Смерть устала. Смертельно устала. Тысячелетия, не зная сна и отдыха, собирала она свой скорбный урожай по всей планете, не пропуская ни одного самого укромного уголка.

От неё нельзя было спрятаться. Её нельзя было задобрить или обмануть. Она не была злой, мстительной, не радовалась, пожиная обильную добычу на полях битвы, и не грустила о скудности своего горестного урожая. Она не знала чувств жалости, сострадания. Она вообще не знала чувств.

В любое время Смерть проникала и в богато убранные палаты дворцов, и в убогую хижину бедняка. Заглядывая в сумрак ночного леса, или опускаясь в глубины морей, Она выхватывала из сонма живых свои жертвы, не обращая внимания на окружающий плачь, скорбные причитания, печальное мычание или блеяние животных. Она исполняла свой долг бездумно и безукоризненно.

Но вот, копившаяся тысячелетиями, усталость навалилась на неё тяжёлым грузом. Смерть присела на ближайший камень и безвольно опустила руки. Вначале лишь чуткая дремота охватила её, но спустя мгновение Смерть погрузилась в тяжёлый сон вечного труженика.

Впервые от сотворения мира на нашей скорбной планете никто не умирал.

Это было незаметно в первое мгновения, стало проявляться смутным беспокойством в следующее, но уже вскоре стало настоящим бедствием для Земли.

Муки безнадёжных больных не прекращались, повергая близких в смятение. Растерзанные тела жертв бились в бесконечной агонии, не находя упокоения. Уродцы, появившиеся не для жизни, а лишь по злой прихоти Природы ползали в мучениях, создавая вокруг хаос и порождая ужас. Крики, стоны и причитания наполнили Землю, лишённую второй своей главной ипостаси – смерти.

Но вот вечная труженица вздрогнула, отгоняя от себя непрошенный сон. Встала и, слегка встряхнувшись, вновь помчалась по скорбным своим маршрутам.

Не спит Смерть, значит может спокойно спать Земля.