее и податливое женское тело.

Убедившись, что объект её вожделений не получил во вчерашней потасовке ни одной царапины, Светка наконец успокоилась, и все Санькины попытки объяснить недоразумение и рассказать, что же на самом деле произошло, пресекала наинежнейшим образом - поцелуями. Своим женским, непостижимым для мужиков по практичности и быстроте комбинаций аналитическим мышлением она просчитала, что ни на рейде Одесского порта, ни в доках судоремонтного завода иных, кроме «Диксона», военных кораблей не имеется. Подводные лодки в счет не шли.

И пришла его утешать…

 

Кое-как, краснея и бледнея, Санька проблеял о том, что всё вчера было подстроено, чтобы её, Светку изобличить, и чтобы она больше в док не приходила, и что они с Витькой друзья, а предавать друга он не посмеет, и все в таком же духе…

Однако, Светка не желала его слушать, восторженно щебетала о своём, женском: о предстоящем воскресном вечере, о танцах в парке Шевченко и об их предстоящем, несомненно, свидании…

Доброжелатели, известившие Витьку о произошедшей встрече его непутёвой жены со всеми красочными её реальными и выдуманными подробностями, конечно же, нашлись.

Витька пришел к трапу «Диксона» выпивший и злой, как чёрт, на второй день.

Драться друзьям не дали, не то имел бы Санька бледный вид, как говорят в Одессе.

Все Санькины оправдания Витьку только озлобляли:

- У-у-у-у-у, падлюка, - рычал он, тараща налитые кровью раскосые глаза и вырываясь из рук набежавших «годков», - задавлю кобелину!

По команде дежурного офицера Витьку выпроводили за проходную ремзавода. А вахтенным строго настрого было запрещено впредь пускать Витьку на территорию завода.

Больше Санька с ним ни разу не встречался…

 

Светка несколько раз ещё пыталась встретиться с бравым старшиной, приходила на проходную ремзавода, искала его в парке Шевченко, но Санька, мучимый совестью и поздним раскаяньем, под разными благовидными предлогами от встреч успешно уклонялся.

Как доложили всё те же доброжелатели, Витька со Светкой вскоре развелись: детей у них не было, делить было нечего.

Пришла она и проводить Саньку в аэропорт, когда в ноябре 1974 года, сойдя с корабля на берег под марш «Прощание славянки» в последний раз, он улетал домой, на Кубань. Звала остаться хоть на недельку. Но, во-первых, Саньке было совсем не до неё - он в мыслях своих уже был дома, где предстояли собственные выяснения отношений... Во-вторых, никаких чувств, кроме жалости, стыда и раскаяния Санька не испытывал. А в-третьих, между ними стоял флотский друг Витька, и переступить через всё это ради роскошного и податливого женского тела, повинуясь минутной слабости, Санька не смог.

Он бежал…

 

• ЭОС – (спец. сокр.) экспедиционное океанографическое судно;

• ДМБ - (жарг.) демобилизация;

• ОСНАЗ – (спец. сокр.) подразделения особого назначения, в конкретном случае радиоразведка;

• БЧ -4 – (спец. сокр.) на кораблях ВМФ ССР и России боевая часть обеспечения связи.